Kitabı oku: «Коля-Коля-Николай»
Посвящается матери Надежде Кондратьевне за любовь и понимание.
ПОДОРОЖНИК
Смешно мне было, я смеялся,
Поранившись, бежал домой,
Лист подорожника казался
Волшебной доброю травой.
На рану мать рукой шершавой
Его легонько приложив:
«Не нужно плакать, – мне шептала, -
Не полагается большим».
И слезы быстро высыхали,
А за окном носился свист:
Меня играть ребята звали.
Я поворотлив был и быстр,
Бежал, забыв уже о боли,
За ними вдаль, к лесной реке,
И, оглянувшись где-то в поле,
Мать видел в беленьком платке.
Она стояла долго-долго
Вот и сейчас мне смотрит вслед.
Я знаю в жизни будет много
Различных радостей и бед.
И так как в детстве со слезами
Приду однажды я домой,
И успокоит мать словами,
Волшебной вылечит травой.
ГДЕ ТВОЯ ФУРАЖКА, КАПИТАН?
Детство как никакая другая пора жизни человека переполнена мечтами. Кем только мы ребята не хотели быть – я, мои братья – Александр и Василий – космонавтами, чтобы с большой высоты обозревать землю, геологами – искать полезные ископаемые для страны, а еще моряками.
Море нас манило. Мы жили далеко от его берегов, в глубинке и, наверное, поэтому жаждали приключений: зимой, лежа на горячей печке, когда за окном бушевала вьюга, летом после уборки сена, развалившись на стоге, глядя в бездонное синее небо на облака. Я представлял себя на большом белом лайнере, рядом были мои братья, Александр – на капитанском мостике.
Жизнь распорядилась иначе. Мои мечты сразу же после службы в армии быстро рассеялись, утратили свою актуальность, я отправился в Москву к родственникам, устроился на завод, поступил в институт на вечернее отделение и о море забыл, забыл, казалось, навсегда – моя будущая специальность была чисто земной. Правда, порой во сне я нет-нет и слышал шум волн, больших, огромных океанских волн.
Мои братья Александр и Василий тоже на море не попали, но оказались ближе к мечте – выучившись, ходили по рекам Белоруссии.
Братья работали на одном буксире, таскали баржи с грузами. Александр был старше Василия. Он обладал большим упорством, освоился в пароходстве быстро и через год работы мотористом, благодаря своему усердию получил должность механика, а затем уже и капитана.
Младший, наверное, так бы и остался на должности моториста, но образование позволяло (у него был диплом техникума), поэтому Александр взял брата за руку и отправился вместе с ним к начальнику пароходства.
– Мне помощник положен?– спросил он у него.
– Да! – ответил усталый пожилой мужчина, развалившийся в кресле.
– Вы знаете, у меня нет помощника! Теперь есть. Вот он, у вас перед глазами, – и Александр представил Василия.
Начальник пароходства тут же согласился. Он не собирался упорствовать. Да это было и ни к чему.
– Ну, хорошо-хорошо, только вот что? Моторист на твоей совести. Ты знаешь, найти человека на эту должность нелегко. Найдешь, и твой брат будет работать помощником капитана.
Александр нашел замену Василию и ни где-нибудь, а в порту. Он не один раз с упоением рассказывал мне, чего это ему стоило. Я не понимал специфики работы ни в порту, ни на речных судах, но одно мне было ясно, Александр мог работать с людьми.
Братья были разными. Я, глядя на Александра, не раз думал о том, что он в отличие от Василия в жизни добьется многого. Мне не раз приходилось видеть его за письменным столом, как-то я не удержался и спросил:
– Снова куда-то пишешь?
– Да! – ответил он. – Пишу, в морское пароходство. Сколько можно ходить по рекам, довольствоваться малым? Я себя вижу на море. Работы я не боюсь, согласен на любую должность. Мне бы только зацепиться…
Время от времени я наведывался на Брянщину в село, к своим стареньким родителям: матери Надежде Кондратьевне и отцу Владимиру Ивановичу. Мои братья приезжали домой чаще, чем я, но, соблюдая очередность, иногда, когда их судно становилось на ремонт, получалось так, что они оказывались дома вдвоем.
Однажды мы собрались все вместе. Я уже не помню, что это был за день. Нам было интересно. Я подшучивал над братьями. Василий отвечал мне. Он к шуткам относился спокойно, а Александр часто злился и уходил от нас.
Я заметил: Александр не в настроении. Мне было непонятно состояние брата. Василий все объяснил:
– Сеня, ты знаешь, что надумал наш средненький? Жениться желает. Правда не знает на ком.
Я решил, что он шутит, и сказал:
– Да у него же есть невеста.
– Есть, то есть, – согласился Василий, – но его невеста велела ему подождать, пока она не закончит институт. А он ждать уже не хочет, вернее, не может, – объяснил мне брат. – И теперь кричит, чтобы я вместе с тобой нашел ему девушку. Мать вчера была в центре, ходила в магазин и заприметила там одну «гарну дивчину». Она работает на приеме посуды. Так вот о ней соседка Анастасия Шувара нашей матери сказала, что если это дочка Ивана Выпова, то лучшей жены для нашего брата и не нужно. Может быть, мы с тобой сходим, взглянем на девушку, Александру интересно наше мнение.
– Хорошо, – согласился я, – давай сходим, все равно делать нечего.
Мы пошарили по углам дома, нашли несколько бутылок из-под воды, смахнули с них пыль, сунули в сумку и, пригладив волосы, отправились на «разведку».
Я шел размеренно, не спеша. Василий, меня торопил. Он боялся, что мы можем опоздать, начнется обед и тогда придется без толку целый час болтаться у всех на виду – в центре села. Но – обошлось. Еще издали я заметил, что окно приемного пункта открыто, а значит, просто так мы не уйдем.
Я первый заглянул вовнутрь помещения и поздоровался, следом за мной Василий.
Брат не удержался и спросил:
– Как зовут, красивую?
На что девушка улыбнулась и тут же ответила:
– Я, Татьяна!
– Он, Семен! – сказал Василий, и ткнул мне в грудь пальцем. Я, вынужден был принять игру брата и дополнил:
– Это, Василий!
– Ну, вот мы и познакомились, – отозвалась Татьяна, – а теперь подавайте мне вашу посуду.
Василий тут же принялся вытаскивать из сумки бутылки. Я брал их у него из рук и отправлял в окно Татьяне. Не знаю отчего, но одну из бутылок девушка забраковала, отбросив ее на пол, а, не поставив в ящик вместе с остальными. Я хотел воспротивиться: мы к ней можно сказать на смотрины пришли, чтобы после познакомить с нашим братом Александром – женихом, а она обманывает, но Василий тайком наступил мне на ногу и заставил замолчать.
Татьяна была не красавица, но симпатичная, Василию и мне она приглянулась. Мы разговорились. Девушка сообщила нам, что закончила всего восемь классов.
– Продолжать учебу я больше не могла. Наша семья живет бедно. Нужно работать – помогать родителям. Вот, так! – сказала она.
Я узнал, что девушке еще нет восемнадцати лет. Из-за этого ее не брали на работу, но мир не без добрых людей – устроили. Еще Татьяна обмолвилась о том, что она иногда посещает танцплощадку. Мой брат не удержался и тут же пригласил ее. Я намекнул Татьяне, что ее ждет сюрприз. Она заулыбалась и, расставаясь, сказала:
– Не знаю, не знаю, может и приду!
Домой мы бежали. Нам не терпелось сообщить о встрече Александру. Он должен быть доволен.
– Ну, как ты думаешь, – спросил я у Василия, – она на танцы придет?
– Конечно, – ответил мне брат. – Ты, что сомневаешься?
Я промолчал. О девушках я тогда мало знал, и судить не мог.
Вечером мы нарядились и втроем пошли на танцы, где и познакомили Александра с Татьяной. Девушка брату понравилась с первого взгляда. Он не отходил от нее и по окончании, когда музыка на танцплощадке затихла, и свет стал гаснуть, отправился ее провожать.
Скоро мы от него узнали, что он сделал Татьяне предложение. Она согласилась, но сообщила, что у нее есть парень и неплохо было бы Александру с ним поговорить, когда тот приедет на выходные – он учился где-то в городе.
Мой брат встретился с ее парнем. Он оказался его хорошим знакомым. В конце недлинного разговора тот сказал:
– Знаешь, Саша, я жениться на Татьяне не собираюсь, рано мне еще. Правда, если бы и был готов – не женился! Странная она какая-то. Я не понимаю ее. С одной стороны, девушка как девушка, все при ней: руки, ноги, голова, но есть в ней какая-то непонятная жадность. – Он помолчал немного, а затем продолжил:
– Не так давно, я, как элегантный кавалер, преподнес ей шоколадку. И что ты думаешь? Она съела всю сама, даже не предложила. Шоколадка, так себе – мелочь, но с чем связан этот ее поступок? Я считаю, что никак не с поведением – в этикете она разбирается. А вот эгоизма в ней, хоть отбавляй. Так что решай сам. Я тебе ее уступаю. Если хочешь мой бесплатный совет, не спеши!
Это были первые трезвые слова обо всем подумать, может быть, опомниться. Но брат уже ничего сделать не мог. У Александра, как у того большого белого лайнера двигатели были запущены. Он стоял на его мостике в красивой черной форме капитана и смотрел вперед; согласно, намеченного курса.
Дня через два-три после танцев, девушка пригласила нашего брата к себе в гости, но попросила, чтобы он пришел один.
Александр, облачившись в свою парадную форму, отправился к ней домой. Мы с нетерпением стали его ожидать. Он появился под вечер. Я сидел во дворе на ступенях крыльца и пытался читать книгу. Василий находился на улице, у дома. Вдруг до меня донесся его голос:
– Сеня, Сеня, скорее, скорее – смотри, наш средненький идет пьяный в дым и без «головы».
Я выскочил на улицу. Александр шел, переваливаясь с ноги на ногу, глаза его странно блестели, голова была без фуражки.
Уже позже, проспавшись, брат рассказал нам, как прошло его знакомство с семьей Татьяны. Вначале все было нормально, по-людски, но, когда, сели за стол, ее мать напилась и полезла к будущему зятю целоваться, затем плакала, ругалась. Отец Татьяны, пытался образумить жену. Ну, куда там. Их младшие дети – сын Миша и дочка Надя, бегали вокруг стола, приплясывая и, хлопая в ладоши, кричали, нервно смеялись.
Встреча с родителями Татьяны оставила у нашего брата неприятные ощущения. Чтобы заставить Александра о них забыть девушка вырвала его из-за стола и потащила к своей бабушке Булихе.
Далеко им идти не пришлось – она жила в ста метрах от дома Татьяны, на краю села в старой покосившейся избе.
Они вошли в темное неприглядное помещение. Булиха возилась у печи. Татьяна окликнула бабушку.
– Меня,– сказал Александр, – она представила как своего жениха.
Черными большими глазами Булиха долго меня осматривала, а затем, перебросив взгляд на внучку, вдруг спросила:
– Танюшка, ты хорошо подумала? – скажи мне, ты хочешь за Александра замуж?
Она, как нам рассказал брат, без задержки выдохнула:
– Да, бабушка! Да!
– Ну, хорошо, хорошо, внученька. Я тебе перечить не буду. Пусть будет по-твоему, – сказала ей Булиха и пошла, накрывать на стол.
Александр, выпивший у родителей Татьяны всего ничего, был не пьяным, однако в гостях у бабушки от какой-то с наперсток рюмки почувствовал себя сломанным: изображение как в неисправном телевизоре вдруг поплыло, слова стали сливаться в сплошной гул.
Что было потом, он не помнил. Даже то, как он добрался до дома, для него осталось тайной.
Я не был свидетелем того, как развивались события дальше. Мне трудно было поверить, что у Александра с Татьяной в будущем что-то могло быть.
Прошло дня два-три. Я уехал. Мне нужно было возвращаться в Москву. Уехал и забыл.
Однако вскоре я получил «молнию» – телеграмму-приглашение:
– Сеня срочно приезжай. Я женюсь. Моя свадьба состоится… – Ниже число и подпись: Александр и Татьяна.
"С чего бы это? – подумал я, но что мне оставалось делать – выполнить пожелание брата».
Я быстро оформил на работе отпуск за свой счет и выехал.
Дома я оказался раньше моих братьев. При мне к родителям не раз заглядывала соседка Анастасия Ивановна Шувара.
– Надежда Кондратьевна, Владимир Иванович, что я вам скажу: – это не дочь Ивана Выпова, – и она принималась шептать им что-то гадкое о будущей жене Александра.
Я не желал слушать тетю Настю и уходил. У меня еще была возможность поговорить с родителями наедине. Мнение отца, да и матери, хотя она была больше, чем он подвержена влиянию брата, часто различные – звучали в унисон. В их словах проскакивало: «Это все она, Булиха, ведьма проклятая сделала». «После помолвки Александра и Татьяны, – сказали они мне, – двери дома не закрывались, шли люди, хорошо знающие нас, и умоляли, просили эту свадьбу расстроить. Настя – это что? Так, цветочки… Ты старший брат, ты должен с Александром поговорить и переубедить его, если не удастся, то хотя бы добиться переноса свадьбы на зиму, когда закончиться навигация. Возможно, Бог даст и ничего не будет».
Понять, чем вдруг Татьяна стала не устраивать родителей, было трудно. Мне, молодому парню, слова отца, да и матери о том, что у нее в роду одни пьяницы и прощелыги, хороших людей нет и не было, ничего не говорили. В одном я был с родителями согласен, Александр спешил, иначе бы не откликнулся на их просьбу. Я нашел время, поговорил с братом, но мой разговор ничего не дал. Александр меня не слышал.
Свадьба состоялась. Что мне запомнилось? Было шумно. Гости много пили. Однако водка так и не смогла придать торжеству необходимого веселья. По окончании свадьбы друзья Александра, перед тем как уйти в темноту осеннего холодного вечера, долго хлопали его по плечу и непонятно чего желали, со стороны казалось, что они навсегда прощаются с ним.
Молодым – Александру и Татьяне родители выделили комнату. Утром, в первый же день, они рассорились. Татьяна оказалась яблочком не целым, а надкушенным. Отец потребовал, чтобы Александр выгнал ее, как это делалось издавна в нашем селе, сохранявшем обычаи старообрядцев, но брат решил скрыть позор.
– Ты даже не расписан с ней. Что тебе стоит, будь мужчиной, отправь ее туда, откуда она пришла, не связывайся, – кричал Александру отец, но, конечно же, напрасно.
– Она молодая, – твердо сказал брат,– ее обманули. У нас будет все хорошо…
Но это «хорошо» почему-то не приходило. На работу в Белоруссию Александр уезжал с тяжестью на сердце. В глубине души его «грыз червь сомнения». Он, оставляя Татьяну дома, не верил ей. Может, из-за того, что она не была с ним откровенна. Мысли, что ее бывший парень скрыл что-то важное о Татьяне, не давали брату покоя. Александр издергался, на него было жалко смотреть. Его ничто не радовало. Он ходил с опущенной вниз головой.
Однажды Василий не выдержал и после того, как от них ушла повариха, предложил брату:
– Что ты мучаешься? Переговори с руководством и возьми Татьяну работать на буксир. Будет рядом – у тебя на глазах.
Александр так и сделал. Он отправился к уже знакомому начальнику, пожилому мужчине в кресле и проблему решил.
Однако не долго длилось время его спокойствия. Вскоре брат стал ревновать свою жену к мотористам – рабочим буксира.
Навигация закончилась. Молодая семья жила у родителей. Настал день совершеннолетия жены. Татьяна подошла к Александру и попросила его оформить брак официально. Перед тем как им пойти в Сельский Совет они снова рассорились. Я и Василий думали, что они разойдутся, смысла быть вместе мы не видели. Особенно пытались расстроить союз Александра и Татьяны наши родители. Но, не тут-то было. Александр уперся.
– Чтобы разойтись, я должен официально жениться, – сказал он.
Брат пожелал иметь запись в паспорте. На что он надеялся? Может, Александр думал, что жизнь его от этого измениться?
После регистрации брака, родители решили подыскать молодым жилье. Они устали от их частых скандалов. Отец однажды не выдержал и сказал мне:
– Чем черт не шутит – вдруг все уладиться. У меня с твоей матерью в молодости тоже были распри, пока не стали жить самостоятельно.
Ждать помощи от свата и сватьи было бесполезно: у матери Татьяны деньги не задерживались – все уходили на водку, поэтому мои родители, думая о будущем семьи своего среднего сына, выложили круглую сумму и купили молодым дом. Дом был не новый, но крепкий – две большие комнаты, сени. К дому прилагался погреб, сарай и огород в пятнадцать соток. Жить можно было.
Отец Татьяны сам был в трудном положении. При редких встречах жалел своего зятя и не раз говорил ему:
– Александр, хвалить я Татьяну не могу она вся в мать. Главное для нее – она сама. Любить должен будешь ты! Она может лишь принимать. Не жди, не поделится своими чувствами. Но знай, если твоя любовь к ней будет безрассудной, она тебе обойдется недешево, может стоить жизни. Поэтому бросай ее и беги, беги, куда глаза глядят, спасайся.
Наконец наступило время, когда тесть не выдержал и сделал сам то, что предлагал сделать своему зятю. Он окончательно порвал со своей семьей и уехал на Украину, в город, где он когда-то учился на тракториста, к женщине, давно ждущей и готовой принять его. А мать Татьяны тихо спивалась. Она совсем перестала заботиться о детях – Мише и Наде. Их сестре они также были не нужны. Кто-то из сельчан, посочувствовав детям, отписал отцу. Он приехал и забрал их с собой в новую семью.
Во время ссор с Александром, Татьяна бежала жаловаться не к матери. Она искала успокоения у бабушки Булихи. Та, желая помочь внучке, уговаривала ее сблизиться со свекровью и свекром.
Александр раньше не курил, к спиртному относился равнодушно, но семейные дрязги вынуждали его время от времени браться то за сигарету, то за рюмку. Он делал это для успокоения. Потом Александр, потеряв над собой контроль, напивался до чертиков, и уже тогда не помня о своей природной интеллигентности, ругался как сапожник. Татьяне это все было безразлично. Она не раз ему говорила:
– Если хочешь, пей! Твои выпивки мне не мешают. – Правда, Татьяна сама не брала ни капли в рот. Возможно ее мать, вызывавшая отвращение своим видом, как-то действовала на нее и рука, поднимая рюмку в дни каких-нибудь торжеств, сама собой опускалась.
Долго, из года в год Татьяна пыталась сблизиться со своими новыми родственниками, завоевать их признательность. Александр в родительском доме кроме поучений и указаний как нужно жить ничего не получал. Не дождавшись сочувствия матери и отца, он все чаще и чаще искал его у тещи за бутылкой сивухи.
Пьянство Александра родителям не нравилось. Но, что они могли сделать. Брат втянулся.
– Я, когда не пьяный – телок. Я не могу быть грубым, не могу! Я пью, – однажды, сказал он мне, – пью для того, чтобы поставить свою жену на место. – Уж очень часто Александр желал это сделать.
Татьяна научилась разговаривать со свекровью и свекром – перестала им перечить. Она на Александра жаловалась лишь для того, чтобы вызывать к себе жалость. По указке бабушки Булихи, Татьяна для большего упрочнения своих отношений с родителями мужа пошла в вечернюю школу.
– Сейчас, в наше время без образования, ну никак нельзя! – однажды сказала она моей матери. Я был свидетелем ее слов, чувствовал их лживость, но ничего не мог поделать. Она имела вес. Еще более высоким стало положение Татьяны, когда та вдруг после получения среднего образования подала документы в техникум на заочное отделение.
Свекровь и свекор, ставившие знания на первое место и сумевшие дать образование своим детям, могли теперь гордиться ею. Отчуждение сына их выводило из себя. Во время приезда я не раз слышал от них:
– Знаешь, Сеня, – говорили они мне, – как мы можем обвинять невестку? Вначале их частые скандалы мы связывали с возрастом Татьяны, думали: молодая она вот и дурит. Но ведь не только у Александра, но и у тебя жена молодая, но у вас же нет такого. Наверное, это из-за того, что твоя Лена имеет высшее образование. Образование многое значит. Татьяна, мы добились, скоро будет иметь диплом, то есть будет соответствовать Александру. Одно обидно, пока это время наступит, он сопьется. Иногда мы думаем – это хорошо еще, что она с ним живет!
После регистрации брака и покупки дома Александр с Татьяной уволились из пароходства и устроились работать в селе: брат механиком на мельницу, а его жена продавцом в магазин. Я не понимал Александра.
– Что же это получается? – спросил я у Василия. – Он же писал письма. Мечтал ходить по морям-океанам, а тут вдруг взял и ушел! А белый лайнер?
– Нет белого лайнера, нет! – ответил мне Василий. – Александр и Татьяна хотят прибавления в семье.
Однако детей им Бог не давал. Татьяна из года в год лечилась, даже к московским знаменитостям ездила.
При встрече со мной и Василием, Александр со смешком говаривал о том, что, наверное, надо жену на курорт отправить.
– Я слышал, оттуда все бабы приезжают беременные, – сказал он.
Мы его успокаивали, говорили, что нужно прекратить пить. Будет в доме мир, будут и дети. Однако брат уже без бутылки не мог, хотя и хорохорился, кричал:
– Да я, я в любой момент могу «завязать»! Но пока не хочу, не вижу необходимости. Это вам, вам, ваши возлюбленные не разрешают пить, а я сам себе хозяин, вот вы мне и завидуете.
Разногласия между Александром и Татьяной иногда перерастали в такие жаркие ссоры, казалось, что все, они разведутся. Но не тут-то было, Татьяна вдруг останавливалась, хватала мужа за руку и тянула к своей бабушке.
Побывав в гостях у Булихи, Александр успокаивался. Домой брат возвращался совершенно другим человеком. Он любил, боготворил Татьяну, готов был носить ее на руках. Однако мир в семье длился недолго. Ни с того ни сего собирались тучи, начинали сверкать молнии и греметь громы. Семейные фотографии безжалостно разрывались на две половинки и раскладывались по отдельным альбомам.
Как-то раз они очень сильно повздорили. Дело все же дошло до развода, так как вытащить из дома Александра Татьяна не смогла. Ни какие ее усилия теперь уже не помогали. Он, отказавшись наотрез двинуться, ругался, отталкивал ее руку. Татьяна вынуждена была пойти к бабушке Булихе одна. Ее не оказалось дома, и она бросилась к своей матери. Та, как всегда, была пьяна и валялась на полу. Кое-как растолкав ее, Татьяна узнала о смерти своего отца и о том, что бабушка уехала на похороны.
В сельсовете Александра и Татьяну быстро развели. Описали и поделили их имущество. Дом был оформлен на Александра, как дарственный, и Татьяне пришлось уйти. Жить с пьяницей-матерью она не захотела, поэтому обратилась в правление совхоза. Ей дали жилье – небольшую комнатку, куда она и переселилась.
Александр жил спокойно и даже на какое-то время перестал пить. Его снова стали посещать мечты о море. А однажды я застал его за письменным столом.
– Пишу, в морское пароходство, – сказал он мне. – Сколько можно прозябать на берегу…
Татьяна, в отличие от своего бывшего мужа наоборот жила шумно и весело. Назло Александру она стала привечать разных мужиков. У нее часто останавливались какие-то командировочные, особенно любил гостить милиционер Григорий. Он должен был по своей работе колесить по всему району, но отчего то часто задерживался у Татьяны.
Так уж получилось, что Татьяна вдруг забеременела. Об этом она сказала своему любовнику. Григорий возгордился:
– Видишь, – кричал он ей, выпив рюмку водки, услужливо налитую Татьяной, – видишь, кто настоящий мужик!
Но «мужиком» он оставался недолго. Довольно скоро о его похождениях и месте пребывания стало известно законной жене. Она, неожиданно, вместе с матерью Григория нагрянула в комнатку Татьяны, устроила скандал, и забрала мужа домой. Татьяна осталась одна ждать рождения ребенка.
Похоронив сына, отца Татьяны, приехала бабушка Булиха. Она приехала не одна – привезла младшую внучку Надю. Миша, с бабушкой не поехал, женившись, он остался жить в городе.
Некоторое время Надя находилась у бабушки, но старой женщине было трудно воспитывать девочку, и она решила ее пристроить. Как-то раз, встретившись с Александром в центре села, у магазина, Булиха пригласила его в гости.
– Александр, я не знаю, какие там у тебя отношения с Татьяной, но я на тебя зла не держу, поэтому приди ко мне… ну хоть в эту субботу, поможешь мне забор поправить и то хорошо!
Пришла суббота, и Александр явился к бабушке Татьяны. В горнице был накрыт стол. Еда была самой простой: вареная картошка с укропом, салат из огурцов, порезанное крупно соленое сало. Стояла на столе и бутылка, все та же, которую он уже не раз видел раньше. Булиха налила по рюмкам и сказала:
– Давай выпьем моего вина, как ты его там называешь? А, вспомнила, «вино из одуванчиков», после обо всем поговорим.
Александр поднял рюмку и стал пить маленькими глоточками. Как бы случайно в комнате появилась Татьяна. Вспыхнувшая вдруг у Александра в глубине души обида на нее странным образом стала гаснуть. Дьявольски горький напиток туманил голову, прошлое забывалось, уходило в небытие, хотелось чего-то нового и, конечно же, вместе с Татьяной.
От бабушки Булихи они ушли под руку. После ночи любви и согласия Татьяна переехала жить к Александру. Перетаскивать вещи им помогала сестра Татьяны – Надя. Вместе с вещами они перетащили и ее.
Скоро у Татьяны родился ребенок – девочка. Назвали ее Анной. Казалось, в дом вместе с ребенком должно было прийти и согласие, но, не тут-то было. Татьяна все делала, чтобы Александр не чувствовал себя полноправным отцом. Постоянные напоминания Татьяны, что Анна ребенок не его – мучили Александра, и он бежал к теще. Там он вдрызг напивался и шел домой, горланя на всю улицу: «Ну, я сейчас устрою своим бабам разгон, будут знать меня».
Прошло время, сестра Татьяны Надя стала взрослой. После окончания школы она вышла замуж за какого-то, на ту пору подвернувшегося парня и уехала из села. Но ненадолго, скоро Надя возвратилась к сестре, но уже с ребенком на руках. Приехал и ее брат Миша, семейная жизнь у него также не удалась, он оказался человеком пьющим, вот его жена и выгнала.
Время от времени я, приезжая в гости к родителям, заходил и к Александру. Он, выпив рюмку за встречу, обращал мое внимание: «Посмотри вокруг, видишь, у меня здесь не дом, а осиное гнездо, все жужжат, чего-то от меня хотят, с ума можно сойти».
Первой, такой жизни не выдержала сама Татьяна. У нее были припрятаны кое-какие деньги и поэтому она, неожиданно для Александра, купив домик, перебралась жить туда. Официально Татьяна считалась разведенной, Анна уже была ребенком большим – ходила в школу. В помощи Александра не было необходимости.
Затем, после бегства Татьяны, приехал муж Нади, отругав ее – забрал вместе с ребенком к себе. Мише ничего не оставалось, как уйти к матери. Дом, в котором жил Александр, погрузился в тишину, но брат уже не мог жить спокойно, для него это было равносильно смерти. Может быть, по этой причине, он сам стал навязываться Татьяне.
Александр частенько, как следует, под завязку, нагрузившись водкой у своей бывшей тещи, ходил по селу и всем жаловался на неблагодарность своей супруги, которую он вытащил из грязи, выучил, устроил на хорошую работу, был отцом ее ребенка, вырастил ее сестру, отдал замуж, а вот теперь стал ей не нужным.
Скоро до него дошли сведения, что Григория милиционера выставила жена и что он, возможно, теперь живет у Татьяны. Тайно, ночью Александр, топчась под окнами дома Татьяны, пытался подсмотреть, где она его прячет. Однако, не увидев милиционера, брат уходил. Но ненадолго лишь чтобы пропустить у своих дружков-пьяниц одну-другую рюмку водки, затем Александр возвращался и устраивал у дома Татьяны скандал.
Однажды я приехал к родителям, отдохнул после дороги и вышел за калитку. На улице быстро темнело. Вдруг на дороге я увидел соседку Анастасию Ивановну. Она остановилась возле меня и спросила:
– Где мать? – и тут же добавила, – или отец? Ты, можешь мне сказать – дома кто-нибудь есть? – Оттолкнув меня, она пошла во двор.
– Надежда Кондратьевна, Владимир Иванович вы не представляете, что твориться? – услышал я ее голос. Тут же громко хлопнула калитка, и соседка прошелестела мимо меня. Я так и не понял, зачем она приходила. Обстановку разъяснил брат Василий. Он появился тут же после Анастасии Ивановны.
– Сеня, ты дома! Вот и хорошо! Нельзя терять ни минуты, побежали к Сашке, – закричал он, – наш средненький вешаться надумал.
Я быстро собрался и вместе с братом окунулся, как в воду – в темноту ночи. По дороге Василий жаловался мне на Александра. Раньше такого не было, он никогда ничего не говорил о брате, но теперь, очевидно, уже не мог молчать. Ему, так как он жил со своей семьей рядом, постоянно приходилось выслушивать и решать проблемы Александра, а затем, порой, быть виноватым во всем, что у того не ладилось.
Когда мы вынырнули из темноты ночи, на свет небольшой лампочки, горящей на крылечке, то сразу же увидели Александра. Он сидел на ступеньках крыльца и плакал. Сквозь всхлипывания проскакивали то слова горячей любви к Татьяне, то слова ругательства, в которых не было недостатка. Тут же рядом, как на бесплатный спектакль, собрались соседи, прячась в темноте ночи, стояла и Татьяна, желающая все о себе знать. Не знаю, может быть, ее самолюбию льстили его слова признания в любви, и она, глядя на окружающих, думала: «Вот я какая, ради меня Александр готов на все». А может быть, она в этот миг, обновлялась, становилась другой. В разговоре выяснилось, что весь сыр-бор разгорелся из-за того, что до Александра дошла новость о том, что Татьяна выходит замуж за Григория. Я с братом кое-как успокоил Александра. Мы уговорили его выспаться и утром на трезвую голову пойти к Татьяне, чтобы выяснить отношения. Василий не удержался и сказал:
– Было бы из-за кого представление устраивать! Тебе вон вызов пришел. На море зовут, а ты?
Мы уложили Александра спать, спрятали веревки, а также все режущие и колющие предметы в доме какие могли оказаться вдруг поблизости от него, и, разогнав зевак, удалились.
Утром, проспавшись, Александр пошел к Татьяне, но ее дома не было. Тогда он навестил дом своей бывшей тещи. У нее он также ее не нашел. Оставалось одно место, где Татьяна могла быть. Брат направился к Булихе, открыл калитку, вошел во двор, постоял немного осмотрелся и позвал бабушку. Но она не отозвалась. Тогда Александр заглянул в избу. Уже стоя на пороге, он вдруг почувствовал себя как-то иначе, чем раньше, когда бывал у Булихи. Что-то наносное, черное, похожее на ил смывалось волной, поднимаемой большим белым лайнером, ходить на котором он мечтал в детстве. Ему становилось легче, казалось, бесцельно прожитые годы куда-то уходят, а жизнь… жизнь – вся впереди. «Что вчера говорил Василий? – начал вспоминать Александр. – Он сказал – мне пришел вызов. Ах, вызов!» и брат резко повернулся, чтобы уйти и вдруг он увидел свою капитанскую фуражку, ту самую, которую считал, что утащили дети, когда его впервые привела Татьяна к своей бабушке. Александр взял ее, надел на голову и вышел. На улице он сам себе приказал запустить те самые двигатели, которые невозможно остановить. Александр шел намеченным курсом. В красивой черной форме капитана он стоял на мостике большого белого лайнера и смотрел вперед, только вперед.
