Kitabı oku: «Термитник. Энтомологический детектив», sayfa 6

Глава 5. Среда. Утро бегства

За окном забрезжил рассвет и Тёма выключил торшер. Тиза снова заснула, на это раз на Тёминой кровати в спальне. Она несколько раз стонала во сне, и он подходил на цыпочках и, стараясь не дышать, слушал. Бабочка что-то невнятно проговорила. У нее начинался жар, и Тёма не выдержал и сходил за Стрекозей. Была уже половина шестого утра, когда пожарный, одетый и умытый стоял в гостиной соседа с кружкой горячего кофе в руках. Он поставил бабочке градусник и теперь с тревогой обдумывал что делать.

– Температура растёт по экспоненте, – проговорил он вслух, – нужно что-то делать.

– Что за экспонента? – Не удержался Тёма, – говори нормальным языком, а не как ботан. Это плохо?

– Врача ей надо, вот что это такое, – окрысился Стрекозя, – в больницу надо везти. А вот с твоим уровнем образованием точно уже никакая больница не поможет. Даже психиатрическая. Она говорила что-нибудь про нападавших на нее?

– Сказала, что раскопала что-то такое для своей статьи про безопасность в Округе, за это на нее охотятся. И, по всей видимости, охотятся власти и наемные убийцы.

– Эх, придется разбудить ее сейчас, – крякнул с досады Стрекозя, – ладно. Ты думай можно ли ее оставить тут. Куда ее можно спрятать, если тут опасно. Где взять врача и кому можно доверять.

– Может быть тут и оставить?

– А не начнут ее искать в первую очередь по адресам коллег по работе?

– Паук тебя побери, ты прав. И к тебе тогда нельзя.

– Вот ты и думай, – Стрекозя полез в свою сумку первой помощи, – а я пока дам ей лекарство какое есть и расспрошу подробно. Ты вроде говорил, что вы беседовали полночи. О чем говорили, если не об этом?

– Ну, так, – Тёма покраснел, – о всяком. Рисунки мои смотрели.

– Влюбился опять? – Стрекозя вытащил из сумки пару пачек таблеток и разглядывал их, – неисправимый ты романтик. Не надо было тебя оставлять с ней. Небось, и полапать успел?

– Ну тебя, – обиделся муравей, – не такой уж я и скотина. Просто ей утешение нужно было. Отвлечься от пережитого, успокоиться.

– И ты героически решил предоставить бедной девушке утешение в своих объятьях? Принеси воды таблетки запить.

Тёма промолчал. Он теперь чувствовал себя не в своей тарелке, оттого что поддался минутному порыву и поцеловал раненую бабочку. Пожарник пошел к Тизе и начал ее будить. Она что-то вяло отвечала ему, но Тёма решил сосредоточиться и думать о проблеме. Мозги не подвели, и ему сразу пришла в голову идея, куда можно спрятать девушку в случае крайней нужды. Тиза что-то говорила, и Тёма стал вслушиваться.

– Несколько их было. Напали на меня прямо около двери в мою квартиру. Скорее всего, какие-то осы или похожие на них. Мне показалось, что был еще кто-то третий. Большой. Пахло чем-то кислым от него, в темноте было не видно. Они схватили меня, и один повалил на пол. Мне показалось, что это была женщина. Один из них назвал какое-то имя, что-то вроде Оделина или Аделия. Не расслышала я. Она придавила мне шею коленом и сделала больно. Я закричала, а второй ударил меня несколько раз ногой по лицу и спрашивал где мои записи по статье и документы. Третий, он был, наверное, старший, буркнул, я не поняла, но мне послышалось что-то про мэра Оссу. Может, показалось. Было так страшно, что все в голове путалось. Они начали меня связывать веревкой и тут, мне как-то удалось вырваться. Может они не ожидали, что я смогу их оттолкнуть. Один мне подножку поставил, но я не упала, а побежала к выходу.

Тёма вошел в спальню и подал стакан с водой Тизе. Она благодарно взглянула на него и сделала несколько глотков, запивая таблетки. Стрекозя сидел на краю кровати и внимательно ее слушал. Тиза отдышалась и продолжила:

– Тот, что стоял около дверей в квартиру схватил меня за плечо и сильно дернул. Я вырвалась и выскочила в двери. Перед домом заметила еще одного, в милицейской форме. Помню, что звезды на погонах блеснули. Но лица в темноте не увидела, только фуражку с большим козырьком помню. Потом летела в темноте, обо что-то ударилась и упала на землю. Помню еще бежала по улице. Потом ничего не помню. Очнулась уже здесь. Увидела Тёму.

Последнюю фразу Тиза сказала как-то слишком нежно, и Тёма удивленно взглянул бабочке в глаза. Стрекозя попросил Тизу снова прилечь и постараться заснуть. Знаками он показал соседу выйти с ним на кухню.

– Я про этих ос недоделанных, уже третий раз за два дня слышу, – прошептал Тёма другу, – похоже, они замешаны в серьезном деле. Кто-то мутит неправильную политику у нас в Округе.

– Придумал, куда ее можно спрятать и где взять врача? – Спросил пожарный, – я могу с ней еще один день побыть. Выходной до послезавтра у меня. Но моих знаний маловато. Если рана начнет гноиться, нужно в больницу. Антибиотики нужны.

– Можно отвезти ее в загородный дом к Фиджу, – затараторил Тёма, – Помнишь, мы там были с тобой месяца три назад на вечеринке, около Засохшего Озера. Это недалеко от Окружной больницы и вряд ли ее там будут искать. Дача принадлежит дяде Фиджа. Отвезем ее туда, а я побегу в больницу. Сегодня в десять я встречаюсь с другом моей сестры, доктором. Она говорила, что ему можно доверять. Попрошу его осмотреть раны. Других вариантов нет. Ну и саму Лизу можно попросить, она медсестра все-таки. А потом Тараканов нужен. Он сейчас расследует одно дело об убийстве. Как раз там и мелькали эти осы.

Калверт повращал глазищами, обдумывая все, что на него вывалил Тёма. Потом кивнул и полез в холодильник. Высунулся он из холодильника с унылой рожей. Холодильник был пустой.

– Пожрать у тебя нечего, – грубо проговорил он, – хоть бы консервов прикупил. Ну, ладно. Я сейчас пару бутербродов сделаю у себя и сумку соберу. Нужно кое-что взять с собой. А ты давай беги искать транспорт. Такси или извозчика. Все равно кого. Сейчас утром мало кто шарахается по улицам. Самое время неприметно скрыться.

Тёма выскочил на улицу. По самой земле стелился промозглый туман. Было тихо, как в могиле. Тёма зябко закутался в свою «шпионскую» куртку и поглубже нахлобучил «шпионскую» кепку. Так он обычно одевался, когда было необходимо оставаться неузнанным для журналистских расследований. Тёма посмотрел направо – никого. Налево – никого. Он подумал и решил двинуться влево по улице, подчиняясь природной интуиции. Не прошел Тёма и нескольких шагов, как вдруг почувствовал чье-то присутствие. У него сперло дыхание от ужаса. Сам не понимая почему, муравей сиганул через скамейку за куст и распластался по земле. Он судорожно перевел дыхание и прислушался. Неподалеку раздался какой-то треск. Тёма выглянул между стеблей куста на проезжую часть. Темный силуэт огромного роста медленно шагал посередине проезжей части. До муравья донесся странный леденящий душу всхлип. Существо было невообразимой формы. Огромная широкая голова болталась на тоненькой ниточке-шее. Из пасти высовывались несимметричные, толстые, и невероятно длинные жвалы. Из головы существа торчала какая-то кривая трубка, из которой опять раздался тот самый жуткий не то всхлип, не то скрип. Панцирь отливал белесым, и, казалось, само существо состояло из тумана, который клубами окутывал его почти по пояс. Тёма во все глаза таращился на чудище в тумане и вдруг понял, что это и есть Динэргат. Солдат охраны ее Величества Королевы Шираки. Безжалостный и бесстрашный убийца. Безмозглый монстр, убивающий всех и вся на своем пути. Динэргат остановился прямо напротив скамейки, за которой прятался муравей, и еще раз громко всхлипнул. Он покачал головой из стороны в сторону, внутри у него что-то забулькало и заклокотало. Тёма от ужаса закрыл глаза и окончательно перестал дышать. Такого страха он не переживал еще ни разу в жизни. Хотелось просто исчезнуть, раствориться, проснуться от страшного сна. Смерть еще ни разу не была так близко от журналиста.

Он пришел в себя и открыл глаза. Вокруг была тишина. Туман клубился белыми волнами, закручиваясь в узлы вслед за растворившемся в нем чудовищем. Муравей судорожно вдохнул воздух. Сильно пахло кислятиной и сосновой хвоей. В нескольких метрах от Тёминого дома мелькнуло в тумане что-то большое и пропало. Издалека донесся еще один всхлип. Тёма напряженно вслушивался еще несколько минут и никак не мог заставить себя шевелиться. Тело сковала слабость, челюсти мелко-мелко стучали. Он сам всхлипнул, но у него получилось не так страшно, как у динэргата, а жалко, сопливо и мерзко. Вдруг возненавидев себя за эту слабость, муравей начал потихоньку вставать. Ноги предательски тряслись. Тёма вспомнил для чего он вышел на улицу и, выйдя на дорогу, посмотрел по сторонам. Решив, что ни за какие пряники не пойдет за чудищем, муравей двинулся в том направлении, которое выбрал раньше.

Пройдя второй перекрёсток, он почувствовал, что чего-то привычного в этот раз не хватает. Он еще не смог понять, чего конкретно, когда услышал цокот копыт по асфальту. Тёма остановился и начал всматриваться в туманное марево переулка Маргариток. Появилась повозка, запряженная сонной саранчой. Наверху телеги восседала сгорбленная фигура. Тёма рванул ей навстречу и схватил кобылку за уздечку, торчащую из слюнявой пасти. На козлах груженой телеги затянутой брезентом, восседал дремлющий Колупан. Мух пробормотал что-то, но не проснулся. Тёма потащил саранчу за собой, дергая за уздечку. Тупое животное подчинилось и потащилось за тем, кто указывал путь. Через несколько минут саранча с телегой и спящим возницей встали около крыльца.

Из окна его кухни на втором этаже выглянул Стрекозя и сразу скрылся. Тёма через две ступеньки взлетел наверх.

– Ну как? – Спросил пожарник, – Кого нашел?

– Телега какая-то, – прошептал Тёма, – возница дрыхнет. Я его знаю. Таксист старый, на пенсии, частным извозом занимается. Скорее всего контрабанду таскает.

– А чего ты шепотом говоришь, – тоже перейдя на шепот спросил Стрекозя.

– Не поверишь, – ответил Тёма и вздрогнул, – такого страху натерпелся, что буду до конца жизни теперь пугаться собственной тени. Как штаны чистые до сих пор – сам не пойму.

– Слона увидел, – усмехнулся Стрекозя.

– Какое там, – выдохнул Тёма, – динэргата. Чуть на него не налетел. Не успел бы в куст прыгнуть – уже трупом бы был.

– Да ладно, – не поверил Стрекозя, – динэргата?

– Он на улице вынюхивал что-то. Ну и страшилище я тебе скажу. Из башки трубка какая-то торчит, жвалы как у… Как у… Не знаю, как у кого. Хуже, чем у тебя, здоровенные и кривые.

– Ладно, – сказал Стрекозя шепотом, – потом расскажешь. Давай Тизу скорее в телегу положим и накроем. Я ее отнесу, а ты сумку и одеяло тащи. Подушку не забудь.

Друзья быстро собрались. Стрекозя подхватил спящую девушку на руки и быстрым шагом понес ее вниз. Муравей схватил одеяло и подушку с дивана, сумку, которую собрал сосед, и пошел за ним следом. Туман начал подниматься вверх, заволакивая все плотной пеленой. Стрекозя стоял около телеги, держа на руках Тизу, закутанную в плед, и глазами показал другу, что нужно откинуть брезент накрывающий повозку. Тёма поставил сумку на землю, одеяло зажал под мышкой и тремя свободными руками начал расшнуровывать крепко прикрученный брезент.

– Слушай, – шепотом сказал он Стрекозе, – я понял, чего сегодня тут не хватает.

– И чего? – Так же шепотом спросил пожарник, перехватив Тизу покрепче.

– Улит пропал, – сказал журналист с тревогой в голосе, дергая веревку, – вчера вечером был недалеко от моего крыльца, а сегодня его нет даже в двух кварталах от нас. Куда он мог деться?

– Может спит где-то, – махнул рукой Стрекозя, – чего тебе о нем переживать. Прилепился на подорожник и дрыхнет.

– Да, странно как-то, – пожал плечами муравей, – Тут ночью шумела компания алкашей, вот я и переживаю. Привык я к нему, что ли.

Когда ему удалось расшнуровать половину борта, он приподнял ткань вверх и втолкнул туда одеяло. В повозке стояло несколько коробок, но Тёма не разглядел в темноте, что в них. Он толкнул коробки вглубь и разложил одеяло на дне телеги. Стрекозя поднял Тизу повыше, чтобы не стукнуть ее о борт и аккуратно перевалил девушку в телегу. Тиза слегка застонала. В этот момент проснулся Колупан и вытаращил глаза на хозяйничающих в его кузове товарищей.

– Это чё такое? – Прохрипел возница бзыкнув старыми дырявыми крыльями. От удивления он явно потерял дар речи.

Тёма бросился к муху и, прыгнув на передок телеги, схватил его за горло одной рукой, а второй зажал ему рот.

– Тихо, насекомое, – страшным голосом прошептал он, делая зверское лицо, – это спецоперация по перевозке особо опасного груза! Крайне секретное задание.

– Да пошел ты, – мух попытался вырваться из рук муравья и начал дергаться всем телом, приглушенно вскрикивая.

В этот момент Стрекозя справился с загрузкой бабочки в кузов, прикрыв ее брезентом и поспешил на помощь соседу. Он взлетел на передок и сел прямо сверху на старого муха. Открыв жутчайшие жвала, он вытаращил на Колупана свои глазищи. Для пущего страха он мерзко зашипел и клацнул жвалами с таким жутким лязгом, что мух чуть не обмочился.

– Заткни пасть, несчастное создание, – прошипел Стрекозя, – я сегодня еще не завтракал.

Мух подобрал лапки к животу и захныкал так жалобно, что друзья поняли, что немного переиграли. Тёмка отпустил старикана и принялся его успокаивать, а Калверт выхватил вожжи из его рук и сдвинув несчастного возницу в сторону, хлестнул ими саранчу. Кобылка сонно всхрапнула и двинулась по улице.

– Что вам надо? – причитал мух, не слушая муравьиных утешений, – у меня груз срочный. Официальный груз. Вы обалдели что ли совсем, нападать? Я по контракту с больницей перевожу лекарства. У меня документы есть.

– Да не кричи ты, чудила старый, – прошептал Тёма, – все нормально. У нас раненый и ему нужно срочно как раз в больницу. Довезёшь нас туда, раз тебе по пути, не переломишься. А что у тебя за груз такой, который надо по ночам возить?

– Срочный груз, – хныкал не на шутку перепуганный старик, – из Термитника везу, – у меня пропуск есть. Я не могу опаздывать.

– Хорош ныть, – отрезал жестко Стрекозя, – еще медаль получишь за спасение жизни. И от меня десятку, если молчать будешь.

– Засунь себе эту двадцатку, – начал мух, но пожарный снова посмотрел на него и клацнул челюстями, – ладно, ладно, – запричитал мух, – тридцатка так тридцатка. Только груз мой не трогайте.

– Никто ничего не тронет, – ощерился Тёма, – сиди и не рыпайся. Можно быстрее ехать на этой кобыле?

– Не едет она быстрее, – с опаской глядя на пожарного сказал Колупан, почесывая толстое волосатое брюхо, – она тихо едет. Опции у нее минимальные. А когда полтинник отдадите? Ну, чтобы я, значица, молчал?

– Тёма, дай ему десятку, а то пока до места доберемся, до сотни доторгуемся, – прошипел Стрекозя.

Кобылка цокала себе по мостовой и, хотя и медленно, но тащила друзей в сторону их цели. Колупан замолчал, понимая, что не справится с двумя молодыми и опасными с виду ребятами. Он сидел зажатый с двух сторон и его глазки так и шныряли по сторонам. Проезжая мимо больницы, Колупан попробовал было восстать, у него де документы и груз, если он опоздает с ним разорвут контракт. Но парни быстро дали ему понять, что у него нет шансов иметь собственное мнение в этой ситуации. Через полчаса телега дотащилась до Засохшего Озера, где стояло несколько десятков загородных домиков. Дача Фиджа была среди них, небольшой двухэтажный домик, скромный по местным меркам. На втором этаже была только одна спальня, на первом кухня и две комнаты. Но участок был очень даже неплохим. На невысоком холмике, под сенью старого лопуха открывался очень красивый вид на Засохшее Озеро и на опушку Леса. Неподалеку виднелось стадо тли, которую пас старый богомол в засаленной ковбойской шляпе.

Стрекозя и Тёма соскочили с телеги и под белы руки вынули оттуда Колупана, который снова начал ныть. Муравей побежал открывать дачу. Ключи были около корня лопуха под квадратным камнем, и муравей мигом раскрыл двери перед пожарным, осторожно несущим на руках Тизу. Колупан стоял около телеги открыв рот и моргая слезящимися глазами. В домике был идеальный порядок и Стрекозя сразу отнес Тизу на второй этаж. Девушка приникла к плечу пожарного головой и обняла его за шею, отчего Тёме захотелось надавать по этой шее кулаком и самому взять бабочку на руки, нежно нашептывая ей слова утешения. Ревность захватила его с такой силой, что он не пошел на второй этаж и только стоял на кухне, открывая и закрывая кран с холодной водой.

Стрекозя одним прыжком спустился со второго этажа.

– Где сумка? – спросил он Тёму, – чего стоишь? Я с ней останусь сегодня, а ты давай дуй в больницу к Лизе. Врач нужен. Не понимаю я, что с ней. Температура упала и вялая какая-то.

Тёма развернулся и пошел на дорогу, где мялся мух, теребя вожжи сонной саранчи.

– Парни, – тихо спросил Колупан, – а что с ней? Вы ее не похитили случайно?

– Не твое дело, – грубо ответил Тёма, но тут же пожалел об этом, – слушай, отец, она ранена какими-то уродами и надо быстро в больницу смотаться за врачом. Сообщать никому пока не можем, чтобы не скомпрометировать девушку. Подвези меня, я в накладе не останусь. И, кстати, ни слова про это никому, если не хочешь головы лишиться. Понял? Тут по Округе динэргат бродит.

– Чего ж не подвезти, – тихо ответил мух, – у меня выбор будто есть.

Тёма вытащил из телеги Стрекозину сумку и буркнул:

– Ты, это, без обид, ладно? Мы ничего плохого не делаем. Просто забудь про нас и все.

Он отнес сумку в дом и поставил ее на стол в гостиной. Стрекозя лазил по шкафчикам на кухне, открывая их по очереди, заглядывая на полки и снова закрывая.

– У Фиджа запасов на даче, больше чем у тебя в доме за год появляется, – весело сказал он, – вот жучара этот Усачев. Все-то у него есть. Ты глянь на этот бар – огромная бутыль «Амбассадора» и всякой еще вкусной фигни полно!

– Я поехал, – глядя в пол сказал Тёма, – ты смотри за ней, ладно. Я постараюсь в редакцию слетать, статью отдать и в больницу. Либо Лизика приведу, либо врача.

– Не трусь, Тёман, прорвемся, – смеясь сказал Стрекозя, разглядывая банки с консервами, – рана не такая уж и тяжелая чтобы паниковать. Шок просто, ну и лекарства нужны. У меня мало.

Он посмотрел на соседа и вдруг посерьезнел.

– Не дрейфь, – сказал Стрекозя, – я не отойду от нее пока ты не вернешься. Давай руки в ноги и галопом. Тут от тебя все равно толку – ноль.

Тёма пожал товарищу руку и вышел из дома. Он с разбегу запрыгнул на козлы телеги и махнул рукой Колупану, который возился в кузове с коробками, заново накрывая их брезентом. Кобылка стукнула когтями по камням и потащила телегу довольно бодро.

Было уже около семи часов утра, когда муравей попрощался с Колупаном около заднего входа на больничный двор. В больницу идти было рано, Лизина смена начиналась с восьми часов. Ехать в редакцию сейчас не имело смысла, до встречи с Колорадским было больше чем два часа и Тёма, сунув в волосатую лапу возницы купюру в двадцать франков и сказав спасибо, действительно галопом понесся в сторону дома. Ночное событие здорово сбило его с толку, и он не мог направить ход мыслей на работу. Но его блокнот с неоконченной еще второй статьей остался в квартире. А нужно было начинать писать третью статью.

Тёма пришел домой весь взмыленный от беготни. За последние два дня он метался по городу раза в три больше чем обычно. Двери в его квартиру и квартиру соседа были открыты. Они собирались в такой суете, что забыли их за собой хотя бы прикрыть. Споткнулся в коридоре о коробку, перевязанную синей почтовой лентой. Он тупо уставился на нее. Потом взял в руки и потряс, но в коробке ничего не загремело. По весу было похоже, что в ней лежат журналы или книги, для своего размера она оказалась достаточно тяжелой. Тёма сунул коробку под мышку и пошел на кухню. Глаза у него начинали слипаться от усталости. Ткнул на кухне в кофеварку и облазив холодильник и шкафчики так и не нашел чем перекусить. Он сел за стол на кухне, но сон начал одолевать и когда кофеварка запищала, муравей налил себе кружку двойного черного и бухнул туда три ложки сиропа. Он пошел в Стрекозину квартиру и начал рыться в его холодильнике, надеясь на кусок мяса или сыра. Посылка, которую он спросонья все еще держал под мышкой одной из рук, мешала, и он бросил ее на кухонный стол соседа. Найдя в холодильнике Калверта коробочку с плавленым сыром, кусок старой камеди⁴⁶ и пару вареных яиц медяницы, Тёма пробурчал:

– А еще говорил, что у меня нет ничего съедобного, вот увалень. Шляется по девкам, а дома вообще не живет, небось. Кобель.

Тёма закрыл входную дверь соседа на ключ и пошел в свою гостиную. Он подобрал с пола блокнот и ручку, сел в кресло и сделал глоток кофе. Муравей открыл страницу со статьей о милиции, как вдруг глаза углядели за диваном обрывки Тизиной блузки и маечки, перепачканные в крови. Тёма бросил блокнот, встал и поднял их. Его сердце тревожно защемило. Он сел на диван и уткнул лицо в обрывки ее одежды. Тяжело вздохнув, Тёма собрался с мыслями и начал делать уборку, поняв, что если сюда вломятся в ее поисках, то улик будет предостаточно. Остатки юбки и блузки он затолкал в мусорный мешок, который не преминул разорваться, и мусор вывалился на пол кухни. Пришлось, все проклиная пауками и пижмами, собирать вывалившийся на пол мусор в два мешка. Заодно прошелся шваброй по полу, затирая капли засохшей крови. На подушке оказалось кровавое пятно, и Тёма содрал наволочку и закинул в тазик с грязным бельем. Уборка отвлекла его от тяжелых мыслей, и время пролетело почти незаметно. Тёма залез в холодный душ, сделал большой глоток остывшего кофе и переоделся в чистую сорочку и серый пиджак в тонкую синюю полоску. Пора было бежать в больницу на встречу с Колорадским.