Kitabı oku: «Мужчина в отрыве: Игры, порно и потеря идентичности», sayfa 5

Нестабильные ролевые модели, обманутое доверие

Нельзя сказать, чтобы это было делом поголовным, но все же в начале XX века американцы гораздо больше доверяли друг другу. В пример можно привести даже такие курьезные случаи: ребенка могли отправить «бандеролью» к родственникам, живущим где-нибудь в соседнем городке. На малыше ставился штамп Почтовой службы США, и можете не сомневаться – почтальон исправно доставлял ребенка по указанному адресу¹³⁵. Сегодня же мы не доверяем даже няням. Мы покупаем «няня-камеры», засовываем их в чучела животных или будильники, чтобы постоянно следить, как заботятся о нашем ребенке¹³⁶.

Количество американцев, считающих, что «людям надо верить» упало с 55 % в 1960 г. до 32 % в 2009 г., то есть большинство граждан США перестали доверять друг другу¹³⁷. Данный процент взят по всему народонаселению страны, но, согласно исследованию 2012 г. в рамках программы социальных тенденций при Исследовательском центре Джозефа Пью в Вашингтоне (или исследование Pew Research Center), среди молодежи двухтысячных эта доля составляет всего 19 %¹³⁸. В Великобритании степень доверия упала с 56 % в 1959 г. до 30 % в 2008 г.¹³⁹ Получается, что и англичане по отношению друг к другу стали более осторожны. Корни этого феномена следует искать в СМИ, которые постоянно говорят о разрыве между богатыми и бедными, о коррупции, политических махинациях, лжесвидетельствах, когда репутации именитых людей лопаются как мыльные пузыри.

Исследовать эту проблему можно и нужно на конкретных историях. В своей книге «Боулинг в одиночку» (Bowling Alone), Питер Патнэм, профессор политологии на должности, учрежденной в память и попечительством Питера и Изабель Малкиных при Гарвардском университете, пишет:

«Практически в любом обществе бедные менее доверчивы, чем богатые – возможно, потому, что последних больше уважают на словах и на деле. Чернокожие граждане Америки более настороженны, чем белые, а оказавшиеся на мели меньше верят в справедливость, чем люди благополучные. Провинциальные жители более простодушны, чем жители больших городов, а жертвы преступлений или разведенные уже не так верят в людей, как те, кого минула чаша сия»¹⁴⁰.

Очень важно обратить внимание на высокий уровень разводов во многих странах. Последствия развода проявляются на таких тонких уровнях, о которых мы просто не знаем. Психолог по семейным отношениям Джон Готтман брал кровь у разведенных и людей, живущих в несчастливом браке. Оказалось, что и у тех и у других иммунная система подавлена, а в крови наблюдается недостаток лейкоцитов, что говорит о плохой сопротивляемости инфекциям. Затем Готтман изучал кровь дошкольников, проживающих в благополучных и неблагополучных семьях. У детей, чьи родители не ладили между собой, наблюдался повышенный уровень гормонов стресса¹⁴¹.

В 1969 г. губернатор Калифорнии Рейган подписал закон о семье, упразднявший необходимость указывать причину развода. Этому примеру последовали и другие штаты, и к 1980 г. количество разводов удвоилось по сравнению с 1960 г.¹⁴² Сегодня в Америке более половины браков разваливаются задолго до того момента, «пока смерть не разлучит их», причем половина разводов приходится на первые семь лет совместного проживания¹⁴³.

Точно такая же тенденция наблюдается и по всему миру. В Великобритании, где также практикуется развод по обоюдному согласию, 48 % детей оказываются в неполных семьях до достижения ими 16-летнего возраста¹⁴⁴. В Китае подавших на развод больше, чем желающих связать себя узами брака. Средняя цифра по разводам в этой стране еще достаточно низка, но с каждым годом увеличивается – причем большая часть разводов приходится на крупные города¹⁴⁵. Даже в такой традиционно католической стране, как Польша, где уровень разводов всегда был ниже по сравнению с соседними, менее религиозными странами, в последние годы мы наблюдаем пик разводов: сегодня там распадается каждая третья семья¹⁴⁶.

Одна польская мама свидетельствует, что причины развода кроются в современных социальных явлениях:

«Распад семьи и неустойчивые отношения между людьми – это еще полбеды. Добавьте сюда феминизм и чрезмерную опеку одиноких матерей над своими сыновьями, которых они растят без всякой мужской поддержки, в одиночку борясь с материальными трудностями, отупляющие СМИ, насаждающие извращенную мораль. Никогда прежде молодежь не была такой беспомощной и потерянной… Да взять хотя бы моего сына. Ему 30 лет, он нигде не работает и ни за что не хочет отвечать».

Развод никому не дается легко. Но подросток теряет веру в людей не из-за самого факта развода, а из-за поведения родителей, которые срываются на эмоции, а иногда дело доходит даже до драк. Еще до того, как все это происходит, дети замечают, что отношения между некогда любившими друг друга родителями становятся прохладными, возникают ссоры, обиды, унижения.

В результате в голове ребенка складывается соответствующая картинка: вот встречаются мужчина и женщина, у них любовь, вот они женятся и рожают детей, а это большая нагрузка для родителей – ведь малыш требует постоянного к себе внимания. Жизни никакой. Между мужем и женой растет стена отчуждения, они перестают разговаривать. Нужно дать выход негативу: в ход идут побои, алкоголь, наркотики, кто-то начинает ходить «налево». На этом счастье заканчивается, следует развод. Нет, они еще пытаются бороться, вылезти из этого кошмара, но мешают эмоциональные срывы, безденежье. Не слишком ли печальный сценарий для ребенка, который все это наблюдает изнутри?

Сегодня многие неработающие мамы недовольны своим положением и говорят, что, хотя счастливы иметь детей, зря не остались на работе: тогда бы после развода не оказались бы в таком трудном положении – теперь после многолетнего перерыва очень сложно войти в курс дела. Согласно опросу Гэллапа от 1962 г., всего 10 % женщин желали своим дочерям пойти по их стопам – быть просто матерью и домохозяйкой¹⁴⁷. За 50 лет картина почти не изменилась. Те женщины, что были детьми в 1962 г., теперь сами имеют взрослых дочерей, которым они дают очень противоречивые советы. – С одной стороны, они твердят, что ни на что бы не променяли счастье материнства, однако при этом добавляют, что именно карьера, а не семья дает почву под ногами. Конечно, встречаются женщины, которым удается идеально совмещать эти два дела, но их очень немного.

Девочки также тяжело переживают развод родителей, и по мере взросления у них часто накапливается обида за свое положение. Одна молодая респондентка рассказала нам свою историю: «Моя мать не получала согласие на развод [от моего отца]… Мне было 15, когда они развелись, и я почувствовала, что вместо того, чтобы становиться молодой женщиной, я фактически заменила мужчину в доме, и мое женское самосознание пострадало». Исследование Pew Research Center от 2012 г. выяснило, что даже с поправкой на этнический фактор, доходы и образование, счастливыми «здесь и сейчас» считают себя 23 % одиноких матерей, 31 % работающих против 43 % замужних женщин с детьми и 45 % неработающих замужних мам¹⁴⁸.

Детям наносится еще одна, более глубокая рана – это чувство вины, когда одинокие матери начинают рассуждать о собственной жизни, повторяя, что все могло бы сложиться по-другому, если бы они не бросали работу, и теперь ее дочь не должна повторить «ее ошибку». Таким образом ребенку косвенно внушается, что сам факт его рождения и есть часть той самой ошибки, и что это он, ребенок, помешал матери сделать карьеру, пока та была молода и красива. В результате дочь чувствует себя обязанной «искупить вину», во всем повинуясь матери.

Но мама все-таки родной человек, а тут еще находятся другие советчики. Массмедиа бесконечно муссируют тему звездных мамочек вроде Софии Вергары, Гвинет Пэлтроу или Хайди Клум – эдаких «суперженщин», которые всего добились в жизни сами и выглядят «на все сто» хоть в 40, хоть в 50. Обычные девушки чувствуют себя окончательно сбитыми с толку: их жизнь никогда не будет такой роскошной, они это знают. И приходит разочарование, которое подрывает уверенность в себе и в своих близких. Утверждение «Моя семья – моя крепость» трещит по швам. Так жизнь ребенка становится репетицией развода. Если взрослая дочь полностью не отдает себя работе – она как бы предает свою мать. А если это сын, он боится, что не сможет сделать женщину счастливой, как это не удалось его отцу. Ведь 70 % всех разводов происходят по инициативе женщины¹⁴⁹.

А теперь взглянем на развод с точки зрения мужчины. Он с грустью понимает, что брак разваливается и теперь он будет обязан просто платить алименты и помогать своим детям. В судебных тяжбах за опеку над ребенком выигрывают лишь 10–15 % отцов¹⁵⁰, а остальные вынуждены всю свою жизнь работать на тех, кто от них отвернулся. Когда мужчина вкалывает как вол, чтобы выплачивать алименты, и все равно оказывается «плохим», это обескураживает. Если у него найдут «пятно» в биографии, то ему никогда не отдадут ребенка; если у него появляется хобби, то он эгоист; если он избегает новых серьезных отношений из страха снова оказаться в порочном кругу, то он безответственный. Неудивительно, что мужчины часто оказываются на грани отчаяния и уровень суицидов на почве развода среди мужчин в десять раз выше, чем у женщин¹⁵¹. Кто-то решит, будто мужчина больше выигрывает от семейных отношений – ведь именно женщина несет всю нагрузку по дому и уходу за ребенком, – но это неверный вывод. Супружеская жизнь благотворно сказывается на здоровье каждого из супругов. Тогда почему после развода «ломается» именно мужчина? Просто он не побежит к подружкам, чтобы выплакаться, как это делает женщина. Мужчина предпочитает замкнуться в себе, загоняя боль поглубже, поэтому он с большей вероятностью совершит поступок с трагическим исходом.

Большинство современных детей, воспитанных на целомудренных диснеевских мультфильмах, на детских фильмах и сказках, где говорится про то, что брак должен продолжаться вечно, развод воспринимают как крах всей семьи. Ребенок думает: «Наверное, и у меня будет такая же счастливая жизнь – как в сказке». А потом его родители разводятся, ребенок вырастает, становится взрослым и думает: «Зачем мне все это? Зачем мне тащить всю семью на своем горбу?»

Но ведь можно разводиться и по-другому – культурно, без ругани, объясняя детям, что их всегда будут любить. Увы, редко у кого так получается, и дети не имеют в лице родителей положительного примера доверительных отношений. Поэтому моногамный брак сегодня скорее воспринимается как обуза и ограничение личной свободы. Зачем «прикипать» к человеку, идти ради него на жертвы, если все равно всему этому наступит конец – через 10, 20 лет, а скорее всего намного раньше. Некоторые дети, чувствуя себя косвенной причиной развода, во взрослом возрасте боятся иметь собственных детей, чтобы не причинить им боль, через которую прошли сами.

Но мы по-прежнему ждем от молодежи, что они будут жениться и рожать детей, хотя никто толком так и не объяснил им, что же такое семья. А они отчаянно пытаются понять, кому в этом мире можно доверять. «Если я не могу доверять даже самым близким людям, кому я могу доверять в таком случае? – думают они. – Если уж отец с матерью не поладили, то у меня и подавно не получится». Доверие к людям формируется в раннем возрасте, и если наши родители далеки от идеала (скажем, не пример для подражания), если они не держат слово и не являются опорой друг другу, то в более старшем возрасте нам самим будет трудно полагаться на других и позволять, чтобы о нас заботились.

Без сомнения – основой любого счастливого брака является доверие. Но не менее важно, как обстоит с доверием и в самом обществе. Психиатр Джордж Вейллант, профессор Гарвардской школы медицины, провел 40-летнее лонгитюдное исследование по формированию взрослой личности, в кругу ученых известное как «эксперимент Гранта»²³. Эксперимент этот стартовал в 1966 г., но у него есть своя предыстория. В 1938 г., когда все вокруг занимались модной темой – патологией личности, Вейлланта интересовало, как влияют природные данные и воспитание на физическое и психическое развитие юношей. Приступая к многолетнему исследованию, Веймар и его коллеги вознамерились не просто наблюдать за состоянием здоровья испытуемых во временном промежутке – они искали «ключ к счастью»¹⁵². Все участники эксперимента были второкурсниками Гарвардского колледжа для мальчиков. В своей более поздней работе, посвященной 75-летию эксперимента, когда многим из еще не умерших участников было под 90, Вейллант неоднократно подчеркивал, какую огромную роль в жизни человека играет счастливое детство – спокойная домашняя атмосфера, доверительные отношения с родителями, которые во всем тебя поддерживают, не лишая при этом самостоятельности. Хорошо, если у ребенка есть хотя бы один брат или сестра – это немаловажно для формирования доверия как залога будущего счастья и успеха в жизни. Вейллант пишет: «Ребенку, которому не повезло вырасти в атмосфере душевного тепла и любви, во взрослой жизни будет трудно развить в себе такие качества, как уверенность в собственных силах, инициативность и самостоятельность, которые являются основой успешной жизни»¹⁵³. Мужчины, выросшие в счастливых семьях, зарабатывают на 50 % больше, чем те, чье детство было безрадостно¹⁵⁴. Самые независимые мужчины также происходят из любящих семей: «в детстве они научились, что в жизни можно доверять, и в решающие моменты это придавало им сил и мужества». Или вот еще: «недоверчивость к людям, когда "надеяться не на кого", для мужчины – верный путь к одиночеству»¹⁵⁵. Эта мысль сильно перекликается с выводами, которые сделал для себя юноша двадцати с лишним лет, участвовавший в нашем опросе. Он рос практически без отца и рассказал нам, что только в прошлом году набрался духа, чтобы доучиться и съехать от матери. «Только тогда я наконец увидел гору проблем, которая росла [по мере взросления], и признал многие свои убеждения [которые были связаны с воспитанием] ложными – это был гигантский шаг моего личностного роста».

Согласно исследованиям Американской национальной отцовской инициативы, проведенным в 2008 г., о том, что у отца «очень близкие и теплые отношения с детьми», сказали 56 % замужних женщин и 15 % разведенных матерей. Отчужденные отношения отца с детьми отметили 3 % замужних женщин и 47 % разведенных матерей¹⁵⁶.

Может показаться, что семейное счастье отдельного ребенка, его умение доверять и принимать решения, – не такое большое дело для того, чтобы создать семью, однако в масштабе страны это имеет существенные последствия. Ведь отсутствие доверия имеет не только социальный аспект: в государствах, где человек перестает доверять человеку, складывается неблагополучная экономическая ситуация. Экономист, профессор Клермонтского университета Пол Зак рассказывает: «в странах, где большинство граждан доверяют друг другу, экономика процветает… заключается огромное количество сделок, благосостояние растет, что и помогает побороть бедность. Таким образом, бедные страны – это, как правило, страны с низким уровнем доверия»¹⁵⁷. Начиная с 1980-х гг. уровень доверия повысился больше всего в скандинавских странах. Лидируют среди своих собратьев датчане: они больше всех расположены доверять людям (76 %). В нескольких странах уровень доверия ниже 20 %: это Мексика, Франция, Южная Африка и Аргентина¹⁵⁸.

В своей книге «Доверие»²⁴ Фрэнсис Фукуяма писал: «Жизнеспособность либерально-политических и экономических институтов напрямую зависит от здорового и динамичного гражданского общества», которое в основе своей должно иметь крепкую и стабильную структуру семьи¹⁵⁹. Такого же мнения придерживается и Чарльз Мюррей в своей работе «Грядущее разделение»²⁵, где он утверждает, что семьи с детьми являются фундаментом, на котором покоится сильная нация с устойчивой экономикой. Cемьи – это основа сообществ, а сообщества, в свою очередь, являются основой государства в целом. Сообщества должны строиться вокруг семей, потому что семьи, воспитывающие детей, всегда были и являются движущей силой жизнеспособного общества¹⁶⁰.

Наблюдается устойчивая связь между семейным статусом и наличием работы. Занятость женатых мужчин на рынке труда по количеству времени превышает долю неженатых на 17 %, а живущих в гражданском браке – на 9 %. Что касается женщин, особой связи между количеством отработанных недель и их семейным статусом не наблюдается, при этом бездетные женщины присутствуют на рынке труда на 17 % дольше, чем матери, чьи дети выросли и покинули родной дом. К 27 годам количество одиноких матерей превышает количество неженатых мужчин в восемь раз. Эта тенденция особенно ярко выражена среди этнических меньшинств, женщин с низким статусом образования и незамужних (чтобы узнать более конкретную статистику, см. примечания в конце книги)¹⁶¹. В промежутке между 2000 и 2010 гг. в США количество граждан, не имеющих семьи, выросло на 41 %, при этом число гражданских браков как альтернативы официальным начиная с 1970 г. выросло на 1400 %.

В Великобритании 68 % женщин и 78 % мужчин присутствуют на рынке труда начиная с 16 и до 64 лет (статистика за 2014 г.)¹⁶². Если в 1979 г. доля женщин 18–49 лет, никогда не выходивших замуж, составляла 18 %, то к 2011 г. эта она выросла до 43 %. Соответственно за тот же период времени количество женщин, живущих в гражданском браке, выросло с 11 до 34 %. В промежутке между 1973 и 2011 гг. число граждан, проживающих в одиночестве, почти удвоилось – с 9 до 16 %, причем для возрастной категории 25–44 лет эти показатели увеличились в пять раз – с 2 до 10 %¹⁶³. Число сожительствующих пар мужчина/женщина в 2003 г. составляло 2,2 млн, а в 2013 г. – уже 2,9 млн, причем у 41 % подросшие дети продолжают жить с родителями и за их счет. Среди одиноких матерей с подросшими детьми доля таких случаев составляет 91 %¹⁶⁴.

Возможно, сами родители и не против, но уже доказано, что в неполной семье или в семье, живущей в гражданском браке, подросший ребенок начинает терять почву под ногами – он словно пребывает одновременно в двух параллельных мирах. По сравнению с полными семьями, где брак зарегистрирован, дети сожительствующих родителей с удвоенной вероятностью могут бросить учебу, пристраститься к наркотикам или впасть в депрессию. Гражданский брак не гарантирует должного ощущения безопасности и ответственности ни детям (риск физического, сексуального или эмоционального насилия в три раза выше, чем в обычных семьях), ни самим партнерам. В гражданском браке вероятность расставаний и измен выше в четыре раза¹⁶⁵. Какие бы плюсы ни приписывались гражданскому браку, все же в нем больше минусов.

Наблюдается прямая связь между детской эмоциональной травмой – например, развод родителей – и ожирением. При опросе 300 тучных пациентов ученые выявили большое количество ненормальных семейных ситуаций, через которые респондентам пришлось пройти в детстве. Больше всего это было связано с сексуальным насилием: половина мужчин и женщин признались, что они либо подверглись сексуальным домогательствам, либо были изнасилованы взрослыми. Этот показатель на 300 % выше, чем аналогичный среди взрослого населения. Большинство участников опроса рассказали, что в результате получили долговременную психическую травму, а, как известно, реакцией организма на стресс может быть резкий набор веса. Одной из самых частых причин является развод родителей. Примечателен тот факт, что проблема ожирения дала о себе знать как раз перед резким увеличением количества разводов¹⁶⁶. Как правило, юноши реагируют на развод тяжелее, чем девушки, особенно если отец уходит в тяжелый для семьи момент. Норвежские ученые выяснили, что если в первый год жизни отец уделяет ребенку много внимания, любви и тепла, такие дети к двум годам отличаются более спокойным нравом, чем их сверстники. В первую очередь это касается мальчиков. На девочку заботливые мать и отец оказывают одинаковое влияние, а мальчики получают большой позитивный заряд именно от отца¹⁶⁷.

Вейллант заметил интересную закономерность: на излечение детских психических травм могут уйти десятки лет, но с течением времени все плохое из детства забывается и остается только хорошее: «Именно теплая семейная атмосфера формирует в будущем и наше социальное положение, и наши возможности найти любимую работу (впрочем, безработицу никто еще не отменял), она сама по себе гораздо благотворнее, чем интеллектуальное развитие ребенка или материальное благосостояние семьи. Стоит ли говорить, что внутрисемейные проблемы – это всегда плохо»¹⁶⁸. Даже когда участникам эксперимента Гранта было за 60, радость жизни, которую они испытывали, «никак не была связана с социальным статусом их родителей или с их собственным доходом. Прежде всего они вспоминали теплую атмосферу в семье и – что самое главное – дружбу с отцом»¹⁶⁹. Как же не хватает всего этого многим и многим сегодняшним семьям.