Kitabı oku: «Шанс #3», sayfa 4

– Эй, Кит, ты здесь? – подливая виски в бокал, спросил у друга Игнатьев. – Как тебе в целом редакция? Лучшие журналисты страны, между прочим. По крупицам их собирал. Взращивал.

– Нормальные ребята. Молодец ты.

– С Евой сработался? Нашли общий язык?

– Валя, если честно, странная она какая-то, – слегка раздраженно мотнул головой Никита.

– Потому что не вешается тебе на шею, как ты привык?

– А зачем мне это? Она абсолютно не в моем вкусе.

– Ну и отлично, потому что ты тоже не в ее вкусе. – Валера посмотрел с хитроватым прищуром.

– Это почему же?

– Как тебе сказать, старина… Выглядишь на троечку, прямо скажем. Зарабатываешь скромно. Ну что там твои миллиарды? И живешь непонятно где – поди налетайся в Калифорнию. Это определенно отпугивает женщин, – заржал Игнатьев, довольный своей шуткой.

– Ну вот и славно. Я и не…

Ответ Никиты был прерван внезапным шумом в центре зала. Официанты и администратор столпились вокруг столика, за которым сидели несколько женщин. Одна из них, с ярко накрашенными губами, загорелой кожей и не по возрасту глубоким декольте, отчаянно жестикулировала: «И вы правда считаете, что это съедобно?!» – «Мадам, но вы же съели всю порцию». – «Ужасный повар, отвратительное обслуживание. Я не буду за это платить! Вы не знаете, с кем разговариваете! Аврора Карраско этого так не оставит!» – доносились истеричные выкрики.

– Бррр, какая нервная тетя. Слава богу, это не моя мама, – улыбнулся Игнатьев.

– Лучше порадуйся, что это не твоя теща, – невозмутимо парировал Осадчий.

* * *

Стас Калиновский поставил тяжелую сумку с объективами на пол и прохладно кивнул проходящей в комнату жене. Дочки нетерпеливо подлетели навстречу: «Папа пришел!» – и он с наигранной веселостью, делая вид, что соскучился, по очереди поднял их на руки.

– Ужин в холодильнике, разогреешь сам, – донесся голос Яны из гостиной.

– Ладно, – ответил Стас жене.

Он поставил на стол тарелку с лазаньей, натер пармезан к овощному салату, включил кофемашину. Глядя, как чашка наполняется черным ароматным напитком, Стас впервые за несколько дней улыбнулся: «А ты хорош, Калиновский. Пусть эта сучка знает свое место».

Все неделю фотограф был сам не свой. В понедельник он пришел на работу в уверенности, что Ева уже пожаловалась боссу и его немедленно уволят. Мало того, вскоре выяснилось: урод, ударивший Стаса на крыльце, – не просто один из гостей корпоратива, а, сука, близкий друг Игнатьева и, скорее всего, новый совладелец «Стрим. Ру». Гаденький липкий страх преследовал Калиновского несколько дней. Но наступил четверг, Игнатьев разговаривал с ним как обычно, очевидно не собираясь увольнять, и Стас выдохнул. Пронесло.

Еву он увидел только в пятницу, за полчаса до планерки, и та даже не поздоровалась. Несколько минут Стас наблюдал, как девушка беззаботно попивает кофе. В темно-синих брюках-палаццо и пиджаке оверсайз она выглядела свежо и привлекательно, с явным неудовольствием констатировал фотограф. Тварь, даже не подозревает, что по ее милости он не спал несколько ночей, представляя, как придется паковать вещи под брезгливые перешептывания коллег. Тупая дрянь! Наметанный взгляд фотографа заметил, что Осадчий невольно засматривается на Еву через стекло. Судя по всему, этот похотливый ублюдок имеет на нее виды. Не сдержавшись, Калиновский подошел к Еве и тихо, чтобы никто не услышал, но убедительно произнес:

– Никита Андреевич попросил тебя принести ему кофе, и побыстрее.

– В смысле? Я здесь не обслуживающий персонал.

– Видимо, он так не считает.

Все еще не веря, Ева обернулась и посмотрела на Осадчего. На секунду Стасу показалось, что его непродуманную пакость раскроют, но – нежданная удача! – именно в этот момент Никита холодно кивнул Еве, словно подтверждая слова фотографа. По лицу девушки разлилась краска гнева, и Калиновский улыбнулся одними уголками губ.

– Папа, смотри, я тебя нарисовала! – Детский голос выдернул Стаса из приятных мыслей о том, что его маленькая месть осталась безнаказанной. Значит, можно действовать дальше.

– Подожди, малышка. Папе нужно написать важное письмо.

Калиновский отодвинул остывшую лазанью, открыл ноутбук и в два счета нашел имейл популярного портала – главного конкурента «Стрим. Ру» в мире новостей. Длинные пальцы ловко застучали по клавиатуре.

«Информация о новом совладельце „Стрим. Ру“ от инсайдера», – гласила тема письма.

Через несколько минут Калиновский с удовлетворением пробежал глазами по тексту. И неохотно нажал «Сохранить черновик».

Еще не время.

Глава 9

Часы показывали три ночи. Ева ворочалась в кровати и вздыхала. Неужели она действительно отказывается признавать очевидное – свое влечение к Осадчему? Внутренний пуританский голос – бабушкино наследие – строго шептал: «Ты в своем уме? Как можно думать об этом! Чувства к боссу запрещены, и точка. Он все равно никогда не ответит взаимностью». Но стоит ли слушать бабушку в 31 год?

Всего несколько дней они провели вместе, и Ева, пусть и нехотя, признавала, что рядом с Осадчим чувствует себя в безопасности: чертов умник помог ей там, где девушка и рассчитывать не могла на чужую поддержку. Кроме того, с ним интересно, драйвово и – кто бы мог подумать – временами даже весело. Конечно, Осадчий не упускает случая поддеть ее, но делает это беззлобно, по-дружески. Да и Ева себя в обиду не дает. Хотела бы она дружить с ним?.. Девушка зарылась лицом в подушку. Нет, какая еще дружба, он явно считает всех вокруг бесталанными идиотами, не стоящими его драгоценного внимания. Черт, черт, черт!..

Утром разбитая и невыспавшаяся Ева впопыхах собралась, на бегу допивая чай. Выйдя из подъезда и ругая чертов гололед, она удивленно остановилась: уже знакомый черный Porsche стоял рядом с подъездом.

– Доброе утро, Ева, – бодро улыбнулся водитель.

– Артур… Что-то случилось?

– Спокойно! Отставить панику, – хохотнул мужчина. – Довезу вас до работы в лучшем виде.

Недоуменный Евин взгляд продолжал сверлить Артура, и он понял, что девушка ждет объяснений.

– Мой шеф, он же ваш шеф, сказал доставить вас в офис этим утром. Ну, вы же понимаете… – жизнерадостно подмигнул водитель.

– Честно говоря, не очень.

– Ева, садитесь, пожалуйста. Вы ведь знаете, какой Никита Андреевич требовательный. С ним лучше не спорить.

Понимая, что дальнейшая дискуссия не имеет смысла, Ева с досадой закатила глаза.

И села в машину.

«А к этой мужики все ходят!» – недовольно цокнула спрятавшаяся за занавеской местная блюстительница морали Марья Ивановна.

* * *

Громкий визг тормозов и рев сигнализации разорвали тишину. От резкого толчка Еву швырнуло вперед, она ударилась головой о водительское сиденье, содержимое сумки разлетелось по всему салону.

– Твою ж мать! Вы в порядке? – выкрикнул Артур. – Долбаная Audi на летней резине! Охренели совсем!

Ева ответила не сразу. Несколько секунд она сидела, не решаясь открыть глаза, и мысленно сканировала свое тело. Наконец выдохнула и посмотрела по сторонам: в машину прямо со стороны ее сиденья врезалась красная Audi. На перекрестке уже собиралась приличная пробка.

– Кажется, все нормально, – неуверенно ответила она Артуру. – А вы как?

– Да я-то живой. В такой машине ничего не страшно, она ж как танк. А вот ребятам в Audi не позавидуешь… Пойду посмотрю, как они. Будем вызывать ДПС.

Хлопнула дверь, и Ева осталась в салоне одна. Медленно вытянула одну за другой руки и ноги – вроде бы переломов нет. Очевидным пострадавшим в этой машине был только ее старенький телефон: глубокие трещины паутинкой расползлись по стеклу. В правом виске кольнуло болью, и Еве захотелось выйти на воздух.

Девушка опустила стекло и увидела, как бородатый водитель Audi подошел к Артуру и начал эмоционально объяснятся: типичная перебранка вспыльчивых мужчин. Через пару минут их запал иссяк, бородач отошел к своей машине, а у Артура зазвонил телефон.

– Я вам говорю, никто не пострадал… Да-да-да, уже вызвали… Так и сделаем, – донеслись до Евы обрывки фраз. Девушка поняла, что ближайшие полчаса, а то и больше, придется потратить на ДПС. Она обессиленно откинулась на спинку сиденья и провалилась в странный то ли сон, то ли забытье… Из дремы ее вывел резкий голос:

– Ева, посмотрите на меня. У вас что-нибудь болит? – Осадчий, склонившись над девушкой, внимательно изучал ее лицо. Ева не могла понять, реальность это или сон.

– Вы слышите меня, Ева?

– Никита?.. Вы здесь?

– Да. Вы в порядке?

– Угу. Не беспокойтесь.

– Голова не болит после удара?

– Нет, все хорошо, – и Ева демонстративно попыталась встать, всем своим видом показывая, что помощь ей не нужна. Но грациозность никогда не была сильной стороной девушки. Стоило сделать шаг – и она стремительно начала терять равновесие. Земля ушла из-под ног, и девушка не понимала, то ли виноват утренний гололед, то ли голова действительно кружится после столкновения. Никита, не успев осознать, что делает, крепко схватил Еву за плечи.

– Возьмите меня за шею. Я отнесу вас в свою машину.

– Никита, не надо… Я… слишком… тяжелая. – Ева покраснела от смущения.

– Пффффф, – отмахнулся Никита, оставив девушку в недоумении: он действительно не считает ее такой уж огромной или просто не привык, когда с ним спорят?

Ева хотела было протестовать дальше, но давайте начистоту: как часто миллиардеры носят вас на руках? Она решила, что со смущением разберется потом, а прямо сейчас стоит довериться Никите. Большие руки бережно подняли ее, мягкий шарф коснулся щеки, и Ева неожиданно почувствовала себя в безопасности. Она осторожно прислонилась к плечу Никиты, думая, что тот в любую секунду отстранится. Но этого не произошло. Казалось, он, наоборот, прижал ее к себе еще крепче.

Усадив Еву в Range Rover, Никита аккуратно пристегнул ее ремнем безопасности и сел за руль. Машина завелась, и уже через пару минут разбитые автомобили и нервные водители были позади. Остановившись перед светофором, Осадчий пристально взглянул на свою спутницу:

– Хотите воды?

– Не-а, – мотнула головой Ева.

– Подогрев сидений?

– Спасибо, ничего не нужно.

Некоторое время они ехали в полной тишине, и Ева по привычке достала из кармана телефон. Но чуда не произошло: несмотря на все усилия, воскресить «старичка» после аварии не удалось. Ева разочарованно вздохнула. В этот момент внедорожник остановился, но вместо редакционной парковки она с удивлением увидела перед собой крыльцо «Омега Клиник». Девушка не успела и слова сказать, как Никита уже открывал перед ней дверь машины.

– Вам помочь выйти?

– Никита, спасибо за заботу, но мне давно пора быть в офисе.

– Сначала вам нужно к врачу.

– Я сама в состоянии решить, куда мне нужно, а куда – нет, – упрямо скрестила руки на груди Ева.

– Точно головой не ударились? – неожиданно улыбнулся Никита и протянул руку. – Пойдемте, нас уже ждут.

– Нести меня на этот раз никуда не надо. Сама пойду.

– Хотите сказать, вам не понравилось?

– А нужно выставить оценку, как в такси? Услуга «спасение девы от беды»? – иронично выгнула бровь Ева.

– Именно. Сколько дадите звезд из пяти?

– Четыре с половиной, – уклончиво ответила девушка, заходя в клинику.

– Ну вот, испортили мне статистику. До этого никто из дев не жаловался.

Обстановка и услужливость врачей в «Омега Клиник» разительно отличались от простого медцентра, который Ева привыкла посещать. За час девушке сделали все анализы и КТ, принесли поднос со свежими фруктами и поинтересовались, какой из пятнадцати сортов чая она предпочитает. Администратор, с модельной походкой от бедра, благородным блеском бриллиантов в ушах и макияжем словно только что из салона, ласково промурлыкала:

– Ева Павловна, через десять минут к вам придет профессор Свердлов. Просим прощения за ожидание.

Никита, нахмурившись, посмотрел на часы.

– Если вы спешите, то поезжайте, я сама здесь справлюсь.

– Нет, я останусь с вами.

Спустя двадцать минут Ева вышла из кабинета вместе с профессором Свердловым. Никита, сидевший за дверью, тут же поднялся навстречу:

– Ну что?

– Все в порядке, как я и говорила.

– Доктор?

– Сотрясения мозга и переломов нет, только небольшая ссадина. КТ отличное, анализы, в общем-то, в порядке. Витамин D слегка понижен. Никаких лекарств не нужно. Я уже сказал Еве Павловне, что лучшее лечение – это отпуск в теплых странах. Как писал Бродский, «сядь в поезд, высадись у моря»… – И доктор Свердлов, довольно насвистывая, скрылся в кабинете.

На ресепшене Никита привычным жестом достал бумажник, а Ева таким же привычным жестом попыталась его остановить:

– Я заплачу сама.

– Серьезно? Ну давайте, – ухмыльнулся Никита.

Девушка сразу поняла, что есть какой-то подвох. Какой именно, стало ясно, когда администратор наманикюренной ручкой протянула чек. Ева попыталась посчитать нули, нервно сглотнула и виновато посмотрела на Осадчего. Тот, с трудом скрывая торжествующую улыбку, достал банковскую карточку:

– Может, все-таки пять звезд, а не четыре с половиной?

* * *

Дима Белозеров выскочил на перекур, поежился и плотнее укутался в шарф. Щелчок зажигалки – и седой дымок плавно заструился по воздуху. Стряхивая пепел с сигареты, он думал о том, что в декабрьской суете как-то нужно подвести итоги года и не умереть. В целом, эти двенадцать месяцев были не такими уж и плохими. Единственным пунктом, где никак не удавалось поставить галочку, оставалась личная жизнь. Сделав затяжку, Дима задумался: что притягивает людей друг к другу? Иногда, как бы ты ни старался, одних усилий недостаточно. Порой любовь не имеет ни причины, ни логики…

Философские рассуждения были прерваны появлением незнакомого темно-синего Range Rover на редакционной парковке. Мужчина за рулем увлеченно рассказывал о чем-то своей спутнице, та беззаботно смеялась. «Красивая пара», – пронеслось у Димы в голове. В этот момент девушка убрала прядь волос с лица, и Белозеров увидел знакомый профиль. Это же Ева!

– …С тех пор брат больше на велосипеде не катался, – невозмутимо закончил свою историю Никита, и Ева расхохоталась. С удивлением она обнаружила, что в компании Осадчего чувствует себя очень свободно.

– Кстати, еще кое-что… Держите. – Никита взял с заднего сиденья серебристую коробку и протянул Еве. – Я видел, что ваш сломался. Считайте это «выдачей служебного оборудования».

Ева с подозрением смотрела на знакомый всем логотип: стилизованная греческая буква на черном фоне.

– Ну, берите уже. Обычно люди иначе реагируют на это чудо инженерной и дизайнерской мысли, – улыбаясь, сказал Никита.

– Боюсь, слишком сложная для меня технология.

– Почему-то мне кажется, что вы справитесь.

– Да у меня симка старая, наверняка не подойдет.

– Давайте сюда. Сейчас все сделаю.

Никита уверенно включил «альфу», нажал на «Синхронизацию контактов» – и на экран посыпались уведомления: пропущенные вызовы, иконки рабочих чатов… Не успел Осадчий вернуть телефон в руки новой владелицы, как раздалась трель входящего сообщения.

Две пары глаз, серые и васильково-синие, в замешательстве смотрели на короткий текст:

«Ева, я люблю тебя больше жизни. Твой Леша».

Глава 10

– Я устал, больше не могу, тащи его сам!

– Тише, соседи услышат.

– Не буду! Отстань! Он мерзко пахнет!

– Игорь, еще пятьдесят метров – и избавимся от него. Ну же!

Под покровом ночи двое Осадчих, стараясь не попадать в пятно фонарей, тащили огромный, свернутый в трубку трухлявый ковер. Пах он действительно ужасно. Двадцатидвухлетний Никита, пыхтя и периодически останавливаясь перевести дух, с досадой думал о том, что первый год в США он представлял себе иначе. Двенадцатилетний Игорь с недовольным лицом плелся сзади и демонстративно вздыхал.

Наконец пытка ковром закончилась. С третьего раза удалось засунуть его в небольшой мусорный контейнер и плотно закрыть крышку. Никита винил себя в том, что он плохой брат. Наверное, надо было одному тащить чертов рулон! Но горькая правда заключалась в том, что даже несчастные $20, которые нужно платить за вывоз крупногабаритного мусора, были сейчас Осадчему не по карману. Пришлось проявить находчивость и подбросить ковер, оставшийся от предыдущих жильцов, ничего не подозревающим соседям.

Жизнь в Эксельсиоре, мексиканском гетто Сан-Франциско, была мало похожа на американскую мечту: небольшая съемная квартирка с террасой, шумные филиппинские соседи, громко выясняющие отношения, бесконечная дорога до офиса… Вообще-то Никита мог позволить себе условия получше, но предпочел тратить бóльшую часть денег на частную школу для брата. И, конечно, это имело последствия.

– Я хочу вот эти кроссовки! У меня полкласса в таких ходит!

– Возьмем Nike, на них скидка.

– Сам в них и ходи, придурок!

– Игорь, потерпи немного, пожалуйста. Мой испытательный срок уже заканчивается. Скоро денег станет больше. Я тебе обещаю, будут и кроссовки, и новый скейт, и много чего еще.

– Да пошел ты!..

Никита, как мог, старался быть терпеливым. Он понимал, что брату сейчас непросто. Все друзья остались на другом континенте, а новые одноклассники избегали нелюдимого парня с сильным русским акцентом. Но у самого Никиты были такие же проблемы, только уже не в школе, а во взрослой жизни.

Никогда не страдавший от недостатка женского внимания, Осадчий-старший с удивлением обнаружил, что в городе у залива мужчины без солидного счета в банке и новенького Lamborghini не котируются. Видимо, сказывалась общая избалованность: накачанные серферы, хипстеры, сутками не вылезающие из тренажерного зала, успешные стартаперы… Женщинам Западного побережья было из кого выбирать.

– Могу я угостить вас коктейлем? – уверенно подошел Никита к самой эффектной блондинке в баре, куда его после работы затащили коллеги.

Та придирчиво посмотрела на мятую футболку, растрепанную шевелюру и надменно произнесла:

– Нет, я не думаю.

Таких отказов Осадчий услышал немало. Но самым болезненным стал случай с Эммой. Никита был абсолютно уверен, что его чувства взаимны. Десятки свиданий, поцелуи на последнем ряду в кино, секс на водительском сиденье ее ослепительно-желтого хэтчбека… По меркам двадцати двух лет это был серьезный роман. Но в один прекрасный день Эмма ушла, бросив на прощанье: «С тобой весело развлекаться, но до отношений ты еще не дорос, Никки. Даже в приличный ресторан меня сводить не можешь!» – «Подожди немного…» – пытался оправдаться Осадчий, но Эмма и слушать не стала.

В тот же день у Никиты был похожий разговор с Игорем.

– Да я заколебался ждать! Какого черта мы вообще сюда переехали?! – орал младший брат со всей своей подростковой яростью. – Ненавижу твою Америку!

– Не нравится? Так вали назад! – не выдержал Никита.

– Ну и свалю!

– И кто тебя там ждет? На могилки, что ли, пойдешь?

– Не твое дело! Только денег на билет дай, сука!

– Ага, разбежался. Тебе надо – ты и заработай. Выгуливай соседских собак, коси лужайки, разноси газеты, делай что хочешь!.. Как только накопишь – сядешь на первый самолет.

– А вот и накоплю!

Те долгие месяцы стали переломными для них обоих. Братья постепенно перестали чувствовать себя изгоями-эмигрантами, обросли связями, даже купили доски для серфинга и абонементы на бейсбольные матчи San Francisco Giants. Игорь шаг за шагом превращался в прежнего себя – душу компании, которого наперебой приглашали на дни рождения. Осадчий-старший получил постоянный контракт, а Осадчий-младший заработал первые деньги, подстригая газоны всему кварталу. Через год брат постучался в комнату Никиты с огромной жестяной банкой, полной монет и мелких купюр:

– Здесь ровно тысяча. Столько стоит билет.

– И я должен купить тебе его? Ок, сделаю, раз обещал.

– Нет, ты не понял. Это тебе. Я остаюсь.

В комнате повисла внезапная тишина.

– Почему? Ты же так хотел домой, – недоуменно, почти растерянно смотрел на гору десятицентовиков и мятых долларов Никита.

– Потому что ты мой брат. Прости, что я только сейчас это понял.

Никита крепко обнял Игоря и в тот момент почувствовал, что все будет хорошо.

* * *

– Игореша, задувай свечи! – Ольга Осадчая торжественно подвела сына к именинному торту, который испекла накануне. Большая цифра пять, выложенная шоколадом и малиной, утопала в белом сливочном креме.

– Становитесь ближе, фотографирую! Никита, Валера, давайте сюда, торт ждать не будет, – улыбнулся Андрей Осадчий, и сеточка озорных морщинок показалась в уголках синих глаз.

– Уже идем. – Двое закадычных друзей ввалились в комнату, полную детей. – Ну-ка, именинник, залезай на плечи!

– Подождите, у нас важное дело! – перебила Ольга с притворной суровостью. – Сынок, загадывай желание.

Игорь, чувствуя важность момента, набрал полные щеки воздуха, изо всех сил сжал маленькие кулачки и торжественно задул пять свечей. Никита тут же схватил его под мышки и подбросил в воздух. Отец успел поймать этот момент на фотографии: довольно хохочущий Никита и пищащий от неожиданности Игорь с по-хулигански разметавшимися волосами.

Еще несколько щелчков фотоаппарата, и все начали усаживаться за стол. Только Игорь, не в силах сдержать эмоций от подарка – радиоуправляемого вертолета, – носился по комнате кругами.

– Мммммм, торт просто вкуснятина… – двухметровый Андрей Осадчий притянул к себе жену и легко поцеловал в губы, та смущенно покраснела.

– Ой, опять эти телячьи нежности, – вздохнул Никита, наигранно высунул язык и скривился, словно его тошнит.

– Что еще за полиция нравов? – закатил глаза Андрей Осадчий. – Лучше помоги брату разобраться с вертолетом.

– Ладно-ладно, я понял. Мелкий, неси сюда игрушку.

– Тетя Оля, а можно добавку? – промычал Валера, измазанный до ушей сливками и шоколадом.

– Ты ж еще не доел, – ткнул друга Никита.

– Он у нас мальчик запасливый, – в голосе Михаила Игнатьева послышалась шутливая гордость.

– Поднимите руки, кому еще торта. Миша, ты… – Внезапный звон стекла прервал Ольгу.

Игрушечный вертолет со всего размаху ударился в сервант с хрустальными бокалами. Посуда полетела вниз, а вместе с ней и фотография в деревянной рамке.

– Ой, бля, – тихонько сказал Никита.

– Мам, я нечаянно… – Игорек растерянно смотрел на осколки.

– Ничего страшного, это же просто посуда. Я сейчас уберу.

– Я помогу. – Никита присел на корточки, собирая кусочки стекла. – Рамку надо будет поменять. Хорошая же фотка.

Со снимка, сделанного на крыльце роддома, растроганно смотрели мама и папа Осадчие, а старший сын с гордостью и волнением держал сверток, перевязанный голубой ленточкой. Увы, фотография в светлой рамке не выдержала падения с высоты. По стеклу расползлась огромная трещина, разделившая снимок пополам. Никита аккуратно достал его и как ни в чем не бывало выбросил осколки в ведро.

…Поздним августовским вечером, не в силах заснуть, Игорь забрался по лесенке на верхний ярус кровати к брату.

– Что, устал сегодня? – спросил Никита, взъерошив волосы мелкому.

– Немножко… А круто мы в полку врезались, да? И мама даже не ругалась.

– Круто, круто.

– А видел, как я свечи задул? С первого раза!

– Клево! Что хоть загадал?

– Низя говорить. А то не сбудется.

Игорь немного подумал, а потом все же сказал:

– Я загадал, чтобы я, ты, мама и папа всегда были вместе.

* * *

Тишину кладбища нарушал звук начищенных кожаных ботинок, скрипящих по снегу. Никита не сразу нашел нужное место. Полчаса он в растерянности бродил среди старых оград, пока не увидел знакомое надгробие. Иней блестел на черном мраморе в лучах зимнего солнца.

– Здравствуй, папа. Здравствуй, мама. Простите, что так долго не приходил…

Осадчий бережно положил на плиту букет бордовых роз. Снежинки медленно опустились на хрупкие лепестки, словно драгоценные камни на бархат. Рукой в черной перчатке Никита провел по памятнику, и лица родителей проступили из-под слоя инея. «Любимые Андрей и Ольга, наша боль не закончится никогда», – сверкнула серебряная надпись под портретами.

– У меня все хорошо. Игорь уже совсем взрослый, университет оканчивает, и не какой-нибудь, а Беркли. Жаль, вы этого не увидели. А я… говорят, воплотил американскую мечту, – горько улыбнулся Никита. – Заработал столько денег, что хватит и мне, и Игорю на несколько жизней. Наверное, вы бы мной гордились…

Лица родителей, казалось, смотрели на него с грустью.

– Я помню, мам, ты хотела много внуков, но тут у Игоря больше шансов вас порадовать. Мою холостяцкую жизнь вы бы вряд ли одобрили… Обещаю, как только у меня появится кто-то важный – я расскажу.

В этот момент в ветках сосны, склонившейся над памятником, раздался треск, и комок снега прямо с верхушки соскользнул Никите за шиворот.

– Ч-черт! – вырвалось у Осадчего. – Это вы в меня снежками кидаетесь? Я что-то не так сказал?

Но ответа Никита, конечно же, не услышал.

Еще некоторое время он сидел и смотрел, как медленно замерзают розы, покрываясь прозрачной ледяной корочкой. Плавно спускались сумерки.

– Я, наверное, пойду, – неуверенно произнес Никита.

Повернувшись и сделав пару шагов, он вдруг остановился, поняв, что самого главного так и не сказал.

– Простите меня. Это я во всем виноват. Я ужасный сын. И брат тоже никчемный. Если бы я только знал!.. Так скучаю по вам… Черт возьми, мне не хватает вас каждый день этой долбаной жизни! Я бы отдал все свои деньги, компании, дома, – все, что у меня есть, лишь бы вы были живы!

Никита сел на землю, в отчаянии обхватив голову руками, и безутешно расплакался.

Впервые за девятнадцать лет.