Kitabı oku: «Рыжая 3. Сон в руку», sayfa 2
– Может быть. Я не специалист. Но вдруг именно это мне поможет?
– Мой моравский акцент?!
– Нет, – посетитель поморщился, – то, что вы имеете связи в России. Я хорошо заплачу.
– Ага! – Даша была настолько сбита с толку, что не заметила, как произнесла роковые слова : – Тогда не могли бы вы подробнее объяснить, в чем суть дела?
Чижик с готовностью подался вперед:
– Видите ли, последнее время у нас с женой были довольно натянутые отношения. Нет, нет, вы не подумайте, мы любили друг друга, но… скажем так, в силу определенных причин наши отношения не складывались.
Даша украдкой глянула на сидящего перед ней человека. Неужели он сейчас предложит искать компромат на его покойную супругу? Глупость какая.
– Сейчас я уже понял, что Амалия обратилась к детективу потому, что ревновала меня.
Если бы пан Чижик заявил, что его жена чудище стозевно и рогато, то и в этом случае Даша удивилась бы меньше. Внешность тщедушного аллергика никак не соответствовала представлению о покорителях дамских сердец.
– Вы так думаете? – только и сумела сказать она.
– Теперь я это точно знаю. – Мужчина безвольно опустил плечи, казалось, еще чуть-чуть, и он разрыдается. – Ведь я дал для этого повод.
Несмотря на столь категоричное заявление, Даша продолжала сомневаться. На Дон Жуана посетитель был решительно не похож.
– Простите, но что вы имеете в виду?
Чижик комкал в руках платок.
– Видите ли, в чем дело… Некоторое время назад я обнаружил, что моя супруга ведет… как бы это сказать… двойную жизнь. Меня как мужчину это, естественное, задело. Но потом, после длительных размышлений, я понял, что Амалия это делала не в пику мне, а скорее наоборот. Так вот, когда я это осознал, то решил предпринять кое-какие шаги для того, чтобы изменить ситуацию. И вы не можете себе представить, насколько мне больно, что она погибла именно в тот момент, когда все могло измениться…
Даша невольно скосила глаза на учебник по психологии ведения допросов. Она абсолютно не помнила, должен ли частный детектив допрашивать обратившегося к нему за помощью клиента или довольствоваться тем, что ему сообщили добровольно. Ей мучительно не хватало данных. А того немногого, что выдавил из себя собеседник, не хватало даже для ответа на простой вопрос: «Кто кому изменял, если изменял вообще?»
– Но почему вы думаете, что вас могут заподозрить в убийстве? Ведь именно вы хотели устранить причину возникшей холодности?
– Все не так просто… – Теперь настала пора пана Чижика подбирать слова. – То, что у нас испортились отношения, знали многие, но о том, что я решил все изменить, знал один-единственный человек, но именно она категорически отказывается это подтвердить. И более того, именно она первая начала кричать, что это я убил Амалию!
– Господи, кто же это чудовище?
– Сестра, к сожалению.
– Я так понимаю, сестра жены? – прозорливо предположила Даша.
– Нет. Совсем наоборот. Мария – моя сестра. Она проживает с нами в одном доме и постоянно сует нос в наши отношения. – У пана Чижика от волнения начал подергиваться уголок рта. – Так вот, когда Мария обвинила меня в смерти Амалии, я не выдержал и страшно разозлился. Сказал, что больше не намерен терпеть ее в нашем доме и больше она не получит от меня ни гроша. А она назвала меня… Я не могу повторить это слово. Вы меня понимаете?
Даша задумчиво чертила прямоугольники на листе бумаги. Прямоугольники до странности походили на надгробия. На пятнадцатой могиле она вздрогнула и, смутившись, перевернула лист. Ситуация становилась щекотливой. Ей ни в коем случае не хотелось, чтобы ее заподозрили в нездоровом любопытстве, но для того чтобы вникнуть в суть дела, необходимо было узнать как причину размолвки пана Чижика с женой, так и то слово, которое он так и не решался произнести. Хотя, возможно, слово и не имело непосредственного отношения к делу.
– Простите, пан Чижик, не сочтите меня бестактной, но вам все же придется более подробно рассказать о ваших семейных проблемах. Хотя бы в общих чертах.
Посетитель расправил платок и принялся вытирать шею:
– Жарко тут у вас. Я бы еще выпил воды…
Даша поспешила выполнить его просьбу. Теперь она не носила стакан на кухню, а, наоборот, принесла оттуда бутылку с водой.
– Прошу вас. Если хотите, можете снять пиджак.
– Спасибо. – Чижик взял стакан и, не обнюхивая, сделал несколько жадных глотков. – Я расскажу вам все с самого начала. Дело в том, что мы познакомились с Амалией не совсем обычно…
– Да-да, я вас внимательно слушаю. – Даша щелкнула ручкой и приготовилась записывать.
– У меня большой дом, но находится он за городом, в очень уединенном месте. Я люблю природу, покой… Наверно, это обусловлено моей работой.
– Вы ученый?
– Нет, нет, я гробовщик.
Несмотря на тридцатиградусную жару, Даша почувствовала, как похолодели ноги. Те же чувства, наверное, испытывал Моцарт, принимая заказ на Реквием.
– Вы… делаете гробы?
Что-то в ее голосе заставило собеседника поднять глаза:
– Надеюсь, вы не суеверны?
– Нет… Конечно, нет, – пробормотала Даша. А сама подумала, что гробовщику убить жену куда проще, чем кому-нибудь другому. – Простите, я вас перебила. Вы остановились на том, что познакомились с женой при необычных обстоятельствах.
– Да. В ту ночь разразилась страшная гроза. Сколько живу, не припомню, чтобы так бушевало. Все гремело и сверкало, казалось, еще чуть-чуть – и обрушатся небеса. Даже моя кошка – у меня эбеновая азиатская кошка, – даже она забилась под диван.
Последняя фраза показалась странной. Сразу вспомнилась стеклянная палочка, которой на уроках физики терли обо все подряд, добывая электричество.
– Ваша кошка была прозрачной?
– Почему прозрачной? – растерялся Чижик.
– Эбонитовой?
– Эбеновой. Черной. – Он помолчал. – Но вообще эбонитовая палочка тоже черная.
– Серьезно? – Даша удивленно приподняла брови. – А у нас были прозрачные. Мы терли их о ткань, о бумагу… Берем один эбонит, берем другой…
– Вы хорошо учились в школе?
– Ну как сказать, – Даша смутилась. – Простите, что снова вас перебила. Так что с кошкой?
– Она забилась под диван и отказывалась вылезать. – Чижик неожиданно порозовел, то ли от воспоминаний, то ли по какой иной причине. – А потом вдруг все стихло. Стало очень темно и тихо. Я это отчетливо помню, потому что было новолуние. Вы знаете, как темно в лесу во время новолуния?
У молодой женщины засосало под ложечкой. Она весьма живо представила себе залитый дождем черный дом, окруженный со всех сторон непроходимым черным лесом. Вспышка молнии пронзает черное небо, высвечивая огромного ощетинившегося кота. А сам кот, черный и зловещий, своим дьявольским мяуканьем заглушает раскаты грома.
– Потом вдруг все стихло, и в наступившей тишине я услышал, как где-то скрипит половица. Так тихо-о-онечко, тихонечко: скрип-скрип, скрип-скрип…
– Да прекратите меня пугать! – не выдержала Даша.
– Я вас не пугаю, – Чижик выглядел удивленным, – просто хочу рассказать, с чего все началось.
Даша нервно обмахивалась листом бумаги:
– Простите, это я, наверное, от жары. Что было дальше?
– Так вот, выхожу я на крыльцо и вижу – кто-то сидит на самой последней ступеньке. Сначала я даже хотел пойти за оружием, но потом понял, что человек слишком мал, чтобы мне его опасаться.
Даша скользнула взглядом по отнюдь не атлетической фигуре собеседника.
– Я окликнул его, однако человек ничего мне не ответил. Тогда я спустился и заглянул сидящему в лицо. Представьте себе мое удивление, когда я увидел, что это женщина, находящаяся, судя по всему, без сознания. – Чижик облизнул пересохшие губы. – Я отнес ее в дом и уложил в постель. Она проспала почти сутки. А когда пришла в себя, то оказалось, что она ничего не помнит.
– Как это? – вытаращила глаза Даша.
– Вот так. То есть совсем ничего: ни как ее зовут, ни сколько лет, ни как оказалась в лесу. Ни-че-го!
– И что вы сделали?
– Наутро я обратился в полицию, но целый месяц интенсивных розысков ничего не дал. Тогда я послал ее фотографию на телевидение и в те организации, где занимаются розыском пропавших. И опять ничего! А через полгода я сделал ей предложение, и мы поженились.
– Но как вы узнали ее имя?
– Мы его сами выбрали. Я называл имена, а она прислушивалась. Потом сказала, что Амалия нравится ей больше всех остальных. Почти семь лет мы прожили душа в душу, но пару месяцев назад начало твориться что-то странное. – Чижик опять начал нервничать. – Моя супруга стала замкнутой, раздражительной. Она постоянно куда-то отлучалась, кому-то звонила… Мне это было тем более странно, что Амалия по-прежнему ничего не помнила. По крайней мере, продолжала так утверждать.
– А вы не пытались у нее самой узнать, где она бывает?
– Разумеется, пытался. Но Амалия ответила очень грубо. Я заметил, что она часто спускается в подвал.
– В подвал? А что у вас в подвале?
– Ничего особенного. Старые вещи, рухлядь всякая. Знаете, пользоваться уже нельзя, а выбросить вроде бы жалко. На всякий случай я обыскал подвал…
– И?..
– И обнаружил тайник.
– Тайник?! – восхитилась Даша. – А что в нем было?
Чижик огляделся по сторонам, наклонился вперед и прошептал:
– Деньги. Даже не деньги, а целое состояние! Пачки долларов, ювелирные украшения, на первый взгляд очень дорогие. Вы не подумайте, я не против того, чтобы у жены были свои… накопления, но откуда, черт побери, столько?! – Несчастный вдовец достал платок и шумно высморкался.
– Так надо было спросить у нее.
– Я и спросил. Хотел убедиться, что эти… ценности не имеют криминального происхождения.
– И что?
– Моя супруга расплакалась. Сказала, что тайком от меня занимается бизнесом. Вы можете себе это представить? – Голос доселе тихого гробовщика неожиданно набрал силу.
Даша пожала плечами. Как женщина, уже побывавшая замужем, она не разделяла негодования пана Чижика. Более того, займись она в свое время вместо мытья тарелок каким-нибудь бизнесом, то сейчас не сидела бы в секретаршах, а руководила собственным агентством.
Видимо, нехитрые эти размышления отразились на веснушчатом лице, потому что собеседник произнес с оттенком осуждения:
– Вот и вы туда же… А моя сестра, так та просто грудью встала на ее защиту. Более того, оказалось, что именно она в свое время и познакомила Амалию с женой нашего племянника.
– Как, простите? – Задумавшись, Даша не успела переключиться и теперь не понимала, при чем здесь племянник и почему с его женой нельзя было знакомиться.
– Жена моего племянника, – принялся пояснять Чижик, – торгует какими-то снадобьями или витаминами, я не вникал, так вот она предложила моей супруге войти в ее бизнес.
– Ну и что в этом плохого? Вас расстроило, что пани Чижикова стала сама зарабатывать деньги? – Даше надоело слушать сетования оскорбленного мужского самолюбия.
– Разумеется, дело не в этом! – Обманутый муж вконец истерзал свой галстук. – Вы поймите, я в бизнесе не первый день, у меня производство, работают люди, но я и представить себе не могу, как можно получить – такую! – прибыль за столь малый срок!
– А вы сами богатый человек? – как бы между прочим спросила Даша.
И тут Чижик неожиданно смутился. Он развернул платок, долго сморкался и наконец произнес с вымученной улыбкой:
– Понимаете, последнее время дела шли не очень… Не подумайте, я не завидовал ей, но…
Так вот в чем дело!
Даша прикрыла ладонью глаза, делая вид, что внимательно слушает. На самом деле она не хотела, чтобы ее чувства вновь отразились на лице. Бедного Чижика-пыжика просто заело, что его тихая беспамятная жена оказалась лучшим коммерсантом, чем он.
– Получается, что финансовый успех вашей супруги и явился истинной причиной вашей размолвки? – спросила она максимально нейтральным голосом.
Чижик заморгал бесцветными глазками.
– Разумеется, нет. Просто это стало своеобразной точкой отсчета. Амалия вдруг резко переменилась. Стала агрессивной, капризной. Чуть что, тут же разворачивалась и уходила… А недавно к нам приехал племянник со своей женой, той самой…
– Приехал? Откуда приехал?
– Я разве не говорил вам? Они русские, живут в Москве.
Даша подавила вздох. Ситуация становилась все более запутанной.
– Так ваша жена занималась бизнесом с женой племянника, которая живет в Москве?
Чижик кивнул.
– Вам это тоже кажется странным?
Она пожала плечами:
– Смотря что за бизнес. Впрочем, пока это не важно. Так что же произошло, когда приехали ваши родственники?
– Они все: племянник, его жена и Амалия – решили съездить на юг Чехии отдохнуть. Посмотреть замки, покататься на лошадях… в общем, отдохнуть. У меня, к сожалению, было несколько важных заказов, и поэтому я сказал, пусть едут без меня. Они так и сделали. – Чижик снова принялся теребить свой длинный нос. – Когда они вернулись, Амалию было просто не узнать. Она была в очень приподнятом настроении. Все время смеялась, шутила… Потом племянник вернулся в Москву, а его жена полетела в Америку, у нее там база или головное отделение, я особо не вникал. – Пан Чижик уставился в пол.
Перевернув очередной исчирканный листок, Даша сдержанно вздохнула. Ей было непонятно, как и когда тоскливый продавец гробов дал покойной жене повод для сомнений в супружеской верности.
– Простите, вы упомянули о том, что ваша жена подозревала вас.
– Да. Дело в том, что я решил обратиться к детективу. – Он встал и принялся расхаживать по комнате. – Я хотел проверить, насколько слова моей жены о бизнесе соответствуют действительности.
Даша не выдержала:
– Подождите, но вы только что сказали, что это она за вами собиралась следить.
– Да.
Начинающий детектив почувствовала непреодолимое желание ударить гробовщика чем-нибудь тяжелым. Чижик тем временем продолжал изливать душу:
– Я обратился в детективное агентство с просьбой выяснить, где и с кем бывает моя жена.
– Так, значит, все-таки вы первый обратились к детективу?
Тот кивнул:
– Да. Детективом оказалась очень приятная молодая женщина. Мы зашли в какое-то кафе и стали обсуждать пути действия. Не скрою, пани Новотна оказалась, пожалуй, слишком… эффектна для своей профессии…
Даша напряглась. Ее пан Чижик эффектной почему-то не назвал.
– …Но мы говорили только о моей жене. Поверьте!
– Верю. И что дальше?
– В этом ресторане – может быть, случайно, а скорее всего, специально – оказалась моя сестра вместе с нашим племянником, тем самым, из Москвы. Она попросила его заснять меня на видеокамеру, а затем показала пленку моей жене, заявив, что женщина рядом со мной, моя давняя любовница.
– Надо же, какая негодяйка! – невольно воскликнула Даша. – А еще родная сестра называется!
Чижик согласно кивнул:
– Поэтому-то я и думаю, что Амалия тоже решила обратиться к детективу, чтобы выяснить правду.
Даша откинулась на спинку кресла и шумно выдохнула:
– Да-а-а, дела… Кстати, а что говорит полиция?
Чижик свел брови:
– По поводу пленки?
– Да нет! По поводу убийства вашей жены. Они уже выдвинули какие-нибудь версии?
– Полиция придерживается версии ограбления. Из дома были похищены ценные вещи, а главное – тайник оказался пуст.
– Тот самый тайник, о котором вы говорили?
– Представьте себе. Именно поэтому моя сестра и стала меня обвинять в убийстве. Кто еще мог знать, что Амалия там хранила деньги?
– Но получается, что ваша сестра знала?
– Я сам сказал ей, когда его нашел.
– Зачем?!
– Мария живет с нами в одном доме. Следовательно, это могли быть и ее деньги… Сейчас сестра просто вне себя. Она уверена, что я прикарманил их, и собирается идти в полицию. Я опасаюсь, что меня могут обвинить в убийстве Амалии.
Скрестив руки на груди, Даша некоторое время размышляла.
– Так вы хотите, чтобы мы нашли пропавшие деньги?
Чижик раздраженно махнул рукой:
– Неужели я выгляжу столь наивно? Нет, я хочу, чтобы вы добыли доказательства моей… лояльности к супруге.
– Каким образом?
– На той кассете, что заснял мой племянник, я сижу лицом к камере. Пани Новотна чуть в профиль, но я-то анфас!
– И что? – Даша не понимала, чему он так радуется.
– Необходимо принести пленку в суд, если таковой состоится, в качестве доказательства. Специалист сможет восстановить наш диалог по артикуляции. По губам, понимаете?
Даша встряхнула головой:
– Вы хотите, чтобы я вылетела в Москву и привезла кассету, которую заснял ваш племянник?
– Именно. Я оплачиваю вам все расходы плюс задаток в пять тысяч. И это при любом исходе дела. Но если вам удастся привезти пленку до начала разбирательства, то я плачу еще сорок тысяч.
Молодая женщина была поражена. Какое-то плевое поручение может принеси фирме полторы тысячи долларов чистой прибыли!
– Так вы поможете мне?
Даша уже хотела крикнуть: «Да!» – но что-то сдержало ее порыв.
– А почему вы не хотите позвонить своему племяннику и попросить прислать вам эту кассету?
– Понимаете, – Чижик принялся барабанить пальцами по подлокотнику, – я не уверен, что Николай не участвует в заговоре против меня. Все-таки это он заснял нас.
– Вы полагаете, что против вас организован целый заговор?
– Я не хочу попасть в тюрьму. И готов за это платить. Так вы поможете мне? – повторил он свой вопрос.
Даша посмотрела на посетителя своими честными ореховыми глазами и кивнула:
– Я постараюсь сделать все, что в моих силах.
Глава 3
1
«Огромное, как умирающее перед закатом солнце, предчувствие беды сковало впалую грудь торговца. Скоро рассвет, но он так и не сомкнул глаз. Ночь давно не приносила ему ни прохлады, ни забвения, только боль и бесконечный страх. Агасфер приоткрыл глаза. Воздух был тяжелым, плотным, каждый вздох походил на комок мокрой шерсти. Он попытался перевернуться, но влажная рубаха липла к телу, сковывая движения. Дышать становилось все труднее, пот струился по спине, садня раны. Даже соломенная циновка, служившая ему жалким ложем, была насквозь мокрой. Внезапно, что-то липкое скользнуло по левой руке. Сухие губы брезгливо дрогнули: опять эти отвратительные насекомые… Они как смерть, они повсюду, они не дают уснуть, сводят его с ума… Торговец с трудом поднял затекшую руку и в тусклом свете единственного окна, покрытого слоем горячей пыли, разверзлись перед ним врата ада: вся левая рука была покрыта копошащимися червями – жуткими, лилово-коричневыми, лоснящимися червями. С какой-то безумной злобой вгрызались они в его измученную плоть и почерневшая кожа лопалась словно перегнивший пергамент, лохмотьями сползая с побелевших костей.
Ужас придал ему силы, в полубезумном угаре торговец вскочил и заметался по земляному полу. Страх, дикий, первобытный страх, словно червь, пожирал его изнутри. Агасфер рухнул на колени, запрокинув голову к низкому потолку, завыл от бессилия и раздирающей все тело боли. Не в силах и дольше терпеть бесконечную муку, схватил он нож и занес над изуродованной рукой…
На жилистом запястье, где еще секунду назад копошились черви, лишь бешено пульсировали багровые вены. Нож выпал из ослабевших пальцев. Торговец обессилено обмяк и вдруг разрыдался. Он устал. Он смертельно устал от этого бесконечного кошмара, терзающего его почти каждую ночь. Все твари смертны, но все покорно принимают свой конец. Принимают, как смиренную необходимость. И только он пытается избежать неизбежного, теряя остатки разума.
Ужас постепенно отступал. Агасфер растер тощую жилистую шею и, тяжело опираясь на дрожащую руку, попытался подняться с колен…».
2
Смуглая рука едва заметно подрагивала. Прошло две тысячи лет, сменились нравы, одежды, даже материки изменили очертания, но страх смерти оставался всё тем же – диким, удушающим и беспощадным. Терзающий страх небытия.
Нестерпимо болела голова. Каждый раз когда приходила весна, и все готовились к Пасхе, у него начинались эти безумные приступы головной боли. Ведь Пасха это напоминание о неизбежности смерти. Которую глупцы почему-то принимают за победу жизни.
Он отложил старую пожелтевшую тетрадь и посмотрел на часы. Ого. Уже почти шесть… Как быстро летит время. Пора навестить прелестную вдовушку. Пока его кто-нибудь не опередил…
3
Евгений Иванович Кержич мало походил на русского, по крайней мере, в представлении большинства американцев. Щуплый, лысоватый, невысокого роста, с очень смуглой кожей и неожиданной для такой невзрачной внешности харизмой. С первого взгляда ничто не выдавало глубины натуры, однако стоило Евгению Ивановичу заговорить, как собеседник мгновенно поддавался силе и обаянию его личности.
Слухи поползли сразу, едва Кержич перебрался в Мидлтон. Да еще такие фантастические, что даже те, кто пересказывал, не особо в них верили. Поговаривали, что он масон, глава русской мафии, грузинский князь в изгнании. Некоторые даже уверяли, что он придерживается черной мессы. Сам Евгений Иванович слухи не опровергал, но и не подтверждал. А на прямые вопросы отвечал столь витиевато, что скорее добавлял тумана и еще большей загадочности. В конце концов спрашивать его перестали вовсе – Мидлтон был городком небольшим, скучным, поэтому прослыть экзотической личностью на фоне его добропорядочного провинциального населения было несложно. В городке, больше походившем на разросшуюся деревню, скучали все, даже собаки, посему местные домохозяйки были благодарны за любые необычные новости, с готовностью прощая придуманные ими же самими преступления.
Кержич арендовал второй по величине и красоте особняк в их краях и не пропускал ни одного светского события. Он водил дружбу с мэром, местными политиками и щедро жертвовал любому фонду, обращавшемуся к нему с просьбой. По-английски Евгений Иванович говорил блестяще, без малейшего акцента, и даже местный выговор давался ему без особого труда. На слух мало кто мог распознать в нем иностранца. К тому же оказалось, что этот загадочный человек говорит почти на любом языке, на котором к нему обращались, включая и весьма редкие. Он отлично стрелял, много знал о стрелковом оружии, однако особые познания проявлял в оружии старинном. А еще Кержич прекрасно держался в седле и даже выиграл местные весенние скачки. Великолепно играл в гольф, в теннис, хорошо танцевал, но при этом все же старался держаться в стороне – никогда не навязывал своего общества, хотя без весомой причины не отказывал в визите. Все это не могло не вызывать уважения и новых пересудов.
Местные жители долго ломали голову над тем, что же привело такого необычного человека в их скучноватый городок, однако вскоре завеса тайны пала. Стало очевидным, что мистер Кержич влюблен. И не абы в кого. Евгений Иванович был влюблен в хозяйку Мидлтона.
