Kitabı oku: «Доминум», sayfa 4
Глава V
Кто старое помянет…
Собирались небыстро – намного медленнее, чем мне бы хотелось. Я даже успел подняться в оружейную – просторное помещение, полное всех тех вещей, которыми можно нашинковать врага. И всё из мерцающего серебра – одного из прочнейших металлов во Вселенной. Изощряться не стал: подобрал колчан, плотно набитый различными видами стрел, да выбрал более удобный лук, втайне надеясь хотя бы раз не потерять его.
Выходя, я отвлекся на проверку кармашков рабочего пояса и, естественно, в кого-то влетел. Мы столкнулись лбами, я коснулся человека, на секунду ощутив сильный запах гари. Сара отшатнулась, недовольно потирая ушибленное место. От ее ледяного взгляда у меня сводило желудок – настолько пустым и холодным тот был. Я извинился и хотел было пройти дальше, но она загородила мне путь.
– Ты ведь не отступишься, – констатировала Сара с присущей ей сухостью. – Все равно пойдешь в самую преисподнюю, только бы доказать что-то.
– Мы уже решили, что я иду в «Белый луч», – с раздражением отозвался я. – К тому же у вас нет шансов без меня.
– Да, это Коул верно подметил. Но без Антареса шансов не будет ни у кого.
– Чего ты хочешь от меня?
– Просто пообещай, что не будешь лезть на рожон. Одна котловина, которую вы посетили с Фри, чего стоит. Прячься позади нас, ни с кем не заговаривай. И, во имя Света, не швыряйся эфиром Антареса направо и налево. Ты понял меня?
Она протянула толстый серебряный браслет. Это вызвало неприятные ассоциации с подарком Лэстрады, который знатно попортил мне жизнь, потому я с подозрением покосился на протекторшу.
– Я поставила на него манипуляции, – пояснила Сара. – Поллуксу вовсе не обязательно видеть признаки пребывания Антареса в твоем теле.
– Спасибо, – неуверенно пробормотал я, беря амулет.
Сара будто хотела сказать что-то еще, но отошла. Лишь когда я оказался на расстоянии десяти шагов, она бросила мне вдогонку:
– И хоть это пустая просьба, но постарайся сопротивляться Антаресу.
Я едва не остановился от ее слов. Они ножом вонзились в спину. Но ноги понесли дальше – до самого тринадцатого этажа, где располагалась дверь во внешний мир. Перед входом уже собрался неплохой отряд. Коул посудил, что раз я главный козырь, от которого и зависит успех всей нашей операции, то брать много народу бессмысленно. Протекторы бессильны против толпы заоблачников. Естественно, Змееносец решил лично повести нас в «Белый луч». То, что тут оказался Дан, не удивляло – он не упускал ни одного значительного мероприятия и ни за что не остался бы в Соларуме. Но вот присутствие Стефана стало для меня неожиданностью. Он стоял, подпирая плечом стенку и, судя по виду, шел на вылазку не по своей воле.
– Мы тебя уже заждались, – хмыкнул Дан, когда я приблизился.
Тут его взгляд зацепился за что-то позади меня, заставив обернуться. Это была Фри, но я не сразу ее узнал – удивился красным волосам. Теперь ее перекрашенные пряди резко контрастировали с темно-синей формой протектора.
– Отличный цвет, – похвалил Дан.
– Спасибо, – усмехнулась она, но тут же ожесточилась, поглядев на меня. – Ну? Почему тебя не было видно? Что за детское поведение! Посмотри на себя! На кого ты вообще похож? Пугало, а не человек!
Я насмешливо фыркнул.
– А сама-то. Зачем перекрасилась?
Фри горделиво вскинула подбородок и с важностью произнесла:
– А почему бы и нет? Светом это делать очень удобно.
– Светом?
– Ну да. – Фри пожала плечами. – Конечно, это немного опасно и все такое, но…
– А можно мне адекватного наставника? – с надеждой поинтересовался я у Коула.
За такие слова мне прилетел болезненный тычок в живот от протекторши.
– Это, между прочим, я тебя так поддерживаю! – заявила она.
Стоило Саре появиться, как все разговоры тут же оборвались.
– Хватит трепаться, – утомленно выдал Стефан, заходя в круглую залу с транзитной дверью. – Пора идти.
* * *
Мне и в тот раз город показался шумным, но теперь я осознал это в полной мере. Здесь чувствовалась жизнь, искрили эмоции, переливались десятки тысяч душ. Первый снег уже тонким слоем засыпал дороги и сверкал на полуденном солнце. Мундир согревал – он был сделан из необычного, явно неземного материала. На холоде одежка не выпускала тепло, а на жаре, наоборот, не задерживала его. К тому же ее было крайне трудно порвать – даже режущий удар лезвием порой не проходил.
Когда мы вышли из дозорного пункта, то немедленно оказались поглощены гулом и навязчивым ропотом проезжей части. «Белый луч» находился в оживленном мегаполисе. Согласен, странное место для заоблачников, но так они точно знали, что никто на них не нападет. Армия Света ни за что не стала бы подвергать приземленных опасности, а здесь – особенно в центральной части города – их было более чем достаточно. Как мне объяснили, земное отделение, совсем новое по меркам небес, открыли только в Средневековье, специально выбрав место с плотным населением.
– Зря Поллукс не послушал Лэстраду и не убрался подальше, – хмыкнула Фри, пока мы быстрым шагом продвигались к «Белому лучу». Тот по счастливому стечению обстоятельств находился не так далеко от пункта.
– Даже не знаю, удача ли это для нас, – ответил ей Коул. – Если бы ушел раньше, то и орнега не потребовалось бы спасать. Но тогда и не получилось бы допросить его об осколке Антареса.
– Жду не дождусь этого допроса, – фыркнул Стефан, который плелся позади всех, сунув руки в карманы рабочих брюк. – Так и вижу, как протекторы выбивают информацию из эквилибрума, который вполне мог бы попасть в совет префектуры Кальцеона, если бы не вел себя как последняя скотина.
Я и не заметил, как мы оказались возле «Белого луча». Не знаю точно, сколько его отделений существовало по Вселенной. Думаю, что достаточно: нужно же было заоблачникам где-то прятать свое нелегальное добро на продажу. Наверняка все отделения выглядели по-разному, но земное вызывало некоторое восхищение. Эдакая башня из камня и стекла, выполненная в странном архитектурном стиле Армии Света: массивные стены, напоминающие частокол лезвий, широкие окна, вкрапления сияющих точек. В темноте строение наверняка казалось еще величественнее. Люди явно обходили его стороной. Тут работал морок: даже если приземленные и замечали эту громадину, то тут же забывали, стоило отвести взгляд. Человечество само и намеренно выработало защитный механизм, чтобы не ввязаться в общую бойню и не думать о скрывающихся в темноте сплитах. Зачем лишний раз беспокоиться о том, с чем ты все равно не можешь самостоятельно разобраться?
Мы в нерешительности встали перед затемненными входными дверьми. Мимо нас скользили люди. Кое-кто из них бросал слепой взгляд на странную вооруженную группу молодых людей в необычной сине-серебряной форме, но тут же отворачивался. Мы все существовали в одном мире, но в разных его реалиях.
– Ну что, так и будем мяться, как страшные школьники на танцах? – поинтересовался Стеф, заставляя остальных прийти в движение.
Коул лишь кивнул и толкнул тяжелую створку дверей.
* * *
Зрение на краткий миг помутилось, я ощутил чью-то крепкую хватку на плече.
А затем низкий знакомый голос:
– Похоже, у вас, протекторов, инстинкт самосохранения совсем стерся после слияния со звездным Светом. Но это понятно, ведь мы и сами такие же.
Я сморгнул пелену и увидел слева от себя Поллукса. Во рту пересохло, голова закружилась. Я не понимал, что происходит. Только что вокруг меня находился холл здания, а теперь – пустая квадратная комната, подобная той, в которой я очнулся в прошлое свое пребывание в «Белом луче». Только сейчас руки мои были прикованы к полу светящимися цепями. Те слегка, но ощутимо жгли запястья, и при каждом движении жар усиливался.
Заоблачник сменил свой серо-белый костюм на черный сюртук, из-за которого, в сочетании с мертвецки-бледной кожей и серебряными глазами, он смотрелся бесцветным. Лишь ярко-рыжие волосы кричаще выделялись из всего облика.
Я тряхнул головой, вконец сбивая с себя туман.
– Как… как я оказался здесь? Я же был…
Эквилибрум с тяжестью вздохнул и достал из кармана круглый диск. Тот немедленно завис в воздухе, разделяясь на три зеркала. В них появилось изображение. Съемки города. Судя по всему, записи велись с отражающих поверхностей – обычно так дозорные пункты следили за населенными областями и появлением сплитов. Но тут слежка велась не за каким-то участком, а исключительно за нашим отрядом.
– Ты ведь понимаешь, протектор, – высокомерно заговорил Поллукс, когда я и остальные на записи подошли к «Белому лучу», – я знаю обо всех любопытных событиях, что происходят рядом с моим местонахождением. Даже о проходящих мимо люмен-протекторах.
Тем временем зеркала показали, как мы вошли внутрь здания, и стоило нам сделать несколько шагов, как все неожиданно остановилось. Я уж подумал, что это замерло изображение, но тут в кадре с разных сторон появились заоблачники. Лишь мы оставались недвижимы.
Он улыбнулся. Гадко, отвратительно.
– Я и не надеялся, что ты сам сюда придешь. Все прикидывал, как же тебя заманить.
– Я думал, что после нашей встречи ты решил оставить меня в покое.
– Так и было, но лишь из-за договора с Меморой. Или как там ее на самом деле звали?
– Так ты и про нее знаешь? – Я непроизвольно округлил глаза.
– Когда же ты наконец поймешь, что от меня не скрыть никакой информации? – едко усмехнулся Поллукс, но тут же очерствел, убирая зеркала. – Неужели считал, что сможешь спрятать от меня свой облик?
В его руке появился браслет, подаренный Сарой. Я с ужасом содрогнулся: он видел во мне признаки красного спектра!
Теперь Поллукс знал, где осколок Антареса.
Тот без всякого интереса оглядел амулет.
– Грубая, безвкусно сделанная манипуляция. Я главный торговец механизмами «Белого луча». Амулеты и опасные безделушки – моя жизнь и работа. И такая дырявая иллюзия меня не обманет, монструм.
Браслет со звоном отлетел в другой конец комнаты. Поллукс угрожающе навис надо мной.
– Впрочем, ты мог и не стараться. Я уже давно знаю, кто ты и что натворил. Та орнега, с которой ты сговорился, очень долго не хотела отвечать на вопросы. Хотя я задавал их максимально четко. Самыми разными способами. Но даже это было не так важно, ведь про твое состояние монструма нам слила Мемора еще в Аргентионе.
Мои кулаки крепко сжались, и по запястьям прошелся сильный жар от наручников.
– Что ты с ней сделал? – сердито спросил я.
Эквилибрум держался крайне холодно, но я чувствовал, как внутри него бурлит гневный огонь.
– Где разум Антареса, протектор? – жестко спросил тот. – Я знаю, что вы с орнега его искали. Могу судить по произошедшему в Соларуме, что ты его таки нашел. Осколок все еще здесь, на Терре. И я получу его.
Тут Поллукс нагнулся и ткнул меня пальцем в грудь.
– И тот, который ты у меня украл. Расскажешь, как и зачем запихал в себя Непогасимого?
– Где ты его взял? – спросил я. – Его считали мертвым пять тысяч Генезисов, и лишь ты смог найти часть Антареса.
Сначала Поллукс не двигался, будто обдумывал мои слова, но затем вытащил из-за пояса длинный стальной стержень, от вида которого у меня в животе похолодело. Заоблачник щелкнул орудием, и с одной его стороны пошли темные потоки, напоминавшие дымные нити, устремленные вверх.
– Не люблю марать душу, – сообщил он. – Но для тебя сделаю исключение.
– Не подходи, – предостерег я, отступая на шаг.
– Спрашиваю еще раз: где его разум?
Не дождавшись ответа, эквилибрум решительно шагнул вперед. Цепь не позволила мне отпрянуть, и удар был нанесен точно в шею. Перед глазами поплыли темные круги от яростной боли, прокатившейся по мышцам. Я стиснул челюсти, чтобы не закричать, но тяжелый хрип все равно вырвался.
Как только звон в ушах спал, я услышал ленивые рассуждения Поллукса:
– Но я все не могу взять в толк: ради чего вы решили прийти сюда? Неужели за орнега?
Новая порция черни пришлась в плечо. Заряд отлично чувствовался даже через ткань мундира. Меня тряхнуло, но жар наручников казался практически незаметным на фоне наполнившей тело боли.
– Где осколок? Что ты с ним сделал?
Я поднял сердитый взгляд на заоблачника. Гнев наконец-то проступил в его глазах, словно серебро раскалилось от жара.
– Ответ тебе не понравится.
– А ты попробуй.
Он приблизился, при этом крепко схватив меня за лацканы свободной рукой. Я всмотрелся в его выразительное лицо. Слегка сгорбленный нос, глубокий шрам на правой стороне и полные гнева глаза. Они лучше всего показывали состояние его души, которая искрила неподдельным бешенством, но на миг – на самый краткий миг – я уловил и опасение. Явно не за свою жизнь – но тогда за что? Что могло вызвать страх у отступника, который никогда не боялся идти против целой Армии Света?
– Где он? – вновь надавил заоблачник.
– Кому ты хочешь продать его разум? – выдавил я.
Поллукс нанес новую атаку по позвоночнику, и она оказалась намного больнее, чем прошлые. Я закричал и упал на пол. Даже когда боль отступила, меня продолжало трясти и жар растапливал кожу. В голове помутилось.
Заоблачник безжалостно навис надо мной.
– Естественно, ты не погибнешь. Последнее, чего я хочу, – сгубить часть Антареса. Но вот твои спутники не имеют никакой ценности, – сухо произнес он. – Их здесь и без того больше, чем нужно. Интересно, конечно, складывается, опять мы в той же ситуации, что и в прошлый раз. Ирония. Их жизни и даже твоя – ничто в сравнении с Антаресом. Даже я мелочь рядом с ним. А потому я верну его, чего бы мне это ни стоило. Осколок может находиться только здесь. Он может принадлежать только мне.
Он вновь замахнулся, но я успел перехватить его руку. Моя ладонь заливалась красным светозарным огнем, обжигающим кожу заоблачника. Поллукс выронил стержень от боли. Я же увидел его душу: над головой висело черное солнце, окольцованное оранжевой короной света. Вечное затмение. А под ним, в каменистой земле, был глубокий овраг, доверху заполненный сломанными механизмами из стали и стекла. Они пытались работать, выполнять свое предназначение, но не могли. Лишь беспомощно гудели, щелкали и выплевывали искры. По трещинам в камне текла лава, почему-то алая. Она медленно стекала в овраг, пытаясь расплавить покореженную сталь, но та с шипением не давалась. Прямо у моих ног оказался Центр души – большая и погнутая птичья клетка с красным кубическим узором на прутьях. Заметив открытую дверцу, я вскинул голову к затмению и увидел на его фоне кружащую птицу – серебряную и механическую.
– Что… – потрясенно выдавил Поллукс.
– Как ты смеешь… – свирепо прорычал я, ощутив чужое присутствие. – Как ты смеешь?!
Заоблачник попытался вырваться, но моя хватка стала непривычно крепкой. Словно удерживал не я, а кто-то другой, более сильный.
А огонь тем временем скользил по венам.
– Твоя собственность?! – вырывалось из меня. – Как ты смеешь говорить такое обо мне, Опаленный?!
Поллукса пронзило понимание. Тогда-то я впервые увидел в нем подлинный страх.
– Антарес?..
Моя свободная рука сама собой потянулась к запястью другой, коснувшись наручников. Светозарный огонь в какие-то мгновения раскалил их докрасна, и я смог просто разорвать металл. Это было на удивление просто.
– Давно не виделись, Поллукс, – процедил он.
Смысла скрываться больше не было.
Одним резким движением он отшвырнул Поллукса к стене. Тот поднялся и потрясенно взглянул на свою обожженную руку. Стоило ему отвлечься, как я сорвал оковы со второго запястья и стрелой ринулся к нему.
Поллукс хотел было отразить мою атаку, ладонь уже налилась оранжевым огнем, но я отбил ее, а затем схватил заоблачника за голову и со всей силы впечатал в стену. От такого удара человеческий череп раскололся бы на сотни кусков. По поверхности пробежали редкие трещины. Перед глазами стояло затмение души Поллукса. Комната наполнилась нестерпимым жаром, словно где-то разверзлась дверь в полыхающий ад. Красный свет исходил от меня и между тем лился отовсюду. Вены на теле наполнились алым огнем. Я слышал треск стен, камня; все дрожало и гремело.
– Успокойся! – воскликнул Поллукс.
– С чего бы? – поинтересовался Антарес. – Ты ведь не смог себя сдержать!
Он лишь сильнее вдавил Поллукса в стену. Казалось, еще немного – и у того сломается челюсть. Позади грохотнул взрыв.
– Ты не в себе! – с трудом выпалил Поллукс. От него несло жареным, скула покрывалась красными искрами и черной копотью. Он жмурился от зверской боли. – Ты долго не был в сознании!
– Да, но теперь я прекрасно все воспринимаю, и то, что я вижу, мне не нравится.
– Я лишь следовал твоим приказам! – озлобленно рявкнул Поллукс. – Антарес, ты раздроблен! Соберись!
Я ощутил, как Антарес заметался. Он вдруг понял: что-то пошло совсем не так. Неправильно, не по плану.
– Вспомни уже! – закричал Поллукс, которому Антарес продолжал прижигать скулу.
И тут я увидел образы, вырвавшиеся из осколка Верховного. Краткие размытые картинки. И слова, которые звучали в моей памяти уже не первый раз.
Это было давно. То оказался Поллукс, но он выглядел каким-то другим. Меньше жесткости во взгляде. Он держал в руках алую сферу.
Я услышал голос, который, как теперь стало ясно, принадлежал Антаресу.
– Сделай это ценой жизни.
Поллукс пораженно качнул головой и с трудом оторвал глаза от сферы, переводя их на меня. Он будто уверился в моем безумии.
– Без этого, – он тряхнул сферой с осколком Антареса, – нельзя жить.
– Тогда мы все умрем. Но пожертвовать собой кто-то должен.
В комнате похолодало, сияние померкло. Я резко убрал руку от Поллукса, и тот грохнулся на пол, держась за обожженную щеку. На его левой скуле проступила серебряная кровь. Я потрясенно уставился на свои ладони. Свет в них не исчез, но спал. С Антаресом что-то происходило. Он будто поразился собственным воспоминаниям, оттого и сник. Я помнил, как же плохо мне было, когда сам вспоминал прошлое, потому не мог винить Верховного за минутную слабость. В конце концов, тот был не в себе намного дольше моего.
Меня обдало ветром, удушливо воняющим гарью. Огонь Антареса уничтожил не только ближайшие комнаты, но и стену позади, открыв хороший обзор на город.
– Так ты не крал и не находил осколок? – пораженно выдохнул я. – Он сам отдал его тебе.
– «Он»? – прошипел Поллукс, морщась на левый глаз.
Я кивнул.
– Когда это произошло? После битвы за Люксорус?
Поллукс поднялся. Ожог на левой стороне лица был заметен, но не опасен. Лишь до черноты закоптился в паре мест, для заоблачников это все равно что царапина.
– Антарес ведь выжил после той битвы? – не унимался я. – Не умер, это мы теперь точно знаем. Но и не был раздроблен. Антарес распался уже после, и не из-за внешних факторов, а по собственному желанию.
Поллукс долго и с тяжестью смотрел на меня. Без всякой злобы. Лишь с усталостью. Будто я только что снял неподъемный груз, который он влачил на себе веками.
– Он был жив, когда я нашел его здесь, на Терре, – подтвердил заоблачник.
– Но зачем Антарес отдал тебе свой осколок? – не понимал я.
– Для охраны. Он знал, что «Белый луч» – лучшее и самое безопасное место для хранения.
– Ты преступник! Он не мог просто так отдать тебе часть себя! – разозлился я.
– Но так оно и было, – ожесточившись, сказал эквилибрум. – На тот момент он уже где-то потерял один из своих осколков и был только при двух. Антарес отдал мне второй, а затем, имея внутри себя лишь разум, исчез.
Глава VI
Давние связи
Эквилибрумы встречались нам на пути и с удивлением косились на ранение Поллукса, но вопросов не задавали. Он невозмутимо пересекал пространство, а я молчаливо следовал за ним. Чем сильнее душа, тем быстрее регенерация – след на лице звезды затягивался. Поллукс заверил, что с остальными протекторами все хорошо. Я не стал требовать, чтоб их тут же освободили. Некоторые могли начать ругаться и перечить, тем самым мешая мне во всем разобраться.
«Так ты действительно в сознании вышел из той битвы за Люксорус», – как бы между прочим начал я разговор, раз уж Антарес решил проявить себя.
Я ощущал присутствие Верховного как биение собственного сердца. От его осколка исходило напряжение, которым пропиталась наша общая душа.
Каждое его слово пронизывало разум:
«Да. Только я мало помню».
«Как так?» – удивился я.
«Бóльшая часть воспоминаний об этом осталась в остальных осколках, да и сейчас я лишь продолжаю восстанавливать свое прошлое. Я был запечатан слишком долго», – спокойно пояснил он.
«И сколько же еще займет восстановление? Те воспоминания могут помочь нам понять, где искать твой третий осколок и оболочку. Она вообще еще существует или ты и ее уничтожил?»
«Кто знает. Где-то да должна быть».
Кинув в меня несуразным намеком, он поспешил оборвать разговор. Поллукс как раз подвел меня к транзитному кругу. Мы ступили на него и тут же оказались в другом коридоре, более темном и узком. В стенах горели сотни маленьких лампочек, пол оказался обшит сталью. Откуда-то раздавалось глухое постукивание.
– Значит, наш могучий Верховный не всегда имеет контроль над твоей оболочкой, – как бы невзначай обронил Поллукс.
– Нет, но он прекрасно слышит тебя, – ответил я, решаясь на вопрос, который волновал меня долгое время. – Так это действительно орнега похитила осколок?
– Да. Он пропал незадолго до того, как состоялась наша с тобой первая встреча. Из-за кражи мне и пришлось спуститься на эту неладную планету.
Значит, орнега оставила осколок мне на хранение. Звучало логично, ведь между «Белым лучом» и Соларумом существовала договоренность, и вряд ли бы Поллукс начал сразу приглядываться к протекторам. Возможно, все прошло бы как по маслу, если бы падшие не вступили в игру. В тот же вечер я бы просто встретился с орнега, чтобы вместе с ней проверить свою догадку насчет Усыпальницы. Тогда бы у нас на руках оказался еще и разум, а Антарес не стал бы в меня вселяться. Но каков был наш дальнейший план? Не будь падших, по нашим следам пошел бы Поллукс, а Лэстрада следила бы за нами как стервятник. Мы бы просто искали третий осколок? Или все было бы труднее? В любом случае я верил, что план имелся. И орнега наверняка расскажет о нем после спасения из «Белого луча». А еще мне требовалось знать, как и зачем я вообще вступил в такую игру. Необученный протектор с подвеской, полной разрушительного светозарного огня Антареса, и опальная орнега. Почему мы оказались на этом пути?
Поллукс остановился и спросил напрямик:
– Во имя всего светлого, где ты нашел разум Антареса?
– Где – не так важно, – процедил я.
– Но ты слился с ним. А до этого был слит с обычным осколком. Поглоти тебя Обливион, как ты вообще сумел это провернуть, будучи мелким приземленным?
– Оно как-то само вышло. По его желанию. А ты не знал, что Антарес лишился своей оболочки?
– Я тебе уже сказал, что не видел его с того момента, как он отдал мне свой осколок, – фыркнул он.
– И как давно это было?
– Даже Генезиса не прошло.
Я поразился услышанному.
– Генезис по-нашему – где-то тринадцать тысяч лет. Хочешь сказать, что на этой планете уже были приземленные?
В ответ Поллукс вздохнул и лениво взмахнул ладонью.
– Да, вы уже тогда спустились с деревьев и начали изводить окружающий мир, при этом привлекая внимание сплитов.
Я растерянно заскользил глазами по матовым стенам. Казалось, здешний отдающий металлом воздух душил.
– Пять тысяч Генезисов… Антарес был в сознании и скрывался?
Поллукс прищурился и продолжил путь, горделиво выпрямив спину.
– Вряд ли он все это время пробыл в полноценном сознательном состоянии. И вообще, я его не осуждаю. Быть частью Армии Света – тяжелое бремя. Сражайся, подыхай в грязи! Снова, и снова, и снова, пока твое хранилище эфира не иссякнет. И ведь никто не скажет спасибо за верную службу и не спросит: а хочешь ли ты вообще сражаться? Может, кто-то пацифист?
– Ты, что ли, пацифист? – буркнул я, следуя за ним.
– Когда никто не переходит мне дорогу, то более чем.
– Но что Верховный делал на Земле?
– Откуда мне знать? Он не сказал. Может, решил пожить тут, не мое это дело.
– А с чего он вообще тебе доверился? Репутация у тебя, как бы помягче сказать… Отвратительная.
Заоблачник саркастично рассмеялся.
– Может, я ему нравлюсь? А возможно, общее прошлое пробудило в нем старую веру. Кто знает, что там у расколотого на уме, а я бы и сам себе не доверился.
– Вы были знакомы до всего этого? Самый почитаемый светлый и контрабандист?
– Поверь, было бы время, и я бы рассказал с пару десятков историй с непосредственным участием Антареса из времен до его правления, о которых наш добропорядочный Верховный наверняка хотел бы забыть и еще заплатил бы мне, чтобы я стер воспоминания о них из своей души, – хмыкнул он. – Тем не менее, может, ты хотя бы теперь скажешь, что с тем осколком, который я охранял? Мне станет немного легче на душе.
Переборов некоторые сомнения, я все же решил, что теперь можно вскрыть и другие карты, потому рассказал Поллуксу о своих злоключениях. Как только я договорил о Лэстраде, он с презрением поморщился.
– Не удивлен, что вы ей доверились. Приземленные – крайне отсталый и глупый вид.
– Может, потому я и веду сейчас с тобой дело, – поморщился я. – Ты б собственную мать продал.
– Насчет матери – вполне возможно. Но я не враг Антаресу. Другим – может быть, но он единственный, кто действительно знал, что делает, и вел Вселенную хоть к какой-то стабильности. Перечить его воле не намерен.
– И ты совсем не хотел продавать его осколок? – скептично спросил я.
Поллукс подвел меня к новой двери, оказавшейся сплошной стеной. Он приложил руку к начертанной на ней манипуляции, и та вспыхнула.
– Я подпольный торговец, а не разрушитель Вселенной, – грубо ответил эквилибрум, когда стена начала растворяться пылью. – Если бы я продал кому-нибудь Антареса, то, возможно, через некоторое время мне и торговать было бы не с кем.
Мы вышли на обзорную площадку. Внизу находилось гигантское помещение, заставленное огромными ящиками, помеченными светящейся эмблемой предприятия – черная планета в сияющем ореоле, у которого сильно выделялся один длинный луч.
– Что в них? – Я кивнул на ящики.
– Это строго конфиденциально, – холодно ответил заоблачник, ведя меня дальше по площадке. – Но Магистрат Света точно кинул бы меня в Червоточину за содержимое пары-тройки контейнеров с этого этажа.
– А та орнега? Она точно здесь? Тебе придется выдать мне ее. – Я решительно поймал его взгляд. – Она нужна мне и Антаресу. Она поможет вернуть его к жизни.
– Орнега? – в его тоне проскочило негодование. – Это бестолковая раса, разве что приземленных по силе переплюнула! И именно эта предательница знала что-то об Антаресе?
– Она и предала тебя, потому что знала о нем.
Казалось, происходящее его крайне уязвляло.
– Меня не покидает одна мысль, протектор. Если Антарес добровольно раздробил себя, то тому была веская причина. На мой взгляд, уж лучше смерть. Когда начинаешь дробить душу, то почти невозможно избежать раскола. Разум тускнеет, оболочка видоизменяется, становится монструмом. Антаресу же каким-то чудом удавалось долгое время сохранять рассудок благодаря силе своего эфира. Но раз он пошел на такой безумный шаг, то зачем ему так внезапно возвращаться? Что послужило толчком для смены курса?
Я даже замедлился. И действительно: с чего мне вдруг пришло в голову, что Антарес хочет вновь собрать себя воедино?
– Он нужен всем нам, – коротко, но уверенно ответил я. – Нужен Свету и Вселенной.
Поллукс смерил меня проницательным взором, под которым я почувствовал себя неуютно.
– Я с недоверием отношусь к тому, что какая-то орнега и уж тем более приземленный смогли отыскать разум Верховного, – бросил он. – Но раз Антарес хочет того, я отпущу ее. Лишь бы все побыстрее закончилось, чтобы я смог убраться с этой грязной планеты и больше ни о чем не беспокоиться.
Мне не нравились двери, встречающиеся на пути, – тяжелые, будто непробиваемые, с маленьким стеклянным окошком для наблюдения.
Тут возле одной из них появились несколько фигур в черно-коричневой форме. Два красноглазых планетара. А еще звезда. Нижнюю часть лица скрывал воротник, но я все равно узнал ее. Завидев меня, она гневно вытаращилась.
– Что ты здесь делаешь?! – прорычала Тараре.
Поллукс взмахом руки призвал ее к спокойствию. Стражники вытянулись. Тараре покосилась на заживающее увечье Поллукса.
– Луц, откуда это у вас? – оторопела она.
– Последствия дипломатии, – ответил он и кивнул на дверь. – Мне нужно, чтобы вы освободили ее.
– Предательницу? – Тараре снова округлила глаза. – Но это невозможно!
Зрачки Поллукса полыхнули.
– Ты снова вздумала мне перечить, Тараре? Я предупреждал тебя на этот счет! Еще одно неповиновение – и Червоточина покажется тебе сказочным местом! Если я сказал, что пленница должна быть освобождена, то приказ обязан выполняться беспрекословно и немедленно, иначе ты последуешь за остальными нарушителями субординации.
Во взоре звезды отразился неподдельный трепет, но она все равно сомневалась, переминаясь с ноги на ногу.
– Да, я все понимаю, но… это сложно… вы же…
– Я – что? – с раздражением осведомился он.
Она собрала свое разбитое мужество и отточенно выдала, словно отчет:
– После отлова преступницы вы приказали подвергнуть ее допросу, что мы и сделали. Вы и сами принимали в этом непосредственное участие. Нужная нам информация была получена. Вы сказали, что протектор расколется насчет остального гораздо быстрее, чем орнега. По плану мы должны были подвергнуть ее манипуляции Обливиона, как только он, – она указала на меня, – окажется у вас в руках.
Я похолодел. Затаив дыхание, оглянулся на Поллукса и увидел, что тот не может выдавить и слова – то ли от удивления, то ли от злобы. Спустя несколько секунд он сдавленно спросил:
– И вы уже успели выполнить манипуляцию, да?
– Протектор появился в пределах «Белого луча». Мы поступили согласно протоколу. Вы сами постоянно напоминаете, что он должен выполняться без задержек. Процесс запущен.
Поллукс стиснул челюсти, явно силясь не распалиться. Он указал на дверь и приказал:
– Открывайте. – Но, как только стражники замешкались, рявкнул: – Сейчас же!
Сердце стучало в горле. Чувства наслаивались одно на другое, я не мог поверить в происходящее. Одна часть меня хотела броситься на стражей и прожечь их светозарным огнем, но другая желала кинуться в камеру и посмотреть в лицо той, что сопровождала меня в поисках Антареса. И оба этих чувства принадлежали исключительно мне – Верховный лишь наблюдал за происходящим из-за своей безмолвной перегородки.
Внутри помещения стояла непроглядная темнота, но стоило мне сделать шаг, как на потолке загорелся фонарь-солнце, озарив неприятного вида комнату. Лицо обдало холодом. В самом мрачном углу помещения находилась жесткая лежанка, состоявшая из единого каменного блока. Там виднелось тело – съежившееся, худое. Неподвижное.
