«Санаторий «Седьмое небо»» kitabından alıntılar

Хибле было стыдно перед ними за свою жизнерадостность, хотя они вряд ли вообще замечали ее присутствие. «Каково это – знать, что доживаешь последние дни?» – задавалась она вопросом, украдкой глядя в их пустые потухшие глаза

Льва, отчего машина едва не сорвалась в пропасть: узкая дорога вилась серпантином

движений. Но постепенно он привык, а жалость, терзавшая его при виде убитых отцом животных

расплаты за содеянное, да еще в такой религиозной форме! Шкуродер банально боялся оказаться после смерти в аду и вечно корчиться в муках. Вначале он пытался както отвлечься от странного наваждения

Вскоре Рая стояла в колее железнодорожного пути между двумя сверкающими на солнце рельсами. По обе стороны от нее вплоть до горизонта раскинулось молочное море. Горные макушки, выступающие из белой пелены, походили на дрейфующие корабли, бросившие якорь. Казалось, они вот-вот снимутся с него и уплывут в неведомые дали, к сказочным странам, где никогда ни с кем не случается никакого горя.

Как-то само собой получилось, что они начали жить в разных комнатах, и Рая росла без его участия. Лев заставил себя пойти в ванную и умыться. В зеркале его встретилЕще бы, наверняка она в курсе, что Лев просидел на пляже целую неделю, не желая верить в гибель дочери, а теперь явно куда-то собрался (вон, сумка стоит распахнутая в центре комнаты),

же крикливо пояснила: – Я понимаю ваше замешательство

Вдруг ее внимание привлекло большое черное пианино, стоявшее в глубине холла справа от лестницы. Вера отпустила ручку чемоданчика, который катила за собой, и поспешила к инструменту под звучные скрипы паркета. Откинув крышку, она прошлась по клавишам одной рукой, и пианино выдало приятную мелодию, слегка ущербную из-за западающих клавиш, но глубокого качественного тембра, говорившего о том, что инструмент в свое время был очень даже хорош. Наверное, на нем давно никто здесь не играл,

дернул левым уголком рта, намекая на возможность

В монументальные шкафы было страшновато заглядывать – казалось, внутри притаились скелеты советских чиновников. Свои и дочкины вещи Лев распихал по тумбочкам, будто опасаясь, что в бездонных недрах лакированных шифоньеров они могут затеряться или вовсе исчезнуть магическим образом, провалившись в прошлое