Kitabı oku: «Шиша. Изгоняющие бесов», sayfa 3
Глава 3. Аглая
– Ее нашли в чистом поле, в трехстах километрах от города, неподалеку от Дивноречья, крупного районного центра, известного на весь регион своей экспозицией «Старина славянская». Работники «Старины…» как раз и нашли, разъезжая по окрестным деревням и селам в поисках предметов с исторической ценностью. Они уже давно прочесали всю округу вдоль и поперек, но все равно время от времени устраивают рейды и рады, если им удается разжиться очередной заскорузлой скалкой или задубевшими чунями. А тут – целая деревня! – Профессор усиленно морщил лоб, читая новостную статью с экрана компьютера. Пара десятков черных бревенчатых изб на фото выглядели вполне крепкими, хоть и вросли в землю по самые окна. Стекол в окнах, конечно, не осталось, но то, что бесхозные дома, которым навскидку можно было дать лет двести, а то и триста, до сих пор не растащили по бревнышку, казалось до того нереальным, что даже пугало.
– Странно, и как они ее раньше не заметили? – Аглае не верилось в подобное чудо.
– Вот именно, как? Это просто невероятно! Дивноречье совсем рядом, в паре километров – шоссе, грибники бродят, охотники… Не может быть, чтобы она там два века простояла! Однако ж видно, что дома основательно просели.
– И как же это объяснить? – Аглая еще больше вытянула шею, заглядывая через профессорское плечо.
– Если бы я знал! Разве что они были все это время невидимыми… Но, к сожалению, такое объяснение совершенно не вяжется с физическими законами.
– Может быть, дома только выглядят вросшими, а на самом деле они там недавно появились? Просто низенькие такие.
– Каким же образом они могли там появиться? – Профессор обернулся и с недоумением посмотрел на свою студентку, словно та сморозила невероятную глупость.
– Обычным. Привез кто-то и зачем-то в поле выставил. Ну, мало ли странных людей на свете.
– Так ведь там уж все вокруг осмотрели – никаких следов нет, даже трава нигде не примята.
– А-а-а… – Аглая озадаченно потерла висок.
– В общем, дело такое. Администрация «Старины…» обратилась к нам с просьбой прислать парочку студентов, желающих поработать летом у них в экспозиции в качестве гидов. Ну, и я сразу о тебе подумал. Ты – лучшая на своем курсе, к тому же девушка любознательная и активная… Поедешь?
Видимо, заметив, что студентка собирается отказаться, профессор поспешно выпалил:
– И оплата будет! Не очень высокая, но… А еще проживание в гостинице, расположенной в купеческом доме восемнадцатого века.
При упоминании о купеческом доме глаза Аглаи сразу загорелись:
– Ух, ты! Серьезно? Купеческий дом куда интереснее избушек, чего я в них не видела!
Она энергично кивнула и взяла из рук профессора только что распечатанный на принтере, еще горячий лист с приглашением от «Старины славянской», где были указаны адреса и телефоны администрации.
– Ну, а напарницу выбери себе сама. Только сообщи мне потом ее фамилию, я подготовлю сопроводительные документы. Есть у тебя кто-нибудь на примете?
– Предложу-ка Дине, думаю, она не откажется. – Аглая извлекла из сумочки телефон и набрала номер своей сокурсницы. Как и ожидалось, Дина восприняла предложение очень жизнерадостно, даже чересчур, словно речь шла о поездке к морю, а не в поселок на севере области. Она вообще была восторженной натурой, во всем ухитрялась найти плюсы и заряжала своим оптимизмом окружающих. Хотя на ее месте Аглая не выходила бы из депрессии, ведь по ее мнению, с такими внешними данными, как у Дины, жизнь просто не могла доставлять удовольствие. Аглая вечно переживала из-за собственных недостатков: волосы слишком тонкие и ломкие, рост не дотягивает до «модельного» минимума в метр семьдесят (правда, совсем чуть-чуть, но все равно ведь брак), фигура тоже не идеальная, никак не удавалось довести ее до стандарта 90-60-90, и пусть превышение составляло лишь пару сантиметров по всем значениям, но эти сантиметры упрямо не желали уходить; еще бесили веснушки, правда не очень яркие, но лучше бы их вовсе не было; и ноги тоже могли бы быть подлиннее… да что там, всего не перечислить! Но если бы Аглае досталась фигура Дины, она, наверное, еще в юном возрасте умерла бы от горя. Однако Дина, казалось, ничуть не комплексовала из-за своего грубого голоса, широченных бедер и толстых ног, похожих на бревнышки. Ее огромные и ясные голубые глаза с длиннющими ресницами восхищенно смотрели на мир – ну, хоть с глазами девчонке повезло. Да и волосам ее можно было позавидовать – густым, вьющимся, с едва заметным рыжеватым отливом. Но и все на этом.
Аглая от души сочувствовала сокурснице, но та, похоже, в ее сочувствии не нуждалась. Она словно не замечала своей некрасивости, а может, не подавала виду, но тогда ей надо было учиться на актрису, а не на педагога. Скорее всего, Дина не догадывалась, что у нее проблемы с внешностью. И, что удивительно, у нее даже имелся тайный воздыхатель, о котором она, вероятно, также не подозревала. Зато Аглая знала об этом наверняка.
Пару месяцев назад или чуть больше (кажется, была еще зима… точно, зима, и мороз под тридцать заворачивал, потому-то Дина и простудилась), в общем, когда подруга не пришла на занятия, к Аглае подошел студент старшего курса, Стас Мельников, и явно смущаясь, поинтересовался, не найдется ли у нее минутка для разговора. Аглая растерялась от неожиданности, ведь, хотя этот парень часто мелькал в компании ее однокурсников, но заговорил он с ней впервые. Заметив ее замешательство, Стас поспешно добавил, что не отнимет у нее лишнего времени, если она позволит подвезти ее до дома, и они поговорят по дороге. Аглая кокетливо улыбнулась, решив, что Стас к ней подкатывает и первым делом хочет продемонстрировать свой автомобиль. Раньше она к нему особо не присматривалась, но тут, с близкого расстояния, вдруг увидела, что он довольно привлекателен: высокий, черноволосый, атлетически сложенный, с умным взглядом и спокойным добрым лицом, в котором угадывалось что-то знакомое, – возможно, Стас напомнил ей какого-то популярного голливудского актера. Аглая представила себе, как бы она и Стас смотрелись вместе, и образ, возникший в ее воображении, вдохновил ее на решительные действия. Нет, она не согласилась сразу же сесть в его машину, наоборот, попыталась показаться недосягаемой, зная, что неприступные женщины притягивают к себе смелых мужчин. Если Стас из таких, то его не остановит ее отстраненность. Поразмыслив, Аглая предложила ему поговорить в вестибюле или на улице, но, к ее тайному ликованию, Стас возразил, что в вестибюле шумно, а на улице холодно, и лучше все-таки пообщаться в машине, ну, а раз так, то ему будет совсем не трудно довезти Аглаю до дома, ведь какой смысл стоять на месте? «Вот теперь можно и согласиться», – подумала Аглая, царственно склоняя голову и с большим трудом скрывая волнение. Ей очень льстило внимание старшекурсника. Но, как выяснилось, Стаса интересовала не она, а Дина! Толстушка Дина с коровьими глазами, поросячьими ножками и голосом простуженной старушки! Как такое возможно?! Этот возмущенный возглас едва не сорвался с ее языка, когда Стас попросил ее аккуратно выведать у Дины, какого та о нем мнения и как отнесется к тому, если он пригласит ее поужинать в ресторане. Аглая сдержанно кивнула и отвернулась к окну, будто заметила там что-то интересное, а на самом деле прятала глаза, полные недоумения. А потом ей стало обидно, и она, повинуясь внезапно возникшему мстительному порыву – будто черт за язык дернул – соврала:
– Я, конечно, спрошу, но… ей давно уже нравится другой парень.
– Кто? – упавшим голосом спросил Стас.
– Не могу сказать, уж извини. Я не выдаю чужих секретов.
– Понятно. Тогда пусть наш разговор тоже останется в секрете. Не говори ничего Дине.
– Можешь не волноваться.
До места они доехали в молчании, там сухо распрощались и с тех пор больше не разговаривали. Аглая даже забыла об этом случае, а теперь вот, обсуждая с Диной поездку в Дивноречье, почему-то вспомнила и почувствовала угрызения совести. Вот зачем соврала Стасу? Между ним и Диной мог бы закрутиться роман. Но Аглая тут же оправдала себя: да какой роман, они же вообще не пара! Вряд ли Стас испытывал к Дине что-то серьезное. Удивительно, что он обратил внимание на такую неказистую девушку. Ну, вот чем она его привлекла? Вероятно, он недостаточно хорошо ее разглядел, а разглядев как следует, вскоре бросил бы. В таком случае Аглая не навредила подруге, а уберегла ее от лишних страданий. Хорошие подруги так и поступают. Но даже если она ошибается, то не так уж и виновата: Стас мог бы и сам сказать Дине о своих чувствах, а не искать окольные пути. Струсил? Ну, и зачем Дине трусливый парень? Вот, как ни крути, а получается, что Аглая сделала для подруги доброе дело.
Спустя неделю, когда май уже отцветал, Аглая и Дина высадились из рейсового автобуса на центральной площади Дивноречья. Дорога заняла целый день, и солнце клонилось к горизонту, разливая над поселком алое зарево. Казалось, все пространство приобрело красноватый марсианский оттенок, от которого на душе сразу стало тревожно и неуютно. Прохладный ветер подхватил с земли горсть мелкого сора и швырнул в девушек.
– Гостеприимно, ничего не скажешь! – проворчала Аглая, стирая салфеткой пыль с лица.
– А тут красиво, – протянула Дина, с восхищением таращась куда-то вдаль. Похоже, она и не заметила пыльного вихря.
Аглая даже позавидовала ее невозмутимости. Впрочем, не впервые. Проследив за взглядом подруги, она увидела несколько купеческих домов, с обеих сторон обступавших широкую и пустынную улицу. В реальности дома выглядели еще более изысканно, чем на фото, которые девушки нашли в интернете, когда изучали место, где им предстояло провести целое лето. И, хотя по современным меркам эти строения трудно было назвать архитектурной роскошью, но они, отлично отреставрированные, с кружевной резьбой и шпилями на высоких черепичных крышах, имели очень солидный вид на фоне простых изб. Один из домов, когда-то принадлежавший купцу Агантию Латкину, самый отдаленный от центральной площади, сдавался в аренду туристам, остальные служили музейными экспонатами, – об этом Аглая и Дина прочитали на сайте «Старины славянской». От ближайшего купеческого дома до самой площади, где высадились девушки, тянулся высокий забор из толстых бревен, такой же, как на картинках с изображением древне-русских крепостей в учебниках истории. Над зубчатым краем забора виднелись лишь макушки колоколен и церквушек, все остальное было скрыто от взора. Внушительные, окованные темным железом, ворота щетинились металлическими шипами и вызывали мрачные ассоциации с тюрьмой и острогом.
Аглая поежилась. Чувствовалась близость большой северной реки, еще источавшей зимний холод из своих стылых глубин. Правда, отсюда ее было не видно, строения закрывали обзор, но речной запах свидетельствовал о том, что до реки рукой подать, чего нельзя было сказать о купеческом доме-гостинице. Аглая прикинула на глазок, выходило, что идти придется не меньше двух километров. Может, это и не очень много, но она давно уже не преодолевала пешком такие расстояния. Выдвинув ручку чемодана на колесиках, она с сомнением покосилась на свой раздутый рюкзак, лежащий на лавочке. Идти налегке еще куда ни шло, но тащиться с этим баулом… Дине проще, она без рюкзака. Интересно, как она ухитрилась вместить все вещи в один чемодан?
– Зачем ты набрала столько одежды? – Словно прочитав ее мысли, Дина удивленно уставилась на ее рюкзак.
– Так ведь на все лето приехали, – возразила Аглая.
– Но ты же говорила, что для работы нам выдадут специальную форму, старинные русские наряды.
– А что, кроме работы, ты больше никуда ходить не собираешься? –усмехнулась Аглая.
Где-то поблизости что-то громко лязгнуло. Девушки вздрогнули и повернулись на звук. Из небольшой дверцы в воротах «Старины славянской» вышли два парня и огромный черный пес. Аглая прищурилась, всматриваясь. Ей показалось, или глаза у пса действительно были красного цвета?
***
– Девчонки-то какие здесь, а? – Марьянов толкнул Илью в бок, многозначительно подмигивая.
– Ага, – откликнулся тот безразличным тоном.
– Особенно худышка с хвостиком. Только испуганная очень. Заметил?
– Не знаю, не присматривался. – Илья пожал плечами. – Мы здесь по другому делу вообще-то.
– Насмерть испуганная, говорю, – повторил Марьянов, не обратив внимания на последнюю фразу своего спутника. – Есть над чем работать. Ну на то я и спец по чужим страхам. Разберемся.
– Сначала Шиша, – с нажимом произнес Илья. – Разберемся с ней, а потом будешь разбираться с девочками.
– Само собой. Но с Шишей вопрос, считай, решен. Завтра ее уже не будет.
– Ты уверен, что пожар поможет? – спросил Илья, понизив голос, и воровато оглянулся. – Все-таки не обычная деревня, а бесовское логово. Вдруг огонь не возьмет?
– Ну так бесов-то никаких в ней нет. Мы же с тобой каждое бревно осмотрели, а Гром обнюхал. Сгорит дотла, как миленькая, и дело с концом! – уверенно заявил Марьянов.
– Точно? – Илья недоверчиво покосился сначала на него, а затем на его четвероногого помощника Грома – черного шотландского волкодава с редкой генетической мутацией, выражавшейся в отливавшей красным радужке глаз, – особенности, присущей альбиносам, но в сочетании с абсолютно черной как смоль шерстью.
– Я, по-твоему, на трепло, что ли, похож? Не забывай, с кем разговариваешь! С дипломированным магом, а не с шелупонью какой-нибудь! Меня знаменитая наставница учила, которая знает о демонах больше, чем ты о своей маме.
– Вот только маму мою не трогай! – проворчал Илья, понимая, что Марьянова в очередной раз понесло. Такое всегда случалось, если «магу» казалось, что кто-то относится с недоверием к его магическим способностям.
Прошла уже неделя со дня их приезда в Дивноречье, а главная задача – уничтожение бесовской деревни – все еще не была выполнена. Пока разобранные на отдельные бревна деревенские дома кучами лежали вдоль забора музейного комплекса, сжигать их в таком виде было слишком рискованно: пожар мог в мгновение ока охватить все постройки «Старины славянской». Поэтому Илья и Роман отложили воплощение своего плана на последний день перед тем, как в деревню откроют доступ для посетителей, когда дома будут собраны и установлены на отведенной для них площадке. Конечно, все равно оставался риск, что огонь распространится на другие объекты, но, по мнению Ильи, он был минимален. Во-первых, Шишу окружали просторные газоны, на которых нечему было гореть. Во-вторых, Илья и Роман собирались запалить дома под утро, и если искры разлетятся далеко за пределы пожарища, то охранники, которые беспробудно спят всю ночь (за неделю наблюдений это выяснилось), заметят возгорание на утреннем обходе. К тому времени от Шиши останутся лишь тлеющие головешки (сгорит она быстро, уж Илья об этом позаботится!), а музейный комплекс не успеет серьезно пострадать.
Все должно получиться. Беспокойство вызывали лишь обрядовые куклы из сена, которых рабочие привезли вместе с избами, потому что обнаружили кукол внутри одной из этих изб. Похожие на огородные пугала, они стояли там, обращенные пустыми безглазыми лицами к входной двери, словно хозяева, поджидающие гостей. В этих кульках с сеном не было никакой исторической ценности, их возраст, судя по относительно современной одежде, которая была на них надета, не превышал пяти-семи лет. Это, кстати, показалось всем очень странным. Хотели даже вызвать полицию, заподозрив, что куклы изготовлены какими-нибудь сектантами для проведения обряда с жертвоприношениями, но все же передумали обращаться к правоохранительным органам, опасаясь, что расследование может осложнить работу музейного комплекса, а кукол, как и найденную деревню, скорее всего, вообще конфискуют в качестве «вещдоков».
Вначале работники «Старины…» собирались переодеть кукол в русские народные костюмы и вернуть их в избы, но, к счастью, отказались от этой идеи. Никто к этим куклам прикасаться не захотел, и неспроста: наметанным глазом Марьянов сразу определил, что кукол использовали в ритуалах для «перекидывания бесов» – так он называл процесс перемещения беса из одержимого человека в обрядовую куклу. И, по мнению «мага», эти бесы все еще находились в тех куклах. Марьянов, по его собственному утверждению, обнаруживал бесов с первого взгляда, где бы те ни находились – в людях, в животных, в предметах. Илья относился к этому с некоторым сомнением, потому что сам никогда и нигде бесов не замечал. «Маг» объяснял, что бесы показываются не всем, без особых способностей беса невозможно распознать даже в собственном теле, не говоря уже о чужом. Наставница Марьянова, которую тот почему-то называл Демоницей, якобы разглядела в нем такие способности и помогла ему раскрыть их. На вопрос Ильи, почему его наставница демоница, «маг» ответил, что это творческий псевдоним одной очень популярной женщины-экстрасенса, которая усмиряет демонов крайне опасным способом: позволяет им вселиться в себя. В теле наставницы все время томилась какая-нибудь демоническая сущность, подлежащая уничтожению на энергетическом уровне. Такая практика не могла не сказаться на внешности наставницы и наделила ее нечеловеческими способностями: огромной силой, обжигающим взглядом, хищной красотой. Она могла внезапно заговорить низким утробным голосом или разразиться гомерическим хохотом, от которого сам Сатана побледнел бы от зависти, знала язык бесов и демонов и порой начинала выкрикивать непонятные слова, а иногда падала и принималась кататься по полу с жутким воем и натужными выдохами, будто что-то рвалось из нее наружу, – наверное, в такие моменты усмиряемый ею бес брал верх, но длилось это недолго, не дольше пяти-шести секунд, и случалось крайне редко: за все время общения Марьянов видел Демоницу в таком состоянии всего лишь дважды, а обычно она удерживала бесов внутри под строгим контролем.
К сожалению, Марьянов не мог уничтожать бесов, как его наставница: он еще недостаточно развил свои способности, поэтому для изгнания бесов использовал обрядовых кукол, после чего избавлялся от них. Причем кукол нельзя было сжечь, распотрошить или еще как-то утилизировать, ведь тогда бесы вышли бы наружу и могли вселиться в первого попавшегося человека или животное, оказавшееся поблизости. Чтобы этого не произошло, Марьянов вместе с Ильей вывозили кукол далеко за город и выбрасывали в каком-нибудь нехоженом с виду лесу. Илья сомневался в том, что это безопасный способ, ведь куклы, сделанные из сена, должны были вскоре сгнить там от сырости и дождей, а значит, бесы неизбежно окажутся на свободе. Марьянов отвечал на это с надменным видом знатока: «Пока сено сгниет, бес без энергетической подпитки ослабнет и не сможет ни в кого вселиться, а через некоторое время совсем пропадет. Но если и не пропадет, то едва ли сможет добраться до человеческой души – так и будет метаться по лесу. И пусть, там ему самое место».
Илья подозревал, что с таким подходом к делу все леса за городом с годами будут кишеть нечистью. Наверняка есть другой способ избавления от кукол, но либо он неизвестен Марьянову, либо тот не хочет к нему прибегать, опасаясь не справиться. Однако Илья молча выполнял указания своего наставника, ведь тот щедро платил ему за это.
Теперь Илье и Роману предстояло вывезти целый ворох обрядовых кукол, которые на вид уже наполовину сгнили, а потому прикасаться к ним было рискованно. Интересно знать, кто их сделал и почему оставил в избах? Вероятнее всего, на эти вопросы никогда не найдется ответов. Судя по относительно современной одежде кукол, с бесами, обитавшими в Шише, боролись не так уж давно. Непонятно, почему от кукол так и не избавились. Придется Илье и Роману довершить начатое кем-то дело: увезти кукол подальше в лес. Тогда можно будет спалить бесовскую деревню, чтобы там вновь не завелась какая-нибудь нечисть.
Впереди показался дом деда Гриши, а точнее, куча ржавого металлолома, скрывавшего дом по самую крышу. По щербатому забору важно прохаживался рыжий кот с облезлым хвостом. За забором начинался просторный огород с аккуратными грядками, там копалась в земле кругленькая старушка в цветастой панаме. С другой стороны огорода, за таким же трухлявым забором, стояла худенькая светловолосая девушка и явно присматривалась к ним с Марьяновым, даже ладонь козырьком ко лбу приставила, чтобы солнце не слепило. Поймав на себе взгляд Ильи, она вздрогнула и спряталась за забором. Вот странная! Илья узнал ее, это была та самая девушка, налетевшая на него в первый день их работы в музейном комплексе. Интересно все-таки, откуда она знает его имя? Только вряд ли она расскажет, если Илья спросит ее об этом. Желание получить ответ на этот вопрос разгорелось в нем с новой силой.
