Еше раз по поводу мокрого снега

–– А у кого еще были ключи?

–– Я никому не давала. Но у хозяев квартиры, наверное, были, у риелтора тоже, наверное. Может, они еще кому-то давали. Не знаю, надо хозяев спросить.

–– А кто хозяева?

–– Да я их не знаю лично, сама с ними не встречалась, мне сдали квартиру через риелтора, мою знакомую Мокиенко Зою Михайловну. Ксения продиктовала номер телефона Зои, и следователь начал звонить. Покойника чертыхаясь и толкая друг друга в тесноте, вытащили из ванной, взгромоздили на носилки и стали выносить.

Мужики, мужики, погодите! – услышала Ксения женский крик на площадке.

–-Едрена вошь, это же Серега? Куда вы его тащите: Он окочурился что ли?

–– Какой Серега? – следователь направился на голос. Санитаров с носилками остановила соседка с мышиным хвостиком из квартиры напротив, которая решила видно, что в непосредственной близости разыгрываются события поинтереснее, чем по телевизору, и выползла на площадку. Через открытую дверь был слышен орущий телевизор, где доблестные менты вязали тех кого-то, кто кое-где у нас порой»

Но не менее доблестные менты, оказывается, тоже обнаружили жмура и прямо в квартире напротив. Возможность включиться в сериал, почти не сходя с дивана, возбуждала соседку не на шутку.

–– Да Серега это, вот из той квартиры, – она махнула рукой на дверь рядом с Ксениной. Надьку Федька неделю назад в больничку спровадил, сам, видать, опять на нары, прямым ходом. А это их сынок, Серега, Сергей Никаноров, он тут всю жизнь свою живет, только последнее время не видно его было, он вообще-то нарик со стажем, я думала уже передозанулся и загнулся, а он видать домой пришел умирать-то.

–– Да не совсем домой, мы его в ванне вот в квартире у гражданки Морозовой обнаружили.

–– Че там и умер что ли, в ванной? Помыться решил? Да он вроде одетый? А че он к соседке-то в ванну поперся, у них же своя, чай, есть?

Мышиный хвост подозрительно посмотрела на Ксению, которая почувствовала себя бандершей или наркодилершей.

–– Да я в отъезде была, приехала, а он там, – торопливо стала она оправдываться, ненавидя себя за это.

Следователь велел соседке, которая представилась Серафимой Серебряковой (Серебрякова! Серафима! – подумала Ксения, глядя на помятую соседкину физономию и жидкий мышиный хвостик) – еще раз внимательно посмотреть на покойника и подписать протокол опознания.

После того, как несчастного Серегу санитары, беспрерывно чертыхаясь на узкой лестнице, вынесли из подъезда, следаки еще около часа посуетились в квартире, пошатались из комнаты в комнату, постоянно задевая сидевшую на стуле у окна Ксению Петровну. Молодой человек, копавшийся на кухне – судя по вынесенным из детективов знаниям, снимавший отпечатки, а может, искавший ДНК, теперь, судя опять же по детективным сериалам, чуть что – ищут ДНК – позвал оттуда следователя. Они что-то бурно обсуждали на кухне, потом позвали хозяйку. Ксения встала с насиженного стула и, как сомнамбула, поплелась на кухню.

–– Ксения Петровна, у Вас тут на газовой плите все конфорки были вывернуты на полную. Вы не могли ведь сами это сделать перед отъездом?

Ксения покачала отрицательно покачала головой, но поняла, что она уже ничего не может утверждать наверняка. Может, кроме шуток, у нее какие-то проблемы с головой, и она уехала, открыв все конфорки и не закрыв квартиру?

–– Но кран, слава богу был перекрыт, – попытался успокоить ее парень в перчатках и с чемоданчиком. – Я проверил, утечки нет, но Вы все же будьте с плитой поосторожнее.

–-Наверное, этот жмур открыл конфорки. Ну или тот, кто его оприходовал, – это более вероятно, пальчиков на вентилях нет, но в других местах полно.

Они заговорили о своем, а Ксения поплелась обратно в комнату и примостилась опять на не очень удобном, но уже обжитом стуле.

Где-то через полчаса следователь, сказал, что они сейчас уходят и попросил ее в ближайшее время не уезжать никуда и прийти в отделение полиции сразу, как только ее пригласят по телефону.

–-Запишите мне вот тут – Ксения протянула блокнот, – адрес отделения и Ваше имя-отчество. И фамилию.

Алексей Максимович Филимонов, если она правильно разобрала его каракули, несколько раз спросил, в порядке ли она, все ли она поняла, найдет ли она отделение. Ксения почувствовала, что производит впечатление ополоумевшей бабки и заверила, что умеет пользоваться Интернетом, да и язык, как известно, до Киева доведет (хотя в нынешней политической ситуации такой язык нам вряд ли нужен, – почему-то успела подумать Ксения сразу же, как произнесла поговорку). Но товарищ – не расслышала кто по званию – политической бдительности не проявил и на украинский след не среагировал.

Глава восьмая

После того, как люди из полиции удалились, затоптав все, что можно, Ксения осталась сидеть на стуле, с каким-то тупым ужасом оглядывая свою сиротскую и ставшую не только чужой, но даже враждебной квартирку.

Нераскрытая дорожная сумка стояла у стула и рядом с ней на грязном полу валялись Ксенин пуховик и шапка. Ксения подняла их, отряхнула, положила почему-то на стол.

Она до сих пор не могла прийти в себя. Каким образом в квартире оказался Серега? Что ему здесь было надо? Вспомнив Серегу, а точнее его тело, скрючившееся в сидячей ванне, Ксения вдруг впервые со всей отчетливостью поняла, что гораздо важнее задать вопрос – кто, кроме Сереги был в квартире? Кто ударил его в висок тяжелым предметом, предположительно круглой формы, который в квартире обнаружить не удалось? Как попал в квартиру этот другой? Что ему-то, другому здесь было надо? Или они вместе пришли и что-то не поделили? Но почему и зачем они вломились в ее квартиру, когда рядом была абсолютно пустая жилплощадь, на которой Серега прожил все свою незадачливую, судя по всему, жизнь?

В коридоре заскрипела дверь и раздались шаги. Послышался вопль и только через секунду Ксения поняла, что вопит она сама. Шаги в коридоре приближались и перед вопящей Ксенией Петровной предстала Серафима -мышиный хвост–Серебрякова.

–– Это я, не ори ты, у тебя дверь была не закрыта. Я это пришла спросить, ты как, не надо чего тебе?

По любопытному взгляду соседки, обшаривавшем квартирку, Ксения поняла, что вряд ли ей двигали альтруистические мотивы и любовь к ближнему.

–– А в ванне кровищи полно, да? Можно посмотреть?

–– Нет, нельзя, полицейские велели там ничего не трогать и никого не пускать.

–– Ничего не трогать? А ссать ты куда будешь ходить, ну это, мочиться, то есть?

Ксения вдруг поняла, что действительно не сможет себя заставить зайти и сесть на унитаз, который интимно терся боком об оскверненную ванну.

–-Да, я как раз хотела попросить воспользоваться вашим туалетом, можно?

–– Ну давай, – неохотно сказала Серафима, которой совсем не хотелось возвращаться из нтвшного сериала в серенькую ноябрьскую реальность

Но Ксения уже встала и направилась в коридор, в котором вдвоем было не разойтись, и потому Серебряковой пришлось развернуться и выйти на площадку.

Серафимина квартира была чуть побольше, но еще сумрачнее и запущеннее. Туалет, который. казалось, не ремонтировался с момента возведения здания в начале века, оброс серой паутиной по углам. Но в Ксенином положении было не до чистоплюйных капризов. Спасибо, что пустили пописать, добрые люди.

Соседка была настроена еще поговорить, обсудить судьбу Сереги и прогнозы на развитие детективного сюжета, но Ксения извинилась, сказала, что она с трех ночи в дороге и после таких бурных событий еле стоит на ногах и не в силах разговаривать.

Вернувшись в свою квартиру, она поколебалась – закрыть дверь или оставить открытой: неясно было, где таится опасность – снаружи или внутри.

Но все же повернула ключ в замке и села опять на тот же стул, который казался ей как-то уже обжитым и потому более безопасным. Вдруг, испугав ее до дрожи, мобильник звонко заголосил: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше, только утро замаячит у ворот!» Звонила риелторша Зоя Мокиенко. Ксения еще раз пересказала ей все события утра, которое, как ей казалось, началось уже неделю, если не месяц, назад.

–– И что ты дальше намерена делать? Ты можешь в этой квартире теперь жить-то? – поинтересовалась Зоя.

–– В принципе могу, – так полицейские сказали, но на самом деле, Зоинька, не могу, конечно. Сейчас соберу вещи и съеду.

–– А куда? – спросила Зоя. – И знаешь, я тебе очень сочувствую, но должна предупредить, что деньги хозяева тебе точно не вернут.

Ксению поселили в эту квартиру за относительно умеренную плату только при условии, что она заплатит за три месяца сразу и вперед.

–– Ну и бог с ними с деньгами. Зоя, неужели ты могла бы остаться в квартире, из которой утром труп вынесли и мыться в ванной, где убиенный сидел?

–– Да, вздохнула Зоя, – это вряд ли. Теперь как бы вообще обмен не сорвался. А тебе-то есть куда съехать? К знакомым или в гостиницу?

–– Надо подумать, – ответила Ксения.

–– Ну подумай. Если хочешь, я попробую тебе что-то подыскать, хотя в центре, на три месяца – очень нелегкая задача. Ну звони, если что. Я буду думать о твоей проблеме. Вдруг что подвернется, как вот в этот раз. Ключ от квартиры пусть пока у тебя будет, мы потом созвонимся. Я так полицейским и сказала, что, если им нужен будет ключ, пусть со мной свяжутся, я им открою. Мне важно знать, что с квартирой все в порядке.

Распрощавшись с Зоей, Ксения задумалась – куда же ей на самом деле переехать. Гостиницу, конечно, можно найти. Но это же недешевое удовольствие. А она уже попрощалась с немалой для себя суммой за аренду этой «нехорошей квартиры».

Ксения стала перебирать в уме питерских своих знакомых. Их вроде и немало, но тех, к кому можно было бы на три месяца в гости набиться… У кого тесно, у кого внуки, да у всех не то, так другое. И все это хорошие знакомые, но не такие задушевные друзья-подруги, к которым можно было бы экспромтом завалиться со своей раскладушечкой на три почти месяца. Да и прошли уже те времена, когда считалось в порядке вещей, если друзья и родственники наезжают в гости и спят вповалку на полу на старых воняющих нафталином пальто.

Юный барабанщик в телефоне опять забарабанил и заголосил высоким пионерским голосом. Ксения вздрогнула и решила, что сегодня же сменит рингтон на телефоне.

–– Добрый день, Ксения Петровна! – Не узнав голоса в телефоне Ксения молчала.

–-Ксения Петровна, это Вы? Вы в порядке? Это Людмила говорит, помните, мы в библиотеке познакомились дней десять назад.

–– А, Людмила., – Ксения поняла, что она не в силах слышать встревоженный голос новой знакомой и вести бессмысленную светскую беседу и уже хотела, извинившись, отключиться, как вдруг, неожиданно для себя бурно разрыдалась в трубку.

–– Ксения Петровна, что случилось? Я могу Вам помочь? Вы дома? Я могу приехать к Вам, если нужно?

Ксения рыдала уже почти истерически, ничего не отвечая.

–– Ксения Петровна, я на машине и как раз тут недалеко от Вас. Я скоро подъеду, я помню, где Вы живете.

–– Нет, не приходите сюда, давайте встретимся где-то в кафе, – удалось Ксении выдавить сквозь рыдания.

–– Хорошо, подождите я сейчас посмотрю, что тут поблизости есть. Вот какое-то кафе на углу Малого и пятнадцатой линии – подойдет?

–– Да, подойдет, – прорыдала Ксения.

–– Ксения Петровна, может, все-таки заехать за Вами?

––Нет, – попыталась успокоиться Ксения, – я дойду. Давайте в этом кафе через полчаса, Вы успеете?

–– Да, конечно, я тут совсем недалеко от Вас. Я буду Вас ждать в кафе «Лугела» через полчаса в 16.30. Вы найдете?

–– В 16. 30? – Переспросила Ксения. – Ладно. Дойду, найду. Она нажала на кнопку отбоя и уставилась на экран телефона. 15 часов 56 минут. Боже, а ей казалось, что все еще длится утро. Хотя, конечно, поезд пришел почти в 11.

Поезд. Неужели еще сегодня она ехала на поезде из Финляндии, разговаривала в ресторане с Иваницкой довольно бодрая и даже веселая, несмотря на бессонную ночь. Теперь Ксения чувствовала себя старой, совершенно обессилевшей и разбитой.

Она взяла со стола пуховик, натянула шляпку и перчатки, достала из большой дорожной сумку поменьше, в которую влезал телефон, кошелек, пара книг, блокнот для записей и всякая дурацкая мелочь, нащупала в кармане ключи и покинула квартиру, которая теперь, вероятно, должна была именоваться не иначе. как «место преступления».

Глава девятая

На улице было сумрачно, почти темно и опять с неба что-то мокрое то ли падало, то ли капало. Ксения вспомнила, как дочь рассказывала, что в финском для такого дождеснега есть очень выразительное слово räntä . Рянтя – звучит омерзительно и безнадежно. Такая беспросветная рянтя сейчас у нее и снаружи, и внутри.

Пробираясь в сумерках по снежной жиже, Ксения начала сомневаться, правильно ли она делает. Зачем надо обременять малознакомого человека своими нешуточными проблемами. Зачем вообще она обрыдала Людмилу по телефону и заставила ее тащиться в какое-то невразумительное кафе. При мысли о кафе Ксения неожиданно ощутила зверский голод. Она не ела ничего уже почти сутки, если не считать едой чашку кофе в поезде. Подходя к Малому проспекту, она решила, что расскажет Людмиле коротко о ситуации, раз уже ничего нельзя отыграть назад, извинится перед ней за беспокойство, а потом поест и спокойно обдумает, что ей делать дальше.

Войдя в кафе, она сразу увидела Людмилу, которая сидела за столиком у окна и смотрела на экран мобильника. Заметив вошедшую Ксению Петровну, та убрала телефон в сумочку и приветливо помахала рукой. Ксения сняла пуховик, повесила его на спинку стула и села напротив Людмилы.

–– Ксения Петровна, дорогая, – как Вы меня испугали. Что у Вас случилось? Вы так безутешно плакали, я ничего не поняла. Поняла только, что Вам помощь нужна. Да?

–– Извините меня, Людмила, я действительно была не в себе, когда Вы позвонили. Видите ли, в квартире, которую я снимаю, произошло убийство.

–– Убийство? Боже, Вы стали свидетелем убийства?

–– Нет, но я обнаружила в квартире труп. Утром, когда вернулась из поездки.

–– Труп? Чей труп? Почему в Вашей квартире?

–– Дорогая Людмила, спасибо Вам огромное за сочувствие и готовность помочь, но я совсем не хочу обременять Вас своими проблемами, да еще такими неординарными.

–-А полиция была?

–-Да, конечно

–– А что они сказали? Они установили, кто этот убиенный? А как его убили и кто? Что-то удалось выяснить, найти какие-то следы?

–– Нет-нет, дорогая Людмила, я не хочу и не могу больше об этом говорить. Я уже, слава Богу, успокоилась, спасибо Вам и еще и еще раз извините меня, что я Вас напугала и заставила сюда приехать. Я надеюсь, у Вас все в порядке и статья Ваша успешно продвигается – Ксения из последних сил старалась закруглить этот бесполезный разговор. – Вы не беспокойтесь за меня, я уже в порядке. Вы идите по своим делам, а я закажу себе чего-нибудь, на меня после всех этих страстей напал жуткий голод.

Ксения подозвала официанта и заказала стейк и салат, Людмила попросила принести еще одну чашку кофе и, судя по всему, уходить не собиралась.

–-А знаете что, – сказала она. – Давайте закажем по бокалу вина, наверное, это будет невредно в Вашей ситуации.

–-А давайте, – согласилась Ксения. Бокал вина действительно не помешал бы.

От выпитого вина, у Ксении немного затуманилось в голове, но зато эта рянтя, которая грязной жижей стояла в груди и, казалось, подступала к горлу, как-то растеклась теплом по телу. Ксения с почти непристойной быстротой закидала в себя салат и принялась за стейк, который, к счастью, не заставил себя долго ждать. Людмила все это время деликатно молчала, изредка поднося к губам чашку с кофе. Дождавшись, когда Ксения Петровна расправиться с мясом и закажет чайничек мятного чая, Людмила наконец возобновила беседу.

–– Ксения Петровна, хотите я Вас после чая провожу до дома? Или подвезу, как лучше?

–– До дома? Ксения поперхнулась чаем и закашлялась. – она с ужасом вспомнила о главной своей проблеме – возвращаться в квартиру, где в коридоре на плинтусах следы замытой крови, комната затоптана полицейскими, а в ванной сидит призрак покойного Сереги, она была совершенно не в силах. Но куда же пойти? На вокзал и домой. Нет, уезжать ведь нельзя, завтра, наверное, следователь позвонит, надо будет идти в отделение. Так, надо полистать адресную книжку в телефоне, хоть на одну ночь-то можно будет к кому-нибудь на ночлег напроситься.

Ксения принялась копаться в сумке в поисках мобильника, совсем забыв о своей собеседнице.

–– Ксения Петровна, так как, – проводить или отвезти? – напомнила о себе Людмила.

–– Нет-нет, я туда не пойду ни за что не пойду. Сейчас попробую поискать кого-то из знакомых. Ну или гостиницу на ночь. Люда, Вы не знаете где-то поблизости недорогую гостиницу? Хостел какой-нибудь. На сегодняшнюю ночь, а потом видно будет.

После вина и сытного ужина Ксении хотелось упасть в кровать, выпить пузырек пустырника и заснуть. А утром проснуться и обнаружить, что все это кошмарный сон, – размечталась Ксения.

–– Слушайте, Ксения Петровна, зачем хостел. У меня есть ключ от пустой дачи в Горелово, это недалеко, можно сказать почти в городе, на окраине, правда. Мои дальние родственники уехали, а ключ мне оставили, чтобы присматривала, проверяла регулярно все ли в порядке.

–– Дача? Разве в ноябре можно на даче жить?

–– Ну, это они так называют дачей, а вообще это можно сказать коттедж, дом с газовой плитой, водопроводом. Отопление там только надо включить, но дом быстро нагревается.

–– Нет, Людмила, что Вы, это неудобно. Да и как хозяева дома к этому отнесутся.

–-Нормально отнесутся, не бойтесь, это моя троюродная сестра с мужем, они сейчас за границей, я им все объясню, Вы об этом не беспокойтесь. Я Вас туда отвезу, тут ехать минут сорок. Давайте заедем за Вашими вещами, и я Вас отвезу. Там станция железнодорожная в пяти минутах ходьбы. На электричке до Балтийского вокзала 25 минут езды, так что Вам будет удобно ездить в библиотеку. Пешком-то, конечно, не дойдешь, как отсюда, но все же. Соглашайтесь, Вам там удобно будет.

–– Нет, но как же я буду – одна в этом доме или Вы тоже там живете?

–– Нет-нет, я там не живу, но вы всегда можете мне позвонить, в любое время. Ну кроме того вокруг люди, хотя тут люди в основном за высокими заборами живут, вряд ли друг к другу за солью ходят. Я уже сказала Вам, это только говорится так –дача, поселок, а это можно сказать, уже Петербург. Раньше были садовые участки, а теперь кто продал землю тем, кто побогаче, а кто и сам вместо халупы дом добротный построил. Вот и живут– как бы и в городе, и за городом одновременно.

Ксения не знала, хорошая ли идея – поселиться в доме незнакомых родственников полузнакомой женщины, но никаких сил сопротивляться и искать на ночь глядя что-то другое у нее не было и потому она покорной овцой села в машину Людмилы, буквально за руку с ней вошла в оскверненную квартирку на 14 линии, побросала в сумку и чемодан свои вещи, книги и бумаги, и опять уселась в машину. Людмила включила какую-то спокойную блюзовую музыку, и Ксения, пока они колесили в темноте то по каким-то переулкам, то по шоссе среди окраинных человейников, задремала или точнее сказать, заснула и проснулась от того, что Людмила тронула ее за руку

–– Мы приехали.

В темноте она звенела ключами, громыхала засовами, скрипела металлическими воротами. Когда они зашли во двор, загорелся свет над крыльцом небольшого дома с террасой и мансардой. Людмила включила отопление, показала ей, где душ и где кухня, провела в узкую комнату с кроватью, достала из шкафа и застелила белье. Ксения опять, как утром на 14 линии, сидела сиротой на стуле, даже не сняв пуховик.

– Ксения Петровна, Вы сейчас ложитесь, отдыхайте, я завтра утром позвоню, скажу, когда смогу приехать и все Вам толком показать. Кухню Вы видели, там чай, печенье какое-то есть, чтобы утра хоть как-то перекусить. Но все завтра. Вот ваш ключ, это запасной, в меня свой есть. Закройте за мной дверь и ложитесь. До завтра.

Кажется, Ксения даже не сказала «до свидания». Она закрыла за Людмилой дверь, добрела до туалета, а потом, сняв пуховик и платье, упала в постель и заснула неожиданно для себя даже без валерьянки с пустырником.

Глава десятая

Проснувшись, Ксения Петровна довольно долго не могла понять, ночь сейчас или утро. Или, может, все еще вечер. И где она вообще находится, почему кругом как-то непривычно тихо. Черт, она же на какой-то даче или в загородном доме Людмилиных родственников. Названия места Ксения вспомнить не смогла, зато хорошо вспомнила вчерашний день и сидящего в ванне беднягу Серегу.

Она посмотрела на мобильник. Не было еще и шести. Тишина в доме была пугающей, так же, как и непроглядная темь за окнами, но почему-то включить свет и оказаться лицом к лицу с чужими вещами в доме совершенно неизвестных ей безымянных людей было еще страшней. Ксения залезла обратно под одеяло и стала обдумывать ту странную ситуацию, в которой неожиданно оказалась.

Что же ей делать дальше? Во-первых, надо дождаться утра, хотя бы часов восьми и позвонить Людмиле, пусть даже это будет верхом беспардонности. Но сидеть одной в пустом доме, ожидая у моря погоды, просто невыносимо. У Людмилы надо все на свежую утреннюю голову порасспросить, уточнить, где именно находится этот дом, как она сможет добраться до центра Питера. Потом надо наконец решить, не стоит ли все же переехать в гостиницу и пожить там несколько дней, пока все не прояснится и следователь не позволит ей уехать. Ну а потом придется, наверное, ехать-таки домой. Боже, а как же обязательства по гранту? Ведь ей нужно кровь из носу хоть месяц поработать в библиотеке. И еще она в архиве собиралась покопаться… Черт возьми, что делать? Что делать? Кто виноват? Когда же придет настоящий день? Чего же ты хочешь? Память услужливо длила список русских литературных вопросов, но это не помогало ответить на реальные, совсем не литературные.

Поворочавшись еще с полчаса в постели, так ничего толком и не решив, Ксения спустила ноги с кровати и ощупью передвигаясь по стенке, нашла выключатель. Осветивший комнату неяркий свет, не обнажил тех ужасных картин, которые рисовало ночное воображение. Комната была обставлена скупо, но со вкусом. По недлинному коридору Ксения добрела до гостиной, где все тоже было вполне функционально: удобный диван, камин, телевизионная панель на стене, большой обеденный стол и в углу кухонная секция: двухкомфорочная газовая плита и шкафчик, в которых Ксения нашла электрочайник, чашки, чай в жестяной коробке и пачку печенья, срок существования которого подходил к концу, но роковая черта еще все же перейдена не была. Заварив себе чая и закусив пожилым печеньем, Ксения взглянула на часы: 7.25. Рановато еще. За окном ноябрьская темнота, только вдали, на чьей-то, видать, обитаемой даче горит фонарь. А в доме даже часы не тикают. Ксения опять включила чайник, чтоб хотя бы он издавал дружественное кряхтение и шипение, напоминая, что она еще не в том мире, где пребывает убиенный Серега.

Вдруг из соседней комнаты послышалась барабанная дробь и призыв «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше!» Сегодня же поменяю рингтон – уже в который раз поклялась себе Ксения и поспешила на зов мобильника. В трубке послышался встревоженный голос дочери, которая, как и Ксения, дожидалась пристойного времени для звонка, но больше терпеть не смогла. Ксении Петровне пришлось кратко и последовательно рассказать про приключения вчерашнего дня и про то, что временно живет в загородном доме одной знакомой. Как она ни старалась включить чувство юмора и самоиронии, дочь испугалась за нее не на шутку. Внук Вася прокричал на заднем плане: «Мам, спроси бабушку, – это че, тот подражатель Раскольникова в ее квартиру залез?» «Васька, я тебя сейчас сама убью, придурок малолетний!» – закричала на сына Катя и запричитала о том, что умной маме хватит ума игнорировать дурацкие речи идиота-внучка.

Но ум Ксении Петровны заработал в прямо противоположном направлении. А что если это действительно старушколущитель прознал про то, что она арендует квартиру? Ну а Серега тут при чем? И как этот недоделанный Раскольников в квартиру на пятом этаже проник? Он же не Карлсон в конце-то концов! Ксения Петровна ощутила себя героиней романа Дарьи Донцовой, которой нужен настоящий полковник, на последних трех страницах романа бойко рапортующий о разрешении всех противоречий и отвечающий на все вопросы любопытной любительницы. Но, впрочем, ей было не до смеха. Над романами Донцовой хорошо потешаться, но не в той ситуации, когда тебя принуждают в них переселиться в качестве героини второго плана.

Телефон опять забарабанил. Людмила позвонила сама (вот высшая степень деликатности!), извинилась (деликатность зашкаливала!), что приехать не сможет, но очень внятно объяснила, как запереть дверь и ворота и как добраться до платформы, с которой утром довольно часто идут электрички из Гатчины до Балтийского вокзала. Днем, правда, бывают довольно большие перерывы между электричками, – предупредила Людмила, но Ксения Петровна не намеревалась сидеть на пустынной даче до обеда. Она пообещала перезвонить, как только окажется в центре Питера и уговориться о встрече.

Ксения только успела одеться и почистить зубы, как юный барабанщик опять заголосил. Солидный мужской голос осведомился говорит ли он с гражданкой Морозовой Ксенией Петровной и, получив положительный ответ, представился оперуполномоченным Николаевым Иваном Ивановичем. Он спросил, не сможет гражданка Морозова сегодня приехать на опрос в Линейное отделение полиции для дачи показаний в качестве свидетельницы по делу о смерти гражданки Петровой Маргариты Михайловны.

Ксения слушала в полном замешательстве. Какая Маргарита? Ведь труп в ванной точно был мужским, да и Серафима-мышиный хвост уверенно опознала в нем соседа Серегу. Да и следователя вчерашнего, который обещался вызвать ее для допроса, звали как-то иначе, по крайней мере точно не Иван Ивановичем.

–– Ксения Петровна, Вы у телефона? – переспросил солидный баритон. В 16 часов Вас устроит? Я Вас пришлю смской повестку и адрес отделения.

–– Извините, я совсем не понимаю, о чем идет речь. Может, Вы ошиблись номером,

–– Но ведь Вы только что подтвердили, что Вы Морозова Ксения Петровна? Это так?

–– 1959 года рождения, так?

–-Так, – пришлось признать Ксении.

–– Вы ведь ехали вчера 16 ноября в поезде Аллегро во втором вагоне место семь?

–– Да, ехала, – снова согласилась Ксения.

–– А на месте 8 ехала гражданка Петрова, которая скоропостижно скончалась прямо в поезде. Мы опрашиваем свидетелей происшествия. Я сейчас вышлю Вам повестку смс-сообщением.

–– Хорошо, я приду, обреченно согласилась Ксения.

Когда она уже стояла на крыльце, закрывая дверь, телефон опять звякнул и посмотрев, она обнаружила еще одну смс повестку, которая предлагала ей к тринадцати часам явиться на допрос к следователю Филимонову А.М. в Следственный отдел СК РФ по Василеостровскому району.

Ксения Петровна готова была разрыдаться. Вместо того, чтобы мирно сидеть в библиотеке над старыми журналами, ей нужно жить на чужой даче и бегать, раздавая свидетельские показания, по следственным комитетам и отделениям полиции! Она чувствовала себя втянутой в какой-то криминальный водоворот.

Глава одиннадцатая

Усевшись в электричке у окна, она перезвонила Людмиле, и сказала, что неожиданно стала очень ценным и востребованным человеком и может встретиться с ней или сейчас утром или уже вечером, наверное, не раньше шести и что, вероятно, ей придется по крайней мере еще ночь переночевать на даче в Горелово.

Ксения решила, что раскисать и жалеть себя она не будет, бояться ей тоже нечего, ибо она ни в чем не виновата, никого она не ограбила и не убила. «Надо было жить и выполнять свои обязанности» – услужливо всплыла банером в ее голове подходящая к случаю утешительная цитата. Правда из романа с неутешительным названием «Разгром», ну да Бог с ним. Не всякое лыко в строку!

Ксения добралась на метро до центра, провела пару часов в библиотеке, сдав одни журналы и заказав новые, договорилась с молодыми коллегами, работавшими с «криптографическим дневником», о завтрашней встрече на квартире одного из них, и отправилась на встречу со следователем Следственного комитета Филимоновым А.М.

Алексей Максимович принял ее довольно любезно и после ритуальных протокольных вопросов сообщил, что, во-первых, выяснилось, как покойник из ванны проник в ее квартиру и, во-вторых, есть обоснованные предположения, зачем он туда полез, скорее за чем – пишем это раздельно. Опрошенная в больнице мать покойного Надежда сказала, что у них с давних пор хранился ключ от соседской квартиры. Старые жильцы, которые давно уже там не жили, оставили ей ключ на всякий пожарный случай, и он всегда лежал в одном месте, в ящике кухонного стола, о чем знал и ее непутевый сын.

Во время вчерашнего осмотра квартиры в кухне под подоконником был обнаружен самодельный тайник, а в нем следы порошка. Словом, короче говоря, скорее всего пустующая квартирка использовалась для хранения наркотиков, и возможно, Серега с товарищем по увлечению пришли за своим «лакомством» и что-то не поделили: может, наркотик не нашли и один обвинил другого в его исчезновении или просто убивец решил не делить закладку с Серегой. Стукнул «сошприцовника» чем-то круглым и тяжелым по голове и отбыл с добычею. В общем, скорее всего это наркоманские разборки. Может, убивец уже укололся и забылся и догоняет своего убитого приятеля по дороге в лучший мир. Мы его еще, конечно, поищем – без всякого энтузиазма закончил Алексей Максимович, так что Вы на всякий случай побудьте еще недельку в пределах достижимости.

–– А куда это круглое и тяжелое делось? – зачем-то поинтересовалась Ксения.

–-Ну, вероятно, с собой прихватил и выбросил – ну вот хоть в Смоленку или еще куда. Тут полно кругом строек и строительного мусора – весь не переберешь.

–– Вы, если пожелаете, можете в квартиру вернуться, мы там уже все закончили, а злодей вряд ли туда теперь заглянет.

–– Спасибо, но вряд ли это у меня получится, – помотала головой Ксения.

Перекусив в каком-то кафе с грузинским акцентом, Ксения на трамвае отправилась на свидание к следующему Порфирию Петровичу, то бишь, Иван Ивановичу.

Подойдя к указанной в смс-повестке двери, Ксения Петровна, постучала, но красивый баритон велел ей минутку подождать. Его обладатель разговаривал по телефону. Через неплотно прикрытую дверь Ксения довольно отчетливо слышала, как он жалуется собеседнику, что приходится возиться со смертью какой-то престарелой тетки, которая отдала концы в поезде Аллегро. Тетка оказалась не просто теткой, а теткой депутата ЗакСобрания, который вбил себе в голову, что его бесценную тетушку отравили – так ему кто-то из врачей в больнице сказал, куда даму из поезда доставили. Кому нужно травить эту престарелую курицу? – возмущался баритон. – Теперь возись с этим тухляком, будто нам делать больше нечего. Ну ладно, – закончил он разговор, тут как раз у меня пришла свидетельница, такая же, наверное, бестолковая тетка-курица, как покойница»