«Души чистилища» kitabından alıntılar

Не называй эту веру моей. Я не верю ни во что. С тех пор, как я научился мыслить, с тех пор, как мой разум идет своей дорогой.

- Сколько же из-за нее было дуэлей? - спросил со смехом Бернар.- О, она их считает десятками! - отвечал барон де Водрейль. - Но это что! Как-то раз она сама решилась драться: послала картель по всей форме одной придворной даме, которая перебила ей дорогу!- Басни! - воскликнул Бернар.- Это уже не первый случай, - заметил Жорж. - Она послала госпоже Сент-Фуа картель, написанный по всем правилам, хорошим слогом, - она вызывала ее на смертный бой, на шпагах или на кинжалах, в одних сорочках, как это водится у записных [Так тогда называли профессиональных дуэлистов.] дуэлистов.- Я бы ничего не имел против быть секундантом одной из этих дам, чтобы посмотреть, какие они в одних сорочках, - объявил шевалье де Ренси.

Разве ужасов гражданской войны недостаточно, чтобы искоренить самую крепкую веру?

Материнская скорбь - великое и законное чувство.

От порохового дыма борода седеет быстрее, чем от возраста

Он не нашелся что сказать, а так как пощечина избавляет от необходимости ответить что-нибудь разумное, то он ударил старого полководца по щеке.

…я не верю ни во что. С тех пор как я научился мыслить самостоятельно, с тех пор как мой разум идет своей дорогой…

Он с рассеянным видом раскрыл часы. Каково же было его удивление, когда он увидел на внутренней стороне крышки миниатюрный портрет г-жи де Курси! Можно ли было после этого хмуриться? Лицо его просветлело; мысль о Масиньи исчезла. Он помнил только о том, что находится подле прелестной женщины и что женщина эта его обожает.

Она передала ему часы, глядя на него нежно и шаловливо, закусив нижнюю губку, чтобы не рассмеяться. Господи, как прелестны были ее зубки! Какой белизной сверкали они на пылающем пурпуре ее губ! У мужчины бывает очень глупый вид, когда он холодно принимает ласки хорошенькой женщины.

Назойливые люди не так легко расстаются со своими жертвами.