«Библия и литература» kitabından alıntılar
Во-первых, мы должны сразу сказать, что эти сентиментальные истории о том, как анафематствовали Толстого, или как некий дьякон должен был провозгласить ему анафему, а вместо этого вскричал «Многая лета», – досужие домыслы. Просто был обнародован весьма краткий и, в сущности, сдержанный в выражениях текст «Определения Синода», в котором говорилось, что Лев Толстой, всемирно известный писатель, учит некой религии, которую он выдает за христианство. Кстати, Толстой – сторонник непротивления и любви – был крайне груб в антицерковной полемике, несдержан, даже ожесточен, я бы сказал, переходил все границы. В Определении сказано, что этот человек считается находящимся вне Церкви, что было правдой.
Писатель не обязан отвечать на вопросы – он должен их ставить.
Есенин сжился с традиционной церковной, библейской символикой, она была для него языком таким же естественным, как образы природы, образы, связанные с любовью, весной, закатом, осенью. Но когда он увидел это восстание, он его пережил как самое настоящее восстание антихриста!
Булгаков изобразил совершенно другую личность, абсолютно другую, не похожую ничем, кроме имени, на Христа.
Гилберт Кийт Честертон говорит, что меньше всего Христос выполнял бы Свою миссию, если бы Он бродил по свету и растолковывал истину. Его жизнь можно описать, скорее, как поход. Как военная кампания, она имела цель, а не была блужданием, как будто Он не знал, куда Он идет.
