Kitabı oku: «Разлетаясь на осколки», sayfa 2

К ужину девочка не вышла, а мать вспомнила про то, где она нашла дочь в день смерти отца.

─ Она рисует? ─ удивился отец.

─ Видимо да, я в суматохе подзабыла, а сейчас вот вспомнила. Что делать будем?

─ Думаю, учительница была в курсе, ─ высказал своё предположение Олег Владимирович. ─ Сходи в школу, поговори с ней. Это не дело, когда учительница решила за родителей, чем следует заниматься ребёнку, а чем не следует.

─ Хорошо, схожу, ─ вздохнув, ответила мать Инны.

В итоге получился достаточно шумный скандал, дошедший до директора школы.

─ Ариадна Андреевна, почему Вы решили единолично пристроить ребёнка к учителю рисования? ─ устало поинтересовалась Алла Васильевна, директор школы. Она очень не любила, когда за причуды родителей разборки прилетали ей, и всегда требовала от учителей не вмешиваться в процессы воспитания в семье.

─ У девочки талант от бога, ─ сообщила Ариадна Андреевна. ─ Ну не смогла я смотреть, как она со слезами смотрит на детей, которые занимались у Игнатия Романовича. И я не буду извиняться перед матерью Инны. Девочка хоть эти четыре года была счастлива.

─ Так нельзя, Вы не можете вмешиваться в то, за что отвечают родители. Это не Ваша роль.

─ А я не могу по-другому, ─ Ариадна Андреевна с вызовом глянула на руководителя школы. ─ Я не могу позволить быть ребёнку несчастным, если я могу это изменить.

─ Ну и чего хорошего Вы добились? Теперь в пятом классе девочка останется совершенно одна, Оксана Вадимовна ей навстречу не пойдёт, она с родителями воевать не будет, и ребёнок в итоге скатится по учёбе, перестанет слушать вообще всех. А так был шанс, что она успокоится, примет ту реальность, которая есть и станет обычным середнячком. А теперь мы же получим массу проблем.

Ариадна Андреевна промолчала, решив поговорить с учительницей ИЗО, которой предстояло в следующем классе учить Инну.

─ Оксан, ─ Ариадна Андреевна заглянула в пустой кабинет к учительнице по рисованию.

─ Привет, ─ улыбнулась в ответ Оксана Вадимовна, ─ редко заглядываешь.

─ Дела-дела… Ты тоже не балуешь меня своим вниманием, ─ парировала Ариадна Андреевна.

Обе учительницы учились в одном ВУЗе, только на разных факультетах. Познакомились на третьем курсе и с тех пор приятельствовали. Обе устроились в одну школу, правда теперь у каждой была семья, и до плотного общения доходило редко.

─ Я к тебе по делу, в принципе, ─ немного виновато вздохнула учительница Инны. ─ У меня есть талантливая девочка, рисует, как дышит.

─ И в чём проблема? ─ Оксана Вадимовна насторожилась.

─ Да там родители со странностями, не знаю, почему их бесит увлечение дочери, но они просто вот совершенно против, чтобы только в рамках урока рисовала и всё.

─ А от меня ты чего хочешь?

─ Она за урок успевает нарисовать не один рисунок, и может после уроков приходить дополнительно. Её нельзя рисования лишать.

─ Нет-нет и не проси, я с родителями связываться не буду, ─ Оксана Вадимовна отрицательно замотала головой.

─ Оксана, ну ты чего? ─ удивилась Ариадна Андреевна. ─ Ты же раньше старалась войти в положение ребёнка, помочь. Что случилось?

─ Что случилось, что случилось… ─ учительница ИЗО хмуро посмотрела на подругу. ─ Родители случились, самодуров сейчас хватает, а мне моё спокойствие дороже. Я несколько лет назад одному мальчишке помогала, так его батя до министерства образования дошёл. Не помнишь?

Ариадна Андреевна молча опустила голову. Она помнила тот скандал. Отец мальчика видел в сыне каратиста-дзюдоиста, а мальчик мечтал рисовать. И ведь талантлив был не меньше Инночки. Все восхищались его шедеврами, ещё во втором, третьем классе. Но папа, почему-то спохватился именно в пятом, и досталось в итоге Оксане Вадимовне.

Мальчишку отец потом перевёл в другую школу, в кадетский класс, чтобы он ерундой не страдал, а становился мужиком. А учительница, попавшая под раздачу, чуть не уволилась, благо коллеги поддержали её и помогли справиться с негативом.

Ариадна Андреевна вышла от подруги в подавленном состоянии. Ей очень хотелось помочь Инночке, но она прекрасно понимала, что не всё зависит лично от неё.

─ Ладно, впереди ещё целое лето, может что-то и придумаю, ─ пообещала себе Ариадна Андреевна, ещё не подозревая, что за это лето в её жизни всё изменится на столько, что ей самой уже будет не до Инночки.

─ Может пусть рисует? ─ в один из вечеров спросила у мужа Вера Сергеевна, когда Инна бойкотировала уже третий день кухню. Девочка просто отказывалась есть, после запрета посещать Игнатия Романовича.

─ Нельзя сдаваться, ─ со знанием дела ответил Олег Владимирович. ─ Дети хитрые, им только дай слабину, они на шею сядут. Раз уж мы взяли курс на запрет рисования, то надо идти до конца. Инна подуркует и смирится. Ну, не получилось у нас воспитать хорошую дочь, значит надо, по крайней мере, держать её в строгости. Иначе совершенно от рук отобьётся. И тогда уж за голову будут хвататься все.

Вера Сергеевна с мужем согласилась, хотя периодически глядя на зарёванное лицо дочки внутри всё сжималось, и ей бывало, хотелось купить коробку с красками и альбом, только бы ребёнок занялся любимым делом и успокоился.

А потом Инна сбежала, сразу после выпускного. Собственно она и ждала, когда закончится школа, чтобы Ариадна Андреевна не волновалась. Дома девочка почти не ела, вернее она обедала, когда пока все были на работе, а вечером запиралась в комнате и отказывалась общаться с семьёй.

Выпускной прошёл почти весело, Инна даже улыбалась, а потом, придя домой, показалась на глаза маме и даже охотно вызвалась помочь и вынести мусор. После этого девочку родители искали два дня, с полицией. Нашли в подвале через пять домов. В тепловом центре на батарее девочка устроила себе лежанку, и изрисовала все стены углём. На удивление, в этом подвале не было бомжей.

Когда её нашли, то впервые она была выпорота ремнём. Отец был настолько зол, что его лицо, обычно такое бледное, было почти бардовым.

─ Что ты за человек, Инна? ─ приговаривал папа, наказывая дочь. ─ У тебя тёплый дом, своя комната, ты обута и одета, тебя любят, но при этом ты вытворяешь чёрте что. Мать чуть рассудка не лишилась, когда ты пропала, я приобрёл новые седые волосы. Как можно быть такой эгоисткой?

Инна лежала на кровати и зажмуривала глаза на каждый удар ремня, но не плакала. Когда она поняла, что её будут наказывать телесно, пообещала себе, что ни кто из взрослых не увидит в её глазах ни слезинки.

Буквально через неделю после выпуска своего класса Ариадна Андреевна узнала, что беременна. И к сентябрю стало понятно, что новый класс она просто не потянет. Беременность протекало совсем не гладко, и учительница часто лежала в больнице на сохранении. Поэтому в школе она была переведена только на продлёнку.

ГЛАВА 3. Граффити

Инна осталась совсем одна в мире равнодушных взрослых. Был друг Богдан, с которым она сидела за одной партой с первого класса. Именно в подвале его дома пряталась девочка при своём побеге, именно он приносил ей еду. Да собственно он и рассказал про этот подвал, где иногда собирались местные компании, но в целом там чаще было тихо и спокойно. С девочками Инна не особо ладила, ей было скучно с ними.

Пятый класс немного пугал, так было много новых учителей и беготня по разным кабинетам. Классная руководительница преподавала русский язык и литературу, показалась милой и приветливой. Но Инна понимала, что это уже не Ариадна Андреевна.

Второго сентября девочка пошла проведать свою первую учительницу, но в классе, где она училась предыдущие четыре года, была не Ариадна Андреевна, а другая женщина.

─ Здравствуйте, ─ поздоровалась Инна. ─ А Ариадна Андреевна теперь тут не работает?

─ Она теперь только на продлёнке, ─ с улыбкой ответила женщина. ─ А в данный момент она лежит в больнице.

Инна растеряно посмотрела на женщину и, вздохнув, ушла.

Жизнь начала казаться совершенно беспросветной и какой-то жутко тоскливой.

Уроки ИЗО не радовали, так как рисовать то же, что и одноклассники было совершенно не интересно, а если Инна отвлекалась от темы урока, то получала плохие оценки. И она опять начала бунтовать. Рисовала какие-то каракули, получала за это двойки, после чего демонстративно выкидывала свои рисунки в мусорную корзину. По остальным урокам она тоже медленно и уверенно скатывалась вниз. В начальной школе она не была отличницей, но училась хорошо, троек не было. Теперь ей стало наплевать.

Под конец первой четверти стала прогуливать уроки. Вызовы родителей не возымели никакого эффекта. Дома девочка даже не отвечала на вопросы матери и отца, просто молчала, опустив глаза к полу.

Во второй четверти Инна прогуляла целую неделю, и мать в кабинете директора поделилась тем, что не знает, что ей делать.

─ Она молчит, с нами не разговаривает. После прошлогоднего побега из дома, отец её наказал ремнём, так она не проронила ни слезинки. Как её наказывать я не понимаю.

─ Но в начальной школе она же хорошо училась? ─ заметила Алла Васильевна.

─ Да, а теперь вот, как с цепи сорвалась, ─ развела руками Вера Сергеевна.

─ Может разрешить ей рисовать? ─ осторожно и тихо предложила директор.

─ Я уже думала об этом, но муж против, он считает, что потакать прихоти дочери неправильно. Я бы сама уже сдалась, пусть бы рисовала, ─ мать Инны опустила голову.

Алла Васильевна посмотрела на женщину, сама не зная, что ей предложить. Она-то видела единственный выход, а именно позволить заниматься ребёнку рисованием, но так как по жизни с такими родителями она не раз сталкивалась, то знала ─ переубедить упёртого мужика, это дело непосильное.

─ Попробуйте поговорить ещё с мужем, иначе, боюсь, мы не сможем повлиять на вашу дочь. И в итоге она выйдет со школы со справкой, и всё.

Школа, в которой училась Инна, была довольно приличной по качеству образования, и на хорошем счету. Девочка портила всю статистику. Педсовет первого полугодия, перед Новым годом по подведению итогов, скатился к обсуждению пятиклашки, прогулявшей больше половины уроков второй четверти.

─ И ведь не дурочка, ─ грустно сообщала классная руководительница. ─ Я же знаю, она не учит уроки, но если была накануне в школе и сидела в классе, на следующий день её можно спросить, она всё ответит. У девочки хорошая память, а картинки она может описать точно, даже в мелких деталях.

Ариадна Андреевна уже была в декретном отпуске, и так как последнее время до этого почти постоянно проводила в больнице, ничего о происходящем не знала. Учителя, зная о тяжёлой беременности ей говорили, что всё хорошо, стараясь не волновать.

Юлия Викторовна, классная руководительница в классе Инны, как-то выловила девочку после своего урока и оставила её в классе, решив поговорить:

─ Инна, ты долго будешь бегать с уроков?

Девочка опустила голову и привычно пожала плечами.

─ Ты же умная девочка, ─ учительница старалась говорить тихо и ласково. ─ Я знаю, ты хочешь рисовать, а тебе не разрешают.

Инна вскинула голову и пристально посмотрела учительнице в глаза, в детском взгляде отразилась такая вселенская надежда, что у Юлии Викторовны похолодело в груди.

─ Да, не разрешают.

─ Но ты же можешь рисовать в тетрадях, даже на литературе. Вот смотри, в тетрадке есть поля, ─ учительница открыла первую попавшуюся тетрадь и показала край, где обычно оставалось пустое место. ─ Тут можно рисовать, даже ручкой. Лично мне будет интересно проверять твою тетрадь, если там будет красивый орнамент. А ещё на литературе мы проходим разных персонажей, ты могла бы рисовать их, какими ты их видишь. Людей умеешь рисовать?

─ Да, умею, а можно? ─ взгляд девочки потеплел и уже перестал быть таким колючим.

─ Можно, думаю и остальные учителя не будут против, если ты разрисуешь поля в тетради, а на биологии и истории можно рисовать в тетради по теме урока, там очень большое поле для творчества.

Инна задумалась. Девочка настолько зациклилась на своём горе, что сама не увидела возможности выйти из тупика.

Этот разговор случился в феврале месяце, и с этого момента Инна стала посещать все уроки, до хорошистки не дотянула по нескольким предметам, но в целом подтянулась и перестала прогуливать школу.

Мать заметила перемену в дочери, но заострять внимание на этом не стала, хотя подозревала, что что-то случилось, раз дочь успокоилась и стала послушно посещать учебное заведение. Женщина решила, что пусть уж лучше так, чем бунт и молчаливая война.

Уже в мае, когда пятый класс подходил к своему логическому завершению, Инна случайно выронила тетрадку по литературе прямо перед отцом. И надо же такому случиться, что тетрадь открылась на последнем рисунке девочки, где ручкой были изображены два мальчика.

─ Это что такое? ─ отец не дал дочери поднять тетрадь, наступив на неё. Поднял сам и внимательно рассмотрел рисунок.

─ Это Том Сойер и Гекльберри Финн, мы сейчас проходим по литературе, ─ вжав голову в плечи, ответила Инна.

─ И зачем ты их нарисовала? ─ надменно поинтересовался отец.

─ Потому что захотела, ─ Инна подняла подбородок и с высоты своего небольшого роста посмотрела на отца, будто свысока. ─ Можешь бить, только ручку не отберёшь, мне нечем в школе будет писать, ─ после этих слов выхватила у отца тетрадь и скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью.

Отец вздохнул, сердито посмотрел на жену и потом сам несколько дней играл в молчанку.

Приближалась годовщина смерти дедушки, и вся семья поехала на кладбище. Инна не хотела ехать, но мать настояла и девочка сдалась.

Вся близкая родня приехала помянуть усопшего год назад мужчину, все в чёрном и очень грустные. Даже Захар поехал, что удивило Инну.

Пока взрослые что-то обсуждали, разливали спиртное по рюмкам и поминали, Инна рассматривала надгробия вокруг, обходя внимание своего усопшего родственника. Но когда она обратила внимание на могилу деда, то остановилась как вкопанная. На каменной плите в рамке висел тот самый портрет, который она нарисовала год назад. Это был именно тот рисунок, за который её отругала мать.

На глаза девочки набежали слёзы, стало до боли обидно. Её отругали, но посчитали рисунок достойным портретом дедушки, при этом больше рисовать не разрешили, и не подумали извиниться. Она пострела на взрослых, которые о чём-то разговаривали, пили спиртное из рюмок и закусывали. Обида тяжёлой волной прокатилась внутри, и она медленно пошла прочь, ни кем не замеченная.

Инна брела по кладбищу, сначала обида затопила всю ее, и девочка не замечала куда идёт, потом она отвлеклась на красиво оформленное надгробие и стала оглядываться по сторонам. Только дорогу она не замечала, её интересовали портреты на каменных плитах и надписи.

Кладбище было большим и старым, чем дальше Инна уходила вглубь, тем темнее становилось. Деревья были высокими, кустарники разрослись вширь так, что иногда тропинка убегала куда-то в заросли, и приходилось продираться сквозь ветки.

Пробираясь по старой части кладбища девочка набрела на стену, и так как прохода сразу не обнаружилось, она направилась вдоль препятствия. Шла она минут пять, когда в стене обнаружился проём. Инна выглянула и обомлела.

Стена, огораживающая кладбище была вся изрисована рисунками и непонятными словами. Чуть поодаль располагались рельсы.

Девочка пошла вдоль стены и заметила парней, которые распрыскивали на стену краску из баллончиков.

─ Мелкая, ты чего тут гуляешь? ─ оторвался от творчества один из художников.

─ Просто гуляю, ─ ответила Инна. ─ А вы чего тут делаете?

─ Граффити рисуем, ─ парень с усмешкой глянул на девчонку.

─ Граффити? ─ это слово девочка услышала впервые.

─ Ага, на стенах рисуем, ─ уточнил паренёк.

─ А можно мне попробовать? ─ набравшись смелости, спросила Инночка.

─ Ты рисовать умеешь? ─ оторвался от своего занятия второй парень.

─ Да, только вот из баллончиков никогда не пробовала, ─ искренне поделилась девочка.

Парни переглянулись и весело кивнув, объяснили технику нанесения рисунка. Им самим стало любопытно, что же эта малявка сможет нарисовать, хотя один из друзей сам рисовал с раннего детства.

К разбору процесса рисования граффити Инна подошла основательно, запомнила всё, что объяснили парни, рассмотрела примеры пузатых букв, которые располагались поблизости, они ей понравились больше, чем резкие и угловатые. Потом она прикинула весь спектр красок, который был у ребят, и принялась за работу.

Сначала она попробовала просто распылить краску, чтобы понять, как та ложится на холст в виде бетонной стены, а потом начала творить. Два последних месяца она тренировалась, как рисовать ручкой себя. Даже подобрала вариант, как нарисовать автопортрет несколькими штрихами. Сейчас это пригодилось.

Девочка забралась на лестницу и начала.

Парни, стоя в сторонке, сначала посмеивались, но когда увидели узнаваемое лицо девочки на пол стены, притихли и уже пристально и серьёзно наблюдали за юной художницей. Инна завершила рисунок, разукрасив волосы разноцветными прядями, и вплела сверху своё имя из пузатых букв, спустилась с лестницы и довольно посмотрела на парней. Рисунок был выполнен в самой простой технике, достаточно грубо, но результат впечатлял.

Оба молодых человека синхронно показали жестом «класс» (поднятый вверх большой палец руки) и уважительно покачали головами:

─ Талант, бесспорно! Это твоё имя?

─ Да, ─ Инна немного смутилась.

─ Давай знакомиться, ─ предложил второй парень.

Только в этот момент за стеной послышались голоса, зовущие девочку.

─ Ой, меня ищут, ─ испуганно оглянулась Инна.

─ Если в ту сторону идти, там второй выход с кладбища есть, ─ сообщил один из парней, показав в противоположную сторону от того места, где вышла к стене Инночка.

─ Спасибо, ─ крикнула девочка и убежала туда, куда было указано.

Она проскочила в проход, а потом побрела в сторону голосов. На ругань она уже больше не обращала внимания, как всегда промолчала на вопросы взрослых, в голове прокручивая, как бы ей самой добраться завтра сюда.

Кладбище стояло немного за городом, и добраться можно было только на автобусе. Вопрос был, где раздобыть денег.

Инночка карманных денег имела мало, да собственно, как-то раньше не задумывалась об этом, школа у неё была рядом, если она куда-то ехала, то с родителями. Вкусностями она была обделена редко, да и неприхотлива оказалась. Нет шоколадки, да и не надо, она себе могла сделать бутерброд с колбасой и остаться совершенно довольной. Мать почему-то думала, что сладкое это вкуснейшее лакомство, а Инна любила колбасу и что-то мясное в целом, и предпочитала лакомиться именно так. От конфеты она в целом не отказывалась, но съесть могла не сразу. Это Захар в их семье был главным сладкоежкой. По нему собственно и судили.

В доме имелась общая копилка, куда мама и папа скидывали мелочь. Инна прибежала со школы и полезла в коробочку посмотреть, сколько там мелочи.

─ Ого, а тут прилично, ─ девочка поковырялась в монетах, только была единственная проблема, она совершенно не знала, сколько стоит проезд.

Насчитав себе мелочи в районе ста рублей, девочка быстро пообедала и убежала на остановку.

В этот день добраться до кладбища ей не удалось, так как от дома надо было добираться сначала на транспорте до вокзала и там уже садиться на междугородний автобус. Инночка не унывала, она узнала маршрут автобуса от дома, как удобнее ехать, выяснила цену на междугородний автобус, и поняла, что если завтра она оперативно соберётся, то успеет. Денег у неё осталось чуть больше шестидесяти рублей, из копилки можно было прихватить ещё рублей двадцать, на всякий случай, а так ей должно было хватить.

Она пока ещё не думала о том, что если будет часто запускать руку в коробочку с мелочью, то родители заметят убыль. Ей главное было добраться до той стены и найти парней рисующих граффити.

На следующий день Инна добралась до кладбища, но парней у стены не обнаружила, задумалась, потом нашла у дороги обломок кирпича и нацарапала свой номер телефона там, где парни остановились в своём творчестве, и подписала, что это Инна. Тщательно разглядела все предыдущие художества и отправилась домой. Было немного грустно, но она себе пообещала, что приедет сюда ещё не один раз.

В третью попытку проблемы начались уже на входе к могилам, она наткнулась на мужчину, который обратил внимание на праздно шатающуюся одинокую девочку, окликнул её и поинтересовался:

─ Ты чего тут делаешь, одна?

─ Я не одна, тут моего дедушку хоронили год назад, мои родители вперёд ушли, ─ соврала Инночка. ─ Поминки у нас.

Мужчина недоверчиво посмотрел на девочку, нахмурился, но решил поверить.

─ А ты чего не с ними? ─ полюбопытствовал сторож кладбища (а это был именно он).

─ Я отстала, тут иногда такие интересные плиты на могилах встречаются, я засмотрелась, ─ заливала соловьём Инночка.

Мужчина опешил от ответа, совершенно не ожидая услышать такое от девочки. А Инна, воспользовавшись замешательством собеседника, сказала:

─ Ну, я пойду догонять своих, до свидания, ─ и побежала в сторону стены.

Мужчина озадаченно посмотрел девочке вслед, которая рванула к старой части кладбища, там сейчас уже никого не хоронили.

В этот день Инночкины волнения увенчались успехом, два парня самозабвенно раскрашивали стену.

─ Привет, ─ радостно воскликнула она, как только вышла за стену, через проём.

─ О, юное дарование, ты чего тут? ─ оторвался от рисунка один из парней.

─ Дорисовать хотела, ─ Инна немного растерялась, она-то надеялась, что её тут помнят, а про неё по ходу уже и забыли.

Тут с лестницы спустился ещё один парень, который был из этих двоих самым разговорчивым, этот видимо её не забыл:

─ А я всё думал, вернёшься ты или нет.

─ Я уже два раза приезжала, вас тут не было, ─ сообщила Инна.

─ Ну да, мы сюда не каждый день приезжаем, у Дэна экзамены были, он одиннадцатый класс заканчивает.

Инна выдохнула и улыбнулась.

Парней звали: молчаливого Денисом, среди своих Дэном, а разговорчивого Матвеем, правда все его иначе как Мотей и не кликали.

Инна дорисовала свой автопортрет, там оставалось то не так и много.

─ Почему решила себя нарисовать? ─ полюбопытствовал Матвей.

─ А это единственное на данный момент, что я рисовала в несколько линий. Всё остальное я бы баллончиком не смогла изобразить. Учиться надо, ─ серьёзно ответила девочка.

─ В художке учишься? ─ вдруг поинтересовался Дэн, отвлёкшись от творческого процесса.

─ Нет, мне родители вообще рисовать не разрешают, ─ Инна моментально погрустнела.

─ Как это? ─ участливо спросил Матвей.

Девочка рассказала о своей нелёгкой доле.

─ Надо же, даже так бывает, ─ сказав это, Дэн сменил баллоны с краской и опять погрузился в творчество.

─ А можно я буду вам помогать и потихоньку учиться, ─ Инна тронула Матвея за руку. ─ Я быстро учусь.

─ Попробуем. А ты как сюда добираешься?

─ Через кладбище. А сюда как-то ещё можно добраться?

─ Да, есть тропка в обход, вернее надо выйти на остановку раньше, поедем в город, я тебе покажу. Оттуда ближе даже получается. На кладбище сторож гоняет. Это он пока тебя ещё не знает, а как примелькаешься, может и полицию вызвать.

Матвей выдал девочке пару баллонов с краской и показал, что той делать. Угловатые буквы ей не очень нравились, но именно рисовать их было интересно. Она понимала, что краска стоит денег, поэтому готова была просто помогать рисовать то, что надо ребятам, и заодно осваивать технику граффити.

Примерно через час Дэн сообщил, что пора домой, и парни начали собирать весь свой ценный скарб. Потом они шли в обход до остановки, Инна запоминала дорогу. Уже на остановке обменялись телефонами с Матвеем, Дэн посчитал, что мелкая им особо-то и не нужна. Мотя был добрее, и у него имелась своя сестрёнка немного помладше Инны, которую он очень любил. Впечатлившись историей девочки он захотел ей помочь.