Kitabı oku: «Утёк III, или Проверь свой IQ-КСЗ», sayfa 2

Воспользовавшись тем, что пышка отходит от нокдауна, я обратился к ее напарнице, у которой вместо дынь под туго прилипшему к телу халатом угадывались два маленьких, но упругих яблочка:

– Мне «Столичную».

При этом я строго и серьезно посмотрел ей в глаза. Таким же серьезным немигающим взглядом я смотрел вчера на флешбайера, когда почувствовал инфернальный позыв к еде. Флешбайер сразу уловил сигнал и подал мне вертел с лучшим куском мяса. Главное, четко сформулировать внутреннее желание и отправить точный сигнал.

Вот и коллега вчерашнего шашлычника, худощавая сэйлз, молча протянула мне батл ⁵⁹ с горячительной жидкостью, присовокупив к нему батон докторской колбасы, хотя о «закуси» я даже не заикался. Сэйлзы, как выяснилось, – вполне вменяемые гуманоиды, абсолютно адекватно откликающиеся на посылаемые в их адрес императивные импульсы ⁶⁰

Когда я вышел из бутика, увидев в моих руках именно то, что двумя минутами ранее ей не удалось заполучить, ко мне подскочила та самая обасаранка в красном плаще:

– Хай, фартовый! ⁶¹ Огоньку не найдется? – жрица любви вытянула ко мне свои крашенные пухлые губки с зажатой в них пахитоской.

– Я не употребляю аддиктивных стимуляторов ⁶²

– Че, умный, да? Как зовут, ботан? ⁶³ Я Венера.

– Утёк. – представился и я.

– Послушай, Витёк…

– Не Витёк, а Утёк, – поправил я Венеру и, подумав, добавил: – Третий.

– Странное имя, – удивилась она.

– Ничего не странное. Я от бабушки утёк, я от дедушки утёк, а от тебя, Венера, вторая внутренняя планета Солнечной системы с периодом обращения в 224,7 земных суток, и подавно утеку.

– Типа, Колобок, да? – догадалась Венера и, вперив в меня эксплицитно ⁶⁴ гипнотизирующий взгляд, томно произнесла: – запомни, боташа ⁶⁵ , от меня еще никто не утекал.

Я не мигая, смотрел в ее подведенные синим карандашом глаза и думал о том, что моя собеседница настойчиво стремится к аффилиации ⁶⁶ Стремится‑то стремится, да, видать, безуспешно.

– Ладно, харе мне уши макаронить ⁶⁷ – вдруг переменила она сабж ⁶⁸, обратив свой взор на батл в моей руке. – Скажи, у тебя в бутике блат, да? Кого из этих двух хабалок ⁶⁹ ты знаешь?

– Толян сказал, что мне обе девки дадут.

– Тупак твой, Толян! Эти шамотры ⁷⁰ днем и ночью будут мастурбировать, чем кому‑нибудь дадут.

– Почему сразу шамотры? Одна из них вроде ничего, симпотная ⁷¹

– Ты че, малахольный! ⁷² Это кто же там симпотная? – ревностно вопросила Венера. – Это жирная свинюга симпотная? Или та бледная спирихетка? ⁷³ Че, сифон ⁷⁴ хочешь словить? Тогда – вперед! – непонятно от чего возбудилась темпераментная жрица любви.

Потом, поостыв, промурлыкала вкрадчиво–кошачьем голосом:

– А вот я бы тебе дала, котик, мяу–у–у, – но тут же, сменив интонацию, деловито осведомилась: – А бабосы у тебя есть?

Я уже второй раз за сегодняшнее утро слышал это загадочное слово «бабосы», на сей раз решил сказать правду:

– Нет.

– Ясненько, бабосов нет, а стояк ⁷⁵ замучил, спермотоксикоз ⁷⁶ еще никто не отменял. Но я не скорая помощь, бесплатно не работаю, – разочарованно, словно на что‑то обидевшись, промычала Венера.

А я опять задумался, пытаясь установить корреляционную связь между тремя понятиями: бабосы, лавэ и стояк, то есть спермотоксикоз.

– Вот что, Колобок, – облизывая сухие губы, прервала мои размышления флаферша, – пока ты совсем не утёк, сходил бы к своей подружке в бутик и попросил для меня еще один пузырек «Столичной». Пиндосы, понимаешь, приехали, а они без обасаранской водки не могут.

Похоже, без обасаранской водки не могла и сама жрица любви.

– Ок ⁷⁷, – согласился я. – Держи мою, а я себе еще попрошу. Мне дадут.

Всучив ей батл, я повернулся и направился обратно к бутику.

– Подожди, Ут… или как там тебя, Колобок, постой! – остановила меня Венера. – Возьми бабосы‑то! У меня есть, просто не хотела этих хабалок кормить.

– Оставь, себе, – отмахнулся я. – Мне и так дадут.

– Ну как знаешь, – удивленно протянула Венера. – Ты… это… знаешь что? Ты это, если что, если приспичит, приходи, я вон в том доме живу, – обасаранка махнула рукой. – Квартира 85, домофон работает. Я тебе так дам, без денег.

Idee‑fixe профессора Камалова

Мое возвращение из винного бутика дауншифтеры встретили радостными воплями. Не знаю, правда, что их больше обрадовало: моя скромная persona grata ⁷⁸ или то, что я держал в руках? Я, конечно, догадываюсь что, но лучше промолчу.

Полку буслаев ⁷⁹ прибыло – некий седоватый авторитет в профессорских очках разливал пенящуюся жидкость по мензуркам из большой бутыли, на этикетке которой на красном фоне красовалась надпись «Три богатыря», на синем фоне было написано «Пиво», на белом – «Обасаранское». Похоже, бутыль эту презентовал профессор, поскольку, когда я уходил, запасы пенной влаги у моих новых друзей–неферов ⁸⁰ уже были истощены.

Идентифицировать профессора было очень легко, для этого не пришлось запускать процесс глубокого сканирования – на его фейсе ⁸¹ и так было написано «Профессор». Впрочем, сначала я подумал, что профессор – омбудсмен ⁸² Поскольку кто, если не защитник прав и интересов обездоленных граждан должен интересоваться положением бездомных шаромыг типа Толяна и Ромы и с утра пораньше оживлять их больные души лечебной влагой? Но когда я получше рассмотрел его явно не джентльменский прикид, а мозг считал с пивного лейбла ⁸³ марку производителя «Обасаранское», я вспомнил, где нахожусь и отмел это предположение, как не релевантное ⁸⁴ Между тем, Роман нарезал колбасу, наполовину состоявшую из крахмала и жира, толстыми кружочками суровой ниткой, вырванной из своей фуфайки. Толян, выплеснув из пластиковых стаканов остатки пива, разлил из принесенного мною батла сорокаградусный напиток:

– Ё–моё! Походу ⁸⁵ у нас градусы по восходящей идут, всё по науке, скажи, академик?

Профессор молча кивнул головой.

– Ну будем, за знакомство!

– Альфред, – протянул мне руку профессор и, помедлив, добавил: – Булатович. – И еще после паузы: – Профессор Камалов.

– Очень приятно, Утёк Третий, – назвал я свое имя, пожимая его сухощавую ладонь.

– Какое древнее и редкое имя! – восхитился Альфред Булатович – Еще Рашид–ад–дин в генеалогии хонских царей упоминал царствующую династию Утэк.

Я не стал возражать профессору, пусть думает, что хочет.

Толян с Ромой выпили и занюхали грязным рукавом. Выпил и профессор, закусив докторской. Я же медлил, принюхиваясь к подозрительно пахнущей жидкости. Пахло C₂H₅OH ⁸⁶ причем с явной примесью CH₃OH ⁸⁷

– А ты думал из под–полы тебе люкс выкатят? Водка паленая, ясен пень. Не очкуй, елдаш ⁸⁸ не отравишься – проверено. Улетный денатурик ⁸⁹, отвечаю! – разъяснил Толян и налил еще. – Ну будем! Между первой и второй – перерывчик небольшой.

– Как звук выстрела! – загоготал Рома и опрокинул вонючую гадость в свою беззубую пасть.

Я с изумлением, граничащем с восхищением, посмотрел на профессора, который тоже преспокойно опустошил свою мензурку и опять закусил докторской.

– Пейте, молодой человек, пейте, – видя мое замешательство, обратился ко мне Альфред Булатович. – Анатолий прав – это денатурат, но поверьте моему эмпирическому опыту, в малых дозах он вам не повредит, только укрепит вашу иммунную систему.

– Вы в этом уверены, профессор? Это, на самом деле, не нанесет вреда моему здоровью? – недоверчиво переспросил я.

– Вредно не то, что входит в нас, а что выходит ⁹⁰, – процитировал он одного из духовных вождей планеты.

Я подумал, на планете Засаран биохимические законы под воздействием антропогенных ⁹¹ факторов подверглись существенной флуктуации ⁹² Лекция, которую в ответ на мои сомнения прочитал профессор Камалов, частично подтвердила эту смелую гипотезу. Поскольку профессор после третьей мензурки заметно захмелел и утерял валидность ⁹³ я передам его выступление конспективно. Однако вступительную часть этой чрезвычайно увлекательной и полезной лекции, когда Альфред Булатович способен был еще точно формулировать свои мысли, приведу в оригинале.

– Я, конечно, не биолог и не химик, – предупредил профессор, – но и не гуманитарий. Я физик, всю жизнь занимавшийся теорией звука, автор концепции «Акустическая турбулентность звуковых волн». Однако главные открытия нас ждут на стыке наук, например, на границе психофизики и этнолингвистики. Одно такое открытие, которое я совершил, уже будучи вне стен, так сказать, научной «alma mater» ⁹⁴, особенно ценно. Но его, как это ни грустно, друзья мои, научный мир пока еще не признал. Возможно, когда‑нибудь я вас с ним ознакомлю, а заодно расскажу, в какие гадюшники превращены ныне научные учреждения. Однако сейчас я хочу поговорить о другом и вторгнуться в область, далекую от моих научных интересов. Да, да, друзья мои, я хочу поговорить с вами о водке.

Задремавшие было Толян с Романом, услышав заветное слово, оживились и с подобострастным умилением стали смотреть в рот своему ученому другу инсайдеру ⁹⁵ Польщенный таким неподдельным вниманием со стороны своей целевой аудитории, профессор еще с большим воодушевлением взялся за наше просвещение:

– Известно, что водка бывает трех сортов…

– Хорошая, очень хорошая и зашибись! – перебил профессора Рома.

– Да, друг мой, именно к этой градации я вас и подвожу. Как известно, водка делается на основе спирта. А спирт, как известно, бывает трех сортов…

– Притормози, халдей ⁹⁶, тут еще маненько осталось, – остановил профессора Толян и разлил остатки денатурата.

Выпили, и профессор продолжил:

– Так вот, друзья мои, водка, извините, спирт, бывает трех видов: Высшей очистки, Экстра и Люкс. Спирт Высшей очистки производится только на основе отборных зерен пшеницы и ржи, а Экстра и Люкс – на основе смеси зерна и картофеля. Причем, в Экстре картофеля не должно быть больше 35, а в Люксе – 60 процентов…

– А еще водяру гонят из опилок, – опять вмешался Роман.

– Что‑то я о таком не слышал, – удивился Альфред Булатович.

– Ну как не слышал! – возмутился дауншифтер и запел хриплым басом, старательно выводя обертона и явно подражая какому‑то известному барду ⁹⁷:

– И если б водку гнать не из опилок,

То что б нам было с пяти бутылок…

Голос у Романа был сиплый и пропитой, но в тоже время, как ни странно, с приятным и богатым тембром. Я даже подумал, а не состоял ли он раньше профессиональным лабухом ⁹⁸ в каком‑нибудь заштатном кабаке.

– Извините, друзья мои, – терпеливо дослушав куплет, вновь заговорил профессор, впрочем, уже не так уверенно, – я имею ввиду настоящую водку, а не паленую, которую можно гнать из чего угодно. Как, например, тот денатурат, который мы с вами только что… эт самое… как его… ну, уговорили, – язык профессора стал заплетаться, и дальнейшие постулаты его феерической лекции я передам в изложении.