Kitabı oku: «Бронепоезд»
От Автора:
Все что написано в данном произведении, является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными людьми и событиями, совпадением.
Бронепоезд, это было боевое имя командира интербригады. В обычной жизни Бронепоезд звали Розой, фамилия ее бабушки по материнской линии была Люксембург, а было ей в ту пору семнадцать годков. Розка – Бронепоезд была студенткой первокурсницей, бывшей гимнасткой, а еще она не взатяжку курила, с видимым отвращением пила дешевое крепленое вино, не слушалась родителей и это самое … ну со мной значит и регулярно.
В один из вечеров тогда еще просто Роза возвращаясь после лекций шла по аллеям университетского парка. К ней подкатили хорошо откушавшие водочки антрацитовые и обучавшиеся в нашем городе студенты из Африки числом трое и хватая девушку за руки назойливо стали предлагать Розе … и прямо тут в кустиках. Роза была смуглой, стройной, красивой и умной девочкой. Признав явное численное превосходство антрацитовых товарищей она вежливо согласилась, но мягко попросила не рвать ей одежду и дать ей буквально минуточку для разоблачения. Студенты и гости нашей интернациональной отчизны радостно оскалились, и во тьме их лиц, помыслов и ночи, ярко блеснули белые зубы. А потом в их глазах вспыхнуло ярко красное пламя и белые зубы окрасились кровавым багрянцем. Это Роза мигом разувшись била их по зубам и мордам высокими каблуками изящных кожаных туфель с металлическими набойками. Потом она босиком бежала по парковым аллеям, рвались дорогие импортные чулки, осколки битых бутылок, щедро разбросанные по парковой дорожке резали ступни девушки и жуткий акцентированный мат потерпевших «товарищей» оглашал окрестности.
Вечером следующего дня после работы я ей позвонил и ее мама сухо сказала: «Роза болеет», я пошел ее навестить.
– Ах это опять ты? – недовольно оглядев меня сказала мрачная ведьма, открыв дверь квартиры.
Это была моя самая любимая ведьма. Ведьма была в общем то доброй, милой и гостеприимной старушкой, просто вид у нее был такой … ну просто сказочный. Сгорбленная сухощавая фигура, впалые щеки, крупный крючковатый нос и седые космы, казалось она только и думает как из добра молодца т.е. из меня сварить щи. А еще ведьма была бабушкой Розы.
– Бабуль?! Кто это? – донесся из спальни звонкий голосок Розы.
–Твой, – недовольно проворчала бабушка, впуская меня в квартиру и не мешкая убралась на кухню готовить чай.
Бабка знала, что я люблю крепкий чай, шоколадные конфеты, кубинский ром, Розу, терпеть не могу рыбу и ее присутствие при наших частых встречах, особенно когда запираясь в спальне для подготовки уроков мы придавались плотским радостям бытия.
Короче она знала меня как облупленного, что в общем то и неудивительно, учитывая, что знакомы мы десять лет. С того самого первого дня когда я пришел в школу в первый класс держась за мамину ручку. Или точнее мама бдительно держала меня за руку, чтобы я не убег. Мальчик я был как бы это по вежливее сказать, ну наверно мамиными словами:
–Вы знаете, – немного смущенно сказала моя мамочка строгой учительнице, – он мальчик очень непоседливый, любознательный, но, – тут от необходимости словесно чуть приукрасить свое чадо мамочка покраснела, – добрый и очень отзывчивый. Прошу вас, если можно, посадите его за первую парту и не спускайте с него глаз.
И присовокупила к своей просьбе огромную коробку шоколадных конфет. Так меня посадили первый раз. И с тех пор у меня выработалось стойкое отвращение к первым партам и первым рядам. Соседкой за партой была тоненькая черноволосая девочка. Длинные косы, шелковый бант, беленький накрахмаленный фартук, черное аккуратненькое школьное платьице. Обычная девчонка первоклашка, я тоже обычным был. Худенький русоволосый, беленькая рубашка, темные хорошо отглаженные брюки, аккуратная прическа и недовольный затравленный волчий взгляд исподлобья. Я был недоволен первой партой, своей соседкой, и особенно длинными нравоучениями своих родственников, которые накануне долго и занудливо объясняли мне, что я уже взрослый и обязан хорошо учится. В общем моя белая рубашка недолго была белой и целой, моя соседка лишилась банта, ее фартук стал грязнее грязи, а платье порванным. Первый денек в школе с моей точки зрения удался на славу и прошел как надо.
По традиции которая сохранилась и по сей день, первый урок в школе был «Урок Мира» зато на перемене нас уже поджидала война. В длинном школьном коридоре – рекреации, мою растерянную соседку окружили галдящие старшеклассники. Это была уже спаянная годами учебы банда мальчишек третьеклассников. У девочки они сорвали с кос пышный бант, она отчаянно зарыдала в кругу своих мучителей и зная что помощи ждать не откуда закрыла лицо руками. Конечно я не мог упустить такого случая разбавить реализмом теоретические знания полученные на «Уроке Мира» и кинулся в драку. Избили и изваляли по полу обоих. Но недруги не долго торжествовали, привлеченные шумом гамом подошли мальчишки постарше, я их не только знал, но и постоянно имея карманные деньги на мороженое и кино, одалживал им свои копейки на папиросы и пиво. Одолженное добро ко мне вернулось сторицей. Знакомые ребята в свою очередь отлупили наших обидчиков. Справедливость восторжествовала. Взлохмаченный, в изорванной рубашке и мятых грязных брюках, размазывая ладонями по лицу кровь и сопли, глядя на убегающих врагов я чувствовал, что школа в общем то довольно интересное место, где можно с пользой и весело проводить время. А еще я почувствовал как платком мне стали осторожно вытирать лицо, это была соседка. С этого дня мы были обречены. В первый же день мы вместе сбежали с уроков. Избитый, грязный, оборванный, я провожал ее домой. У подъезда блочного пятиэтажного дома ее встретила страшная ведьма, оказавшаяся доброй бабушкой. Увидав пришедшую из школы раньше времени грязную в рваном платье первоклассницу внучку, да еще с таким кавалером она запричитала. А потом выслушав взволнованную и гордую своим провожатым девочку, пригладила теплой ладонью мои растрепанные волосы и пригласила в гости. Увидав меня, папа и мама Розы, остолбенели, а обретя членораздельную речь осторожно предположили, что вводить меня в дом это весьма опрометчивое решение, но ведьма лучше их знала жизнь и свою внучку.
– Этот мальчик, – за столом показала бабушка на меня высохшим пальцем, – нашу Розочку в обиду не даст. И не забывайте, где и в какое время мы живем.
А жили мы тогда в двадцатом веке, в замечательной стране СССР, а еще только что на Ближнем Востоке отгремела шестидневная война. Армия обороны Израиля за шесть дней разгромила вооруженные силы коалиции арабских государств, а вооружение и советников коалиционным армиям предоставил СССР. И Израиль у нас мягко говоря недолюбливали, а к евреям, проживающим в СССР совершенно неофициально относились довольно настороженно. Бытовой антисемитизм? Да не было ничего такого. А если и показывался иногда то был он не махровый и злобный, а иронично насмешливый. Ну как у Гоголя в повести «Тарас Бульба» Над евреями (так же как и над представителями других национальностей, в том числе и над русскими) посмеивались, подшучивали, охотно сочиняли и рассказывали анекдоты, но преследований и каких либо ограничений в учебе и карьере по национальному признаку не было. Впрочем, мне тогда на все это было глубоко наплевать. И я сплюнул в салфетку. Три зуба у меня шатались во рту из ран постоянно сочилась кровь и сплевывать приходилось часто. Хозяева за чаепитием воспитано делали вид, что плевать у них за столом это совершенно обычное дело и ничего особенного в этом нет. Но папа Розы все же выдержал:
