Kitabı oku: «Биотехнология и общество. Сборник материалов форума «Биотехнология и Общество», ассоциированное мероприятие II международного конгресса «ЕвразияБио». 12 апреля 2010 г., Москва», sayfa 2

Социогуманитарные критерии адекватного реагирования на вызовы VI технологического уклада

Критерии адекватного реагирования на технологические вызовы, на наш взгляд, целесообразно рассматривать с позиции их влияния на сложившиеся в человечестве виды деятельности (коммуникации), либо с позиции порождения новых видов деятельности (коммуникаций). В контексте междисциплинарных (эргономических) исследований процессов организации различных видов человеческой деятельности, сложились традиции выделять четыре базовых вида критериев для их оценки: продуктивность, безопасность, удовлетворенность и развитие субъектов и самих видов деятельности.

По аналогии эти же критерии можно применить к оценке реагирования на технологические вызовы, что позволяет выделить четыре направления реагирования на них.

Во-первых, эффективное реагирование человечества на позитивные возможности развиваемых технологий. Готовность науки и человеческого потенциала, способность эффективной организации исследований, разработок, восприятия инновационных предложений и др.

Во-вторых, контролирующее реагирование человечества на потенциальные угрозы от внедрения развиваемых технологий.

В-третьих, справедливое реагирование человечества на позитивные возможности развиваемых технологий. Готовность использовать эти позитивные возможности в интересах всего человечества (проблема качества жизни и др.), а не исключительно в интересах узкой группы лиц, обладающих например большими капиталами или силовыми ресурсами.

В-четвертых, развивающее реагирование человечества на технологические вызовы. Способность человечества создать проект своего развития, видения будущего, и с этих позиций оценить технологические вызовы. Выявить степень их влияния на реализацию проекта развития, готовность человечества к использованию новых технологий, целесообразность и объемы используемых ресурсов на достижение позитивных результатов и нейтрализацию негативных и др.

Готово ли человечество соответствовать этим критериям при формировании адекватных ответов на технологические вызовы XXI века? Ответ однозначен – человечество не готово!

Стратегическая инициатива формирования VII социогуманитарного технологического уклада

Рассмотрим поиск потенциальных направлений организации адекватного реагирования на технологические вызовы на примере России. Начало XXI века ознаменовалось позитивными для России действиями власти – государство стало инициатором и организатором проектной деятельности по развитию страны. Этим шагом был явно засвидетельствован кризис неолиберального подхода и высокая неопределенность для власти в выборе стратегических ориентиров развития России. Однако недооценка значения механизмов «проектной идентификации» граждан, а также отсутствие у власти четких представлений об адекватных для России мировоззренческих проектах привело к бессистемному набору принятых национальных проектов. Системно нескоординированный набор национальных проектов сам может стать источником различного рода угроз национальной безопасности, в частности создать благоприятные условия для дальнейшего развития коррупционных процессов.

Встает вопрос, на основе какого проекта (или, быть может, мега-проекта) возможна «проектная идентификация» и соответственно консолидация российского общества. И возможен ли такой проект?

В последнее десятилетие были предложены два стратегических проекта российского развития. В. В. Путин предложил «инновационный проект», а Д. А. Медведев «модернизационный проект». Однако, к сожалению, приходится констатировать, что оба проекта не имеют оснований претендовать на роль инициатора «проектной идентификации».

Во-первых, оба проекта (как они реализуются) носят ярко выраженный технократический характер и не содержат мировоззренческих компонент, что не дает весомых оснований для консолидации российского общества.

Во-вторых, даже в технократическом контексте они весьма сомнительны. Оба проекта ориентированы на «перескок» России из четвертого технологического уклада в шестой уклад, минуя пятый. Более того, в силу проведенной в стране деиндустриализации, позиции и в четвертом технологическом укладе приближаются к уровню слаборазвитых стран (развал авиационной и автомобильной индустрии и др.).

Вместе с тем следует заметить, что руководство страны пытается искать нестандартные пути развития России. Например, призыв Д. А. Медведева: «Сначала давайте ответим себе на простой, но очень серьезный вопрос. Должны ли мы и дальше тащить в наше будущее примитивную сырьевую экономику, хроническую коррупцию, застарелую привычку полагаться в решении проблем на государство, на заграницу, на какое-нибудь «всесильное учение», на что угодно, на кого угодно, только не на себя? И есть ли у России, перегруженной такими ношами, собственное завтра?» [7].

Догнать развитые страны на технократическом пути развития безнадежно, более того к настоящему времени разрыв только увеличивается. Успех в этой гонке, по-видимому, следует искать на других путях. Надо не догонять, а опередить и стать лидером технологий следующего поколения, лидером седьмого технологического уклада [8]. Рассмотренные выше тенденции нарастания технологических угроз в XXI веке и отсутствие адекватных механизмов реагирования на них дают серьезные основания полагать, что технологиями седьмого уклада будут социогуманитарные технологии и в первую очередь технологии формирования новых форм жизнедеятельности на планете, технологии конструирования социальной реальности.

В первую очередь надо лечить главную болезнь России – бессубъектность [2, 4]. Эта болезнь поразила в той или иной степени всех основных участников модернизационного процесса (государство, общественные и политические сообщества, социальные институты). Главные ее симптомы: блокировка рефлексии; неспособность адекватно воспринять и оценить сложившуюся ситуацию, подняться над нею, самоопределиться и самоидентифицироваться; отсутствие смелых, хорошо обдуманных «прорывных» идей и готовности, умело взаимодействуя с другими субъектами, их реализовать. Указанные симптомы «грубо и зримо» проглядывают в образе мышления и действий всех основных субъектов современной России, в том числе и власти, что достаточно точно фиксируется аналитиками.

Следует учесть, что важнейший аспект социогуманитарных технологий седьмого уклада будет связан также с необходимостью обезопасить человечество от потенциальных угроз асоциального бесконтрольного использования технологий шестого уклада. Такого рода угрозы сегодня явно недооцениваются человечеством. В России же подобные негативные последствия полностью недооценивались и недооцениваются в силу слабого развития среднего и малого бизнеса, хотя в настоящее время их развитие становится национальным приоритетом.

Важно отметить принципиальные различия в назначении социогуманитарных технологий седьмого уклада и когнитивных технологий шестого уклада. Когнитивные технологии ориентированы на обеспечение «внутренних задач» шестого уклада, в первую очередь обеспечение познавательной деятельности. При этом можно утверждать, что эти задачи вполне перекрываются задачами эргономики, при соответствующем ее развитии с учетом специфики новых видов деятельности. Социогуманитарные технологии седьмого уклада ориентированы на решение «внешних задач» по отношению ко всем технологическим укладам, в том числе и шестому укладу. Эти задачи принципиально новые как по масштабам, так и по требуемому методологическому и методическому обеспечению. Философия должна стать базовой областью знания для формирования социогуманитарных технологий седьмого уклада.

С учетом сложившейся в стране ситуации наиболее актуальна разработка социогуманитарных технологий по следующим направлениям:

• Разработка методологии и социогуманитарных технологий формирования и консолидации российской инновационной элиты, а также концептуальных основ политической системы адекватной инновационному развитию страны.

• Разработка методологии и мировоззренческих оснований для формирования «проектной идентичности» российского общества адекватной инновационному развитию страны.

• Создание методологии и механизмов «сборки» субъектов инновационного развития (от общества в целом, до отдельных элементов инновационной системы как целостных субъектов развития).

• Разработка моделей активных сред инновационного развития, ориентированных на множественные распределенные источники инноваций (нелинейная модель инноваций).

• Постановка и разработка проблемы «Альтернативная глобализация» как источник потенциального локомотива инновационного развития России (среды высокотехнологичных квазиавтономных социальных образований).

• Разработка методологии и технологий переориентации национальной безопасности с доминирующей «окопной логике» защиты от угроз, к логике обеспечения способности субъектов к развитию в динамично изменяющемся окружающем мире.

• Разработка философии высоких технологий – конвергенции гуманитарного и естественнонаучного знания.

• Разработка проблемы самоорганизации в VI технологическом укладе.

• Разработка методологии и механизмов регулирования глобальных рисков инновационного развития.

• Разработка методологии и механизмов организации пространства знаний инновационного развития и навигации в нем.

Именно в России существует возможности разработки и использования социогуманитарных технологий инновационного развития в связи с тем, что общество устало от революционных переворотов, но одновременно присутствует общая неудовлетворенность существующими социальными институтами и проектами. Страна живет в период реформирования, но, невзирая на повсеместную усталость от этого реформирования и критику уже реализованных реформ, общество с одобрением относится к предложениям и проектам социальных реоганизаций и трансформаций. Общество готово к внедрению новых социогуманитарных технологий, способных улучшить ситуацию в стране, и крепнет понимание того, что существующие тупики экономического развития возникли именно из-за пренебрежения или неумения воспитания субъектов реформирования, из-за полного отсутствия учета человеческого фактора.

Биотехнологии – локомотив VI технологического уклада

Человечество находится в состоянии глубокой и необратимой цивилизационной трансформации, симптомами которой являются не только глобальный экономический кризис, но и кризис устоявшихся ценностей, кризис всего того, что можно назвать ценностным сознанием. Назревают грандиозные межцивилизационные конфликты. Безнадежно устарели несправедливые механизмы обмена между экономически сильными и слабыми субъектами. В новых, более изощренных формах на планете процветает колониальная политика. Кажется незыблемым представление об «обществе потребления» как безальтернативной и прогрессивной модели развития. Куда приведет эта гонка в условиях ограниченных ресурсов планеты? Все ли хотят обменять духовное богатство и свободу на избыточное материальное благополучие?

Список такого рода вопросов может быть продолжен и по-разному сформулирован. Но так или иначе, уже самой своей постановкой эти вопросы свидетельствуют о том, что процесс социальной эволюции на нашей планете подошел к критической фазе макросдвига (Э. Ласло), когда трансформация общества достигает критического порога. Общество вступает в период социального и культурного хаоса, когда одни люди придерживаются установившейся системы ценностей и неизменно пользуются испытанными и испробованными методами. Но все большее число людей пытаются найти альтернативы [9].

И, в конечном счете, возможен конструктивный выход из потенциально деструктивной фазы цивилизационного макросдвига, из хаотически бифуркационного состояния в качественно новое, «более высокое» состояние человеческой эволюции, когда люди становятся хозяевами своей собственной судьбы. При этом принципиально важно, что в качестве носителей общественного мнения, люди создают флуктуации особого рода, которые решают исход макросдвига в обществе. Вот об этих то, «осознанно продуцируемых флуктуациях», собственно и идет речь, когда мы говорим о переходе к седьмому технологическому укладу как своего роду метасистемному цивилизационному переходу в смысле В. Турчина.

Мысль о человеке как существе сознательно-творческом, как агенте эволюции, ответственном за все живое на планете, идея земли как «общего дома» важна в современную эпоху, когда как никогда остро перед человечеством встают вопросы об отношении к природе, ее ресурсам, к самому несовершенному смертному естеству человека, рождающему зло индивидуальное и социальное. Если человечество не сконцентрирует свой интеллект и ресурсы для перехода на ноосферную организацию всех сторон жизнедеятельности общества, то оно может оказаться перед лицом глобальной духовно-нравственной катастрофы.

Наш цивилизационный потенциал, драматический опыт становления социокультурных кодов русской цивилизации, дает основания утверждать, что Россия может внести свой фундаментальный вклад в грядущий метасистемный эволюционный переход.

В рамках синергетической идеи об «осознанно продуцируемых флуктуациях» – как рефлексивно осознаваемых попытках прорыва к новой социокультурной парадигме эволюции человеческой цивилизации, основанной на новой планетарной этике взаимной ответственности, креативного сотрудничества, предполагающей новый образ жизни, означающий «расширение круга нашего внимания, сочувствия и заботы за пределы существующего ныне нашего личного, делового и национального измерения до более широкого – всечеловеческого, всеприродного и всепланетарного измерения» [9] предлагается идея проекта «Альтернативная глобализация», ориентированного на развитие и использование социогуманитарных технологий седьмого технологического уклада. Суть проекта в формировании сложноорганизованных сред «квазиавтономных социальных образований», ориентированных на моделирование и «выращивание» разнообразных форм жизнедеятельности на планете, с ориентацией на сохранение и развитие социокультурного разнообразия, на доминирование духовных потребностей над материальными, на творчество как ведущую форму воплощения людей, на максимальное использование в квазиавтономных территориальных образованиях технологий шестого уклада, на создание новых механизмов экономических отношений, на формирование новой планетарной этики сотрудничества, взаимной ответственности, мира и справедливости.

Этот проект мог бы способствовать решению многих актуальных проблем, стоящих перед современной Россией, в частности:

• поиску национальной идеи – формирования новых форм жизнедеятельности на планете (Россия как мировоззренческий лидер мирового сообщества);

• созданию экспериментальной среды для поиска новых форм жизнедеятельности на планете;

• формированию культуры и выращиванию стратегических субъектов гармонизации мировых процессов;

• сохранению и выращиванию разнообразных социально контролируемых культур и субкультур;

• инициированию индустрии новых высокотехнологичных производств для обеспечения квазиавтономных территориальных образований и виртуальных сообществ;

• формированию локомотива инновационного развития страны;

• повышению благосостояния населения за счет организации высокой производительности труда в автономных поселениях;

• повышению социальной стабильности за счет сокращения разрыва между богатыми и бедными;

• снижению уровня безработицы;

• созданию возможностей для диверсификации и свертывания нерентабельных производств;

• разработке новых подходов к решению демографической проблемы;

• созданию новых механизмов управления миграционными процессами;

• созданию условий для возврата из эмиграции соотечественников;

• отработке моделей поселений для освоения космического пространства и т. п.

Рис. 1. Биотехнологии – локомотив VI технологического уклада

Инициирование проекта по созданию сети высокоинтеллектуальных «квазиавтономных социальных образований» позволило бы заложить основу социогуманитарных технологий седьмого уклада, а биотехнологиям одновременно стать локомотивом шестого технологического уклада (рисунок 1), поскольку технологии седьмого уклада выступали бы в роли метатехнологий для предыдущих укладов. На наш взгляд, на основе предлагаемой идеи возможна разработка проекта, который мог бы инициировать «проектную идентификацию» россиян и консолидацию российского общества.

Заключение

Для интенсивного развития биотехнологии в России необходима консолидация государства, общества и бизнеса. Во всем мире биотехнологии – это малый и средний бизнес, основные же движители – это крупный бизнес. Во всех сегментах в мировой элите есть российский крупный бизнес, но вот в биотехнологии и фармацевтике в нашей стране его нет вообще. Если этого присутствия не будет наблюдаться и в дальнейшем, то этот сегмент не будет развиваться вообще. Государство должно оказывать поддержку отечественному производителю, включая разумный протекционизм, оптимизацию системы контроля и регулирования, поддержку фундаментальных исследований и образования. Общество, пожалуй, здесь самый главный элемент. Требуется готовность принять и использовать наиболее передовые достижения биотехнологии, поддержка правильной информированности, достоверных фактов и знаний в современных биотехнологиях [10].

Литература

1 Чухланцев Д. О. Инновационное развитие российской экономики // Высокие технологии – стратегия XXI века. Материалы конференции XI Международного форума «Высокие технологии XXI века», 19–22 апреля 2010 года. М.: ЗАО «Инфест», 2010. С. 56–69.

2 Лепский В. Е. Субъектно-ориентированный подход к инновационному развитию. М.: Изд-во «Когито-Центр», Гриф ИФ РАН, 2009. http://www.reflexion.ru/Library/Lepsky2009s.pdf.

3 Лепский В. Е. и др. Методологические аспекты инновационного развития России // Проектно-аналитическая записка Клуба инновационного развития Института философии РАН // Рефлексивные процессы и управление. 2009, № 1–2. С. 5–28. http://www.reflexion.ru/club.

4 Лепский В. Е. Становление стратегических субъектов: постановка проблемы // Рефлексивные процессы и управление. Том 2, № 1, 2002. С. 5–23. http://www.reflexion.ru/Library/Lepsky_2002_1.htm.

5 Лепский В. Е. Онтологии субъектно-ориентированной парадигмы биомедицинского конструктивизма // Философские проблемы биологии и медицины: Выпуск 3: Традиции и новации: Сборник материалов 3-й ежегодной научно-практической конференции. М.: Принтберри, 2009. С. 26–28.

6 Степин В. С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2003. С. 619–640.

7 Обращение Президента РФ Д. А. Медведева «Россия, вперед!»

8 Лепский В. Е. Седьмой социогуманитарный технологический уклад – локомотив инновационного развития и модернизации России // Материалы конференции XI-го Международного форума «Высокие технологии XXI века», 21 апреля 2010. М.: МГТУ им. Н. Э. Баумана. 2010. С. 241–245.

9 Ласло Э. Макросдвиг. М.,2004. С. 26.

10 Лепский В. Е. и др. Методологические аспекты инновационного развития России // Экономические стратегии. 2010, № 7–8. С. 46–59.

Этика в науке

М. С. Абдуллаходжаева, З. Х. Алланазарова

(Национальный этический комитет МЗ РУз, г. Ташкент, Узбекистан)

Стремительное развитие биологии, фармацевтической промышленности, новых биотехнологий по профилактике, диагностике и лечению заболеваний человека, необходимость экспертизы клинической эффективности новых и генерических фармакологических средств выдвинули на первый план необходимость правовой защиты человека как субъекта биомедицинских исследований.

Научные исследования с привлечением в качестве объекта человека, принося существенную пользу обществу, ставят перед ним этические проблемы. Опыты нацистких врачей над заключенными послужили поводом для разработки Нюрнбергского Кодекса, в 10 пунктах которого перечислены допустимые медицинские эксперименты над людьми и сформулированы многие из основных принципов, положенных в основу этического проведения исследования. В соответствии с этим Кодексом неотъемлемым является добровольное информированное согласие человека как субъекта исследования, минимизация риска и вреда, благоприятное распределение риска и пользы, высокая квалификация исследователей и право испытуемого в любое время отказаться от участия в исследовании. Этот Кодекс стал основой для разработки последующих руководств и деклараций, предназначенных для обеспечения этических принципов при выполнении биомедицинских исследований.

Признавая недостатки Нюрнбергского Кодекса Всемирная медицинская ассоциация разработала в 1964 г. Хельсинскую Декларацию, содержащую принципы, которыми должны руководствоваться врачи и другие специалисты при проведении научных исследований. В Декларации подчеркивается, что научные работники должны знать об этических, юридических и нормативных требованиях, предъявляемых к научным исследованиям во всех странах мира, а также о соответствующих международных нормах. В этих условиях для защиты прав пациента при проведении биомедицинских исследований разрабатывались различные кодексы.

В 1974 г. в США была создана Национальная комиссия, итогом работы которой стал отчет Бальмонта: «Этические принципы и Руководства для защиты людей, являющихся Субъектом Научных Исследований» (1978). В этом документе сформулированы различия между исследованием и практикой, а также 3 основных этических принципа: уважение личности, польза и правосудие.

Дальнейшему развитию этики биомедицинских исследований способствовало руководство по «Международным этическим принципам биомедицинских исследований человека», выпущенное в 1993 г. Советом международных научно-медицинских организаций. Это Руководство также основано на 3 этических принципах научной этики: уважение личности, полезность (не вредить, максимизировать возможную выгоду и минимизировать возможный ущерб) и справедливость (получение одинакового по качеству лечения).

Необходимость организации этического комитета по клиническим исследованиям возникла в Узбекистане в конце 90-х годов. Это было связано с вовлечением страны в международные научные проекты, участие в которых подразумевает прохождение экспертизы на соответствие международным нормам по этике, а также организацией Государственной регистрации лекарственных средств, медицинской техники и изделий медицинского назначения. С целью дальнейшего совершенствования биоэтических экспертиз при проведении научных исследований, в которых объектом исследования является человек, приказом министра здравоохранения (№ 370 от 10.07.2000 г.) был создан Национальный комитет по этике (НЭК), председателем которого назначена академик М. С. Абдуллаходжаева, были утверждены его положение и состав. В этом же году НЭК Узбекистана вошел в состав Форума стран СНГ и Форума европейских стран. В соответствии с рекомендацией ВОЗ в состав НЭК входят ведущие ученые Узбекистана в различных областях медицинской и других наук (биология, правоведение, генетика, философия), а также представители религиозных и общественных организаций, омбудсманы, представитель Национального центра по правам человека. Члены НЭК принимали участие в ежегодных международных конференциях по биоэтике, которые проходили в Санкт-Петербурге (2000, 2003), Алма-Ате (2002), Киеве, Баку (2004). Были участниками первого совместного семинара для членов по этике государств-участников СНГ ФКЭ, который состоялся 19–21 марта 2001 г. в Санкт-Петербурге (Россия). Члены НЭК Узбекистана принимали участие в разработке Модельного закона «Защита прав и достоинств человека в биомедицинских исследованиях в СНГ», который обеспечивает государственные гарантии по защите прав, достоинства, автономии и целостности человека при проведении биомедицинских исследований, принятый на Межпарламентской Ассамблее государств СНГ в 2005 г. Закон основан на положениях Конституции государства, с учетом фундаментальных принципов, провозглашенных в Нюрнбергском Кодексе, в Хельсинской декларации, Конвенции о правах человека в биомедицине Совета Европы, в Международном руководстве по этике биомедицинских исследований с участием человека, Совете международных организаций по медицинской этике, в Руководстве по качественной клинической практике ВОЗ и Международной Конференции по гармонизации, в рекомендации ВОЗ комитетам по этике, проводящим экспертизу биомедицинских исследований.

Приоритетными задачами НЭК Узбекистана являются контроль за получением информированного согласия пациентов на участие в проводимом медицинском исследовании, соблюдением этических аспектов исследования, в том числе за надежностью страхования участников исследований, регулярного надзора за ходом медицинских исследований с целью выяснения степени риска, которому подвергаются участники исследования. Кроме того, НЭК осуществляет контроль за образовательными программами по биоэтике в вузах, за проведением обучающих семинаров и конференций по вопросам биоэтики, за публикациями в медицинских журналах и СМИ.

В 2001–2002 гг. были организованы региональные подразделения этических комитетов в областных центрах Республики (Самарканд, Бухара, Андижан, Фергана, Нукус), а при крупных лечебных учреждениях Республики созданы локальные подразделения комитета по этике.

С момента организации НЭК провел экспертизу свыше 500 различных проектов, в том числе международных совместных исследовательских проектов, научных исследований ученых Узбекистана, диссертационных работ, в основе которых лежат биомедицинские исследования с участием человека как испытуемого.

Отражением активной деятельности НЭК явилось проведение в 2005 г. Первого Национального конгресса с международным участием. На конгрессе был обсужден и принят «Этический кодекс врача-исследователя Узбекистана», в котором освещены основные принципы этической оценки исследований на людях. Внедрение указанного этического кодекса послужит основой для правового решения проблем биоэтики.

Три фундаментальных принципа этики научных исследований среди людей – уважение личности, полезность и справедливость – являются основами научной этики и должны применяться в пределах содержания местных законов и культурно-экономических обстоятельств.

Все указанные выше руководства, кодексы, инструкции и модельный закон для стран СНГ были разработаны в последние десятилетия, чтобы направлять в правильное русло проведение научных исследований, в которых предметом изучения является человек.