Kitabı oku: «Экономические и социальные проблемы России №1 / 2018»

Введение

Мир вокруг нас стремительно меняется. Ставший уже обыденным термин «научно-техническая революция» приобретает новое значение благодаря радикальным переменам, происходящим в разных общественных сферах, прежде всего из-за проникновения в них новых информационно-коммуникационных технологий (ИКТ). Процесс трансформации, начавшийся во второй половине XX в., особенно ускорился с возникновением в конце 1980-х – начале 1990-х годов Интернета. По своей глубине и масштабу он сопоставим с индустриализацией и электрификацией конца XIX – начала XX в.

Сейчас проступают только слабые контуры того, какой станет жизнь в середине XXI в. Но уже очевидно, насколько она изменится в технологическом плане. Поезда и автомашины, движущиеся без непосредственного участия человека. Напечатанные предметы – одежда, обувь, дома. Банки, полностью перешедшие на дистанционное обслуживание и не имеющие привычных филиалов. Платформенные компании, получающие огромные прибыли, но не владеющие основными фондами и средствами производства в традиционной форме. Криптовалюты, не опирающиеся ни на золотой запас, ни на произведенные товары и услуги, и т.д. Машины изменяют форму труда и все больше вытесняют людей из привычных видов деятельности. Все это создает новый глобальный мир. То, о чем раньше писали фантасты, становится близким и неизбежным будущим.

Осмысление происходящего, а также разнообразных социально-экономических последствий цифровизации и ее влияния на различные стороны человеческой жизни значительно отстает от скорости самих изменений. Сначала ученые говорили о постиндустриальном обществе, потом – об информационном обществе и экономике знаний, сейчас – о цифровой экономике. Но на сегодняшний день в мире отсутствует единое понимание даже употребляемых терминов. Тем не менее специалисты стараются объяснить и определить основные тенденции и процессы. Направления изменений в обществе необходимо представлять – к чему следует готовиться, чего опасаться и чего ждать.

В настоящее время на международном уровне признано, что распространение новых ИКТ и формирование на их основе цифровой экономики открывает большие возможности для развития. И одновременно создает новые риски. Можно говорить также о новом витке глобальной конкуренции. Многие страны уже сознательно стимулируют создание цифровой экономики, принимая различные стратегии и программы. Те из них, кто окажется в состоянии в наибольшей степени воспользоваться преимуществами цифровизации, очевидно, станут лидерами XXI в.

Особое значение имеет цифровая трансформация для России. Цифровая экономика открывает новое «окно возможностей» для ускорения темпов социально-экономического развития и отхода от ресурсозависимой модели. Потенциал для того, чтобы воспользоваться возникающими возможностями, в стране есть. Прежде всего это человеческий капитал. Главная задача состоит в рациональном и эффективном его использовании, а также в устранение существующих барьеров, обусловленных застарелыми проблемами российской инновационной системы. Изменения спроса на рынке труда в связи с цифровизацией представляют собой серьезный вызов для системы образования. В этой сфере особенно важно сейчас правильно выбрать долгосрочные ориентиры. Проблема состоит в том, что хотя результаты образовательной деятельности во многом определяют будущее, их трудно оценить в настоящем.

Цель данного сборника состоит в том, чтобы представить современный «срез» научного знания о цифровой экономике. Говоря об этом феномене, невозможно игнорировать техническую сторону преобразований. Но все же в работе акцент сделан на экономические и социальные аспекты цифровизации.

Структура сборника отражает разные направления происходящей цифровой трансформации. Причем рассматривается как сам феномен, так и уровень научного понимания происходящих в связи с ним процессов. В том числе приводятся различные теоретические представления о цифровой экономике – ее определение, содержание, измерение, опасности и польза. Представлены диапазон высказываемых мнений, а также существующие теоретические пробелы (М.А. Положихина).

Более подробно рассматриваются отдельные направления цифровой трансформации. В частности, описывается наиболее развитая на сегодняшний день составляющая цифровой экономики – электронный (цифровой) ритейл (И.Ю. Жилина). Обсуждаются такие неоднозначные процессы, как использование технологии блокчейн и криптовалют (Е.А. Пехтерева). Анализируются важнейшие социальные сдвиги, вызванные развитием цифровой экономики, – преобразования рынка труда (Н.А. Коровникова). Наконец, приводятся подходы и модели формирования цифровой экономики в разных странах (М.А. Положихина).

Развивая цифровую экономику, все страны ставят одинаковые цели – улучшить внутреннее социально-экономическое положение и позиции в глобальном масштабе – и пытаются преодолеть одинаковые риски (прежде всего, обеспечить цифровую безопасность и снизить цифровое неравенство). Но тем не менее реализуют разные модели цифровой экономики. Расхождения связаны, во-первых, с разным видением приоритетов развития; во-вторых, со спецификой национальных методов управления. В качестве крайних полюсов можно рассматривать преимущественную ориентацию на развитие цифровой сферы услуг (Великобритания) или цифрового производства (Германия); преобладание инициативы государственной (Китай) или частной (США). Но представляется, что главными факторами успеха в цифровой трансформации является развитие инновационной системы (способной генерировать и быстро передавать новвоведения в массовое производство), а также системы образования (которая должна обеспечить подготовку кадров с соответствующими новым реалиям компетенциями).

Очевидно, что развитие цифровой экономики ставит новые задачи перед наукой – необходимость разработки соответствующей теории и решение ряда сложных вопросов. Для этого необходимо более глубокое изучение самого феномена на основе использования накопленного эмпирического материала и критического анализа существующих теоретических конструкций. Подготовленный сборник является одним из шагов на этом пути. Надеемся, что он окажется полезным.

М.А. Положихина

Цифровая экономика как социально-экономический феномен

М.А. Положихина ¹

УДК 338.22:004

Аннотация. Рассматриваются различные определения и содержание понятия «цифровая экономика». Обсуждаются возможности и риски, которые несет цифровизация экономики.

Ключевые слова: цифровая экономика; цифровизация; цифровые технологии; цифровая трансформация.

M.A. Polozhikhina

The digital economy as a socio-economic phenomenon

Abstract. Various definitions and meanings of the concept «digital economy» are considered. Possible benefits and loses which digitalization of the economy bears, are also discussed.

Keywords: digital economy; digitalization; digital technologies; digital transformation.

Определение и содержание понятия

Термин «цифровая экономика» очень молод. По общему мнению, его ввел в употребление в 1995 г. американский информатик Н. Негропонте (N. Negroponte) из Массачусетского технологического университета [Урманцева А., 2017; Митин С., 2017 и др.]. Международное признание понятие «цифровая экономика» получило в 2016 г., после выхода доклада Всемирного банка «Цифровые дивиденды» [Доклад о мировом развитии.., 2016]. До этого для обозначения экономических отношений, возникающих благодаря и вокруг использования новых информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), применялись другие термины, в том числе «информационная экономика», «электронная экономика» и т.д. Например, ОЭСР выпускала исследовательские материалы по интернет-экономике, но после 2013 г. перешла на новый термин.

Можно согласиться, что словосочетание «цифровая экономика» звучит лучше, чем другие термины, т.е. оно более «выигрышное» (более «красивое») с лингвистической точки зрения. Некоторые ученые замечают, что в последнее время термины в науку приходят из журналистики. И это не случайно – выразительность используемых понятий много значит для распространения и популяризации стоящих за ними идей.

Кроме того, по мнению специалистов, большую роль в выборе данного термина сыграли практические успехи в цифровой трансформации Великобритании, в которой термин «цифровая экономика» был введен правительством в 2010 г. Тем более что основные исследования по этой тематике для ОЭСР проводила организация NESTA, имеющая британские корни и уже ставшая международным брендом [Государство, инновации, наука.., 2017, с. 33].

К настоящему времени количество публикаций по теме «цифровая экономика» только в русском сегменте Интернета (Рунете) составляет несколько десятков миллионов. С учетом иностранных источников поток материалов становится просто безбрежным, и в нем представлены самые разные точки зрения и мнения. Попытки структурировать имеющуюся информацию позволяют разделить ее на два направления: фактические данные о самом феномене («digital economy» или эмпирическая информация) и научные (научно-популярные) исследования, посвященные этому феномену («digital economics»).

Конечно, digital economics непосредственно основывается на digital economy, но и развитие последней зависит от разработок digital economics. Мы не можем полностью согласиться с утверждением, что «развитие любого сектора экономики мало зависит от слова, которым его обозначают в научных и не только научных публикациях или официальных документах», так как «определения не очень нужны, если мы имеем дело с реальностью, а не с логическими конструкциями или математическими моделями» [Козырев А.Н., 2017]. Конечно, важно не само слово. Но необходимо, чтобы все ясно и однозначно понимали то, что оно обозначает. Конструктивная человеческая деятельность в принципе является осознанным и даже во многом плановым процессом, в котором большую роль играют знания и координация действий. Очень многое зависит от согласованности представлений об окружающей действительности, особенно если речь идет о новом явлении.

Данный вопрос относится к области философии. И ответ на него определяется мировоззренческими позициями авторов. По нашему мнению, строить какие-либо модели и прогнозы невозможно без изучения самого феномена. Но и целенаправленные человеческие действия (в соответствии с разработанными моделями, прогнозами и планами) меняют или в разной степени влияют на ход реальных процессов. Поэтому, по нашему мнению, следует начинать с обсуждения понятия «цифровая экономика».

Далеко не полный список, приведенный в работе [Митин В., 2017], включает следующие определения «цифровой экономики»:

– «система экономических, социальных и культурных отношений, основанных на использовании цифровых информационно-коммуникационных технологий» (Всемирный банк);

– «экономика, которая главным образом функционирует за счет цифровых технологий, особенно электронных транзакций, осуществляемых с использованием Интернета» (Оксфордский словарь);

– «ведение бизнеса на рынках, опирающихся на Интернет и / или Всемирную паутину» (Британское компьютерное общество – British computer society, BCS);

– «рынки на основе цифровых технологий, которые облегчают торговлю товарами и услугами с помощью электронной коммерции в Интернете» (ОЭСР);

– «экономика, способная предоставить высококачественную ИКТ-инфраструктуру и мобилизовать возможности ИКТ на благо потребителей, бизнеса и государства» (Исследовательский центр журнала «Economist» и компания IBM);

– «глобальная сеть экономических и социальных видов деятельности, которые поддерживаются благодаря таким платформам, как Интернет, а также мобильные и сенсорные сети» (правительство Австралии);

– «производство цифрового оборудования, издательская деятельность, медийное производство и программирование» (правительство Великобритании).

Как видно из приведенных примеров, представления о цифровой экономике варьируются от очень узких до чрезвычайно широких.

В узком смысле цифровую экономику представляют как разновидность коммерческой деятельности по производству и продаже электронных товаров и услуг. Соответственно, в нее входят, во-первых, электронная торговля, электронный банкинг и электронные деньги. Во-вторых, сервисы по предоставлению онлайн услуг; информационные сайты, зарабатывающие на рекламе; интернет-медиа (звукозапись, кино, пресса, издательская деятельность); создание развлекательного и делового программного обеспечения. В-третьих, производство соответствующего оборудования и другие обеспечивающие виды деятельности. Именно такой предстает цифровая экономика из определений, принятых в Великобритании и ОЭСР.

Определение Всемирного банка, напротив, дает слишком широкое, на наш взгляд, видение цифровой экономики. Возможно, что в таком случае корректнее говорить о развитии процесса цифровизации (диджитализации или дигитализации, в зависимости от перевода) или цифровой трансформации социума. Ведь новые ИКТ проникают во все общественные сферы, а происходящие изменения во многом аналогичны преобразованиям, имевшим место в начале XX в. в связи с процессом электрификации.

При этом можно говорить о двух параллельных (хотя и взаимосвязанных) направлениях трансформации. Первое является в большей степени социальным и выражается в формировании новой социальной среды за счет развития новых способов коммуникаций и конструкций виртуального мира – так называемого Интернета людей (IoP – Іnternet оf реорlе). В этот процесс входят цифровизация научного и культурного наследия (создание электронных библиотек, музеев и изданий); проведение общественных мероприятий онлайн (онлайн-трансляции, веб-конференции и пр.), наконец, электронное государство. Подключившись к сети Интернет, сегодня можно получить сведения практически по любому вопросу или связаться / общаться с партнером, почти независимо от места его / своего нахождения. Никогда раньше отдельный человек не имел доступа к таким объемам информации и таких широких возможностей для коммуникаций.

В этом контексте можно говорить об искусственном процессе создания ноосферы, о которой писал еще В.И. Вернадский. Новая социальная (цифровая) среда неизбежно ведет к психофизическим изменениям самого человека и к серьезному преобразованию всего общества. Очевидно, что через 50–70 лет оно будет иным, чем сейчас. Но каким? Пока можно строить самые разные футуристические прогнозы, так как это будущее во многом рукотворно и зависит от наших действий в настоящем.

Второе направление трансформации захватывает преимущественно экономическую сферу и заключается в появлении новых видов деятельности, а также в цифровизации традиционных отраслей. Некоторые специалисты связывают с этой (очередной) «волной» внедрения ИКТ формирование нового технологического уклада – Индустрии 4.0 или четвертой промышленной революции [Четвертая промышленная революция, 2017]. В основе Индустрии 4.0 лежит производство оборудования, использующего ИКТ, и соответствующего программного обеспечения (ПО). В связи с этим приоритетное значение имеет развитие микроэлектроники и программирования (математического обеспечения), а также различных сетей (прежде всего, широкополосного Интернета).

Официальное определение цифровой экономики в России в Стратегии развития информационного общества на 2017–2030 гг. сформулировано как «хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг» [Указ Президента РФ от 09.05.2017 № 203, 2017]. Что непосредственно составляет цифровую экономику, понять из этого определения сложно.

Более конкретное определение дают аналитики РАЭК², представляющие цифровую экономику как сегменты рынка, где добавленная стоимость создается с помощью цифровых (информационных) технологий. По их мнению, ядро цифровой экономики составляют высокотехнологичные компании и их поставщики. Кроме того, экосистема цифровой экономики делится на несколько хабов³: государство и общество; маркетинг и реклама; финансы и торговля; инфраструктура и связь; медиа и развлечения; кибер-безопасность; образование и кадры; стартапы⁴ [Цифровая экономика.., 2016]. Однако в этом определении не нашлось места для традиционных отраслей экономики, и непонятна связь цифровых и обычных видов деятельности.

Очевидно, разнообразие представленных мнений о том, что такое цифровая экономика, отражает недостаточный уровень научного осмысления этого феномена, т.е. digital economics. Когда не очень точно представляем суть явления, то по-разному его и описываем.

Подходы к формированию цифровой экономики

Разные представления о том, что такое цифровая экономика, определяют различные направления ее формирования. Специалисты предлагают следующие подходы: технологический, процессный и платформенный, отраслевой.

Технологический подход подразумевает развитие новых технологий. Хотя мнения экспертов расходятся по поводу того, какой пул технологий является основой цифровой трансформации. Но так или иначе в него входят: сети (Интернет, Интранет⁵), облачные вычисления и обработка больших данных, распределенные реестры и квантовые технологии, цифровое проектирование и моделирование, машинное обучение и искусственный интеллект (распознавание речи и изображений, перевод текста и создание изображений, генерация речи и музыкальных композиций и т.д.), робототехника и аддитивные техники.

Перечисленные технологии различаются степенью разработанности и готовности к внедрению, особенно масштабному. Одними из наиболее разработанных и значимых технических комплексов, на наш взгляд, являются Интернет вещей и 3D-печать.

Термин «Интернет вещей» (IoT – Іnternet оf things) впервые был использован К. Эштоном (одним из основателей исследовательского центра Auto-ID в Массачусетском технологическом институте) в 1999 г. Хотя первая «интернет-вещь» появилась раньше – в 1990 г. Ею стал тостер, который Дж. Ромки (один из создателей протокола TCP/IP⁶), подсоединив к Всемирной паутине, сумел включить и выключить удаленно. К 2010 г. к Интернету было подключено уже 12,5 млрд устройств, или 1,84 устройства на каждого человека, живущего на планете. Исследователи Cisco – IBSG⁷ рассчитали, что Интернет вещей «появился на свет» в промежутке между 2008 и 2009 гг., когда количество подключенных к Интернет предметов превысило общее количество людей [Черняк Л., 2017].

Но хотя термин и явление существуют с 1990-х годов, ясного однозначного определения до сих пор не выработано. Например, по мнению специалистов IDC, IoT – это сеть сетей с уникально идентифицируемыми конечными точками, которые общаются между собой в двух направлениях по протоколам IP и обычно без человеческого вмешательства. В компании Gartner считают IoT сетью физических объектов, которые имеют встроенные технологии, позволяющие осуществлять взаимодействие с внешней средой, передавать сведения о своем состоянии и принимать данные извне. А для представителей компании McKinsey⁸ IoT – это датчики и приводы (исполнительные устройства), встроенные в физические объекты и связанные через проводные или беспроводные сети с использованием IP [Черняк Л., 2017].

Некоторые отечественные специалисты представляют IoT как слабо связанные между собой разрозненные сети, каждая из которых развернута для решения своих специфических задач. По мере развития Интернета вещей сети будут подключаться друг к другу и приобретать все более широкие возможности в сфере безопасности, аналитики и управления [Черняк Л., 2017]. Другие подчеркивают, что Интернет вещей является сетью интеллектуальных объектов (исключая человека), которые собирают, анализируют, хранят и передают данные, позволяющие осуществлять автономные действия и управление ими [Цифровая трансформация.., 2017, с. 170].

Из-за недостаточной определенности базового понятия уже появились его уточняющие модификации, в том числе термины «промышленный Интернет вещей» (Industry Іnternet оf things – IІоТ) и «всеохватывающий Интернет» (ІоЕ – Іnternet оf еverything).

При этом аналитики делят рынок Интернета вещей на четыре составляющие: оборудование, ПО, услуги и связь. По состоянию на 2016 г. доли всех названных компонентов сопоставимы, но при этом продажи оборудования (29%) и услуг (30%) по объемам все же превосходят затраты на ПО (22%) и коммуникационные каналы (19%). По прогнозу компании IDC, к 2020 г. в Центральной и Восточной Европе будет насчитываться 1,4 млрд подключенных устройств, а объем рынка Интернета вещей составит 24 млрд долл. На Россию придется порядка 36% от этой суммы – 8,76 млрд долл. До указанного уровня рынок вырастет с объема 3,92 млрд, который был зафиксирован IDC в 2016 г. Средние темпы роста рынка Интернета вещей в России в период 2016–2020 гг. составят 21,3% [Барсков А., 2017].

Однако существуют факторы, способные замедлить развитие Интернета вещей. Из них самыми важными считаются три: необходимость перехода к протоколу IPv6 (из-за дефицита электронных адресов), обеспечение энергопитания датчиков и принятие общих стандартов [Черняк Л., 2017].

3D-печать, или «аддитивное производство», – процесс создания цельных трехмерных объектов практически любой геометрической формы на основе цифровой модели путем последовательного нанесения слоев разных материалов. Фактически 3D-печать является полной противоположностью таких традиционных методов механического производства и обработки, как фрезеровка или резка, где формирование облика изделия происходит за счет удаления лишнего материала (так называемое «субтрактивное производство»). Первый дееспособный 3D-принтер был создан Ч. Халлом, одним из основателей корпорации 3DSystems. Хотя технология 3D-печати появилась еще в 1980-х годах, широкое коммерческое распространение 3D-принтеры получили только в начале 2010-х годов. Согласно данным консалтинговой фирмы Wohlers Associates, в 2012 г. объем мирового рынка 3D-принтеров и сопутствующих сервисов достиг 2,2 млрд долл, показав рост на 29% по сравнению с 2011 г Значительный рост продаж, в свою очередь, привел к резкому падению стоимости устройств [Энциклопедия 3D-печати, 2018].

Технология 3D-печати развивается, насчитывая уже не менее 10 подвидов. Она используется для прототипирования и распределенного производства в архитектуре, строительстве и промышленном дизайне; автомобильной, аэрокосмической, военно-промышленной, инженерной и медицинской отраслях; биоинженерии (для создания искусственных тканей), производстве модной одежды и обуви, ювелирных изделий; в образовании, географических информационных системах, пищевой промышленности и многих других сферах, включая бытовое производство предметов.

По оценке портала 3Dtoday.ru, в настоящее время уже существует 295 производителей оборудования для 3D-печати в 36 странах мира, в том числе 64 – в США, 44 – в России, 42 – в Китае и 21 – в Германии [Производители 3D-принтеров.., 2018]. Причем две отечественные компании («Ирвин», выпускающая оборудование под маркой Magnum, и PICASO) входят в число мировых лидеров в данной сфере. Хотя, как отмечают специалисты, большинство российских производителей используют импортные детали и комплектующие. Самый «отечественный» 3D-принтер на рынке – Magnum 3D, в котором как электроника, так и остальные детали (модули-индикаторы, нагревательный стол, механические части и т.д.) непосредственно российского производства [Ведущие российские производители.., 2018].

Особенностью современных преобразований является то, что новые ИКТ позволяют автоматизировать не только физические действия, но и некоторые интеллектуальные функции. А наиболее широкие перспективы открываются благодаря возможности комбинировать и сочетать различные новые ИКТ. Например, предложена технология автоматизации бизнес-процессов, базирующаяся на использовании программных роботов (software robots) и ИИ-ботов⁹ – Robotic Process Automation (RPA). Согласно исследованию Grand View Research¹⁰, к 2024 г. рынок RPA достигнет 8,75 млрд долл. [Стельмах С., 2017].

Процессный и платформенный подходы к формированию цифровой экономики подразумевают изменение моделей организации и ведения бизнеса.

На текущий момент большинство внедряемых решений в области IoT эксперты относят к бизнес-модели первого поколения – Интернету вещей 1.0. Для этой модели характерен акцент на установку различных датчиков и сенсоров и на организацию их подключения к сети. При переходе к модели Интернета вещей 2.0 акцент смещается на использование аналитики, в том числе кросс-функциональной, облачных и когнитивных вычислений, средств машинного обучения [Барсков А., 2017]. Причем успех компаний зависит от их гибкости (приспособляемости к меняющимся условиям) и мобильности (ориентации на использование мобильных устройств) [Стельмах С., 2017]. Важнейшим направлением развития современного бизнеса (благодаря внедрению новых ИКТ) становится его персонализация, что подразумевает вовлечение в производственную деятельность потребителей и возможность учета в массовом производстве индивидуальных предпочтений.

Энтузиасты цифровой трансформации утверждают, что теперь главным фактором производства становятся не какие-то физические средства, а данные и умение их обрабатывать. В этой ситуации каждая корпорация уже не может воспринимать ИКТ как что-то вспомогательное. Ей самой следует стать ИТ-компанией, в которой новые технологии пронизывают буквально все – от отдела кадров до совета директоров. И сами ИТ-отделы компаний должны разделиться на два типа. Первый отвечает за традиционные ИТ-функции, второй – за адаптивную работу, ускорение вывода продуктов на рынок, быструю эволюцию приложений и максимальную координацию с бизнес-подразделениями [Белова С., 2017].