Kitabı oku: «Психология человека в современном мире. Том 5. Личность и группа в условиях социальных изменений. Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна, 15–16 октября 2009 г.», sayfa 3
Взаимосвязь направленности личности и субъективного отношения к риску
М. А. Кленова (Саратов)
Понятие «направленность» в отечественной психологии традиционно связывают с именем С. Л. Рубинштейна: «Проблема направленности – это, прежде всего вопрос о динамических тенденциях, которые в качестве мотивов определяют человеческую деятельность, сами, в свою очередь, определяясь ее целями и задачами» (Рубинштейн, 2000, с. 623). Современный человек постоянно сталкивается с различного рода опасностями, ежедневно ему приходится находить ответы на всевозможные вопросы. Для того чтобы принимать решения быстро, подчас приходится идти на риск во имя достижения положительного результата.
Целью данного исследования является изучение взаимосвязи направленности личности и субъективного отношения к риску.
Если рассматривать направленность как вектор активности какого-либо субъекта (Колесов, Пономаренко, 2008, с. 4), то необходимо учитывать два важных положения, предложенных С. Л. Рубинштейном:
а) предметное содержание, поскольку направленность – это всегда направленность на что-то, на какой-то более или менее определенный предмет;
б) напряжение, которое при этом возникает (Рубинштейн, 2000, с. 457).
При этом соотношение направленности личности и риска обусловлено тем, что и риск осуществляется при наличии, во-первых, предметного содержания, поскольку человек всегда рискует ради чего-то, во имя достижения какого-либо результата, или вопреки чему-либо. Риск без определенной для личности цели является не только неоправданным, но и бессмысленным, ибо предметность в поле риска – это одна из важнейших его составляющих. Для того чтобы пойти на риск, нужно не только отчетливо понимать, для чего это делается, но также представлять то, с чем придется столкнуться на пути к поставленной цели, что, собственно говоря, и является предметным полем действия, обозначенного как риск.
Во-вторых, риск, как таковой, включает напряжение, независимо от того, на что он направлен. Это происходит потому, что риск – это всегда неопределенность, возможность потери чего-либо во имя достижения результата. Следовательно, и неопределенность, и возможность потери – это всегда состояние напряженности для человека.
Направленность личности – ее интернальное и генерализованное свойство. Совокупность устойчивых мотивов, ориентирующих деятельность личности, относительно независимых от текущих ситуаций. Характеризуется интересами, склонностями, убеждениями и идеалами личности, отражающими ее мировоззрение. Выражается в гармоничности и непротиворечивости знаний, отношений и господствующих мотивов поведения и действия личности. Проявляется в мировоззрении, духовных потребностях и практических действиях (Головин, 2003, с. 323).
Направленность – понятие более широкое, чем риск, так как риск проявляется, прежде всего, в практических действиях и зависит от предмета направленности личности. Однако, несмотря на это утверждение, можно также отметить, что оба эти понятия не исключают друг друга. Направленность включается в риск, в его предметную структуру, так как для принятия риска необходимо наличие определенных мотивов, потребностей и установок, связанных с направленностью личности.
По мнению С. Л. Рубинштейна «…испытываемая или осознаваемая человеком зависимость его от того, в чем он нуждается или в чем он заинтересован, порождает направленность на соответствующий предмет» (Рубинштейн, 2000, с. 457). В данном контексте необходимо рассматривать так называемые тенденции, которые выступают как стремления, когда намечается не только исходный, но и конечный их пункт. Тенденции, как связанные с состояниями напряжения динамические силы, образующиеся в процессе деятельности и побуждающие к ней, заключаются в потребностях, интересах и идеалах. Потребности, в свою очередь, по мере их осознания могут выступать как влечения и как желания. От интереса, как специфической направленности на тот или иной предмет, отчленяется склонность, как направленность на соответствующую деятельность (Рубинштейн, 2000, с. 459).
Важно различать «направленность индивида» и «направленность личности». Потребности индивида связаны, в первую очередь, с поддержанием комфортных и безопасных условий жизни. Потребности же личности – это потребности поддержания и успешного функционирования личностного начала индивида. Исходя из этого, направленность личности следует связывать, прежде всего, с личностными потребностями, такими как самоуважение, самоутверждение, самореализация и самоактуализация. Риск также можно рассматривать как инструмент для удовлетворения потребностей, причем риск как направленность на удовлетворение потребностей индивида представляет собой риск так называемого «низшего уровня». Напротив, риск для удовлетворения личностных потребностей, таких как самоутверждение и самореализация – есть риск более «высоко порядка». Другими словами, если рискующий субъект направляет свою деятельность на удовлетворение потребностей в пище, безопасности и пр., он акцентирует свое внимание на предметах и объектах, имеющих потенциальное значение на стадии доминирования базисных потребностей. С точки зрения риска как направленности на достижение определенного уровня самоактуализации предполагается, что человек устремляет свои действия, руководствуясь желанием «стать всем, чем возможно; потребностью в самосовершенствовании, в реализации своего потенциала» (Маслоу, 1999, с. 56). Если представлять самоактуализацию как непрерывный процесс реализации потенциальных возможностей, то можно сказать, что риск в данном случае не является процессом завершенным, как и самоактуализация, в которой человек всегда видит возможности для развития своего потенциала.
Удовлетворение базисных потребностей индивида посредством риска предполагает дальнейшее удовлетворение личностных потребностей в самоактуализации, что является непрерывным процессом, иными словами, «самоактуализация ради самоактуализации». Если же говорить о самореализации и самоутверждении, то очевидно, что риск в большей степени связан с процессом самоутверждения, а самореализация, как правило, связана с менее «силовыми» и более инновационными способами действий и лежащими в их основании мотивами. Порою индивид одержим некоей масштабной идеей и стремится к масштабной же деятельности по ее реализации, так до конца и не осознав: для чего ему это нужно? (Колесов, Пономаренко, 2008, с. 51). Исходя из этого, человек наталкивается на противоречия, возникающие в его сознании, а противоречия, в свою очередь являющиеся движущими силами развития, подводят человека к выбору способа, приемов и методов принятия решений, соответствующих выделенной ситуации, которая включает определенный риск.
Таким образом, можно заключить, что существует связь между риском и направленностью личности. Эти феномены являются взаимодополняющими. Как направленность не исключает риск, так и риск невозможен без направленности, в случае, если риск понимается как совершенно осознанный поступок. Потребности личности могут быть сопряжены с риском в процессе их удовлетворения. Причем риск для удовлетворения потребностей в самоактуализации предполагает процесс дальнейшей самоактуализации личности. Направленность и потребности личности необходимо учитывать при изучении феномена субъективного риска как его компоненты.
Литература
Головин С. Ю. Словарь психолога-практика. Минск, 2003.
Колесов Д. В., Пономаренко В. А. Отношение к жизни и психология риска. М., 2008.
Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 1999.
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб., 2000.
Проблемы становления субъектности политически активной молодежи
А. А. Краснякова (Киев, Украина)
Более 40 лет выдающийся философ и психолог С. Л. Рубинштейн прожил в Украине, разрабатывая проблемы логики как теории знания, диалектики объективного познания и творческой самодеятельности субъекта, интересуясь возрастными особенностями мышления, его философски-психологической структурой, а также проблемами украинского театра XIX–XX вв., этнографии, изучая творчество украинских писателей и поэтов. По словам профессора Одесского университета, известного психолога М. М. Ланге, уже вначале деятельности «Сергей Леонидович ярко демонстрировал свою способность к живому философскому творчеству, которое стало возможным благодаря глубинному овладению богатствами мировой культуры» (Роменец и др., 1998, с. 140).
В историю психологии С. Л. Рубинштейн вошел как основатель субъектно-деятельностного подхода к изучению психики человека: «В деятельности и через деятельность, индивид реализует и утверждает себя как субъект, как личность: как субъект – в своем отношении к объектам, им же порожденным, как личность – в своем отношении к другим людям, на которых он в своей деятельности влияет и с которыми он через нее входит в контакт. Поэтому деятельность – это не внешняя работа, а позиция – относительно людей, относительно общества, которую человек утверждает всей своей сущностью» (Рубинштейн, 1999, с. 436–437). «Субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется; он в них созидается и определяется» (Рубинштейн, 1986, с. 106).
Субъектный (или субъектно-деятельностный) подход С. Л. Рубинштейна, в условиях социально-экономических, технологических и глобальных политических изменений, продолжает интенсивно развиваться, конкретизироваться и уточняться в современных исследованиях российских и украинских психологов. Развивая и дополняя рубинштейновскую концепцию субъекта и субъектности, известный украинский психолог В. А. Татенко считает что: «Человек, как субъект, решает не одну, а три задачи: а) познания и преобразования внешнего мира; б) познания и развития своего внутреннего мира; в) познания и развития себя как субъекта собственной психической жизни и своего бытия вообще. Самосубъектное развитие человека полагается здесь в качестве начального и конечного пункта на каждом из витков спирали его жизнеосуществления. При этом важно учесть, что такое развитие возможно лишь на основе внутренней деятельности, а именно: изнутри мотивированной активности, предполагающей использование исключительно «своих собственных», внутренних же средств» (Татенко, 1996, с. 177). Таким образом, согласно В. А. Татенко, становление субъектности человека во многом зависит от его способности к саморазвитию, самосовершенствованию, способности к рефлексии, самокоррекции своего поведения в социуме.
В изменяющемся мире общественные отношения под действием объективных факторов и внешних стимулов претерпевают определенные трансформации, тем самым усложняя процесс становления и развития субъектности. Особенно сложно и болезненно процессы становления субъектности происходят у молодежи, так как смена моральных норм, ценностей, отсутствие опыта деятельности в периоды стабильного развития затрудняют определение своей роли в обществе.
Исследуя проблемы становления субъектности молодежи, мы исходили из того, что о становлении субъектности можно говорить только в том случае, если индивид осуществляет активную деятельность в той или иной сфере: (профессиональной, общественно-политической, образовательной, семейно-бытовой и т. д.); показателем субъектности может быть не просто активная, а самостоятельная, творческая личность, осознающая ответственность за свою деятельность, готовая к осуществлению стратегии жизненной самореализации (Сергеев, 1997).
Изучая проблему политического участия украинской молодежи, мы поставили перед собой задачу выяснить наличие и степень сформированности основных черт субъекта у политически активной части молодежи. В нашем исследовании приняли участие 94 лидера молодежных политических организаций различной идеологической ориентации, в возрасте от 18 до 35 лет, имеющие высшее и неполное высшее образование. В ходе исследования был использован диагностический комплекс авторских методик, разработанных сотрудниками лаборатории психологии политического участия Института социальной и политической психологии АПН Украины, а также методики для определения коммуникативно-организационных способностей, готовности к саморазвитию (В. Павлов) и способности к самокоррекции (В. Семиченко).
Как мы и предполагали, испытуемые (87 %) показали: высокий уровень социально-политической активности, политического интереса и просоциальной мотивации; стойкость взглядов, убеждений, высокий уровень готовности отстаивать свои идеологические идеалы и принципы, причем независимо от возраста и времени пребывания в политической организации; наличие организаторских и коммуникативных способностей и умение принимать решения. Однако по уровню готовности к саморазвитию высокие и средние показатели имели 62 %. И только треть испытуемых продемонстрировала высокую способность к самокоррекции.
Результаты исследований дали нам возможность говорить о том, что у лидеров молодежных политических организаций необходимо развивать способность к саморефлексии, саморазвитию и самопознанию, поскольку субъектность обнаруживается в рефлексивном действии и проявляется в выборе пути своего развития как череды поступков. Особенно важным для молодых политических лидеров является осознание границ своего влияния на других и степени ответственности, которые субъект готов нести за свою политическую деятельность.
Литература
Роменець В. А., Маноха І. П. Історія психології XX століття: Навч. посібник. К.: Либідь, 1998.
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер Ком, 1999.
Рубинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности (К философским основам современной педагогики) // Вопросы психологии. 1986. № 4. С. 101–108.
Сергеев Н. К. Непрерывное педагогическое образование: концепция и технологии учебно-научных педагогических комплексов (вопросы теории) // Монография. СПб.; Волгоград, 1997.
Татенко В. А. Психология в субъектном измерении // Монография. К.: Просвіта, 1996.
Внутренние ресурсы человека в его взаимодействии с внешним миром
Р. М. Кумышева (Нальчик)
Человек живет в постоянно меняющемся внешнем мире. Под внешним миром мы подразумеваем: предметный мир, социальный мир и мир природы. Мы рассматриваем закономерности взаимодействия человека с внешним миром, общие для всех его уровней.
На протяжении своего исторического развития человек в отношениях с внешним миром циклично проходит три стадии. Сначала предметы и условия внешнего мира управляют им, приводят его в смятение. На этой стадии человек по своему поведению и внутреннему состоянию близок к животному. Но в отличие от него человек способен углубиться во внутренний мир, анализировать и оценивать внешний мир, строить планы по активному воздействию на него. Поэтому на второй стадии – по Ортега-и-Гассету, стадии созерцательной или теоретической жизни, – человек погружается в свой внутренний мир и тем самым получает возможность анализировать и оценивать происходящее во внешнем мире. Затем человек вновь погружается в мир внешний, но уже для того, чтобы активно на него воздействовать (Ортега-и-Гассет, 1991, с. 240).
При рассмотрении эволюции отношений человека и внешнего мира обнаружились следующие закономерности. На этапе, когда человек не обладал достаточной информацией о внешнем мире, реакция первого была инстинктивной. В качестве формы психологической защиты использовались мантры – асемантические тексты и ритуальные танцы – упорядоченные движения. Их смысл заключался в упорядочении своего внутреннего состояния, в восстановлении психического равновесия. На данном этапе проявлялись качества индивида.
На следующем этапе эволюции отношений человека с внешним миром человек уже обладал достаточно обширной информацией о внешнем мире, но еще не умел их объяснять. На данном временном отрезке возникли мифы со сложной символикой и космогонические концепции. Их смысл заключался в упорядочении внешнего мира и попытке сделать объекты внешнего мира посредством символов условно изученными. К этому же периоду относятся и создание ритуалов, которые замещали отсутствующие возможности воздействия на внешний мир. На данном этапе человек проявился как субъект.
Далее человек перешел к самопознанию и соизмерению своих возможностей с обстоятельствами жизни для влияния на внешний мир. Человек достиг способности изучать свой внутренний мир и устанавливать причинно-следственные связи в отношениях с внешним миром. Последствием были религиозные концепции.
Компенсаторная функция веры направлена на восполнение недостающей информации, необходимой для целостного охвата картины мира (Шафоростов, 1996, с. 21). Содержание и направленность действий древнего человека по отношению к условиям внешнего мира отражали содержание его мифологического сознания. Однако деятельность человека была мифологизирована только по форме. Предметное ее содержание соответствовало потребностям, порождаемым объективными условиями жизнедеятельности. В. А. Соснин выделяет как стратегию влияния религии укрепление базовых защитных факторов внутри личности и «систематические усилия по изменению организационной среды жизни, направленные на уменьшение отрицательного влияния факторов риска и стрессоров» (Соснин, 2002, с. 122). Одним словом, религиозное влияние заключалось в укреплении внутренних сил и достижении человеком равновесия с внешним миром посредством специально организованной деятельности.
Н. Я. Грот выделяет примерно те же компоненты в так называемой мировой воле, которая регулирует нравственное поведение человека: 1) силу, оберегающую жизнь вне индивидуума – в мире; 2) силу, враждебную эгоизму и животному инстинкту самосохранения; 3) силу, стремящуюся к совершенству своих воплощений; 4) силу, направленную на созидание и совершенствование духовной пищи (Грот, 2000, с. 401).
По существу, здесь обозначено соотношение компонентов внутреннего и внешнего миров. Каждый из них содержит две противоположности: способствующую совершенству и противостоящую несовершенству. Обе стороны внутреннего мира человека могут активизироваться и доминировать по мере необходимости.
Смысл религиозных концепций в историческом развитии человека заключался в том, что он все более управлял отношениями с внешним миром. Углубление в себя привело к бо́льшим возможностям для познания внешнего мира. На данном этапе эволюционного развития человек проявлялся как личность.
Примитивный человек, по мнению З. Фрейда, проецирует во внешнюю реальность «одновременные … существования бессознательных душевных процессов, наряду с сознательными» (Фрейд, 1997, с. 127). То есть еще в древности человек понимал, что какие-то внутренние силы поддерживают его в сложных жизненных обстоятельствах, и пытался эти силы познать и осознать. Одна из форм познания их – проекция во внешнюю реальность их символических обозначений. В частности, как полагал З. Фрейд, духи и демоны представляют для человека проекцию его чувств, привязанностей его аффектов; он их «превращает в лиц, населяет ими мир и снова находит вне себя свои внутренние душевные процессы» (там же, с. 125). Это был способ познания и определения человеком своих внутренних ресурсов.
Винникотт и Юнг также уверены в наличии третьего пространства, которое находится между внутренним и внешним мирами и в то же время относится к обоим мирам. Причем К. Юнг, который называет это промежуточной средой тонкой реальности, считает, что она может быть выражена только при помощи символов (Гордон, 1995, с. 59–60).
Р. Гордон, анализируя эту концепцию, приходит к следующим обобщениям. Эволюция и образование этой области могут происходить только: 1) когда человек выходит из состояния слияния с миром; 2) когда он становится более способным дифференцировать психический опыт от соматического, внутреннее от внешнего; 3) когда он достигает некоторого чувства непрерывности и постоянства мира вокруг себя; 4) когда эго-функции таким образом становятся достаточно надежными и твердыми (Гордон, 1995, с. 61).
Франс Тутсин также признает существование некой промежуточной субстанции между внешним и внутренним мирами и называет ее переходным состоянием, в котором чувствуются внутренние и внешние структуры. К тому же она считает это состояние необходимым для самопознания и установления безопасных контактов с внешним миром (там же, с. 62).
Возможно, В. Э. Чудновский имеет в виду ту же третью субстанцию, когда говорит: «…человеческий индивид в процессе своей жизнедеятельности приобретает такие свойства, которые не предопределены однозначно ни внешними воздействиями, ни внутренними природными данными. Они результат их взаимодействия, деятельности индивида как единого саморегулирующегося целого» (Чудновский, 2006, с. 27).
Обобщение их концепций позволило вывести следующие закономерности: 1) в процессе взаимодействия человека с внешним миром человек может занимать зависимую и главенствующую позиции; 2) в формировании позиции участвует определенная внутренняя субстанция человека; 3) сложность, упорядоченность и содержательность данной субстанции определяет позицию и характер поведения человека. Промежуточную субстанцию мы и называем внутренними ресурсами человека.
Внутренние ресурсы человека не тождественны его внутреннему миру. Они выделяются из него, но не отделяются. Кроме того, внутренние ресурсы не могут проявиться в отрыве от внешнего мира, они начинают проявляться и функционировать только в контакте с миром внешним. Внутренние ресурсы человека обретают некоторую стабильность только при достижении равновесия в отношениях с внешним миром. Это одновременно подвижная часть внутреннего мира и инструмент для взаимодействия с внешним миром, это потенциал опыта и одновременно создатель новых знаний и умений.
На всех этапах эволюции отношений с внешним миром человек стремился к достижению оптимального состояния своих внутренних ресурсов в процессе деятельности. Последовательность форм деятельности соответствовала этапам достижения равновесия между внутренним миром человека и миром внешним: ориентация, адаптация, регуляция и управление. В результате сформировалась поведенческая модель, которая состоит из оценки ситуации, оценки внутренних ресурсов, принятия решения по характеру взаимодействия с внешним миром. Таким образом, деятельность наделялась жизненным смыслом как объективным отношением субъекта с миром и предназначалась для порождения личностных смыслов – устойчивых и осознанных ценностно-смысловых ориентаций и формы познания субъектом жизненных смыслов (Леонтьев, 1999, с. 113).
На современном этапе эволюции отношений человека с внешним миром человек призван действовать как индивидуальность, т. е. управлять своим взаимодействием с внешним миром на основе индивидуальной поведенческой модели, сформированной путем соотнесения внутренних ресурсов с жизненными ситуациями и принятия адекватных решений.
Внутренние ресурсы человека, в первую очередь, включают: знания человека о мире и о себе, достаточные, чтобы установить соотношение внутренних и внешних сил; способности и умения деятельности, достаточные, чтобы достичь равновесия во внешнем мире. Внутренние ресурсы пополняются за счет знаний о мире. Знания о себе достигаются в процессе деятельности, направленной на преобразование внешних условий жизнедеятельности.
«Психические явления (ПЯ) и психика в целом суть единство знания – информации и переживания – эмоционально-чувственного отношения» (Сергеев, 1999, с. 8). В процессе эволюции, историогенеза и онтогенеза «последовательно увеличивается в психике преобладание знаний относительно переживаний. Это способствует увеличению могущества человека, уменьшению его непроизвольности, освобождает от многих внешних и внутренних зависимостей» (там же, с. 9).
Накопление знаний обеспечивает преобладание рационального над эмоциональным, произвольного и планомерного над непроизвольным и стихийным. Это обеспечивает ориентации в пространстве, жизни и собственном внутреннем мире человека. Таким образом, первым условием равновесия между внешним миром и внутренним миром человека является познание.
Второе условие равновесия между внутренним и внешним миром – самопознание. К. Юнг, комментируя «Тибетскую Книгу Великого Освобождения», где самопознание отождествляется со «знанием Единого Духа», утверждает, что знание о бессознательном необходимо для понимания собственной психики (Юнг, 1994, с. 128).
Самопознание – путь к освобождению от детерминирующего влияния внешних обстоятельств и к осознанию своих внутренних ресурсов. Когда человек в своем развитии дошел до самопознания, влияние на объекты и явления внешнего мира стали строиться на соизмерении внешних условий жизни и внутренних ресурсов человека. Это привело к необходимости самосовершенствования человека, его внутренних ресурсов.
Самосовершенствование включает и совершенствование себя как личности, и своих умений в деятельности, которая является смыслотворческой и смыслозначимой. Это третье условие равновесия между внутренним и внешним мирами.
Четвертое условие – устойчивость внутренних ресурсов человека при меняющихся условиях. В. Э. Чудновский определяет устойчивость как «результат функционирования механизмов, активно противодействующих нарушающим, вредным воздействиям» (Чудновский, 2006, с. 42–43), как способность «использовать преимущества своей нервной системы и нейтрализовать ее недостатки» (там же, с. 68), как внутреннюю самоорганизацию (там же, с. 70), как «способность человека сохранять в различных условиях свои личностные позиции, обладать определенным иммунитетом по отношению к воздействиям, чуждым его личностным установкам, взглядам, убеждениям» (там же, с. 95).
Внешним воздействиям подвергаются эмоциональная, инстинктивная, интеллектуальная, нравственная сферы человека. Следовательно, устойчивость личности обеспечивается наличием: способности регулировать инстинкты, твердых нравственных принципов и убеждений, развитой воли и способности к эмоциональной саморегуляции, достаточного количества знаний, научных убеждений и способности их применять на практике, адекватно ситуации. В совокупности они образуют систему внутренних ресурсов человека.
В. Э. Чудновский отмечает, что устойчивость включает как обязательные компоненты постоянство и динамизм. Постоянство необходимо для переноса опыта прошлого в настоящее и будущее. Динамизм необходим для оперативной реакции на меняющиеся внешние факторы. Причем каждая ситуация, в которой применяется опыт прошлого (трансформируется обретенное ранее знание, сформированная поведенческая модель), обязывает к формированию нового опыта и нового знания. То есть помимо адекватной реакции на ситуацию, на внешнее воздействие от человека требуется и соответствующая системная перестройка, которая сопрягается с приобретением нового опыта (Чудновский, 2006, с. 51, 52).
Иначе говоря, каждая новая ситуация должна способствовать общему развитию человека, а не его деструкции. Гибкая реорганизация «внутренней среды организма» усиливает ее устойчивость (Ананьев, 2001, с. 142–143). Внутренняя среда организма являет собой относительно замкнутую систему, «встроенную» в открытую систему взаимодействия с миром» (там же, с. 278).
Устойчивость проявляется в ситуациях, нарушающих психическое равновесие, которые определяются как трудные жизненные ситуации, «когда система отношений личности с ее окружением характеризуется неуравновешенностью» (Тышкова, 1987, с. 28). И психологическая устойчивость заключается в «способности личности к адекватному отражению ситуации, несмотря на переживание трудности» (там же).
Первым условием становления психологической устойчивости М. Тышкова считает познавательное отношение к трудной ситуации, а именно: получение информации «о внешних условиях, о своих внутренних состояниях, о ходе и результатах собственных действий»; обработка этой информации посредством познавательных, оценочных и эмоциональных процессов (там же).
Необходимо дифференцировать устойчивость личности и устойчивость внутренних ресурсов человека. Последняя, помимо нравственных инвариантов, которые направляют поведение человека, характеризуется установкой на активность в меняющихся условиях жизни, инвариантными поведенческими моделями и моделями деятельности в ситуациях проблемности и неопределенности. То есть устойчивость внутренних ресурсов человека – это инструментальная составляющая устойчивости личности. Это внутренняя готовность к динамичности условий жизнедеятельности. Готовность обеспечивает умение добывать информацию о внешних условиях, извлекать информацию о себе, чтобы иметь возможность сопоставить свои внутренние ресурсы с требованиями внешних условий, обладать достаточным опытом для влияния на внешние условия и самоадаптации.
Итак, внутренние ресурсы человека – это системная организация его психических характеристик, которая определяет и направляет характер отношений и взаимодействия человека с внешним миром.
По функциональным признакам внутренние ресурсы человека разделены на составляющие части: инвариантная, ориентационная, динамическая, инструментальная. Нравственное ядро, смысловой инвариант, поведенческая модель для меняющихся условий жизни, а также установка на активное поведение образуют инвариантную часть внутренних ресурсов человека. Ориентационная часть включает аналитическую и конструктивную подсистемы. Каждая из этих подсистем имеет ситуационно-локальную и глобально-стратегическую разновидности. Аналитическая подсистема включает образ собственного внутреннего мира, образ внешнего мира. Конструктивная подсистема включает отношения с внешним миром, структуры субъективного опыта. В каждой разновидности представлены все подсистемы личности.
Динамическая часть разделяется на внутренне-ориентированную и внешне-ориентированную подсистемы. Имеются в виду действия и поведенческие модели, ориентированные на перестройку своего внутреннего мира и ориентированные на перестройку внешних обстоятельств. Предполагается, что функционируют они совместно, с варьирующими пропорциями долевого участия в процессе достижения равновесия с внешним миром и миром внутренним.
Инструментальная часть включает подсистемы: 1) субъектные ресурсы (имеется в виду опыт деятельности); 2) ресурсы самоорганизации; 3) ресурсы самодетерминации; 4) ресурсы внешней регуляции.
Таким образом, складывается система, которая управляет взаимодействием человека с внешним миром. По существу, внутренние ресурсы человека – это его психический потенциал, упорядоченный, достаточно развитый, саморегулирующийся и саморазвивающийся.
