Kitabı oku: «Становление субъектности учащегося и педагога: экопсихологическая модель», sayfa 3

В рамках разрабатываемой им парадигмы отраженной субъектности В. А. Петровский [Петровский, 1996] отмечает, что субъектность ребенка реализуется в его жизненных отношениях с миром (например, в проявлении «бескорыстного риска»), в предметной деятельности (например, в двигательной деятельности), в общении (например, открытость в общении) и в самосознании (например, в преодолении объектного отношения к себе других). При этом в качестве одного из исходных положений этот автор использует понятие «неадаптивная активность». Неадаптивное поведение субъекта реализуется во всех личностных проявлениях индивида: в обеспечении его жизнедеятельности, деятельности, общении и самосознании. Оно является результатом рассогласования состояний исходного и конечного «Я» действующего субъекта. Не-адаптивность описывает необходимость выхода субъекта за пределы настоящего с целью ликвидации этого рассогласования. Все виды отраженной субъектности в двигательной деятельности проявляются в обмене движениями как в процессе овладения культурными образцами движений данной человеческой общности и стандартами движений, принятыми в отдельных группах детей.

В. А. Петровский считает, что отраженная субъектность может раскрываться как субъектность самого отражения человека человеком. В общении это осуществляется различными способами: реальным взаимодействием, «материализованным присутствием», квазиприсутствием, воспроизведением сходных ситуаций и т. д. Само взаимодействие может оформляться с помощью отражения субъектных свойств другого («эффект свидетеля» и «статусно-ролевой эффект») и непосредственно зависит от активности процесса отражения. Кроме того, процедура взаимодействия зависит и от позиции общения, где пространственное и психологическое расположение общающихся диктует характер общения. Взаиморасположение общающихся: «снизу», «сверху», «на равных», «рядом», «рядом, но не вместе» и т. д. – хорошо демонстрирует характер взаимодействия. Процедура взаимодействия зависит и от дистанции, которая должна соответствовать традициям общения данной общности людей, личной привязанности общающихся, индивидуальными предпочтениями в соблюдении дистанции и т. д.

В приложении к двигательной деятельности отраженная субъектность личности ребенка может проявляться, по нашему мнению, в реализации движений, направленных на взаимодействие с другим. Так, «инобытие» в другом, «метасубъектность» демонстрируется в ситуации: «Делай как Я». «Интроектность» проявляется в предложении: «Попробуй, как он». Претворенный субъект может быть обнаружен в ситуациях: «Смогу как он» (идентификация), «не буду как он» (конфронтация) и «вместе лучше» (конвергенция). Межиндивидное взаимодействие в двигательной деятельности отражается субъектными свойствами детей: «…смотрит, как я делаю» (эффект присутствия), «Я как…» (статусно-ролевой эффект) и т. п.

Ю. А. Варенова [Варенова, 2001] подчеркивает, что субъектность проявляется у детей дошкольного возраста преимущественно в феноменах становления самосознания ребенка. Именно оно объединяет в образе «Я», в том числе в виде сознательных, отрефлексированных представлений о себе, наиболее существенные для развития ребенка эмоциональные переживания и опыт его практической деятельности. Ю. А. Варенова показывает, что уже в возрасте 5–7 лет ребенок имеет сознательные, отрефлексированные представления о себе в соответствии с теми сферами жизнедеятельности, через которые он выделяет себя из окружающего мира, т. е. он становится субъектом самосознания. У 6-летнего ребенка уже есть критерии, по которым он может оценивать сам себя (самооценка) и как бы со стороны, благодаря чему он способен правильно предугадать отношение к себе окружающих в зависимости от своего поведения.

Наконец, Э. В. Сайко [Сайко, 2001], анализируя состояние проблемы субъекта и субъектности применительно к социуму, показывает, что, во‐первых, субъектность (как и другие высшие психические функции) существует первоначально в социальной форме и потому определяется «субъектностью» социума, во‐вторых, она не существует сама по себе, а образуется и одновременно реализуется лишь конкретными индивидами, группами, конкретными субъектами в пространстве отношений и взаимодействий в развивающейся и усложняющейся деятельности целеполагающих, формирующихся в них и формирующих их (в постоянном воспроизводстве и воспроизводстве человеческих связей) индивидов как субъектов, в‐третьих, чтобы стать индивидуальным качеством, она должна быть интериоризирована.

Из последнего определенно видно, что субъектность проявляет себя не только в виде экстериоризации субъектных качеств, выражающихся способность быть субъектом того или иного предметного (внешнего или внутреннего) действия. Необходимым условием ее формирования должна выступать и интериоризация субъектных качеств извне³.

Выводы

1. В методологическом плане следует отметить, что понятия субъекта и субъектности являются вторичными к понятиям человек, его личность, жизнедеятельность и взаимодействие с окружающим миром. Поэтому субъектность и субъектные качества (т. е. психологические качества, которые позволяют считать индивида субъектом), а также критерии их оценки выступают вторичными относительно модальности психической активности индивида, которую он проявляет по отношению к окружающему миру (познание, преобразование, созерцание и т. п.) и к действиям по отношению к этому миру – от восприятия до моральной ответственности.

2. В теоретическом плане можно выделить два уровня определения и изучения субъекта:

• констатирующий (вариативный) уровень: субъект психической активности, качества которого детерминированы видом (модальностью) психической активности: познавательной, преобразующей, рефлексивной и т. д. Например: субъект учения, субъект трудовых действий и т. п.;

• инвариантный (онтогенетический) уровень: субъект психической активности, качества которого инвариантны к виду (модальности) психической активности. В качестве предмета исследования выделяются этапы развития субъектности в онтогенезе. Но сами эти этапы выделяются исходя из констатации субъектных качеств в развитой форме, как на предыдущем методологическом уровне. Такой подход реализуется в исследованиях субъектности, представленных в работах А. В. Брушлинского и Е. А. Сергиенко, где выделены онтогенетические этапы развития субъектности и соответствующие им критерии субъектности. Но здесь следует обратить внимание на то, что в качестве исходной предпосылки для определения онтогенетических этапов превращения индивида в субъекта А. В. Брушлинский постулирует те психологические качества и способности индивида, которые характерны для субъекта в развитой форме его существования. Другими словами, А. В. Брушлинский в качестве предпосылки берет данность психологических качеств субъекта (как продукта психического развития индивида), а затем ретроспективно проецирует их на онтогенез психического развития индивида. Это позволяет ему ретроспективно выделить в онтогенезе те этапы, которые соответствуют изначально выделенным субъектным качествам, рассматривая их в качестве психологических критериев поэтапного превращения индивида в субъекта. В связи с чем возникает вопрос: возможно ли эксплицировать субъектность как предмет исследования, не опираясь исходно на модальность психической активности (двигательная, когнитивная, речевая, трудовая и т. д.) и на предметное содержание субъектных качеств индивида в развитом виде?

3. Cовокупность личностных качеств, которые выделяются разными авторами в качестве субъектных качеств, характеризующих субъектность, отличается таким разнообразием, которое заставляет говорить об отсутствии единых оснований для их выбора из многочисленных проявлений активности человека. Каждый автор формирует свой список субъектных качеств, соответствующий его научным пристрастиям и субъективным представлениям о том, что такое субъект и какие личностные качестве характеризуют субъектность. В качестве иллюстрации этого вывода в следующей главе (глава 3) представлено исследование субъектности у подростков и старшеклассников на примере произвольного выбора личностных качеств (локус контроля и внутренняя мотивация), характеризующих субъектность.

Следующая за ней глава (глава 4) посвящена вопросу и проблеме: возможно ли разработать новый подход к пониманию субъектности, в рамках которого предметом изучения субъектности стали бы такие особенности ее становления, которые не зависят от модальности (двигательная, когнитивная, речевая, трудовая и т. д.), от предметного содержания субъектных качеств индивида и их развития, а также от субъективного выбора личностных качеств, характеризующих субъектность и ее развитие.

Литература

Абульханова К. А. О субъекте психической деятельности. М.: Наука, 1973.

Абульханова К. А. Психология и сознание личности (проблемы методологии, теории и исследования реальной личности): Избранные психологические труды. М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 1999.

Абульханова-Славская К. А. Проблема определения субъекта в психологии // Субъект действия, взаимодействия, познания. Психологические, философские, социокультурные аспекты. М.: МСПИ; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2001.

Ананьев Б. Г. Психологическая структура человека как субъекта // Человек и общество. Л., 1967. Вып. 2. С. 235–249.

Брушлинский А. В. Проблемы психологии субъекта. М.: Академия, 1994.

Брушлинский А. В. О критериях субъекта и его деятельности // Психология субъекта профессиональной деятельности. М.; Ярославль: ДИА-пресс, 2001. С. 5–23.

Варенова Ю. А. Исследование субъектности и ее развитие в дошкольном возрасте: Диc. … канд. психол. наук. Калуга, 2001.

Волкова E. H. Психологические аспекты субъектности учителя. Н. Новгород: Изд-во НГЦ, 1997 а.

Волкова E. H. Субъектность: философско-психологический анализ. Н. Новгород, 1997 б.

Вяткин Б. А. Избранные психологические исследования индивидуальности: теория, эксперимент, практика. Пермь: Перм. гос. пед. ун-т, 2005.

Зинченко В. П., Небылицин В. Д. Большой психологический словарь / сост. и общ. ред. Б. Мещерякова, В. Зинченко. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. С. 328.

Знаков В. В. Психология субъекта как методология понимания человеческого бытия // Психологический журнал. 2003. Т. 24. № 2. С. 95–106.

Лабунская В. А., Менджерицкая Ю. А., Бреус Е. Д. Психология затрудненного общения. М.: Академия, 2001.

Лейтес Н. С. Возрастная одаренность и индивидуальные различия. М.; Воронеж: МОДЭК, 1997.

Лекторский В. А. Субъект. Объект. Познание. М.: Наука, 1980.

Моросанова В. И. Саморегуляция и индивидуальность человека. М.: Наука, 2010.

Назаретян А. П. Универсальная эволюция субъектности: от ретроспекции к прогностике // Мир психологии. 2000. № 1. С. 230–242.

Небылицын В. Д. Психофизиологические исследования индивидуальных различий. М.: Наука, 1976.

Осницкий А. К. Проблемы исследования субъектной активности // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 5–19.

Петровский В. А. Личность в психологии. Ростов н/Д: Феникс, 1996.

Петровский В. А. Субъектность // Социальная психология: Словарь / под ред. М. Ю. Кондратьева // Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / ред. и сост. Л. А. Карпенко (под общ. ред. А. В. Петровског). М.: ПЕР СЭ, 2005. С. 88–89.

Проблема субъекта в психологической науке / отв. ред. А. В. Брушлинский, М. И. Воловикова, В. Н. Дружинин. М.: Издательство «Академический проект», 2000.

Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. СПб.: Питер, 2012.

Сайко Э. В. Субъект действия в реализации «сознательного существования бытия» и формирования исторического содержания социальной эволюции // Субъект действия, взаимодействия, познания. Психологические, философские, социокультурные аспекты. М.: МПСИ; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2001. С. 8–30.

Сергиенко Е. А., Виленская Г. А., Ковалева Ю. В. Контроль поведения как субъектная регуляция. М.: ИП РАН, 2010.

Скотникова И. Г. Проблемы субъектной психофизики. М.: Издательство Института психологии РАН, 2008.

Скрипкина Т. П., Крищенко Е. П. Доверие как фактор субъектности в онтогенезе. М.: ЮФУ, 2010.

Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Основы психологической антропологии. Психология человека: введение в психологию субъектности. М.: Школа-Пресс, 1995.

Степанский В. И. Свойство субъектности как предпосылка личностной формы общения // Вопросы психологии. 1991. № 5. С. 98–103.

Субъектный подход в психологии / под ред. А. Л. Журавлева, В. В. Знакова, З. И. Рябикиной, Е. А. Сергиенко. М.: Издательство Института психологии РАН, 2009.

Глава 3
Субъектность как локус контроля и внутренняя мотивация по отношению к учебе (подростки и старшеклассники)⁴

М. О. Мдивани, Э. В. Лидская

Если задуматься о причинах, по которым люди действуют так или иначе, почему они выбирают тот или иной способ поведения, то становится понятным, что влияния одной внешней среды (материальной или социальной) недостаточно, необходима какая-то внутренняя энергия, или сила побуждения.

Как было показано в предыдущих главах, данная проблема долгие годы занимает как отечественных, так и западных психологов. В последнее время появились концепции «личностного потенциала» [Леонтьев, 2002], «надситуативной активности» [Петровский, 1996], теории «самодетерминации» [Сергиенко, 2002] и «внутренней мотивации» [Rotter, 1954]. На наш взгляд, наиболее близким по смыслу и в то же время обобщающим понятием, обозначающим качество agency, является субъектность. Как утверждает Ю. М. Киселева [Киселева, 2013], впервые неологизм «субъектность» был использован А. Н. Леонтьевым в работе «Деятельность. Сознание. Личность» [Леонтьев, 1977], чтобы очертить семантическую пару «субъективизм – субъектность». При этом под субъектностью предлагается понимать набор таких деятельностных качеств, как способность человека к самодетерминации, творческой активности и т. п.

Приведем лишь несколько примеров.

Согласно С. Л. Рубинштейну [Рубинштейн, 1997], субъекта характеризуют такие качества, как активность, способность к развитию и интеграции, самодетерминации, саморегуляции, самодвижению и самосовершенствованию. А. К. Осницкий [Осницкий, 1996], исходя из регулятивных аспектов деятельности, выделяет такие субъектные качества, как регуляторные функции целеполагания, программирования, оценивания результатов и т. д., а также такие компоненты субъектного опыта, как ценностный опыт, опыт рефлексии, опыт привычной активности, опыт сотрудничества. В. А. Петровский [Петровский, 1996], опираясь на представление о надситуативной активности, считает, что субъектность «человека проявляется в его витальности, деятельности, общении, самосознании как тенденция к самовоспроизводству». Продолжая линию С. Л. Рубинштейна, А. В. Брушлинский и Е. А. Сергиенко [Сергиенко, 2002, с. 270] предлагают понимать под субъектностью «качественно определенный способ самоорганизации, саморегуляции личности, способ согласования внешних и внутренних условий осуществления деятельности во времени, центр координации всех психических процессов, состояний, свойств, а также способностей, возможностей и ограничений личности по отношению к объективным и субъективным целям, притязаниям и задачам деятельности».

В числе основных субъектных качеств называют активность (самодетерминированность, внутреннюю мотивированность), произвольную регуляцию и ответственность за свои действия и многие другие. Обобщая разные определения субъекта, Н. А. Лызь [Лызь, 2012] пришла к выводу, что основными качествами (характеристиками) субъекта следует считать: субъективный контроль, умения саморегуляции, рефлексивность.

Отдельной задачей является исследование развития субъектности в разные возрастные периоды, что несомненно требует отбора критериев для ее оценки на разных этапах взросления. Е. Л. Дэйси и Р. М. Райан [Deci, Ryan, 1985] считают потребность в самодетерминации врожденной. Д. А. Леонтьев и Е. Р. Калитеевская [Калитеевская, Леонтьев, 2006] считают, что становление субъектности происходит в процессе психического развития свободы, с одной стороны, и ответственности – с другой. Свобода подразумевает развитие внутренней мотивации, а ответственность – интернальный локус контроля.

Понятие локуса контроля в его современной трактовке было введено Дж. Роттером [Rotter, 1954]. Согласно его теории, локус контроля понимается как склонность человека видеть источник управления своей жизнью либо преимущественно во внешней среде, либо в самом себе. Дж. Роттер говорит о существовании двух типов локуса контроля: интернальном и экстернальном. Люди с интернальным локусом контроля большей частью принимают ответственность за события, происходящие в его жизни, на себя, объясняя их своим поведением, характером, способностями. Люди с экстернальным локусом контроля склонны приписывать ответственность внешним факторам: другим людям, судьбе, случайности, окружающей среде.

Период с подросткового по юношеский возраст является наиболее сензитивным для возникновения изменений в локусе контроля. По мнению Д. Майерса [Майерс, 2002], одним из условий, под влиянием которых происходит формирование интернального или экстернального локуса контроля, является академическая успеваемость. Добившись успехов в учебе, студенты и школьники убеждаются в своих академических способностях, что, в свою очередь, стимулирует их работать упорнее и добиваться большего, что приводит к развитию интернального локуса контроля.

Для проверки этого утверждения было организовано исследование становления субъектности в подростковой и юношеской группах учащихся. В качестве индикаторов субъектности был выбран локус контроля и внутренняя мотивация к обучению.

В исследовании были выдвинуты следующие предположения:

1. У успевающих школьников локус контроля должен быть более интернальным, чем у неуспевающих.

2. Интернальный локус контроля связан с внутренней мотивацией.

3. Субъектность (интернальный локус контроля и внутренняя мотивация) должна расти с возрастом.

В исследовании приняли участие 418 московских школьников (44% – ученики средних классов и 56% – ученики выпускных классов), которые ответили письменно на три простых вопроса:

1. Тебе нравится учиться?

2. Как ты учишься?

3. Что нужно, чтобы хорошо учиться?

Первый вопрос был задан для определения мотивации учения и предполагал три варианта ответа: «да, «когда как» и «нет». Второй вопрос определял самооценку успешности и предполагал следующие варианты ответа: «отлично», «хорошо», «так себе» и «плохо».

Третий вопрос был открытым, и в результате частотного анализа ответов выделились следующие группы ответов: «способности/ талант», «хороший учитель», «репетитор», «много заниматься», «интересный предмет/учебник», «помощь родителей». Нетрудно заметить, что часть ответов («много заниматься», «интересный предмет») свидетельствуют об интернальной каузальности, а часть – об экстернальной. Кроме частоты ответов учитывался и порядок, в котором они были даны. То есть ответ получал наибольший вес, если он был указан первым в списке, и т. д. «Интернальные» и «экстернальные» ответы были усреднены, и каждый респондент получил два средних показателя: интернальная и экстернальная каузальность. Показатели были выражены в баллах, где 9 баллов – максимум и 1 балл – минимум.

Локус контроля и успешность

Проверка взаимосвязи локуса контроля и успеваемости показала следующее: у всех опрошенных школьников уровень интернальности оказался выше, чем уровень экстернальности – 5,4 и 4,7 баллов соответственно. Однако значимой зависимости интернальной каузальности от субъективной оценки успешности обучения мы не обнаружили. Возможно, это связано с тем, что интернальность формируется на более ранних этапах обучения и, начиная со средней школы, остается неизменной. Второе важное соображение касается того, что в нашем исследовании мы учитывали самооценку успеваемости, полагая, что именно она важнее для формирования интернальности, чем реальные оценки в дневниках и школьных журналах. Возможно, это предположение оказалось неверным, первая гипотеза не подтвердилась, и можно утверждать, что в исследовательской выборке средних и старших классов московских школ уровень интернальной каузальности не зависит от субъективной оценки успеваемости.

Локус контроля и мотивация

Анализ результатов оценки локуса контроля и мотивации показал, что совершенно не нравится учиться только 8% опрошенных школьников. В то время как тех, кому нравится учиться – 36%. И больше всего тех, которые дали ответ на вопрос: «Нравится ли тебе учиться?» – «Когда как» (56%).

Рис. 1. Уровень интернальной каузальности у школьников с разной степенью мотивации учения. Уровень значимости – p < 0,05

Как видно на рис. 1, интернальный локус контроля зависит от мотивации. Предположение о том, что школьники, которые уверенно сообщают о своем интересе к учебе, имеют внутреннюю мотивацию обучения, а те, кому учиться неинтересно, ее не имеют, подтвердилось. Результаты, представленные на рисунке, свидетельствуют о том, что уровень интернальности у первых значимо выше, чем у вторых. То есть вторая гипотеза подтвердилась: интернальный локус контроля зависит от внутренней мотивации.

Неожиданным и интересным оказалось то, что самый высокий уровень интернальной каузальности демонстрируют те школьники, которые отвечают, что им не всегда нравится учиться. Скорее всего, это свидетельствует не об отсутствии внутренней мотивации, а, напротив, о ее несомненном присутствии. То есть мотивом их действий служит именно внутренний интерес к предмету или теме обучения. Те ученики, которые говорят о своем интересе к учебе, возможно, в целом не слишком мотивированы и при ответе на вопрос анкеты дают «правильный», социально привлекательный ответ. Это подтверждается тем, что среди них значимо больше отличников, чем среди тех, кто ответил «Когда как» (17 и 10% соответственно).

Субъектность и возраст

Анализ взаимосвязи уровня субъектности и возраста позволил сформулировать две частные гипотезы:

а) среди учеников выпускных классов должно быть значимо больше тех, кто обладает внутренней мотивацией учения по сравнению с учениками средних классов;

б) уровень интернальной каузальности у учеников выпускных классов должен быть выше, чем у учеников средних классов.

Результаты, представленные на рис. 2, свидетельствуют, что среди учеников выпускных классов тех, кому нравится учиться, почти вдвое больше, чем среди учеников средних классов.

Таким образом первая частная гипотеза подтвердилась, хотя с обыденной точки зрения это было маловероятно. Ведь многие родители, да и учителя считают, что к выпускным классам школьники так устают от школьной программы, что учиться их заставляет лишь необходимость получить аттестат и/или хорошо сдать ЕГЭ, чтобы впоследствии поступить в высшее учебное заведение. Оказалось, что, вопреки бытующим стереотипам, интерес к знаниям не пропадает к старшим классам, напротив, усиленные занятия, связанные с подготовкой к экзаменам, формируют внутренний интерес.

Рис. 2. Уровень внутренней мотивации учения у школьников средних и выпускных классов. Уровень значимости – p < 0,05

Нельзя утверждать, что выявленная закономерность проявится во всех школах, но в московских школах, где проводилось исследование, полученные данные свидетельствуют, что к выпускным классам внутренняя мотивация увеличивается.

Согласно второй частной гипотезе, уровень интернальной каузальности должен возрастать с возрастом, что соответствует стереотипным представлениям обретения ответственности по мере взросления. Однако значимых различий в уровне интернальности между выпускными классами и средними мы не обнаружили. Возможно, это свидетельствует о том, что, как уже ранее было высказано, интернальность формируется в более раннем возрасте и сопровождает человека в виде устойчивой личностной черты во всех его проявлениях. Возможно, напротив, с возрастом усиливается влияние внешних факторов на поведение человека, и он, осознавая внешние влияния, учитывает их в своем поведении.

Второе предположение оказалось возможным проверить, проанализировав полученные данные более подробно. Для анализа мы рассмотрели не усредненные ответы на вопрос: «Что нужно, чтобы хорошо учиться?», а по отдельности.

Статистически значимые различия в ответах между выпускными и средними классами были получены лишь в трех вариантах (рис. 3). Во всех трех случаях значение этих заведомо внешних, экстернальных параметров оказалось выше для учеников выпускных классов. И это достаточно просто объяснить, т. к. для успешной сдачи ЕГЭ и последующего поступления в вуз необходим и хороший учитель, и помощь родителей, и репетитор.

Таким образом, третья гипотеза подтвердилась лишь частично: усиленные занятия порождают внутреннюю мотивацию, а жесткие условия, в которые поставлены выпускники школ (особенно мальчики), подавляют интернальную каузальность.

Рис. 3. Ответы на вопрос: «Что нужно, чтобы хорошо учиться?» учеников выпускных и средних классов. Уровень значимости – p < 0,05

Выводы

Необходимо отметить, что для диагностики внутренней мотивации и локуса контроля существуют и другие психологические методы. Однако их использование занимает значительное время, а большое количество неконтролируемых переменных (поскольку эти методы по существу являются личностными опросниками) не позволяет набрать большой статистический материал. Поэтому мы сознательно пожертвовали теоретической валидностью для того, чтобы получить статистически значимые данные. Возможно, по ответам на заданные вопросы нельзя с большой точностью судить о внутренней мотивации или интернальном локусе контроля, однако анализ большого массива данных, полученных на многочисленной выборке, свидетельствует о наличии явной тенденции.

Делая заключительный вывод, можно подчеркнуть, что представленные данные не позволяют подтвердить предположение о том, что успеваемость формирует интернальную каузальность. Но с большой степенью достоверности можно утверждать, что внутренняя мотивация, или интерес к учебе, непосредственно связана с наличием внутреннего локуса контроля. Предположение о становлении субъектности с возрастом подтвердилось лишь частично: внутренняя мотивация растет, а интернальность подавляется внешними условиями.

Литература

Калитеевская Е. Р., Леонтьев Д. А. Пути становления самодетерминации личности в подростковом возрасте // Вопросы психологии. 2006. № 3. С. 49–55.

Киселева (Кисельова) Ю. М. Від «суб’єкта» та «суб’єктивності» к «суб’єктності»: термінологічніпошуки // Вісник Дніпропетровського університету. Серія «Філософія. Соціологія. Політологія». Випуск 23(2). 2013. Т. 21. № 9/2. С. 135–140.

Леонтьев Д. А. Личностное в личности: личностный потенциал как основа самодетерминации // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М. В. Ломоносова. Вып. 1 / под ред. Б. С. Братуся, Д. А. Леонтьева. М.: Смысл, 2002. С. 56–65.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. 2-е изд. М.: Политиздат, 1977.

Лызь Н. А. Особенности структуры субъектных качеств будущих специалистов it-сферы // Известия ЮФУ. Технические науки. Тематический выпуск. Педагогика и психология. 2012. № 10 (37). С. 231–236. URL: http://izv-tn.tti.sfedu.ru/wp-content/uploads/2012/10/37.pdf (дата обращения: 10.09.2014).

Майерс Д. Социальная психология. СПб.: Прайм-Еврознак, 2002.

Осницкий А. К. Проблемы исследования субъектной активности // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 5–19.

Петровский В. А. Личность в психологии: парадигма субъектности. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

Рубинштейн C. Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997.

Сергиенко Е. А. Ранние этапы развития субъекта // Психология индивидуального и группового субъекта / под ред. А. В. Брушлинского, М. И. Воловиковой. М.: Институт психологии РАН, 2002. С. 270–309.

Deci E. L., Ryan R. M. Self-determination and intrinsic motivation in human behavior. 1985.

Rotter J. B. Social learning and clinical psychology. New York: Prentice-Hall, 1954.