Kitabı oku: «Язык и семиотика тела. Том 1. Тело и телесность в естественном языке и языке жестов», sayfa 8

§2. Признак «парность соматического объекта»

Когда говорят, что какие-то объекты, признаки, события, ситуации и т. д. образуют пару или, более формально, связаны отношением парности, то имеют в виду не только их количество, то есть что их ровно два, но и то, что эти объекты (признаки и т. д.) образуют некое единое целое. Как естественное следствие возникает понятие парности применительно и к соматическим объектам.

Парными соматическими объектами являются плечи, руки, ноги, ноздри, в отличие, например, от носа, поскольку с точки зрения анатомии и физиологии плечи, руки, ноги и т. д. – это соматические объекты, каждый из которых состоит из двух объектов, имеющих сходную структуру и сходные функции. Сходство структур и сходство функций – это как раз и есть те признаки, которые делают плечи, руки, ноги и др. единством, то есть тем «единым целым», о котором мы говорим. Парные части соматического объекта естественно называть биологически парными частями, а парные объекты – биологически парными.

Отметим одну важную характеристику биологических пар: наиболее известные биологические пары образуют части тела и части частей тела, то есть соматические объекты, которые являются видимыми. Существуют, впрочем, и такие биологические пары, которые видимыми не являются, – это мозг, почки, легкие и некоторые другие. О том, что эти объекты являются с точки зрения биологии парными, человек обычно узнает в процессе обучения, образования, приобретения специальных знаний о мире. Соответствующая информация о парности уже не перцептивная; она является интеллектуальной, когнитивной. То, что легкие состоят из правого и левого легкого, а мозг – из правого и левого полушарий или что есть левая и правая почки, – все эти сведения скорее относятся к научной картине мира, чем к наивному, бытовому представлению о теле и телесности. О каком-то одном легком или какой-то одной почке люди обычно говорят, когда с ними что-то произошло, когда они нездоровы, а в большинстве обыденных ситуаций люди пользуются словами легкие и почки в форме множественного числа. Поэтому в повседневном русском языке эти слова встречаются гораздо чаще, чем соответствующие им корреляты в единственном числе.

Отдельного замечания заслуживает слово сердце. Хотя в составе сердца есть парные объекты, такие как левое и правое предсердия, их имена не являются словами бытового русского языка – это слова научного (биологического, медицинского и т. д.) языков. В повседневном языке они употребляются разве что в стилистически окрашенных контекстах типа (77) Какие-то там предсердия, желудочки… (И. Грекова. Без улыбки).

Наличие в русском языке слов, обозначающих биологически парные органы, заставляет лексикографа подумать о том, какую числовую форму данной лексемы надо подать на входе в словарную статью толкового словаря.

В дальнейшем нас будет интересовать не столько биологическая парность объектов или частей объектов, то есть факты реального мира, сколько то, каким образом эти свойства отражаются в естественном языке или в невербальном знаковом коде. Иными словами, нас будет интересовать, как парность соматических объектов представлена в семиотической концептуализации тела и телесности. Это означает, что нам недостаточно указания реальных связей или реальных отношений между соматическими объектами; нам нужно также знать отношения между их языковыми обозначениями. А это уже другой вид парности – понятие, имеющее более сложную структуру, чем понятие биологической парности. Данный вид парности мы будем называть семиотической парностью⁶⁵, а семиотически парным соматическим объектом – такой биологически парный соматический объект, который обладает следующими двумя характеристиками:

(1) В естественном языке биологически парные части данного телесного объекта обозначаются словосочетанием, включающим в себя общее для обоих объектов название и указание признака, который определяет местоположение этих объектов в теле относительно некоей вертикальной оси (ср. ноги – левая и правая нога, глаза – левый и правый глаз) или, реже, горизонтальной оси (ср. губы – верхняя и нижняя губа, веки – верхнее и нижнее веко);

(2) У данного соматического объекта и его биологически парных частей имеются имена, хорошо освоенные бытовым русским языком, то есть не являющиеся терминологическими. Например, слово руки, а также сочетания левая рука и правая рука хорошо освоены русским языком (не относятся к терминам). Освоенность этих единиц проявляется прежде всего в следующем: носители языка знают их произношение и написание, знают их морфологию, значение и употребление. Они понимают, например, что означают слова безрукий, криворукий, рукастый, ручаться, фразы Он – моя правая рука; Я сделаю это одной левой (рукой), идиомы без него как без рук, под руку, с легкой руки, на руках и др., и они знают, каково смысловое наполнение и культурное содержание слова левша.

Понятие семиотической парности, как мы видим, основано на понятии биологической парности и «дополняет» его некоторыми требованиями, относящимися к естественному языку, а именно к именам соматических объектов и их прагматической освоенности. В отличие от биологической парности, семиотическая парность соматических объектов, таким образом, не является универсальным понятием – оно релятивизовано относительно данного языка и данной культуры.

Приведем пример соматического объекта и его обозначений, из которого видно, что биологическая парность соматических объектов не обязательно влечет за собой семиотическую парность. Для этого мы рассмотрим соматический объект «мозг» и его основные языковые обозначения.

Мозг состоит из двух полушарий, образующих некое единое целое, а именно мозг имеет биологически парные части, которые называются полушария (ср. с упомянутым выше словом предсердие). У слова мозг есть две числовые формы, связанные между собой достаточно сложным образом. Рассмотрим по отдельности каждую из этих форм.

Начнем с формы единственного числа – со слова мозг. Это слово не используется как имя какого-то одного полушария. Иными словами, мозг не означает ни ‘левое полушарие’, ни ‘правое полушарие’ в отдельности. Но мозг не означает и ‘левое и правое полушария’ вместе. Не говорят также *левый мозг в значении ‘левое полушарие’ или *правый мозг в значении ‘правое полушарие’.

Обратимся теперь к форме множественного числа – мозги. Как и форма единственного числа, слово мозги не означает ‘два полушария одного мозга’. Это слово многозначно, и среди его основных значений выделяются следующие.

Первое значение является арифметическим (термин А. К. Поливановой, см. (Поливанова 1983, 130–145)). Его можно сформулировать так: МОЗГИ 1 = ‘множество соматических объектов, каждый из которых называется мозг’. Оно реализуется в предложениях (78) В биологическом музее среди экспонатов выставлены мозги великих людей. Их строение изучают студенты и (79) В больнице хранился мозг Иванова и мозг Петрова. Эти мозги представляли интерес не только для патологоанатомов, но и для биологов.

Другие основные значения единицы мозги таковы:

МОЗГИ 2 = ‘соматический объект, который находится в голове человека и основная функция которого – думать’, ср. предложение (80) Мозги плавятся от жары;

МОЗГИ 3 = ‘умственные способности некоторого человека или нескольких людей’, ср. предложения (81) У него хорошие мозги и (82) Сейчас у молодых ребят компьютерные мозги (А. Балабанов. Я снимаю не для вечности);

МОЗГИ 4 = ‘множество людей с такими способностями’, ср. сочетание утечка мозгов.

Таким образом, вокабула мозги состоит по меньшей мере из четырех лексем, часть которых имеет также метонимические употребления. В таких контекстах, как, например, (83), слово мозги обозначает ‘множество людей, имеющих высокие умственные способности’: (83) Россия – «нетто-донор» мировой экономики: помимо нефти из нее утекают лучшие мозги и капиталы (Известия. 14.01.2003).

Как мы видим, ни слово мозг, ни слово мозги не является именем семиотически парного объекта, хотя мозг – это биологически парный объект.

Введенное различие между биологической и семиотической парностью важно для практической лексикографии. Если соматический объект не является биологически парным, то вопрос о лексикографическом представлении его имени не стоит. А именно, мы поступаем с парой нос – носы в точности так же, как с парой стол – столы, то есть на вход подается существительное в единственном числе, а толкование имени во множественном числе отличается от толкования в единственном числе только числовой граммемой; случаи же семантически нестандартного множественного числа описываются отдельно.

Между тем если речь идет о семиотически парных объектах, то такое лексикографическое решение может заметно осложнить описание слова, поскольку смысловые различия между единственным и множественным числом в таких случаях гораздо более серьезные. Для обоснования выбора той или иной числовой формы в качестве входа вокабулы или лексемы лексикографу приходится в этих случаях опираться на какие-то другие, дополнительные критерии. В качестве одного из таких критериев для парных соматических объектов мы можем предложить считать основной форму того или иного числа в зависимости от (а) сравнительной оценки роли каждого из членов пары и самой пары в совершении действий, жизненно важных для человека, (б) сравнительной важности основных функций, закрепленных за парой в целом или за одним из членов пары, а также (в) частотности соответствующих языковых выражений. Например, легкие и почки, с одной стороны, и глаза, с другой стороны, являются хорошими кандидатами на имена вокабул, но по разным причинам. Как мы уже говорили, слова легкие и почки гораздо чаще встречаются в бытовой речи носителей русского языка, чем легкое и почка. Ни у одного из членов этих пар – ни у легкого, ни у почки – нет функций, отличных от функций пары в целом. Мы обычно говорим Человек дышит легкими (но не легким!); У него что-то с легкими (не с легким!); У него больные почки (даже в ситуации, когда больна одна почка!) и т. п.

Словоформа глаза в качестве входа выбирается по той причине, что она служит стандартным обозначением органа зрения, а также потому, что она может обозначать способность человека воспринимать информацию зрительно, ср. У него острые глаза. Эти характеристики значительно расширяют сферу употребления слова глаза по сравнению со сферой употребления слова глаз. Слово глаза в этом отношении близко к таким словам, как валенки, сапоги, ботинки, перчатки и т. п., разобранным в книге (Зализняк 1967). Все эти слова означают либо пару предметов, либо множество предметов, возможно, разрозненных. Ср. предложения (84) Ее глаза подобны морю (речь идет о паре глаз одного человека) и (85) Глаза всех собравшихся смотрели на нее (речь идет о глазах множества людей).

Кроме того, число вхождений словоформы глаза, по данным Национального корпуса русского языка, в три раза превышает число вхождений словоформы глаз⁶⁶.

С понятием «семиотическая парность соматического объекта» связаны несколько проблем. Разберем их по очереди.

Первая проблема касается области применимости данного признака и его связи с признаком «тип соматического объекта».

Соматические объекты далеко не всех типов могут быть семиотически парными. Известны семиотически парные части тела, части частей тела и органы. Кроме того, семиотически парными могут быть, например, челюсти (ср. верхняя челюсть, нижняя челюсть), скулы и некоторые другие единицы из класса костей, а также ноздри, ушные отверстия, то есть единицы из класса отверстий. Между тем нелепо было бы считать, что, например, объекты из классов жидкостей, газов, наростов (инородных телесных объектов) обладают свойством семиотической парности. Как мы видим, признак «семиотическая парность соматического объекта» тесно связан с признаком «тип соматического объекта».

Вторая проблема связана с возможным расширением понятия семиотической парности.

Отдельные части тела, органы и некоторые другие типы соматических объектов организуются в группы элементов, обладающих сходным внутренним устройством, функциями или действиями. Такую группу образуют, например, пальцы руки. В этой группе каждый из элементов имеет свои функции и свои языковые обозначения. Например, указательным пальцем и мизинцем можно на что-то показывать, мизинцем называют младшего сына в семье, большой палец является активным органом в жесте «Во!»⁶⁷, на безымянный палец правой руки надевают обручальное кольцо. Тем не менее все пальцы правой руки могут равноправным образом участвовать в одних и тех же действиях (держать небольшой предмет, хватать что-то, сжимать кулак и др.). Когда люди показывают рукой на что-то, пальцы сомкнуты, а не раздвинуты, как бы символизируя этим единство (говорят показывать рукой, но не *показывать пальцами руки).

Вспомним, что отдельные группы образуют также некоторые органы. Об этом говорят их названия, в которых отражены общие функции соответствующих органов, ср. органы пищеварения, половые органы, органы дыхания, артикуляционные органы. Между тем у каждого из органов дыхания, пищеварения и т. д. есть, разумеется, свои функции и назначения.

Организация соматических объектов в группы подчеркивается не только лексически (об этом, помимо слова органы, свидетельствуют также такие слова и словосочетания, как система, ср. пищеварительная система, дыхательная система, черты лица; внутренности; конечности; линии ладони и др.). На объединение соматических объектов могут указывать также морфологические элементы, например морфемы множественного числа (ср. ноги, пальцы и т. д.), и синтаксические единицы, ср. сочинительные группы типа Он мои глаза и уши (сочинение функционально однородных объектов) и биномы типа Руки-ноги переломаю!. Наконец, на объединение соматических объектов в группы указывают межфразовые единства, ср. разнообразные по лексическому составу и синтаксическим особенностям комплексные описания внешности или разновидностей телесного поведения (например, описание драки, походок, поведения за столом и т. п.). Такие организации единиц создают целостные группы семиотически однородных объектов. Понятие семиотической однородности можно рассматривать как обобщение понятия семиотической парности.

Третья проблема состоит в установлении соответствий между членами семиотической пары.

Для многих соматических объектов, связанных отношением семиотической парности, существенным является их местоположение в теле. Так, толкования имен этих объектов различаются только смыслом ‘местоположение’, и, казалось бы, таковы пары левая рука – правая рука, левая нога – правая нога и т. п. Однако семантика сочетаний левая рука и правая рука, а также семантика сочетаний левая нога и правая нога устроены более сложным образом. Дело в том, что в каждой из этих пар за именами левая рука (правая рука) и левая нога (правая нога) стоят определенные коннотации⁶⁸. Например, в русской культуре именно с левой рукой связана коннотация ‘легкость выполнения некоторого действия’. Мы говорим сделать что-то одной левой, но нельзя сказать *сделать что-то одной правой/только правой и т. д. А с левой ногой связана коннотация ‘плохое настроение’: когда хотят сказать, что у человека с начала дня плохое настроение, нередко используют выражение встать с левой ноги или встать не с той ноги.

Вместе с тем и у сочетаний правая рука и правая нога есть свои коннотации (языковые или культурные). Так, с сочетанием правая рука в русском языке связана коннотация ‘помощник’, ср. (86) Он – моя правая рука.

Класс жестов-рукопожатий состоит из единиц, выражающих уважение или почтение к собеседнику, демонстрирующих его значимость для жестикулирующего или передающих какие-то другие позитивные смыслы. Реализация этих жестов правой рукой вполне согласуется с выражаемыми смыслами.

В других культурах у левой (правой) руки и левой (правой) ноги могут быть совсем другие коннотации. В западноафриканских культурах и этносах, в частности в Гане, жесты левой руки табуированы (Kita, Essegbey 2001, 73–95), тогда как в русской и, шире, в европейской культуре это заведомо не так. В мусульманских культурах левая рука считается нечистой, что, видимо, связано с тем, что в Коране Сатана – левша, а потому этой рукой не принято давать или брать подарки (Али-Заде 2007). Известны случаи, когда принятие подарков от мусульман левой рукой приводило к конфликтам. В русской культуре за левой рукой таких коннотаций не закреплено. А в Гане запрещены указательные жесты не только левой рукой, но и ее отдельными ее пальцами (Kita, Essegbey 2001).

Знание культурных фактов дает возможность осуществлять разного рода операции над текстами, в частности давать правильную номинацию объектов, опуская избыточные элементы. Если человек знает, что свадебные подвязки в русской культуре принято надевать на правую ногу (и в этом отношении правая нога противопоставлена левой), то для него предложение Невеста надела на ногу свадебную подвязку интерпретируется однозначно как ‘на правую ногу’. Предложение же Невеста надела свадебную подвязку на правую ногу выглядит избыточным и потому по меньшей мере стилистически шероховатым⁶⁹.

К предыдущей проблеме примыкает проблема выявления и описания факторов и причин, обуславливающих неравноправность одного из двух семиотически парных объектов в пределах данной культуры.

Можно указать несколько факторов и причин, обуславливающих неравноправность одного из членов семиотической пары:

1 (биологический фактор)

Один из членов пары может быть выделенным по сравнению с другим в силу биологических особенностей человека. Так, наш мир ориентирован на правшей, людей, которые владеют правой рукой намного лучше и свободнее, чем левой. Правая рука в нашем обществе и в нашей культуре является немаркированной, а левая маркирована. Это проявляется, в частности, в том, что слово рука в некоторых контекстах интерпретируется именно как ‘правая рука’, см., например, (87) Он приветственно протянул ей руку (правую) или (88) Провожать тебя я выйду, Ты махнешь рукой (правой). Чаще всего контексты, где рука понимается как правая, это контексты различных действий. В них слово правый в норме не употребляется, а если оно все же употреблено, то это употребление всегда стилистически маркировано.

Разумеется, далеко не во всех контекстах слово рука понимается как ‘правая рука’. Контексты, в которых слово рука употребляется без прилагательных правый и левый, делятся на два класса. В одних случаях не определено, о какой руке идет речь, ср. предложение (89) Мне сказали, что у Миши что-то случилось с рукой. В других случаях понять, о какой руке идет речь, можно либо из знаний о мире, ср. предложение (90) У него на руке дорогие часы, либо из участия говорящего в актуальной ситуации, ср. высказывание (91) Что у тебя с рукой?, произнесенное в ситуации, когда говорящий видит, какая рука имеется в виду. Разграничение языковых контекстов, в которых определение правый при имени рука не употребляется, а смысл ‘правый’ тем не менее присутствует, и аналогичных контекстов, в которых смысл ‘правый’ отсутствует, является важной, интересной и еще не решенной лингвистической задачей.

Как известно, поведением человека, в частности его физическими действиями, управляют разного рода принципы. Многие из таких принципов и правил человеческого поведения объединяет стремление к эффективности достижения результата и общая интенция экономии при этом усилий. Однако сами принципы действуют не всегда согласованно.

В качестве примера укажем на один любопытный контекст, иллюстрирующий конфликт двух принципов, связанных с исполнением физических действий, включая жестовые. Это принцип физиологического удобства и принцип, который связывает действие человека с местоположением объекта действия в личном пространстве этого человека и который мы будем называть принципом местоположения объекта.

Чтобы читателю было понятнее, о чем идет речь, сформулируем эти принципы в явном виде⁷⁰.

Принцип физиологического удобства состоит в следующем: если человек хочет выполнить некоторое действие и в его распоряжении имеется несколько соматических объектов, априорно пригодных для его выполнения, то он выбирает для этого объект, самый удобный с физиологической точки зрения. Например, если человек исполняет жест закрыть глаза руками, он закрывает правой рукой правый глаз, а левой рукой – левый; иначе ему неудобно.

Принцип местоположения объекта гласит, что когда человек хочет выполнить некоторое физическое действие с определенным предметом, расположенным в непосредственной близости от него (то есть в его личном пространстве), и для этого использовать в качестве инструмента некоторые телесные объекты, то при прочих равных условиях он выбирает тот инструмент, который находится ближе всего к данному предмету.

Действие принципа местоположения объекта можно проиллюстрировать следующим примером. Представим себе, что один человек спрашивает другого: Где Петр Михайлович?, а второй отвечает указательным жестом головы, вскидывая ее вверх. Он делает это головой, а не рукой в силу принципа местоположения объекта (в данном случае – Петра Михайловича): голова находится ближе к верху, чем рука. Жест показывает, что Петр Михайлович находится наверху. Попутно заметим, что по нашим наблюдениям русские люди в подобных ситуациях пространственного дейксиса совершают указательный жест головой гораздо чаще, чем соответствующий жест рукой. Впрочем, жест головы характерен для мужского стиля поведения: он исполняется мужчинами, а также женщинами, которые следуют такому стилю в силу социальных или каких-то иных причин⁷¹.

Рассмотрим теперь предложение (92) Мальчик отодвинул стоящую на столе тарелку. Предположим, что мальчик, о котором идет речь, правша, то есть большинство мануальных действий он выполняет правой рукой, поскольку это для него физиологически удобно и потому естественно. Однако если тарелка находится слева от мальчика, то, скорее всего, он отодвинул ее левой рукой (правой рукой сделать это ему было бы физиологически неудобно). В данной ситуации принцип физиологического удобства не действует; приоритетным является расположение тарелки относительно тела мальчика. Таким образом, из данной фразы непонятно, какой рукой мальчик это сделал.

2 (языковой фактор)

Для некоторых семиотических пар один компонент пары выделен по сравнению с другим, и факт неравноправности компонентов часто находит отражение в структуре устойчивых выражений. Ср. приведенную выше идиому Он – моя правая рука: здесь слово правая нельзя ни опустить, ни заменить; оно конструктивно обязательно. Таким образом, в данном случае фактор, обуславливающий выделенность правой руки, языковой. Он состоит в конструктивной обязательности появления во фразе некоторой языковой единицы.

3 (культурный фактор)

В формулировке некоторых правил использования знаков и правил реализации знаковых действий существенно используется та или иная культурная информация. В качестве примера назовем правила ношения оружия, одежды или предметов культа, стандартные способы приветствий и прощаний, принятые в русской культуре, выражения благодарности или почтительного отношения к адресату, а также правила, регулирующие выполнение более сложных действий – проведения ритуала, церемонии, праздника, следование традициям или обычаям и многие другие знаковые формы поведения. Например, обручальные кольца у нас носят на правой руке (на безымянном пальце), так же передают свечу в храме и ставят ее правой рукой. Символические плевки совершают через левое плечо, а шпагу военные носят у левой ноги, чтобы ее легче было вынуть из ножен (действие принципа физиологического удобства, о котором шла речь выше)⁷². Все эти ситуации, связанные с единицами предметного знакового кода, и формы невербального знакового поведения напрямую соотносятся только с одним из членов соответствующей семиотической пары. В акте молитвы, осуществляемой в христианской церкви, верующие опускаются на оба колена, а торжественно предлагая женщине руку и сердце, мужчина обычно встает на правое колено. Во многих рыцарских турнирах выделенной оказывается правая рука, которая прикладывается к сердцу во время ритуальной клятвы вести поединки честно, а в обряде посвящения в рыцари выделенным является левое плечо юноши, на которое кладется меч.

Впрочем, для некоторых семиотически парных соматических объектов ни один из компонентов не является выделенным относительно другого. Так, по данным русского языка у глаз, ушей и ноздрей выделенных парных частей нет; во всяком случае, мы не знаем ни одного обычного, «непатологического» контекста, где бы правый глаз, правое ухо или правая ноздря были противопоставлены соответственно левому глазу, левому уху и левой ноздре.