Kitabı oku: «ZигZаги Vойны 2024»

Kollektif

Yazı tipi:

Пора сказать решительно и бесповоротно, что с врагами нужно биться, а не соглашаться.
И. В. Сталин

Составитель – Малышев С. Н., при участии членов литературного объединения КСТ (Крым. Севастополь, Творчество)

Проза

Геннадий Горелик

Карловка

Да воздастся каждому по делам его.
Евангелие от Матфея

Нас было трое, не очень молодых, и внешне, совершенно не похожих друг, на друга, вооружённых людей. Мы медленно шли по полуразрушенному дачному посёлку, пытаясь отыскать всё ещё остававшихся в нём живых людей, чтобы помочь им убраться наконец-то из этого ада.

Впрочем, жителей в посёлке практически не осталось. Несколько женщин, старик с орденскими планками, цыганка с двумя детьми да несколько стай одуревших ничего не понимающих дворняг. Вот и все, кого нам пока удалось отыскать, даже кошки, куда-то подевались. Всех обнаруженных людей, мы отправляли к месту общего сбора возле старой автобусной остановки. Потом, ещё нужно будет пешком перевести их через дамбу, куда за нами и должен приехать автобус.

– Слышь, Синай, ты там не очень-то резвись, аккуратней и под ноги смотри! – окликнул меня старший нашей тройки, с позывным Дядя.

Синай – это я, так меня прозвали совсем другие ополченцы ещё в Славянске. Я думал, пошутится – забудется, а вот как-то прилепилось, и теперь это мой позывной. Впрочем, мне нравится.

И так – наша тройка, неспешно движется по грязной измочаленной минами пыльной улочке. Старший (хотя по возрасту моложе всех) окликнувший меня – Юра, или Дядя Юра или просто Дядя, крепкий, лет тридцати парень. Он у нас не просто старший – он за всё отвечает. Дядя очень опытный, всё видит, всё слышит, а также, очень грамотно руководит, планирует и опекает. Хотя, опекает он только меня, потому, что третий член нашей группы маленький, вёрткий, неопределённого возраста татарин с позывным Анчар в опеке не нуждался. Он двигался метров на пятьдесят – семьдесят впереди нас периодически перемещаясь с фланга на фланг мягким скользящим шагом. Иногда он замирал, поднимая руку, и тогда мы тоже замирали и приседали на месте, готовясь ко всевозможным неожиданностям. Анчар – снайпер, Дядя Юра – пулемётчик и сапёр, ну а я – не пойми кто. Дядя и Анчар – хорошо сработанная двойка, и им для таких действий как разведка и минирование остатков дачного посёлка никто третий совершенно не был нужен. Да я и оказался с ними случайно.

Моей задачей было собрать и вывезти из посёлка немногих, всё ещё остававшихся там, людей. Украинская артиллерия долбала посёлок уже не меньше недели, постепенно превращая его, в груду развалин. Наши отступили за дамбу, и почти все жители покинули свои дачные, и не только дачные, жилища. Остались лишь те, кто в силу разных обстоятельств, не успел, или не смог уехать до того, как в сюда перестал ходить автобус, а своего транспорта не имел и, соответственно, выбраться отсюда самостоятельно не мог. Вот их-то я и должен был эвакуировать из зоны обстрела.

Автобус за людьми на нашу сторону дамбы должен был подъехать часам к семнадцати, а я прошёл в посёлок в шесть утра, чтобы найти и организовать всё ещё остававшихся в полуразрушенных домах людей.

На пару разведчиков, я наткнулся минут через пять моего пребывания в посёлке. Точнее наткнулся, это не совсем правильное определение того, что произошло. Решив, что поиск оставшихся в развалинах жителей лучше всего начать с дальнего края, я закинул на плечо трофейный, ещё со Славянска, карабин и неспеша направился по середине того, что осталось от центральной улицы, к дальней окраине поселения, по пути зорко (как мне казалось) оглядывая окружающую меня местность.

Сказать, что они появились неожиданно – вообще, ничего не сказать! Я испугался.

Сзади, чуть левее направления моего движения внезапно раздалась команда: «Стоять!»

Голос был негромкий, но для меня он прозвучал громом среди ясного неба, и внезапно впереди, чуть правее меня, из развалин появился ещё один человек, с наведённой мне в лицо снайперской винтовкой.

Команда не двигаться была явно лишней, я и так застыл, как соляной столб.

– Карабин держим на плече, – продолжал тот же голос, – вторую руку поднимаем, резких движений не делаем, медленно поворачиваемся.

Руку поднял, карабин держу, о резких движениях даже не помышляю, повернулся.

На меня внимательно смотрит высокий, под метр девяносто, здоровенный парень с большим рюкзаком за плечами и пулемётом, который в его руках смотрелся как-то несерьёзно, хотя никакими шутками тут не пахло.

– Кто такой? Откуда?! Что тут забыл? Отвечать!

Вопросы с обеих сторон следовали один за одним, не оставляя ни секунды на осмысление происходящего. Однако, я уже успел разглядеть на рукаве здоровяка нашивку с надписью: «Вежливые люди» и, хотя это могло вовсе ничего не значить, немного успокоился.

– Спокойно, свои.

– Да, мы спокойны, а какие свои, ты нам сейчас расскажешь.

– Депутат я, ДНРовский, людей вывозить приехал, к пяти часам за ними автобус на ту сторону придёт, вот я и приехал раньше чтобы всех оставшихся отыскать.

– Документы есть?

– Есть, в кармане, да вы, с нашими свяжитесь, они знают, что я сюда прошёл.

– Давай сюда, – здоровяк протянул руку.

– Только медленно, без глупостей. Анчар, свяжись!

Пока парень с пулемётом не спеша разглядывал моё удостоверение, сзади раздался чуть слышный шёпот говорящего по рации второго бойца.

– Свой это, – раздалось через несколько минут. – И вправду депутат, позывной Синай, пацаны хорошо его знают, и про автобус за беженцами тоже в курсе.

– Свой, это хорошо, ты, мужик, расслабься пока, руки опусти, я сейчас со штабом переговорю, и разберёмся, что с тобой делать. Анчар, посматривай!

Парень отошёл метров на десять в сторону и начал что-то коротко и явно не по-доброму, говорить в рацию. Ему отвечали. Речь явно шла обо мне, я естественно начал прислушиваться, и, хотя до меня долетали лишь обрывки фраз, стало ясно – моё неожиданное появление в посёлке этих двух бойцов совершенно не обрадовало.

– Охренели! А если?! Каким образом?! Почему один?! Кто?! Он?! Издеваетесь?! Почему не предупредили!

И все это, сопровождалось, мягко говоря, нетрадиционной лексикой.

Наконец дискуссия закончилась. Парень, выключил рацию, опустил пулемёт на землю и посмотрел на меня каким-то странноватым взглядом.

– Ну вот скажи мне депутат, что с тобой теперь делать? Где ты б…дь, взялся на мою голову?

– Да ничего, не надо делать, мы же свои, я пойду людей искать, а вы по своим делам. Что-то же вы здесь делали.

– Слышь, Анчар, он ещё и издевается! Синай, бл…дь! Людей он выводит! Моисей тут сука выискался!

– Да ладно тебе, Дядь Юра, не пыли, ты ж уже всё решил, командуй.

– Значит так, Синай, слушай внимательно, повторять не буду. Идёшь с нами, это не обсуждается! Анчар впереди, мы метрах в ста сзади. Ты справа от меня, чуть что – на землю и не отсвечиваешь, пока не скажу. Понял?

– Понял, но в чём собственно дело? Задание у меня простое, походил, покричал, собрал кого нашёл и к своим.

– Походил, говоришь? А ты в курсе, где уже заминировано? И не только нами! Сюда Укры как к себе домой шастают, они километрах в полутора за посёлком, в любой момент сюда зайти могут. Чем воевать будешь? У тебя с БК, что?

Мне поплохело. Я прекрасно понимал, что Дядя прав во всём. И дело было даже не в том, что патронов было всего десять штук – то есть одна обойма, просто я вдруг отчётливо понял, как мне повезло, что разведка оказалась своя, а не укропская. О минах думать вообще не хотелось.

– Ну, и что мне делать? У меня задание!

– Я тебе уже всё сказал. Идём, тройкой, не шумим, в остатки жилья заходим осторожно. Анчар – первым, мы страхуем. Если кто живёт, увидим, не сомневайся. Всех, кого сможем, соберём. И смотри, в случае чего, в бой не вступаешь, забираешь всех, кого успеем собрать, и бегом через дамбу. Понял?

– Понял, а вы как?

– Мы уйдём, не сомневайся. И учти, нам без тебя легче будет, так что, никакого геройства!

В общем, поладили. Так и ходим, уже четвёртый час. Сорок пять минут движемся, пятнадцать, отдыхаем. Это как сказал Анчар, чтобы глаз не замылился. Честно признаюсь, не знаю, что бы я вообще без них делал. У меня не только БК, воды с собой не было, про еду я естественно тоже не подумал. А вопрос – как бы я поступил если бы наткнулся на раненых, кроме стыда у меня уже никаких чувств, не вызвал. Даже бинта с собой не взял!

– Ты Синай, не обижайся, – говорил Дядя Юра на одном из привалов. – В следующий раз умнее будешь, запасёшься. А ещё лучше – сам не ходи больше – что там у вас, помоложе, никого не нашлось?

– Да не подумали, как-то, об этом.

– Ну вот и учись, а лучше – думай и заранее планируй. Сегодня, я думаю, уже всё, десяток домов всего осталось, сомневаюсь, что кого ещё отыщем, но и то – хлеб.

Он, конечно же, оказался прав. Кроме ещё одной женщины, вышедшей к месту сбора самостоятельно с меленькой девочкой на руках, никого мы больше не обнаружили. Хорошо хоть раненых не было.

Я уже собрался было пройтись ещё разочек, благо время позволяло, как шедший впереди Анчар, вдруг поднял руку и, не ожидая наших действий, юркнул куда-то в развалины.

– Тихо, Синай! Чую, накликали.

– Я ничего не слышу.

– Я пока тоже, но Анчар точно что-то услышал, у него слух такой, что собаки завидуют. Да и чуйка, слава богу.

Через несколько мгновений мы тоже услышали какой-то не совсем ясный гул, явно приближающийся со стороны украинских позиций.

– Ну вот и всё, дружище, – не спеша произнёс Дядя Юра, – Быстро уводи людей, сюда не возвращайся, нашим скажешь, что хохлы в посёлке будут минут через двадцать – тридцать. Но сюда так просто не доберутся, не зря же мы все проходы заминировали. Плюс – наши их из миномётов накроют, тут всё давно пристреляно. Так что успеете с запасом. Да и мы с Анчаром, если что, подсобим. Он стрелок классный, а хороший стрелок, да с фланговым пулемётным прикрытием, это тебе не хухры-мухры… Но, надеюсь, что до стрельбы, всё-таки, не дойдёт.

Я очень хотел, что-нибудь сказать на прощание, в конце концов, просто пожелать удачи. Но все слова вдруг, стали казаться мне никому не нужной банальностью, и я просто молча кивнул.

– Вот и молодец, и запомни в следующий раз не ходи. А сейчас бегом давай – тебя люди ждут.

Я оглянулся на остановку, а когда через мгновение повернул голову, Дяди Юры рядом уже не было. Когда успел? Как при такой комплекции можно двигаться совершенно без звука? Чёрт, что-то сказать всё-таки надо было. Ну да ладно, бегом так бегом, времени осталось немного, да и старик, скорее всего, не сможет двигаться быстро, плюс дети, плюс кое-какой нехитрый скарб на двух маленьких тележках. Да и несколько неподъёмных, даже внешне, сумок оптимизма мне не прибавляли.

Но всё обошлось, дамбу перешли минут за пятнадцать, а там уже были наши.

На этом собственно мои приключения и закончились. Нас накормили – чай, пряники. Автобус пришёл вовремя. Если конечно не считать миномётных залпов, которыми наши изрядно попортили кровь укровермахту, который видимо посчитал, что получит остатки посёлка совсем уж даром.

– Это всё вы молодцы! – Радостно сообщил мне командир миномётчиков. – Все проходы, разведали. Координаты сообщили, ещё и в процессе откорректировали. Так, что мы отстрелялись, как на учениях.

В том, кто на самом деле молодец, у меня не было ни малейших сомнений, я, конечно, в число молодцов не входил, ну ни коим образом. Впрочем, наших миномётчиков, это совершенно не волновало, и поразмыслив, я понял, что они совершенно правы.

На мой вопрос – что же произошло с разведгруппой, мне ответили, что они навели мины на цель и спокойно без боя ушли по запасному четвёртому маршруту.

В тот момент у меня больше вопросов не было, а потом пришёл автобус, и началось: разгрузка провизии, медикаментов; погрузка раненых, беженцев; все это на какое-то время поглотило меня полностью. Короче, о том, что мы с разведчиками даже не попрощались, до меня дошло только на следующий день. Не попрощались? Да мы, в общем-то, толком и не поздоровались. Ничего, думаю, ещё пересечёмся, шарик маленький, а пообщаться хочется, уж больно мужики колоритные и какие-то свои в доску. Опять же, торчу я им и воду, и сухпай. А то, что воду мы при встрече обратим в водку, можете даже не сомневаться! – Синай, я или не Синай! Да и на закуску, что-нибудь получше сухпая найдём! В общем, при встрече разберёмся, были бы все живы-здоровы.

И пускай будет мир!

Донецк

Апрель 2016

Ганфайтер

Мы ждали восемь долгих лет
(избранные главы)

Глава 1
Танки идут

Танки шли по центральной улице посёлка. Длинная колонна, напоминающая стольную гусеницу, пожирающую всё на своём пути. Они были старыми, ещё с советских времён, но мощные гусеницы властно вминали мягкий от весеннего солнца асфальт, и грохот стоял такой, что стёкла в ближайших к дороге домах тренькали, словно кто-то водил неумелой рукою по струнам расстроенной арфы.

Люди, вышедшие на улицу, окаменели и остались стоять там, где их застала эта громада, только глаза ошалело провожали одну за одной мелькавшие машины. На первом танке дёргалось сине-жёлтое знамя. Грозно и зловеще рвалось оно на ветру и издали напоминало чудовищную двуцветную голову гремящего металлического насекомого. Из каждого люка до половины выглядывали застывшие солдаты. Казалось, их лица были неживыми, мертвенно-серого цвета, и в каждом танке, в каждой торчащей из него фигуре читались угроза и презрение к нам, живущим в этом посёлке.

«Враги», – не говорили нам, но давали понять своими гордо закинутыми головами в касках солдаты. В таких касках в Великую Отечественную шли в атаку на врага. Вот и мы для этих, прочно застрявших в люках, такие же враги.

В колонне, марширующей по главной улице, двигалось десятка два тяжёлых танков, остальные БМП и БТРы, попалась и пара пушек со стволами внушительного калибра, названия которых тогда ещё никто из нас не знал, но понимал, что вся эта груда металла предназначалась нам. Смерть шумно ползла по ещё недавно мирному донбасскому посёлку.

Но отнюдь не все были встревожены и удивлены такому появлению: кое-кто, восхищённо улыбаясь, прыгал с телефоном и снимал на камеру «гостей». Солдаты, конечно, заметили этот тёплый приём молодой женщины, но никак на него не отреагировали, разве что ещё больше приосанились перед камерой. Дама эта родилась в Донбассе, но почему-то её всегда тянуло к «потічкам» и «місточкам» Галичины, к колядкам и вышиванкам. Впрочем, в вышитой сорочке нет ничего плохого, если только она не становится пеленой на твоих глазах, закрывая собой остальной мир и заставляя ненавидеть всё, чем дорожат другие. Звали женщину Софией.

В это же время на центральной улице появилась ещё одна женщина, Мария. Как и первая, она обращала на себя внимание, выделяясь из застывшей массы. Уверенно шла по улице, и не вдоль обочины, а ближе к середине, шла параллельно бронированной технике, и та двигалась всего в метре от неё, как бы немного объезжая, чтобы не задеть. Женщине было куда свернуть: вдоль дороги слева от неё тянулся тротуар, но она с явным вызовом продолжала спокойно двигаться по дороге, как будто, не замечая лязгающих гусениц на расстоянии протянутой руки, даже головы не повернула в сторону колонны. На перекрёстке пару раз презрительно сплюнула прямо под гусеницы, ожидая какой-то реакции от военных. Те, конечно же, это увидели, но реакции не было.

Техника прошла через мост своим курсом, а грохот и рычание ещё раздавались вдали. Люди не торопились расходиться, не обменивались впечатлениями, а долго стояли молча и озадаченно смотрели вслед исчезнувшей колонне.

Ребристые следы гусениц, вспахавших асфальт, – были первая весточкой грядущей войны.

– Гады, – зло произнесла женщина, смело шагавшая наравне с танками.

Любительница фотосессий ей возразила:

– Они пришли нас защищать.

– От кого?

– Как от кого? От российской армии. Они идут на границу с Россией!

– Они идут по нашу душу, – убеждённо и горько возразила Мария. – И скоро ты сама в этом убедишься.

Предсказание сбылось уже через неделю, когда в Донецкой области произошёл трагический случай: бронированная украинская техника была брошена на мирных людей, а те, ещё не веря в серьёзность происходящего и не понимая, что солдаты получили приказ, встали в живую цепь, взявшись за руки и не пуская технику дальше.

Весь ужас того, что ожидало людей, вскрылся, когда танк, нервно дёргаясь, переехал первого человека, пожилого мужчину, не успевшего отскочить в сторону. Раздались страшные крики женщин. Кто-то схватился за голову и не мог и шагу ступить от увиденного; кто-то полез под гусеницы, чтобы оттянуть ещё живого изуродованного человека; нашлись и такие, кто, матерясь, залез на танк и пытался добраться до водителя экипажа.

Тогда, в 2014-ом, техника отступила. В армии всё-таки в то время служили кадровые военные, ещё не успевшие обандериться. Солдаты, по-видимому, и сами потрясённые случившимся, опомнились и развернули колонну.

Но так было только в начале АТО. Карательная операция против Донбасса набирала обороты.

Глава 2
На сайте i.ua

Чтобы победить врага, не достаточно одного умения махать шашкой, необходимо намного больше, и, прежде всего, борьба за умы людей. Почему Украина традиционно выигрывает информационную войну? Да потому, что она действует и на внутреннем, и на внешнем фронте, на каждом сайте, каждом видео портале – будь то украинский, российский или любой другой страны – есть тысячи профессионалов и добровольцев, которые распространяют выгодные им фейки, создают нелицеприятный образ России, Донбасса, русского мира. Мы рассказываем правду, и нам не верят, а они несут несусветную чушь – и её почти весь мир воспринимает как правду! Заглянуть на российские интернет просторы – и ужаснуться можно, как хитро, мастерски они обрабатывают тех, кто там вращается.

Действуя таким образом, запросто можно взорвать страну изнутри. Многократно повторённая ложь или искажённо преподнесённая правда в конце концов убеждает, что это и есть истина. Не все люди способны критически мыслить, даже, казалось бы, стойкие и принципиальные под натиском пропаганды меняют курс, как флюгеры. Пример тому – украинский боксёр Александр Усик. Выходец из Крыма, прихожанин Украинской православной церкви Московского патриархата, защищавший святыни Киево-Печерской Лавры – и вдруг, как бы в одно мгновение, резкий крен в сторону украинского национализма.

Так думала Мария, расстроенная своим, как ей казалось, бессилием. Но ведь она никогда не опускала руки! И никогда не отрицала влияния информационных потоков на человеческое сознание. Во время событий майдана и после его победного шествия по Украине вела блоги на многих интернет сайтах, был у неё свой блог и на i.ua. Этот сайт хорош тем, что туда заглядывают не тысячи, а миллионы людей, и не только живущих в Украине. А ещё там были функции «Заметка часа» и лента самых популярных статей, где царили отчаянные дискуссии. Любой, поместивший заметку, мог заплатить 50 копеек и поставить её в «Заметку часа» хоть на весь день. Таким образом, она получала иногда больше тысячи комментариев и ещё больше лайков.

Удержаться долго на сайте было трудно, если ты размещаешь критические статьи, направленные против украинской власти. Марию банили много раз и сносили её аккаунты. Чтобы зарегистрироваться снова уже под другим логином, надо было купить новую сим-карту, старая не подходила. За первые пять лет она сменила как минимум 40 аккаунтов, и каждый раз создавала новый образ: была юной, не очень интеллектуальной девушкой, старой грымзой, утончённой фифой, мужчиной сорока лет-работягой, даже пятнадцатилетним подростком. Со сменой образа приходилось менять и темы постов, стиль изложения, лексику, эмоциональный окрас, даже графика претерпевала изменения. Поразительно, но никто её не заподозрил. Хотя был один юзер из Днепропетровска, который всегда узнавал её в новой маске и приветствовал первым же комментом. Марии удавалось провоцировать тех, кто ненавидел Донбасс, Россию, кто кичился своей укропринадлежностью и высмеивал ценности русского мира. Её посты так накаляли дискуссии, что собирали баснословное количество лайков и в то же время жалоб. Отрадой для неё были комментарии единомышленников. Робкие, осторожные, в эзоповом стиле, но такие ценные! Ценные, потому что подтверждали: не все зомбированы в Украине, есть много людей, сохранивших и любовь к СССР и уважение к ветеранам Великой Отечественной войны, да просто человеческое достоинство. Сколько раз на этом сайте ей угрожали пристальным вниманием СБУ, твердили, что найдут её и «покарают», доберутся, где бы она (или он) ни находилась. Но испугаться и замолчать было не в её правилах. Иногда этот её протест выливался в глупейшие формы.