Kitabı oku: «Чужестранцы», sayfa 11

Сергей Скурихин

Завлаб

Василий Петрович был пятидесятилетним орком, с кожей того благородного зелёного оттенка, что выгодно отличала его от оливковых и салатовых сородичей-полукровок. К своим, как уже сказано, пятидесяти годам Василий Петрович успел обзавестись законным брюшком, сединой и должностью завлаба в Институте экспериментальной алхимии. В лаборатории под его началом трудились двое молодых орков: Венцеслав (родителям этого парня нельзя было отказать в чувстве юмора) и Тимоха. Венцеслав своё идиотское имя с избытком компенсировал смышлёностью и расторопностью, а вот Тимоха… ну, тот был просто Тимоха.

Как и все орки, завлаб наш причислял себя к гностикам, но при этом парадоксальным образом верил в непреложность научного факта. Он считал, что Мир, созданный хоть и злой, но слепой волей, нуждается в упорядочивании, и фактор «слепого» хаоса следует свести к нулю, а всё зло, напротив, необходимо систематизировать в рамках единой концепции развития общества. И задача, над которой уже второй год билась его лаборатория, полностью этим идеям соответствовала. А нужно-то было Василию Петровичу, Венцеславу и Тимохе ни много ни мало, как вывести универсальное снадобье, способное в короткий срок и без побочных последствий превратить эльфа в орка!

Позади уже остались сотни опытов, десятки компонентов были перебраны на сочетаемость и совместимость, а сколько эльфийских трупов они закопали за институтской оградой – и не сосчитать. Но всё без толку: формула чудодейственного препарата никак не находилась. Магистр института уже месяц как перестал здороваться с Василием Петровичем за руку, а при встрече лишь недобро шевелил клыками и показывал толстенным пальцем на циферблат своих наручных часов. Да, время поджимало, и завлаб это, конечно, хорошо понимал, как понимал и про государственный заказ, что курировался на высшем уровне, и про выделенные фонды, большая часть которых была уже потрачена…

Завлаб внёс новую запись в журнал опытов и традиционно глянул на просвет шприц, наполненный составом для очередной инъекции. У кресла с фиксирующими ремнями Венцеслав и Тимоха крепко держали под руки эльфа, своего ровесника, который со свойственной его расе истеричностью барагозил:

– Зелёное быдло! Сатрапы! Жабы болотные! Грязь из-под ногтей сначала вычистите, прежде чем касаться Высокородного!

Василий Петрович подошёл к буйному пациенту поближе. Эльф был высок, бледен и болезненно худ. Его водянистые глаза смотрели на орка с презрением сквозь спускающиеся на лоб светлые патлы.

– Тимофей, успокой товарища, – попросил завлаб подчинённого, на что тот свободной ручищей ткнул эльфу в область солнечного сплетения.

Удар был вроде несильным, но «высокого гостя» мотнуло, и он, скривившись от боли, слегка осел между орками-подпорками. Эльф продолжил ещё что-то шипеть на высоком наречии, но всем своим видом уже показывал, что к повторению данной процедуры больше не готов. Василий Петрович удовлетворённо кивнул, и его помощники мигом усадили подопытного в кресло, захомутав последнего всеми имеющимися ремнями. От злобы и высокомерия во взгляде беспомощного эльфа теперь не осталось и следа, теперь там застыл один только ужас. Пожилой орк сделал из шприца контрольный впрыск в воздух и, приблизившись к объекту эксперимента, притворно ласково спросил:

– Ну-с, дружок, надеюсь, свинкой и ветрянкой ты в детстве не болел?..

После укола эльфа корёжило минут десять – еле выдержали ремни. Потом он затих, и его глазные яблоки закатились, что при незакрытых веках нагоняло жути даже на орков! Наблюдая за этим, Василию Петровичу казалось, что вот-вот эльф вздрогнет всем телом и начнёт потусторонним голосом выдавать мрачные пророчества и проклятья на головы своих мучителей. Но ничего подобного не случилось: через какое-то время веки бедолаги всё-таки смежились и он крепко заснул…

– Шеф, конец дня, пора по домам, – Тимохин бас вывел Василия Петровича из глубокого раздумья.

– Да. На сегодня всё. Можете идти, – благословил ответом начальник.

– Этого так и оставим? Не обделается за ночь? – уточнил предусмотрительный Венцеслав.

– Не должен. Он уже второй день от еды и пищи отказывается… Идите. Завтра без опозданий…

Но опоздал-то как раз сам завлаб. Когда он утром подошёл к двери лаборатории, то из-за неё доносились звуки яростной борьбы. Ворвавшись внутрь, Василий Петрович увидел дикую картину: Венцеслав и Тимоха сцепились на полу в партере, причём Венцеслав, который был заметно слабее, тем не менее делал захват головы оппонента с переходом на приём «лампочка».

– Отставить! – заорал заведующий лабораторией. – На гномьи рудники захотели, олухи?! Я кому сказал, отставить!

Обоих спарринг-партнёров упоминание гномьих рудников сразу отрезвило, ведь ссылка туда слыла хуже смертной казни. Собственно говоря, это не было ссылкой в полном смысле слова, ведь виновных орков просто отвозили в пограничные с гномами предгорья, где оставляли, приковывая к скалам. А далее функцию карающего правосудия брали на себя уже сами гномы, которые ненавидели орков так люто, что про это знали даже африканские пигмеи. И в общем, всех всё устраивало: гномы спускали пар, вымещая застарелые обиды, а орки экономили бюджет на пенитенциарную систему. Поэтому помощнички завлаба тут же разлепились, как пельмени в кипятке, затем медленно поднялись и встали друг напротив друга, набычившись и тяжело дыша.

– Что тут, чёрт возьми, проис… – в недоумении произнёс Василий Петрович, но осёкся, когда перевёл взгляд с молодых остолопов на кресло с седоком, которое те в пылу борьбы сдвинули к самой стене. Завлаб не поверил своим глазам: на месте тощей эльфийской груди надулись два аппетитных полушария, боковины кресла с трудом держали натиск раздавшихся вширь бёдер, а на плечи вместо давно немытой светлой пакли ниспадали роскошные волосы цвета вороного крыла! И главное, с кожи ушла эта бледная немочь, уступив место нежному мятному оттенку! Сомнений больше быть не могло – опыты наконец-то привели к успеху, и в кресле сидел уже не эльфийский урод, а красивейшая из орчих! И за такую женщину (тут Василий Петрович мысленно оправдал своих помощников) можно было убить!

Прекрасная незнакомка всё ещё спала, и родинка над её верхней губой подрагивала в такт ровному дыханию. Но налюбоваться неземной красотой завлабу не дали: задребезжал служебный телефон. Звонила секретарша из институтской приёмной, и, услышав на другом конце провода ответ, она сразу переключила на Первого заместителя, который без переходов и пауз вывалил в трубку начальственную директиву:

– Что за шум у тебя в лаборатории? Вы чем занимаетесь там?.. Старичок, Главный тобой очень недоволен! Если через месяц результата не будет, то тему отдадут хурултайцам, а это, сам понимаешь, урезание финансирования. Тогда всем составом пойдёте улицы мести. Ну что скажешь?..

– Скажу, что подметанием улиц пока займутся дворники. Как заведующий лабораторией, хочу официально вам заявить, что опытные испытания препарата «Мелькор-Би» завершились с заданным результатом!

Последнюю фразу, перед тем как положить трубку, Василий Петрович сказал на эмоциональном подъёме: вышло громко, и спящая красавица проснулась. Похлопав ресницами, она огляделась вокруг, потом нахмурила бровки и с капризными нотками в голосе спросила:

– Мальчики, а вы почему не бреетесь?..

И для Василия Петровича с подопечными началась пора безоговорочного триумфа и всеобъемлющей славы. За заслуги перед отечеством его перевели на должность Магистра института – на место предшественника, ушедшего на повышение в профильное министерство. Завлабом вместо себя Василий Петрович оставил Венцеслава, а Тимофея назначил начальником хозяйственной части. В лабораторию набрали дополнительный штат, установили новое оборудование, и через пару-другую месяцев была разработана следующая модификация препарата, которую можно было распространять уже и воздушно-капельным путём. Ещё какое-то время заняло развёртывание производства «Мелькор-Би-Два» в промышленных масштабах, и, когда всё было готово, орки нанесли по эльфам решающий удар!

На химерах, арендованных у назгулов, тонны новейшего препарата были распылены над территорией вероятного противника. Сразу же с вражьих земель на родину предков потянулись вереницы зелёных красоток, а ещё через месяц эльфы просто перестали существовать как раса! И затем начался уже обратный переток населения: с исконных орочьих вотчин на благодатные земли, освобождённые от ненавистного ворога.

* * *

– Ну и рожа у тебя, дружище! У тебя в роду орков случайно не было?

– Отвали, приятель. Вон сколько места.

– Да я бы отвалил, но пустой совсем. Не поверишь: всё что заработал в рейсе, всё уже спустил!

– Держи. Выпей за моё здоровье, морячок.

– Спасибо, дружище! Как зовут-то тебя? За кого пить?

– Ты только не смейся… Венцеслав.

Да, в дряхлом старике, сидящем в углу таверны, было трудно узнать некогда лучшего ученика и преемника Василия Петровича. Вот уже несколько лет как Венцеслав жил в этом портовом городке, в стране людей. Для того чтобы получить здесь хоть какую-то работу, ему прошлось пройти у местных подпольных эскулапов несколько операций по осветлению кожи и стачиванию клыков. Но полностью избавиться от орочьих черт в обличье ему не удалось, да и выправленные документы явно пахли липой, поэтому должность дворника стала для него венцом карьеры в мире людей. По иронии судьбы, давняя угроза институтского руководства пусть отчасти, но всё-таки сбылась!

Впрочем, Венцеслава его теперешний социальный статус вполне устраивал: обитал он в дворницкой, а заработанные гроши пропивал в грязноватых кабаках, где давно уже стал завсегдатаем. В вине он топил воспоминания о своей прошлой жизни, не замечая, как крупные орочьи слёзы катятся по желтушным старческим щекам…

«Наступила эра благоденствия!» – с такими заголовками тогда выходили все орочьи газеты. Ещё бы, извечный враг был навсегда повержен, а в награду победителям на землю словно спустились тысячи тысяч прекраснейших райских дев! Орки-мужчины просто опьянели от лёгкости той победы, но ещё больше они потеряли головы от страсти и похоти! Все правители, крупные чиновники, дельцы и военачальники тут же обзавелись гаремами, что в корне противоречило традициям орков. Но опираться на прошлое стало как-то не модно, ведь перед их расой открывались такие перспективы, которые раньше и не снились!

Естественно, что прежние орчихи новых «сестёр» приняли в штыки – доходило даже до массового смертоубийства, причём с обеих сторон. И решение этой проблемы нашлось само собой: все половозрелые мужи в сопровождении своих новоприобретённых гаремов переселились в эльфийские города: в добротные каменные дома с роскошными спальнями, бассейнами и винными погребами! А в уделах праотцов остались только брошенные ими жёны, старики и дети.

Надо отметить, что среди орков всё-таки раздавались редкие голоса о том, что их народ стоит на пороге катастрофы и что им не следовало отступать от векового уклада жизни, но эти призывы тут же тонули в сладострастном кобелином хоре. Не вразумило орков и то, что их новые подруги оказались бесплодны. Тогда демографические вопросы вообще не стояли на повестке дня. И действительно: население и так выросло в разы, а к подрастающим на исконных землях орчатам добавились, на новых уже землях, сотни тысяч милых и очаровательных зелёных девочек, которые получились из эльфийских гадёнышей.

Конечно, проблема бесплодия сразу была обозначена как приоритетная, но только орки к её решению подошли формально и без должной мотивации. Избавившись от извечного врага, они словно утратили и некий стержень – хребет собственной расы и всё дальше погружались в омут ленной неги и разнообразнейшего разврата. Орочьи сердца и мозги размягчились, из них стала уходить воинственность. Последняя свара была в самом начале Великого переселения, когда несколько кланов схлестнулись было в борьбе за жирные эльфийские «куски». Но даже тут полноценной заварушки не вышло, ведь кому захочется умирать, когда жизнь вдруг стала настолько легка и чудесна? Предпринимались потом и попытки «раздавить гномью мразь, а людишек загнать за черту оседлости», но тоже как-то вяло, без огонька. Мужи собирались у трактиров, бренча заржавевшим оружием под гортанные боевые кличи, часами спорили о том, кто будет возглавлять поход, а потом, когда эль заканчивался, прекрасные жены уводили их под руки по домам.

Тем временем земли предков медленно угасали. Орки-юнцы, чуть появлялся у них лёгкий пушок над верхней губой, тут же сбегали к отцам, сбегали от своих некрасивых сестёр, от ворчащих стариков и от злых, вечно недовольных матерей. Там, за условной границей, вместо того чтобы познать тяжесть боевого топора в руке и услышать свист разрубаемого мечом воздуха, отроки непозволительно рано получали опыт иной: плотских утех. Неудивительно, что воины в орочьем обществе, как некогда самая привилегированная и многочисленная каста, стали тоже вырождаться. А орки-отцы были слепы как котята, они, окруженные умелыми хозяйками, искусными любовницами и внимательными, тактичными советчицами, не видели уже ничего плохого в таких радикальных переменах. Они даже не заметили того, как бразды управления государством постепенно перешли в нежные ручки их прекрасных подруг!

То же самое происходило и в остальных сферах жизни: орки-мужи с радостью уступали свои места дамам, которые все активнее интересовались даже не свойственными для себя занятиями, например, военным делом. Инструктируя красоток и видя, как те неловко обращаются с оружием, орки поначалу шутили и умилялись, но когда уже через пару лет несколько женских горнопехотных бригад задали трёпку гномам на северной границе, то «учителям» стало не до смеха. Напротив, они возгордились, по-мужски записав эту победу исключительно на свой счёт. Разнеженные и самодовольные болваны – они даже представить себе не могли, что всё это время занимались подготовкой собственных убийц! Так оно и случилось. Когда час пробил, в роскошных эльфийских спальнях орки были перерезаны как свиньи. В живых новые «амазонки» оставили только кучку учёных, на которых имелись определённые виды…

В число выживших счастливчиков попал и Венцеслав. Его лаборатория к тому времени вместо прорывных разработок занималась всякой ерундой, начиная от средств для омоложения и заканчивая препаратами для увеличения мужской силы. Прямо от рабочего стола с колбами, ретортами и реагентами Венцеслава выдернули во Дворец. Его вызвали по требованию Самой – Праматери орков – так она теперь официально именовалась. Их первую инкубаторную красавицу Венцеслав узнал сразу, узнал по обольстительной родинке, из-за которой они с Тимохой много лет назад чуть не свернули друг дружке шеи. Новоиспечённая владычица хоть и постарела, но выглядела ещё очень привлекательной, говорила она с завлабом как с тлёй и на короткой аудиенции поставила тому «боевую» задачу. А требовалось от Венцеслава и его лаборатории ни много ни мало, как в кратчайший срок разработать «Мелькор-Би-Три», действующий уже на человека, но с тем же эффектом, что и предшествующая версия препарата! В противном случае – билет в один конец на гномьи рудники!

Сразу после Дворца Венцеслав поехал на могилу Василия Петровича, где у надгробия, выполненного в форме расколотой лабораторной ступки, поклялся про себя, что не допустит повторения роковой ошибки. Венцеслав твёрдо решился на побег, ведь на родине его уже ничего не держало: родители давно умерли, большинство друзей постигла печальная участь, а свою семью он, как и многие орки, заводить не стал.

Сначала он убедил новых хозяек жизни, что для снадобья требуется одна редкая травка, которая растёт только в землях людей. Потом, будучи уже в заграничной командировке, он нейтрализовал с помощью сонного порошка (пригодился-таки старый рецептик) всех своих конвоирок. А дальше начались месяцы лишений и скитаний, пока нанятая им на последние деньги рыбацкая шхуна не причалила в порту одного маленького городка…

Когда старик вышел из таверны, уже стемнело. Тусклый фонарь освещал только саму дверь и небольшой пятачок пространства возле неё, но старик знал, что рядом, в тёмном пристенке, осталась стоять его метла. Протянув руку, он нащупал метловище, обхватил его и потянул на себя. Но рабочий инструмент почему-то не поддавался, будто кто-то крепко держал его, скрытый завесой мрака. Заводясь, старик дёрнул сильнее и вытянул на свет незнакомца в глухом плаще с капюшоном. Лица «шутника» из-под накидки было не разобрать, лишь длинная прядь волос цвета вороного крыла, как любопытная змейка, выглянула наружу. И незваный ночной гость неожиданно сладким голосом пропел:

– Ну здравствуй, Венцеславушка! Так вот где ты прячешься?!

Старик в ужасе оттолкнул от себя метлу, развернулся и побежал прочь. Бежал он так быстро, насколько позволяли его годы, и чудился ему за спиной то нарастающий ведьминский смех, то приближающийся шум перепончатых крыльев! Мостовая, как и все здешние улицы, вела к морю. И именно там, в большой воде, столь нелюбимой орками, чудилось сейчас старику спасение. Абсолютно один на пустой улице, подгоняемый в пьяном бреду призраками из прошлого, Венцеслав бежал к пенной полосе прибоя. Для старого орка места на земле больше не было, и море, словно понимая это, равнодушно ждало новую жертву…

Татьяна Филякова

Кредит на жизнь

Александр Петрович, лысый человечек небольшого роста, складывая в портфель документы, после многозначительной паузы наконец произнес:

– Подумайте! Вы можете оставить в залог жильё и имущество. Время идет, у вас осталась всего неделя. Потом мы не в силах будем вам помочь. В моей практике бывали случаи, когда проходило больше времени, но тогда воскрешение будет стоить гораздо дороже.

Когда клерк замолчал, на кухне повисла тишина. Было слышно, как муха, не в силах найти открытую форточку, исступлённо билась о стекло.

Анна с потухшим взором гипнотизировала кружку с давно остывшим чаем, не обращая внимания на переполненную пепельницу.

Александр Петрович ожидал, когда его клиентка созреет. По его статистике, именно жёны гораздо чаще воскрешали мужей.

В его деле важно было не пережать клиента, пусть Анна сама сделает выбор. А с него и взятки, как говорится, гладки. Он лишь посредник, который грамотно проконсультирует и подтолкнёт к нужному решению.

Сложив последнюю папку, Александр Петрович принялся беззастенчиво разглядывать Анну.

«Безусловно, эта женщина ещё не совсем стара и может найти себе спутника, – Александр Петрович, как обычно, просчитывал все риски. – Сорок один год. Всего-то. Стильная короткая стрижка, высокие скулы, чувственный рот, хорошая фигура. Интересно, каково с ней в постели?»

– Можно я подумаю? До завтра? – прошептала убитая горем женщина, словно не замечая сальных взглядов Александра Петровича.

– Конечно! – нисколько не смущаясь крамольных мыслей, клерк еще раз оглядел Анну и засобирался.

Анна осталась наедине со своими невесёлыми мыслями. Ещё несколько дней назад она была вполне счастлива: работа, дом, любимый муж. Но несколько дней назад, возвращаясь с работы домой, Николай попал в аварию. Погиб на месте. Вчера прошли похороны. В считаные секунды все изменилось. Похоронное бюро, звонки с соболезнованиями. «Откуда столько людей знают её номер?» В бюро быстро и профессионально организовали всё по высшему разряду. Анна лишь оплатила, не всматриваясь в счёт.

Придя домой после похорон, истерзанная страданиями и лицемерными утешениями, Анна в поисках успокоительного неожиданно наткнулась на визитку.

Она не помнила, кто дал ей визитку. На золочёной карточке значилось: «Воскрешение». Женщина не сразу обратила внимание на странное название. Не найдя в интернете ровным счётом ничего об этой организации, Анна набрала номер.

– Добрый вечер! – трубку взяли мгновенно, как будто ожидая её позднего звонка.

– Здравствуйте, – робко поздоровалась Анна.

– …Завтра мы пришлём вам нашего сотрудника. Благодарим вас за выбор нашей фирмы! – тараторили на том конце провода.

Анна растерялась. Сначала она подумала, что это какая-то ошибка и ей снова предлагают ритуальные услуги. Не было сил объяснять, что всё уже кончено. Положив трубку, женщина легла на кровать прямо в одежде и, свернувшись клубком, уснула.

Звонок в дверь разбудил ее. Мельком взглянув на часы, Анна удивилась. Уже полдень! Это был Александр Петрович. Он так и сыпал терминами, объясняя, чем занимается его контора. Каким образом они узнали её адрес, осталось загадкой.

– Мы воскрешаем всех. Есть, конечно, ограничения по возрасту, никто не возьмётся воскрешать стариков. Каламбур, конечно, но здоровье у них уже не то! – хохотнул клерк. – Мы всё уточнили, сделали, так сказать, запросы. У вашего мужа не было хронических заболеваний, поэтому можем спокойно подписывать договор.

Анне показалось, что это чья-то нелепая шутка, но Александр Петрович достал мобильный телефон и, набирая номер, произнёс:

– Только не больше двух минут, связь, знаете ли, очень дорогая. Так сказать, пробный вариант, – с этими словами он протянул трубку Анне.

Ничего не понимая, женщина поднесла аппарат к уху.

– Алло, Аня? Почему ты молчишь, я не могу тебе дозвониться, что происходит? Что со связью? Звоню всем подряд, и никто не берёт трубки.

Сомнений быть не могло – говорил Коля. Анна резким движением отбросила телефон.

– Как вы уже поняли, мы можем вернуть вашего мужа, целого и невредимого. Но, как вы сами понимаете, это стоит денег. Мы готовы предоставить кредит. Мы подсчитали стоимость вашего имущества по рыночной цене: для залога подойдёт. Платёж с вашей зарплатой и, разумеется, зарплатой мужа не будет превышать пятидесяти процентов от вашего дохода, тут все по закону.

Оставшись одна, снова и снова прокручивая разговор с Александром Петровичем, Анна мысленно представляла, как её Коленька, уставший после работы, войдет как ни в чём ни бывало, и они сядут ужинать, разговаривая обо всем на свете. Но стоимость услуги, озвученная клерком, означала, что до конца жизни они будут влачить жалкое существование. С таким трудом они выплатили ипотеку! Машину и небольшую дачу купили совсем недавно. Анна боялась, что фирма окажется ненастоящей и все ее имущество окажется у аферистов.

Но, вспоминая короткий разговор с Николаем, она понимала, что говорил именно он! И если был хоть единый шанс на его воскрешение, она использует его не задумываясь.

С этой мыслью Анна набрала номер Александра Петровича.

– Здравствуйте, я готова подписать договор!

– Я не сомневался, что вы окажетесь порядочной и любящей супругой! Когда вам будет удобно принять меня?

– Сегодня! Сейчас! – Анна взволнованно закурила сигарету и, взглянув в зеркало, ужаснулась: темные круги под глазами, опущенные уголки губ, потухший взгляд сделали из нее старуху!

– Хорошо, выезжаю, с учетом пробок на дорогах буду через два часа.

Когда документы были подписаны, клерк, наскоро распрощавшись, покинул квартиру Анны.

«Он говорил, что Коля вернется сегодня до полуночи! Господи, неужели это правда? Нужно прибраться и привести себя в порядок!»

Анна с питательной маской на лице до позднего вечера металась по квартире, наводя уборку, а после приняла контрастный душ. Он всегда приводил ее в чувство. Нервы были натянуты до предела. Женщина с трудом сдерживала порывы закурить, но от выкуренных сигарет она будет выглядеть хуже.

Вспомнив о пустом холодильнике, Анна разволновалась еще больше. Оказалось, что она почти ничего не ела все эти дни! Но тем не менее выходить из дома не рискнула, вдруг Коленька вернется! Наверняка у него нет ключей. Поэтому, набрав номер недорого ресторанчика на соседней улице, она заказала любимую Колину свиную рульку, пару салатов и на аперитив бутылочку шампанского.

Надев самое красивое красное платье, Анна то и дело поглядывала на часы. Дело шло к полуночи.

«Неужели все-таки обманули? Анна прошла на кухню, все же достала пачку сигарет и сделала несколько глубоких затяжек. Когда часы показали полночь, Анна обреченно открыла шампанское, налила в стакан и выпила залпом. Подписывая договор, она видела сумму платежа, которая равнялась ее средней заработной плате. Работа в колледже преподавателем английского не приносила большой доход, но там она зачастую набирала учеников для репетиторства. Когда ипотека была погашена и куплена дача, Анна снизила нагрузку и репетиторствовала намного меньше. Но все равно, если Николай не вернется и не выйдет на завод, она не справится с долгами!

То и дело выглядывая в окно, Анна не заметила, как допила все шампанское. К утру всё происходящее начало казаться абсурдом. Номер Александра Петровича был недоступен, как и номер Коли.

Когда ее глаза на минуту сомкнулись от усталости и бессонной ночи, раздался звонок в дверь.

Подскочив, с гулко ухающим сердцем, Анна, даже не спросив: «Кто там?», рывком открыла дверь.

На пороге стоял Николай. Бледный, растрепанный, со странным запахом от одежды, но это был он!

– Здравствуй, Аня. Мне сказали, что я попал в аварию и был без сознания, почему ты меня не навещала? Я точно помню, что приходил в себя и мне давали с тобой поговорить!

– Милый! Проходи, ты, наверное, голоден?

– Аня, я не пойму, почему ты плачешь? Со мной всё в порядке, только этот запах, никак не пойму, что за запах такой от меня?

– Коленька, ты снимай одежду, снимай, – Анна сразу узнала запах формалина. Так пахло в морге. – В душ сходи, я положила белье и полотенце. А потом покушаешь, я рульку заказала в «Дубраве».

– Анют, ну зачем было тратиться?

– Ты прав. Теперь нам нужно затянуть пояса! Но сегодня мы все же отметим твое выздоровление!

Когда порозовевший Николай уплетал за обе щеки свиную рульку, Анна и так и эдак пыталась найти подвох. Но муж вел себя как обычно, только не знал всей правды. «Рассказать? Или не стоит?» – мучилась Анна.

Но, вспомнив про космический кредит и заложенное имущество, решила открыть тайну.

Сказать, что Николай был шокирован, ничего не сказать. Сначала он подавленно молчал. Затем принялся ощупываться себя с ног до головы. А потом и вовсе рассмеялся!

– Я понял! Ну Анют! Ну повеселила! А я уж было повелся! – заливисто хохоча, Николай похлопал по плечу Анну.

Женщина молча встала, достала с верхней полки кухонного гарнитура коробку с документами и вытащила договор. Это был обычный кредитный договор, ничем не отличавшийся от остальных. Но, внимательно изучив его, Николай вскрикнул:

– Аня, ты из ума выжила? Зачем ты оформила такую огромную сумму? И куда дела все эти деньги?

– Дорогой, я же тебе все объяснила. Ты умер. Я видела тебя на опознании, без сомнений, это был ты. Мы тебя похоронили, Коля! А потом этот человек рассказал, что тебя можно воскресить! Эта фирма творит чудеса. Экспериментальная медицина, как говорил Александр Петрович. Ты не думай, Коль, у них все по-честному. Они обещали опровергнуть факт твоей смерти, сделают небольшой репортаж о том, что твои документы случайно попали к погибшему в ДТП мужчине. Будто это была нелепая ошибка. А нам останется только выплачивать кредит, Коль.

– А если мы перестанем платить?

– Коля, я же говорила тебе! Все наше имущество в залоге. Они заберут всё, – Анна закрыла лицо руками.

– Но как же так? Почему я ничего не помню? – Николай растерянно разглядывал руки. А потом вдруг улыбнулся.

– Не плачь, родная. Ты у меня такая молодец! Самая лучшая! Самая любимая! Ничего не пожалела для меня.

Николай подошел к Анне и нежно провел рукой по спине.

– Я скучал, – затем поцеловал ее, и, взявшись за руки, супруги пошли в спальню.

* * *

Александр Петрович исподлобья поглядывал на собеседника. Втайне он немного побаивался грозного начальника.

– Я повторяю, мы зря тратим свое время, ничего не выйдет. Игорь Ильич, посудите сами, объект настроен решительно и совсем не идет на контакт. Давить мы не имеем права. Может психануть и обратиться в компетентные органы. И все это вызовет огромный интерес в СМИ. А нам пока совсем не нужна огласка.

– Вы слишком рано сдаетесь, в запасе еще как минимум три дня до того, как ее сознание полностью угаснет.

– Да, вы правы, и я уверяю, мы должны все прекратить, Николай не будет воскрешать Анну. Сегодня он вообще купил билеты в кино!!! И это человек, который только что потерял супругу. На наше предложение так и заявил, не для того я работал как проклятый, чтобы снова оказаться в долгах!

– Что ж, вы настоящий профессионал, я вам доверяю… Но все же странно, мы навели справки, Лазаревы – образцовая семья. Николай никогда не изменял Анне. Такие, как правило, готовы на все, чтобы вернуть вторую половинку.

– Как видите, все могут ошибаться. А вот Анна, она молодец, мне даже жаль, что ее сбила машина. Но жизнь – такая штука. Она еще не знает, что погибла. И думаю, не узнает.

– Она до сих пор видит коматозный управляемый сон? – грузный Игорь Ильич мерно раскачивался в кожаном кресле.

– Да, и могу с уверенностью сказать, моя статистика не врет, сигналы ее мозга показывают, что она согласилась воскресить супруга! Жены и вправду гораздо чаще воскрешают мужей! Сейчас она вошла в стадию эйфории. Самое время для воскрешения. Но, как вы понимаете, нам все же придется отменить операцию. С этими словами Александр Петрович протянул бумаги для подписи руководителю.

Игорь Ильич пожал плечами и поставил размашистую подпись под словами «отмена операции».