Kitabı oku: «Свидетельства времени. Сборник произведений писателей Секции Художественно-документальной прозы Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Выпуск 11», sayfa 2

Зарипова Ангелина, 9 класс
Письмо сверстнику в прошлое…

Здравствуй, Зина! Прошло почти 75 лет с того момента, когда наша страна победила фашизм, очень жаль, что ты не дожила совсем немного до светлого дня Великой Победы, до 9 мая 1945 года.

Меня зовут Ангелина и я, как и ты, живу в самом прекрасном городе на Земле, только теперь он называется Санкт-Петербург, а не Ленинград. Я хожу по тем же улицам, площадям, где в далёкие сороковые годы гуляла ты. Очень жаль, что мы с тобой не можем вместе прогуляться по городу, полюбоваться его красотой, увидеть в сказочную белую ночь разводные мосты над красавицей Невой, полюбоваться прекрасными фресками на храме Спаса на Крови.

В нашем славном городе спустя семьдесят пять лет с момента окончания Великой Отечественной войны многое изменилось: построили метро, открыли новые школы и детские сады, библиотеки и музеи, появились прекрасные парковые ансамбли. Наш с тобой город стал огромным мегаполисом, но как бы он не изменился, все его жители свято чтят память о героях-ленинградцах, благодаря которым мы живём.

Помнят жители и о том, как семьдесят шесть лет назад десятого января тысяча девятьсот сорок четвертого года в белорусском городе Полоцке ты приняла мучительную смерть от рук фашистов. Гибель свою ты приняла достойно, тебя не смогли сломить, несмотря ни на что. Твой подвиг, моя дорогая землячка, бессмертен.

Знаешь, одна из улиц нашего города даже носит твоё имя, а в феврале 2015 года в школе № 608, где ты когда-то училась, открыт музей. В нем хранятся твои личные вещи, которые передала твоя родная сестра Галина, она очень хотела, чтобы память о твоем подвиге сохранилась на века, чтобы мы, твои потомки, помнили о твоем, Зина, героизме.

Зина, мы современные подростки, обещаем, что будем достойны вас, а память о ваших подвигах, совершенных во имя жизни на земле, будет жить в наших сердцах вечно!

До свидания.

Спасибо за мирное небо над головой.

Зарипова Ангелина.

Егор Василенко, 10 класс
Письмо в прошлое Василию Курке

Здравствуй, сверстник военных лет! Здравствуй, Василий!

Тебе, мой далекий друг, как и мне, шестнадцать лет, мы ровесники. Но нас разделяет не расстояние, а более семидесяти временных лет.

Вероятно, если бы ты прочитал это письмо, ты бы обрадовался, потому что тогда бы ты наверняка узнал, что погиб не зря, и что в далеком 2020 году о тебе еще помнят, помнят твой славный подвиг и благодарят тебя за то, что ты для них сделал!

Если бы меня спросили, что будет через семьдесят пять лет, я затруднился бы ответить, потому что я знаю, насколько изменился мир со времен Великой Отечественной войны. А представляешь ли ты, Василий, как изменилась наша жизнь за эти семьдесят пять лет после величайшей победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками? Вероятно, ты огорчишься, но до мира справедливости, равенства и добра, ради которых ты отдал жизнь, как и прежде, очень и очень далеко.

К сожалению, той страны, в которой ты жил, уже нет. И ты не поверишь, но, если бы ты перенесся в наше время, мы с тобой жили бы в разных странах. Еще больше ты бы удивился, узнав, что наши страны в данный момент враждуют. Да-да, это правда, единая в твое время сверхдержава распалась на несколько стран, между ними сейчас разногласия и даже вражда.

Мало того, страна, в которой теперь находится Донецкая область, которую ты самозабвенно защищал, тоже участвует в этой войне. Ты не поверишь, но опять идет война! Жителей твоей области истребляют свои же сородичи в результате раздела территорий. То, с чем ты боролся и против чего воевал, опять вернулось. Абсолютный мир, за который отдали жизни миллионы наших людей, ради которого четыре года жители нашей страны терпели голод, холод и лишения, не наступил.

Мне стыдно признаться, но в странах Европы, которую освободила наша армия от немецко-фашистских захватчиков, демонтируют памятники воинам-освободителям. Поверь, мне стыдно за этих людей. Мне стыдно за тех, кто перевирает великую историю, историю победы в жесточайшей войне ради собственных благ и политических интриг. И не сомневайся, что людей, которые до сих пор свято чтут память о великих героях, освободивших планету от фашизма, гораздо больше.

Мне сложно представить, каким ты был. Я много читал книг и смотрел фильмов о войне, постоянно хожу в музеи и на выставки, посвященные этой кровопролитной схватке, унесшей миллионы жизней. Но, представляя события тех дней, каждый раз я ужасаюсь масштабам бесчеловечности той войны, которую выпало тебе пережить.

Несмотря на войны, которые до сих пор вспыхивают по всему миру, я живу в достаточно мирной стране. И, когда я радуюсь весеннему солнышку, смотрю на голубое небо над головой и слышу пение птиц, я понимаю, что это ты, мой друг, ценой собственной жизни сделал так, чтоб вместо этого я не слышал воющих звуков сирены, предупреждающей о бомбежке и наводящей ужас, и не видел вражеские самолеты-бомбардировщики, которые видел ты.

В шестнадцать лет ты специально отстал от школьной колонны и примкнул к рядам военных, ты сознательно был зачислен в стрелковый полк. Ты проделал славный боевой путь от рядового бойца до командира стрелкового снайперского взвода и инструктора по подготовке снайперов. Ты ходил в разведку, ты уничтожил прицельным огнем сто семьдесят девять солдат и офицеров противника и один самолет-разведчик. Ты награжден орденом Красного Знамени и Красной Звезды, медалью “За оборону Кавказа” и снайперской винтовкой. Мне, сегодняшнему десятикласснику, это трудно представить. Иногда мне кажется, что у меня сложная жизнь и в ней много проблем, но, перечитывая твою биографию и биографии других детей-героев Великой Отечественной войны, я осознаю, что это только маленькие трудности. Мечты сегодняшних твоих сверстников о новых кроссовках и поездках на престижные курорты кажутся ничтожными по сравнению с твоими желаниями о теплой одежде и скудной еде, чтобы просто выжить. Наши мечты несравнимы с твоими мечтами о наступлении мира и свободы. Наши противостояния со взрослыми по поводу современной музыки и вреда быстрого питания меркнут перед тем противостоянием, с которым пришлось столкнуться тебе. Ты был солидарен со взрослыми в едином порыве – спасти нашу страну от немецко-фашистских захватчиков. Спасибо тебе, мой сверстник, что ты выстоял и преодолел все трудности, которые встретились в твоей судьбе!

Дорогой друг, в этом году мы празднуем семьдесят пять лет со дня нашей Победы. Этот день для нашего народа – величайший праздник. По улицам городов пройдут участники “Бессмертного полка” с портретами своих родственников, участников Великой Отечественной войны. Я благодарен всем тем, кто своими героическими поступками, великими подвигами или самоотверженным трудом в тылу одержал Победу, остановил жестокий, бесчеловечный фашизм, принёс мир нашей стране и всему человечеству. Мы тебя не забыли, мы помним и свято чтим твой подвиг!

Спасибо тебе, дорогой друг, и низкий тебе поклон!

Твой сверстник.

Горячкина Устинья, 10 класс
Письмо сверстнику, погибшему на войне

Дорогая Алия,

Мы с мамой и дядей Толей, моим отчимом, живем в старом домишке на улице Молдагуловой. В силу моего возраста, меня не особо интересовала история названия нашей улицы, но то, что произошло вчера, заставило мой мир перевернуться.

Мама по обыкновению пришла с работы в седьмом часу вечера, как и всегда она заглянула в старенький почтовый ящик, хлипко висящий у нашей входной двери, забрала налоговые квитанции, всякие другие бумажки, праздничные открытки и мой любимый журнал «Юный физик». Каждую неделю я очень терпеливо жду новый выпуск и после того, как получу его, часами напролет усердно провожу эксперименты и опыты, следуя статьям из журнала. Так случилось и в этот раз, стоило маме только зайти в коридор, как я мигом выхватил у нее красочную обложку и понесся в комнату. Запрыгнув на диван и открыв первую страницу, я заметил, как что-то маленькое и совершенно неприметное выпало прямо мне на ноги. Это было письмо. Не было бы ничего удивительного, мало ли запало между плотных страниц журнала, если бы на старой, пожелтевшей бумаге не было бы написано «в Ленинград, Сапуре от сестры, Алии Молдагуловой, 1944 год». Вид у письма был внушающий, не было сомнения, что оно настоящее. Я дрожащими руками, поспешно, но аккуратно распечатал крепко приклеенный конверт и стал читать, вот что там было:

«Дорогая сестра,

Пишу тебе, чтобы успокоить. Наверняка ты не знаешь, куда повернула моя жизнь в детском доме, обо всем по порядку. Еще в далеком 41, когда война только началась, нам, сиротам, пришлось туго. Катюша, моя подруга, заболела, мне хотелось ей помочь, поэтому я отдавала ей свой паёк, это вышло мне боком, врачи диагностировали крайнюю степень истощения, но чем же удивишь во время войны. К нашему счастью, мы пережили зиму и смогли уехать в эвакуацию.

В 1943 я поступила в школу снайперской подготовки в Подмосковье, меня направили в 54-ю стрелковую бригаду, и вот, я успешно служу Советскому Союзу… (дальше письмо обрывалось, многое было зачеркнуто)… Произошло горе, во время операции близ Новосокольников я твердо сражалась, но была смертельно ранена, операция назначена на завтра… (далее письмо снова обрывалось и было продолжено чужим почерком)… К великому сожалению, Алия погибла. 1944»

Я не знал, как реагировать, показал письмо маме, это самое настоящее чудо, как оно могло так сохраниться.

На следующий же день я пошел в библиотеку и разыскал информацию обо всем, о чем говорилось в письме. Это удивительно, ваша храбрость, отвага, готовность помочь, умение сражаться ничуть не хуже мужчины поистине поразили меня.

Алия, ваше звание Героя Советского Союза заслуженно, я безгранично горд за русский народ, победивший в Великой Отечественной войне!

Перелазова Елизавета, 10 класс
Письмо погибшему ровеснику…

Здравствуй, Валя! Надеюсь, ты получила это письмо. Не думаю, что мы писали друг другу прежде, и не думаю, что могли быть знакомы, но мне про тебя рассказывали, очень много, но будь уверена, только самое хорошее.

Как ты поживаешь в свои шестнадцать лет? Где вы теперь? Недавно вы форсировали Днепр, расскажешь, какого это было? Я знаю, что ты спасла больше сотни людей и была назначена санинструктором совсем незадолго до этого. Должно быть, это совсем непросто, да что там – невероятно! Как много мужества и отваги надо носить в своём сердце, чтобы справляться с такой немыслимой задачей – идти вперёд, ради людей, которым нужна помощь? Чтобы уносить раненых в укрытие, чувствуя, как снаряды свищут прямо над головой?

Как много тебе и твоим однополчанам приходится переживать – для меня непостижимо. Каждый день рисковать своей жизнью ради общего блага, не унывать, когда руки, кажется, совсем готовы опуститься, видеть смерть и страх и чувствовать их рядом с собой. Не так, наверное, вы представляли себе свою юность. Кем ты хотела стать до того, как началась война? О чём мечтала? Помнишь, что чувствовала, когда вокруг тебя всё так быстро начало меняться?

Но пусть эти страницы истории, так неудачно распахнутые сейчас перед тобой, дышат ужасом и гневом, пусть останутся, как напоминание о том, что больше никогда не должно повториться. Но память о них сохранится вместе с ликованием великой победы над человеческой жестокостью и ужасами военных лет.

Сейчас, когда у нас есть возможность взглянуть на светлое небо, без грохота и смога от падающих снарядов, мы продолжаем помнить о вас и вашем подвиге. Передаём его из уст в уста, как нечто ценное и важное, как необходимое знание, которым должен обладать каждый живущий здесь человек. Мы проходим многие сражения в школе, учим даты, места, имена тех, кто прошёл через войну. Выучили и твоё. И среди нас, вами спасённых, здесь уже давно выросли твои дети и подрастают внуки. И они тоже помнят, что живы, благодаря тебе и твоему отчаянному труду.

Я хотела написать тебе это письмо, чтобы сказать: всё не зря. Каждый перенесённый вами бой, ранение, каждый всхлип по родному дому – всё это не впустую. Никто не забыт, ничто не забыто, и то, за что вы боретесь прямо сейчас, совсем скоро будет вашим. Совсем скоро знамя Победы поднимется над Отечеством.

Спасибо за жизнь и свободу!

Кому/куда: Понамарёвой Вале в 1943 год.

Валерий Ширский

Валька

Шёл уже март, но было ещё очень холодно. Комната за зиму промёрзла, стены влажные и скользкие. Шёл 1942 год. Комната находилась в доме на Каменноостровском (Кировском в те времена) проспекте. Да, это блокадный Ленинград. Кончилась первая, самая тяжёлая блокадная зима. Жить легче не стало. Город окружён со всех сторон. И только зимняя дорога по Ладоге связывала город с Большой землёй. И только по этой дороге тоненькой струйкой поступало в город продовольствие. Сто двадцать пять граммов хлеба пополам со жмыхом и «с кровью пополам» выдавалось жителям города. Заканчивалась самая страшная зима для города. Бадаевские склады, которые, возможно, могли худо-бедно, но подкормить население, давно сгорели. Даже сладкую землю после сгоревшего сахара всю выбрали на пепелище.

В комнате холодно и сыро. Тяжёлые шторы ещё с зимы задёрнуты, большого тепла это не придавало. Печка-буржуйка нетопленная уже несколько дней. Валька ползал по широкой кровати и пытался разбудить свою мать: «Мама, плосыпайся», – повторял он сиплым ослабшим голосом. Вальке – три года, и он очень хотел есть. Понять, что происходит, он не мог. Не мог он понимать, что идёт война, и город в блокаде. Возможно, он думал, что всё так и полагается. Есть-то очень хотелось, и вряд ли так полагалось. Вот он и ползал вокруг матери, будил её. Просил поесть. Не мог он знать, что мать ещё вчера отдала Вальке и его братику последнюю свою корочку чёрного хлеба, разделив её поровну. Брат постарше Вальки на полтора года. Он тоже в четыре с половиной года не мог понимать, что происходит. Брат лежал на кроватке, стоящей рядом, закутанный в зимнее пальтишко и платок. Лежал братик на спине, уставившись безразличным взглядом в потолок. Возможно, ему ещё больше хотелось есть, он всё же постарше, вот и уставился в потолок в надежде, что оттуда что-нибудь да упадёт. Что могло свалиться с потолка? Разве что отсыревшая штукатурка. Чудес не бывает, но этого он тоже знать не мог, хоть и старший брат. Валька всё-таки хотел разбудить свою маму и тоже не мог представить, что она не проснётся уже никогда. Так близко со смертью он ещё не встречался. Да и мама умереть не могла, потому что она мама, а мама вечна, как кажется в детстве.

Мальчишки замерзали и медленно умирали от голода. Но чудо свершилось. Откуда оно пришло? Кто спас мальчишек? Отец, который не мог появиться в городе, так как находился на фронте, правда, на Ленинградском, вроде бы и не далеко. Но мальчишки и этого не знали. И всё-таки чудо произошло. Может быть, спасло их то, во что верить нам запрещали? Да, верить запрещали, однако, власти разрешили и даже, возможно, сами предложили, чтобы икона Казанской Божьей Матери на самолёте облетела весь город по периметру. Хватило ума вспомнить, что помогало городам нашим в древности, попадавшим в подобную беду. Не будем гадать. Познать это – нам не дано. В это можно только верить.

В квартире появился отец. Появился совершенно случайно и очень вовремя и увидел всю эту леденящую душу картину. Отец, старший лейтенант, воевал на Ленинградском фронте, который тоже находился в блокаде. Воинов старались кормить лучше. Старайся, не старайся, а где еды-то взять? Защитники голодали тоже. Иногда им перепадал большой деликатес, если подрывалась на мине лошадь. Тогда в окопах и землянках пахло мясом. Лошади тоже голодные еле передвигались. Таскать грузы они практически не могли. Бродили ходячие скелеты, а не лошади. Особенно слабой выглядела одна, вот-вот готовая отдать свою душу. Помрёт всё равно, решили солдаты. Положили перед лошадкой немного сена, а под него мину. Дальше ясно, что произошло. После таких случаев составлялся акт о подрыве. Начальники подписывали этот акт, первая подпись ставилась особистом. И не дай бог, если бы он догадался, каким образом нашла свой конец изголодавшаяся лошадь. Военный трибунал неизбежен. В условиях войны – это высшая мера или штрафбат. На этот раз всё обошлось, особисту тоже очень хотелось что-нибудь съесть. Долго он размышлять не стал. Так и достался кусок конины Валькиному отцу. К счастью, подвернулась необходимость в город съездить за боезапасом, который пришёл на баржах из Кронштадта. Послали Валькиного отца. Все знали, что у него там и жена осталась, и двое маленьких сыновей. Пришёл отец вовремя. Появился на пороге высокий, худющий, в запачканном полушубке спаситель. Даже старший сын не сразу узнал отца. Жену уже не разбудить, это-то отец знал лучше сыновей. Попрощался он с жёнушкой, закутал в тряпьё детишек и в машину. Накормил их «деликатесом». Полегчало!

Выполнив поручение, отец привёз мальчишек в медсанбат своего подразделения. Так получилось, что у них там уже с десяток набралось таких детей полка. Были и две девочки постарше, лет по десять-одиннадцать. Задумались воины, не воевать же вместе с детишками. Лёд на Ладоге уже начал подтаивать. Везти через озеро опасно, но другого пути нет. В апреле и подвернулась оказия, погрузили ребятишек в машину и по бампер в воде отправили их на Большую землю. Дошла благополучно машина до другого берега, и все живы остались. Перед отправкой догадались написать записки с номером войсковой части, с именами и фамилиями отцов, с адресами детишек и зашили эти записки в карманы старшим девочкам, объяснив на словах, как важны эти «документы». Молодцы девчонки: довезли они эти записки до места и передали их, кому следует.

Через месяц эшелон с детишками и семьями военнослужащих подошёл к Армавиру. Пока везли, ситуация на фронте изменилась. Началось немецкое наступление на наш юг. Только эшелон подошёл к станции, как началась бомбёжка. Хорошо, не растерялся машинист, дал полный ход, отвёл состав километра на два от станции, что и спасло детей. Дальше-то куда их везти? Немцы быстро наступали. Выход, как всегда у нас, на Руси, нашёлся. Власти обратились к населению Армавира и близлежащих станиц. Население состояло почти всё из женщин да стариков – война же. На станции и на железной дороге работали жители близлежащих станиц, помогая военным расчищать завалы после налётов авиации противника. Они-то и разобрали детишек. Вальку с братишкой взяла к себе молодая, сероглазая, незамужняя, крепкая и симпатичная девушка из станицы Отрадная. И молодец: взяла обоих, не разлучила братиков. Да и восьмилетняя девочка Нина, повзрослевшая от ужасов войны, молодцом оказалась, вовремя успела передать записку с координатами Валькиного отца этой девушке. Станицу вскоре захватили немцы, и мальчишки оказались на два года в оккупации.

Жили братья в небогатом доме. Да и откуда богатству-то взяться? Дом бедный, сделанный из кизяков. Крыша давно протекала. С едой тоже небогато. Возможно, и получше, чем в блокадном Ленинграде, но далеко несытно. Кукурузы более-менее хватало, вот и ели каждый день кашу из кукурузы, мамалыгу. Самым большим лакомством считалось, когда в кукурузную кашу добавлялся кусочек тыквы. Мальчишек не бросила эта добрая русская женщина. С горем пополам выкормила их. Привыкли мальчишки к доброй женщине, стали мамой её звать. Как же иначе, в детстве? Если человек добрый, заботливый, кормит, значит, мама. Только мама может быть такой.

Однако много страшных картин осталось в памяти Вальки за годы жизни в оккупации. Не забыть Вальке тот страшный момент, когда однажды на реке под ним провалился лёд, и он оказался в ледяной воде. И опять пришла помощь неожиданно. Мальчик постарше бросился в полынью и вытащил Вальку из воды за шиворот. Было-то там неглубоко, но очень сильное течение, как у многих горных рек, да и Валька-то ещё маловат, всего-то пять лет, напугался. Три недели боролись Валька и его новая мама за его жизнь, простудился он серьёзно. На всю жизнь запечатлела детская память и страшный случай. Немцы готовились к отступлению. Уходили быстро, но успевали с немецкой пунктуальностью всё уничтожить. Уничтожали даже то, что нашим военным и не пригодилось бы. Развели огромный костёр и в нём сжигали старое обмундирование: шинели, обувь. Рядом с костром стоял солдат с автоматом на случай, если кому-то захочется выхватить что-либо из огня. Подтащили к огню ботинки и бросили их в костёр. Всё это видела девочка, тоже ещё ребёнок, лет семи. Девочка не выдержала такого зрелища, схватила пару башмаков и побежала от костра. Пуля догнала её. И это за старые ботинки. Таково лицо нашего врага. Всё это и запечатлела детская память на всю оставшуюся жизнь.

В 1944-м году Ленинградский фронт подходил уже к Восточной Пруссии, да и был он уже не Ленинградский. Полк, в котором воевал Валькин отец, изрядно потрепало. Вывели его из боёв и направили на переформирование, а Валькиному отцу дали первый раз за войну десятидневный отпуск. Очень помогли записки, которые вложили в карманы старших девочек. По всем адресам добрые люди отправили письма, в основном, отцам на фронт. Не до всех они дошли. Не все дожили до победы. Валькин отец получил данные о своих детях и направился на розыски сыновей. Добирался в теплушках с многочисленными пересадками. Добирался на попутных машинах. От Армавира до станицы пятнадцать километров шагал пешком. И дошёл! И нашёл он своих мальчишек, разыскал своих сыновей в станице Отрадной, и встретил он эту добрую женщину, и увидел, как его сыновья к ней относятся, как к ней привыкли. Увидел и её отношение к ребятам. Погостил отец в станице всего один день, много времени потратил, чтобы добраться до станицы, да и обратно надо прибыть вовремя. Задумался, как дальше-то жить? Чтобы дальше жить, надо ещё дожить до победы, которая уже не за горами.

Уехал Валькин отец снова на фронт. Наша армия уже Кенигсберг штурмовала. Там-то и встретил он Победу. Отец Валькин, майор, дошёл до неё. После войны назначили его на новое место службы в Геленджик. Сначала отец направился в станицу Отрадную, расположенную в предгорьях Северного Кавказа, за своими сыновьями. На этот раз он приехал на шикарной по тем временам машине – «Эмке». Быстро нашёл уже знакомый добрый дом. Во дворе, у хаты, увидел симпатичную, но очень исхудавшую женщину с печальными серыми глазами. Дети по привычке прятались за её спину. У плетня толпились ребятишки, которые раньше дразнили братиков кацапами безродными. Вряд ли мальчишки по злобе так говорили, просто в детстве частенько проявляется подобная чёрствость. Мальчишки завороженно смотрели на майора, на гимнастёрке которого сияли ордена, и позванивало множество медалей. С любопытством рассматривали машину. Поняли, что напрасно обижали братьев. Отец-то у них – вон какой геройский! Мальчишки постарше с любопытством рассматривали ордена и медали, пытаясь правильно их назвать. Надо сказать, отношение к братьям после первого приезда отца коренным образом изменилось. Даже старшие ребята стали относиться к ним с подчёркнутым уважением.

– Ребятки, ваш папа приехал! – воскликнула женщина, и слёзы радости полились из её глаз.

Сынишки, узнав отца, с радостным криком бросились к нему. Теперь-то забыть его они не могли: сами повзрослели уже, да и отца не так давно видели на побывке. А дальше-то что? Отцу к новому месту службы ехать надо, а сыновья чужую тётю мамой называют, а он один, и жильё не обустроено на новом месте. Задача непростая. Делать-то что? Задумался отец крепко. Потом посмотрел на новую маму своих сыновей, и такая она симпатичная, и такая добрая, и таким теплом от неё веет. Как же детишек лишить такого заботливого человека? Как же их оторвать от неё? Как же её оставить одну? Принял отец единственное и правильное решение:

– А поехали все вместе!

– А поехали! – ответила новая мама, разглядев в отце мальчишек порядочного и доброго человека.

И уехали они вчетвером к новому месту службы, в Геленджик. К 1946 году отца перевели по его просьбе, да и друзья помогли, в Ленинградский округ. Наличие жилья сыграло свою роль. Таким образом, привела их судьба вновь в родной город Ленинград. Сыростью, хмурой погодой и разрухой встретил их родной город, особенно это ощущалось после солнечного юга. Снова вошёл отец с детишками и новой мамой в ту самую квартиру, где они жили до войны и откуда отец их, умирающих, забрал с собой на фронт. Квартира заброшенная, запущенная. В ней так же сыро и холодно, как когда-то. Понемногу всё наладили, подремонтировали, уж очень хорошая и трудолюбивая хозяйка приехала с ними. Комнатки, хоть и небольшие, но свои. Есть крыша над головой. Все продукты в то время были ещё по карточкам. Даже за хлебом огромные очереди. Мыло, керосин тоже по карточкам. Ходить за ними далековато, да в очереди ещё отстоять. Всё новая мама вынесла, выдержала. Всё хозяйство-то легло на её плечи. Мальчишки пошли в 1946 году в одну школу на Петроградской стороне. В ту пору даже обычную обувь купить было невозможно. Хорошо, отцу выдали талон на покупку ботинок сыновьям и на покупку формы. Собственно, формы в школе тогда ещё и не было. По талонам продавали синие гимнастёрки с блестящими пуговицами. В таких гимнастёрках ходили в то время ребята из ремесленных училищ.

В доме всегда был порядок и мир. Очень заботливой женщиной была новая мама. И дожили мама и папа до глубокой старости душа в душу, в мире и любви. Детишек вырастили, в люди вывели. Квартиру позже получили отдельную. И сейчас они покоятся рядышком.

Вот как бывает у нас на Руси.

Рассказал мне эту историю сам Валька, теперь уже Валентин Николаевич. И давно уже Николаевич, так как самому уже 68 лет, и сам уже дедушкой является. Несмотря на возраст, уже немалый, это крепкий мускулистый, совсем нестарый человек. На перекладине ещё угол держит и подтягивается десяток раз. До сих пор не расстаётся с горными лыжами, является нештатным инструктором по горнолыжному спорту. Повезло Валентину – крепышом вырос. Старшему брату сейчас семьдесят, совсем больной. Может быть, разница в полтора года всё-таки сказалась – младшему поменьше есть хотелось?

Судьба не очень баловала Валентина, но была снисходительна. В двадцати шести загранкомандировках побывал, в трёх «горячих точках» мира пришлось повоевать, в подразделении спецназначения. К какому ведомству оно относилось, можно только догадываться. Сам он об этом не говорил. Видимо, время ещё не пришло. За все эти «горячие точки» имеет много наград, офицерское звание. Сейчас уже в отставке.