Kitabı oku: «У времени неумолимый ход. Выпуск 4»

Сборник

Yazı tipi:

Современники и классики; вып. 4

Продюсер проекта Ольга Грибанова

Предисловие

Вы замечаете, как год от года всё плотнее сжимается пружина времени? События, меняющие мир, обгоняют друг друга с удивительной скоростью. Недавние, казалось бы, события отечественной и мировой истории вдруг очутились будто бы в другой, отныне забытой, эпохе. И всё сильнее потребность найти опору в истории, чтобы сделать правильный шаг в будущее.

Авторы четвёртого сборника серии «Современники и классики» предлагают читателям заглянуть в себя, вспомнить о своих тревогах, радостях и мечтах и найти в них ключ к загадкам такого странного дня нынешнего.

В разделе «Проза» читателям предстоит знакомство с белорусским писателем и педагогом Игорем Куцеваловым. Его загадочный рассказ «Сталкеры нашей любви», несомненно, заинтересует подростков, а их родителям напомнит культовые фантастические романы братьев Стругацких.

Московский писатель Глеб Островерх представит читателям фрагмент своего романа «Наследница», посвящённого деятелям современного искусства.

Сколько тысяч лет насчитывает дружба человека и собаки? Но мы не устаём открывать в этом феномене всё новые и новые грани. Видный деятель науки, прозаик и публицист Гарифулла Япаров посвятил этой теме свой рассказ «Верность».

Поэзия представлена в этом сборнике стихами участника и лауреата фестивалей песни поэта Владимира Бочарова, поэтическим произведением заслуженного работника Красноярского края поэтессы Ирины Шульгиной «Сказ о семье сибирской» и дебютным циклом стихотворений экстрасенса, мастера Таро Гульнары Тырышкиной.

Несомненно, порадуют детей и их родителей произведения, включённые в раздел «Детская литература». Новогодняя сказка писателя, драматурга, режиссёра Геннадия Нефёдова «Проделки Бабы-яги под Новый год» заинтригует читателей детективным сюжетом в любое время года.

А любителям жанра фэнтези придутся по вкусу волшебные миры писательницы Натальи Олеск в произведениях «Ливадийская сказка» и «Эльфийский багульник».

Торопитесь! Новые произведения авторов сборника уже ждут встречи со своими читателями, потому что у времени неумолимый ход.

Проза

Игорь Куцевалов

Поэт, прозаик. Окончил филологический факультет Грозненского университета. Работал преподавателем русского языка, педагогом дополнительного образования. Член белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь». Автор сборника «Пумпины сказки». Победитель международного литературного фестиваля «Славянская лира – 2023» (второе место в номинации «Малая проза» по решению жюри). Живёт в городе Мозыре.

Сталкеры нашей любви

За тёмными окнами шумел, суетился и спешил куда-то город людей. Ветер шуршал ветками клёна, и в оконное стекло иногда мягко ударялся разлапистый лист. Бимбо и Матвей свернулись клубочками на не убранной хозяйкой кровати. В последнюю неделю они похудели ещё сильнее; ясные когда-то глаза Бимбо потускнели, как будто подёрнулись плёнкой тоски и усталости, а пышная шерсть Матвея свалялась колтунами и была давно не мыта.

– Сколько времени? – спросил кот.

– Около пяти, – принюхавшись, отозвался пёс. – Обеда сегодня, наверно, опять ни у кого не будет.

– Как и завтрака и вчерашнего ужина.

У Бимбо, большого датского дога, заурчало в животе.

– Придётся снова идти на добычу, – вздохнул он.

– Сегодня это лучше сделать мне, – отозвался сибирский кот Матвей. – Ты немного приметный, не находишь? С прошлого раза прошло всего два дня, а двуногие ещё долго будут помнить твою выходку. Откроешь мне дверь?

Позавчера Бимбо ограбил зоомагазин. Их хозяин, Иван Иваныч, давно перестал запирать двери в квартиру, но туда всё равно никто не решался зайти без спросу, потому что, слыша густой, басовитый лай Бимбо, опасались приближаться к большой и, наверное, страшной собаке. И пёс давно уже научился открывать и закрывать незапертую дверь, нажимая лапой на ручку. После нескольких дней вынужденного голодания пёс выскользнул из квартиры, попетлял по улицам и, отойдя подальше от дома, зашёл в магазин, в котором когда-то давно был с Иван Иванычем. Там он схватил в зубы пятикилограммовый мешок собачьего корма и убежал, сбив с ног охранника. Но тот корм уже был съеден, и животы друзей снова сводило от голода.

Шумно вздохнув, Бимбо выпустил Матвея из квартиры и снова улёгся на грязную кровать, кое-как застеленную дырявой простынёй.

Бимбо и Матвей не всегда жили впроголодь. Ещё несколько месяцев назад их человек, Иван Иваныч, был совсем другим. По утрам он, проснувшись, умывался и выводил Бимбо на утреннюю пробежку вокруг дома, а вернувшись, насыпал и наливал зверям полные миски вкусной еды и чистой воды, завтракал сам и начинал собираться на работу. Он надевал чистую одежду и брызгал на себя из маленького пузырька какой-то вонялкой, от запаха которой Бимбо начинал чихать и фыркать, а Матвей, выгнув спину, убегал в другую комнату. Потом Иван Иваныч уходил. Проводив двуногого друга, Бимбо и Матвей начинали веселиться и играть в догонялки и прятки в пустой квартире. Вдоволь набегавшись, они устраивались отдохнуть на кровати Иван Иваныча, которая в то время была застелена чистой простынёй и тёплым мягким одеялом.

К вечеру, когда солнце начинало клониться к земле, Бимбо и Матвей устраивались у окна и начинали ждать возвращения хозяина домой. Рост собаки позволял ей выглядывать в окно, сидя на полу, а кот устраивался на подоконнике. И, увидев, как Иван Иваныч входит в подъезд, они наперегонки мчались к двери, чтобы встретить его. Войдя в квартиру, Иван Иваныч давал каждому из них по вкусной конфете, и они все вместе шли гулять. А вечером, после ужина, они втроём смотрели телевизор или читали газеты и книги. Читал, конечно же, Иван Иваныч, а Бимбо и Матвей заглядывали ему через плечо.

А потом всё это как-то внезапно закончилось. Однажды Иван Иваныч принёс домой несколько больших картонных коробок. Сначала он долго распаковывал их, что-то напевая себе под нос, а потом долго расставлял на столе и под столом какие-то непонятные устройства и экран, похожий на телевизор, соединяя их разноцветными проводами. В итоге под столом осталась стоять самая большая железная серая коробка, на столе находился экран, перед которым лежала доска с кнопками, а по бокам от него находились ещё две коробки, поменьше первой. У одной из них поднималась и опускалась верхняя крышка, из-под которой временами начинала пробиваться полоска света, а из второй торчала пачка бумаги. Когда Иван Иваныч нажимал кнопку на нижней большой коробке, она начинала гудеть и мигать разноцветными огоньками, экран загорался, и на нём мелькали картинки или маленькие буковки, как в книгах и газетах, которые друзья вместе читали.

Долгое время всё оставалось по-прежнему. Иван Иваныч иногда включал свою гудящую коробку, рассматривал картинки и буквы на экране, а потом стучал пальцами по кнопкам на доске, лежащей перед экраном, и тогда бумага в одной из коробок на столе с шуршанием вползала в неё, а потом выползала обратно с написанными на ней словами или цветными картинками; а порой Иван Иваныч клал под крышку второй коробки другие бумаги со словами или картинками, нажимал кнопку, коробка шуршала и начинала светиться изнутри, и после этого картинки или слова с тех листов бумаги появлялись на экране. А потом…

Однажды что-то разладилось в одной из коробок. Знакомый Иван Иваныча, живущий в одном с ним подъезде, быстро всё исправил, а уходя, оставил ему небольшую плоскую штуку, похожую на маленький карандаш или большой ластик. Когда Иван Иваныч вставил этот ластик в коробку под столом, коробка загудела чуть сильнее и на экране замелькали картинки, как в мультике или кинофильме, которые друзья любили смотреть по телевизору. Как заворожённый Иван Иваныч вглядывался в экран, нажимая на кнопки и радостно улыбаясь. В тот день он засиделся за экраном своей коробки дольше обычного и спохватился, только когда за окном наступили сумерки и человек вспомнил, что не кормил сегодня своих друзей и не гулял с ними.

«Ну чисто дятел!» – ухмылялся поначалу в усы Матвей, наблюдая, как всё сильнее и громче Иван Иваныч стучит пальцами по кнопкам, сопровождая происходящее на экране радостными возгласами. Тогда им с Бимбо ещё казалось, что очень скоро всё закончится, что друг вспомнит о них и снова станет прежним. Они любили и жалели его.

– Иван Иваныч просто заболел, – говорил Бимбо товарищу. – Это, наверно, новый вирус, прилетевший к нам с другой планеты. С планеты, на которой живут коробки с экранами. Коробочный грипп!

Однако с каждым днём Иван Иваныч проводил за своей коробкой всё больше и больше времени. Время их прогулок постепенно сокращалось, и случались они всё реже. Двуногий начал забывать дать своим друзьям еды и воды; он и сам забывал поесть, вставая из-за стола только затем, чтобы напиться, или когда от голода у него начинала кружиться голова и картинки на экране начинали двоиться. Он перестал ходить на работу, позвонив и сказав, что берёт отпуск за свой счёт. Бимбо и Матвей долго гадали, что это за штука такая, отпуск, и почему его можно взять по телефону, не выходя из дома, и решили, что это тоже какая-то часть его коробки, которую можно получить не в жизни, а на экране. А потом он и вовсе перестал выводить друзей на прогулки. В последний раз, войдя в квартиру, притворив дверь, даже забыв запереть её и не дав им еды, Иван Иваныч сразу бросился к своему экрану и больше из-за него не вставал. Он даже спал теперь за столом, просто уронив на него голову, а проснувшись, сразу же прилипал к экрану покрасневшими глазами.

Бимбо и Матвею пришлось самим добывать себе еду. В первый раз они ограбили старушку из соседнего дома. Пока Матвей тёрся о её ноги, отвлекая внимание, Бимбо незаметно вытащил из сумки пакет с сосисками. А потом они по очереди стали наведываться к мусорным бакам неподалёку, таская из них домой всё, что хоть как-то могло сойти за еду. Но при этом оба не забывали положить под руку Иван Иваныча самый вкусный кусок добытого ими пропитания. Но еды было мало, и друзья худели и слабели всё сильнее. А Иван Иваныч всё глубже и глубже погружался в происходящее на экране. С той поры прошло уже почти два месяца…

Матвей выскользнул в открытую Бимбо дверь и побежал по улице, на ходу размышляя, где можно разжиться едой. Воровать недалеко от дома теперь было опасно: его могли узнать или выследить, и тогда, если к ним придут, их заберут у Иван Иваныча, а там – или в приют, или на шапки.

«Иван Иваныч пропадёт без нас, – думал Матвей, – поэтому надо быть осторожным!»

Кот решил пойти в сторону далёкого пустыря, где они раньше гуляли все вместе. Там Бимбо с Иван Иванычем любили играть в догонялки. Рядом с этим пустырём находились сараи, которые назывались «склады», в них лежало много всякой всячины.

«Если от многого отщипнуть небольшой кусочек, – думал кот, – от этого сильно не убудет, а для нас с Иван Иванычем это пара дней жизни!»

Когда они делились с застывшим у экрана Иван Иванычем добытой едой: то заплесневелой корочкой хлеба, то куском колбасной кожуры, – он, не отрываясь, съедал всё, даже не задумываясь о том, что именно ест и откуда это взялось.

«Иван Иваныч перестал есть. Перестал спать. Он перестал всё, кроме своих железных ящиков и экранов. Ящики взяли его в плен, и мы с Бимбо должны вытащить его оттуда. Только я пока не знаю, как это сделать».

Матвей свернул к старой котельной, от которой начиналась улица, ведущая к пустырю и складам. И тут ему пришлось остановиться, потому что навстречу двигалась траурная процессия. И не было бы в ней ничего особенного, если бы не шло позади неё больше десяти котов и кошек. Матвей с удивлением провожал их взглядом, когда возле него остановился дряхлый серый кот. Видно было, что он очень устал: каждый шаг давался ему с трудом, и он тяжело дышал.

– Скажи, дедушка, – обратился Матвей к старику, – кого это провожают в последний путь так необычно и удивительно? Я никогда раньше не видел, чтобы кого-то вместе провожали в последний путь и люди, и кошки!

– Хорошего человека, – ответил старый кот. – Вчера вечером умерла старушка дворничиха. Баба Люба – так её звали все, кто её знал. Она была очень одинока. Муж умер, дети разъехались кто куда, и её семьёй были мы, бездомные коты, собаки и кошки. Она каждый день кормила нас со своего стола, говорила и играла с нами. Мы стали её детьми. И поэтому сегодня все мы вышли проводить её туда, откуда не возвращаются. А что ищешь здесь ты?

– Я хочу утащить где-нибудь немного еды для моего друга Бимбо и нашего человека, – ответил Матвей.

– Я помню и Бимбо, и вашего человека, – помолчав, сказал старик. – Ещё не так давно вы все вместе гуляли на пустыре недалеко отсюда. Почему же сегодня тебе приходится воровать?

– Иван Иваныча, нашего человека, взял в плен железный ящик с мерцающим экраном. И теперь ему нет дела ни до нас, ни до всего остального, что происходит вокруг. Вот мы и ходим воровать по очереди с Бимбо, чтобы нам всем было что поесть. А кто ты? Как твоё имя?

– Зови меня Дед Потап, – ответил старый кот. – Так звала меня Баба Люба. Кажется, это было имя её умершего мужа. Она, наверное, сейчас рядом с ним. Я и сам уже очень стар и скоро, наверное, последую за ними… – И, помолчав, добавил: – Иди за мной. Я помогу тебе.

Они направились в ту сторону, откуда пришёл Дед Потап. Шли они очень медленно, потому что старый кот быстро уставал, и часто останавливались, чтобы он мог отдышаться. Наконец они подошли к покосившейся деревянной сторожке, в которой, как сказал Дед Потап, жила Баба Люба и где она кормила своих хвостатых детей. Коты протиснулись в полуоткрытую дверь и прошли в грязную кухню. Там у плиты стоял полупустой бумажный пакет. Дед Потап перевернул его лапой, и на пол выкатились несколько пузырьков и две банки консервов. А внутри остались пачка макарон, батон и несколько сосисок.

– Забирай пакет, – сказал Дед Потап.

– А как же вы все? – спросил Матвей.

– Бабе Любе это уже не нужно, а мы сможем найти себе что-нибудь. Мы привыкли к такой жизни, а для вас эти поиски – слишком уж непривычное дело! Совсем рядом стоят склады, на которые мы давно научились пробираться, чтобы утащить что-нибудь на обед или ужин.

Матвей с благодарностью посмотрел на старика.

– Спасибо тебе, Дед Потап! – сказал он. – Скажи, а почему ты решил мне помочь?

– Тебе не за что меня благодарить. Когда-то очень давно, когда я был молод, к Бабе Любе приезжала её подруга. Она спросила Бабу Любу, почему та возится со всеми нами. И Баба Люба ответила ей: «Есть одна непреложная истина для любого живущего: берегите любимых и любящих нас зверей! Ведь даже люди – это тоже немножко звери. Берегите, потому что они беззащитны и перед нами, и перед собой, даже если и думают сами, что сильны! Берегите – и они отдадут вам себя без остатка. А иначе жизнь и душа ваши будут холодны, как пустой фантик от съеденного леденца. Тянитесь к ним, как осенние листья тянутся к последнему осеннему теплу и гибнут за это дважды: сначала на деревьях, а потом на кострах!» Так же, как наша Баба Люба тянулась к нам всю свою долгую жизнь, ты тянешься к четвероногому зверю – Бимбо и двуногому – Иван Иванычу. Но у нас, четвероногих, иной счёт времени. Мы слишком многого можем не успеть. Не потеряй тоненький лучик своей любви и света, и однажды всё станет иначе!

– Так идём вместе со мной, Дед Потап! – предложил Матвей старику. – Теплее, светлее и лучше будет всем нам!

– Нет, Матвей, я останусь здесь. Я уже слишком стар, чтобы что-то менять. Прожил здесь всю свою жизнь, отсюда и собираюсь отправиться к Бабе Любе. Иди! Не медли и не сомневайся ни в чём – ты и твои друзья нужны друг другу! – И Дед Потап устало свернулся клубком под старой, ветхой табуреткой.

Матвей, ухватив пакет с продуктами зубами за край, поспешил домой. Ноша была тяжеловата, поэтому обратный путь занял у него куда больше времени, но вскоре впереди показался их дом. Кот поднялся по лестнице на свой этаж, но, подходя к двери, вдруг оглянулся, почувствовав чей-то взгляд.

Между двумя этажами забился в угол у батареи худой чёрный кролик.

От удивления Матвей выпустил изо рта пакет.

– А я тебя знаю, – сказал кролик, пошевелив ушами. – Ты кот Матвей с четвёртого этажа!

– Верно, – ответил Матвей. – А как зовут тебя? И откуда ты меня знаешь?

– Я – кролик Роджер с пятого. Я знаю тебя и твоего друга Бимбо, а мой человек знал вашего человека. Однажды мой чинил вашему его железную гудящую коробку, такую же, как наша.

– Помню, было такое! Только было это очень давно. И что же ты делаешь здесь, в подъезде, один? Ты потерялся?

– Нет. – Уши Роджера грустно поникли. – Моего человека не стало, и я остался совсем один. Не знаешь ли ты места, в котором я мог бы немного покушать и переночевать?

– Идём к нам. Мы тебя и накормим, и обогреем, и уложим спать!

И Матвей, подхватив пакет и махнув Роджеру хвостом, подбежал к своей двери и поскрёбся в неё. Бимбо, давно поджидавший товарища и начавший уже волноваться из-за его долгого отсутствия, тут же открыл её, а когда кот и кролик вошли, тут же закрыл, толкнув лапой.

– Принёс? – спросил Бимбо Матвея.

– Принёс, – ответил кот, – и даже кое-кого привёл. – Он указал на кролика. – Думаю, ему есть что нам рассказать.

– Сначала обед, – облизнулся Бимбо, – а потом истории. Слишком плохо – думать и слушать на пустой желудок!

Пёс разворошил пакет и, взяв две сосиски, сунул их под руку Иван Иванычу. Друзья с грустью наблюдали, как он бессмысленным, механическим движением поднёс их ко рту и проглотил, почти не жуя. Потом, честно разделив на троих остальную еду, они вместе забрались на кровать и приготовились слушать рассказ кролика и задавать ему вопросы.

– Ну что же, Роджер, – начал разговор Бимбо, – расскажи нам, что стало с твоим человеком! Мы с Матвеем думали, что только у нас такая беда, а у вас, как и у многих-многих других, всё в порядке!

– Довольно долго именно так и было, – ответил Роджер. – Михал Михалыч был большим мастером по железным коробкам вроде вашей. У него тоже была своя коробка, но только намного лучше. Я часто слышал, что Михал Михалыч говорил своим друзьям, как много в его коробке «приворотов» и «набамбасов». Он всю жизнь изучал подобные коробки и скоро стал таким мастером, что начал изобретать эти набамбасы сам. Таких людей, как Михал Михалыч, называют какерами.

– У них проблемы с пищеварением? – сочувственно спросил Бимбо.

– Да нет, – улыбнулся Роджер. – Какер – это человек, который всё ломает.

– Вандал? – нахмурил брови Матвей.

– Тоже нет. Он ломает то, что находится внутри других таких же железных коробок. Причём не только в своих, но даже и в тех, которые находятся за много-много его и наших шагов от него. Даже в таких, которые стоят за самыми дальними морями и странами. Он мог, например, прочитать текст, который написал в своей коробке человек из дома напротив, или посмотреть картинки из коробки на Северном полюсе. Он сделал много таких какерских приворотов для себя и для других людей, которые платили ему за них много денег. А потом Михал Михалыч полюбил играть на своей коробке в разные игры.

– Так же, как и наш Иван Иваныч, – с грустью вставил Бимбо.

– Наверное, так. Одну такую игру, пропущенную через какерский приворот, Михал Михалыч и подарил Иван Иванычу. А сам, с головой погрузившись в мир коробочных игр, решил создать супернабамбас, который сможет оживить любое существо из любой игры и перенести его из ящика в наш, реальный, мир.

– Зачем?! – хором удивились Матвей и Бимбо.

– Он хотел найти в игре самое идеальное, доброе и хорошее существо и перенести его к нам, чтобы оно, это существо, сделало наш мир добрее и лучше.

– Так это же здорово! – сказал Бимбо.

– Может, и так, но, задавшись целью изменить мир и сделать его лучше, Михал Михалыч сам стал незаметно для самого себя уходить из нашего, реального, мира всё дальше и глубже в тот, игровой, мир. Он полностью ушёл в мир своей железной коробки, увлёкся поисками своего игрового идеала, играл в одну игру за другой… Но всё никак не находил то, что искал. И вот наступил момент, когда во всём мире не осталось ни одной игры, в которую он не сыграл бы. И в этот момент Михал Михалычу вдруг стало нечего делать. Когда это случилось, он изо дня в день бродил по всем комнатам из угла в угол и бормотал: «Неужели это всё?! Неужели во всём мире не осталось того, чего я не видел?» Потому что, переиграв во все на свете игры и узнав всех на свете игровых существ, он так и не сумел найти то, что искал. И тогда Михал Михалыч начал пить…

– Ну и что? – перебил кролика Матвей. – Все живые пьют, чтобы не умереть от жажды.

– Вы меня не поняли, – грустно пошевелил ушами Роджер. – Он начал пить не простую воду, которая течёт у всех из крана на кухне или в ванной, а особенную. Ту, которую продают в магазине в стеклянных бутылках. Она бывает прозрачная, жёлтая и коричневая и очень неприятно пахнет. И если человек выпьет много такой воды, то сначала он станет весёлым. Потом – злым. А потом – спящим. Причём он падает спать прямо там, где в этот момент стоит или сидит. А если человек пьёт такую воду слишком много и слишком часто, то с ним случается то же самое, что и с теми, кто с головой уходит в игры на железных коробках. Он становится зомби.

– Не-е-е, – покачал головой Бимбо, – мы знаем, что такое зомби! Давным-давно, когда у Иван Иваныча ещё не было железной коробки, мы часто смотрели по телевизору кино. К нему приходили друзья, мы все садились возле телевизора, и наш человек включал для нас что-нибудь интересное. А вечерами, когда на улице за окнами становилось совсем темно, Иван Иваныч включал то, что он называл «жужастиком». Так вот, в этих «жужастиках» было много политых кетчупом людей, которые носились по экрану телевизора кругами и вопили. Именно их Иван Иваныч называл «зомби». Считалось, что это жутко страшно. Но нам с Матвеем эти зомби казались не страшными, а смешными. Мы даже придумали себе развлечение: в самый напряжённый момент, когда наши гости замирали от страха, я высовывал голову из-под кровати и хватал кого-нибудь за пятку, а Матвей прыгал со шкафа на голову другому. И тогда эти двое от страха прыгали до потолка и вопили громче тех, экранных. Но таких зомби не бывает в реальной жизни, они есть только в кино!

– Это другие зомби, – сказал Роджер. – Они никого не пугают и никуда не бегут. Они вообще почти не двигаются. Те из людей, кто пьёт слишком много злой воды из бутылок, становятся её рабами. Все свои силы они тратят на её поиски, им требуется всё больше и больше такой воды. Они перестают гулять, мыться и есть и поэтому очень быстро умирают. Именно так не стало моего человека. А ставшие рабами своих железных коробок днями и ночами сидят у их экранов, не отводя от них глаз, и только стучат пальцами по кнопкам. И в конце концов коробки отнимают у них души. Они затягивают их в себя. Вы, наверно, понимаете, что ничто живое не может жить без души, и поэтому такие люди просто перестают поддерживать в себе жизнь и тоже быстро уходят на небо.

– И их никак нельзя спасти? – спросил Матвей, с грустью посмотрев на Иван Иваныча.

– Можно, – ответил Роджер, заметив его взгляд. – Сложно, но можно. Главное – чтобы человек сам захотел спастись, ведь как поможешь тому, кто не хочет помощи?! Но для этого кто-то должен пожертвовать собой.

Наступило молчание. А потом Бимбо и Матвей переглянулись и хором сказали:

– Мы готовы!

– Только мы не знаем, что надо делать, – добавил Бимбо.

– Зато я знаю, – ответил Роджер. – Я так долго жил в одной квартире с какером, что успел изучить все его какерские фокусы. Можно сказать, что я сам теперь стал какером. Вам нужно будет отправиться в ту игру, в которую сейчас играет ваш человек. А сделать это можно с помощью супернабамбаса Михал Михалыча, который ему всё-таки удалось собрать. Он сделал это незадолго до того, как начал превращаться в зомби.

– Ты же говорил, что этот набамбас извлекает супергероев из игр, а не запихивает их туда! – вспомнил Матвей.

– Михал Михалыч успел усовершенствовать его, и теперь он работает в обе стороны. Поэтому отправить вас в игру – не проблема. Проблема – вытащить оттуда вас всех. Иван Иваныча мы вытащим точно, а вот на вас двоих может не хватить… этой… как её… мощности. Михал Михалыч как-то сказал, что идеальная мощность заложена в ударе молнии – её хватило бы на очень и очень многих!

– Там разберёмся, – сказал Бимбо. – И где же сейчас находится этот набамбас?

– Я забрал его, когда уходил из квартиры, и спрятал в подъезде, за батареей, в том углу, где мы встретились с Матвеем.

Бимбо умчался в подъезд и через минуту вернулся с небольшим кожаным мешочком в зубах. Потряс его, и на кровать выпали ластик вроде того, который Иван Иванович вставлял в свою железную игровую коробку, и три тускло блестящих кольца из тёмного металла.

– По одному из этих колец будет у вас, а третье должно оказаться у Иван Иваныча. Лучше всего, если вы наденете его ему на палец. Сможете?

– Без проблем, – сказал Бимбо. – Я придержу его руку…

– А я зубами надену кольцо, – закончил Матвей. – А что будет дальше? Как мы попадём в игру? А главное – как найдём в ней Иван Иваныча?

– Доверьтесь мне, – сказал Роджер. – Я много-много дней наблюдал за Михал Михалычем и знаю, что делать. Я знаю, когда и на какие кнопки нажимать. Я буду направлять вас с микрофона, который есть в любой коробке. Есть он и в вашей. Мой голос будет слышен только вам, а доноситься он будет из этих колец. Примерьте их!

Бимбо и Матвей прикрепили кольца к своим ошейникам, а кролик воткнул изобретение Михал Михалыча в коробку их человека.

– Прекрасно! – одобрил Роджер. – Теперь посмотрим, во что именно играет Иван Иваныч.

Друг Бимбо и Матвея недавно уснул и во сне сполз со стула на пол, не заметив этого. Роджер запрыгнул на стол и застучал лапками по кнопкам, изредка бросая на экран быстрые взгляды.

– Замечательно! – воскликнул он. – Это «Тени Чернобыля». Эту игру я прекрасно знаю!

– Кого тени? – не понял Матвей.

– Чернобыля. Это такое место, где вот уже много-много лет существует Зона Отчуждения.

– Зона? Это я знаю, – ухмыльнулся Бимбо. – Зона – это такое место, куда сгоняют на перевоспитание плохих людей, которые совершали злые поступки! Их там заставляют рубить дрова!

– Нет, Бимбо, это другая Зона. Давным-давно стоял в центре этого места большой-пребольшой дом. Много людей работало в этом доме для того, чтобы в разных городах и сёлах горели огни в окнах, а в квартирах было тепло и уютно. Но однажды что-то сломалось в этом большом многоэтажном и многооконном доме. Много людей умерло там, а оставшиеся в живых бежали далеко-далеко, подальше от него, чтобы продолжать жить. И с той поры на много шагов вокруг этого дома никто не живёт; никто не сможет жить там ещё долгое время. Потому что земля там стала плохая. И вода, и воздух, и деревья, и травы тоже стали плохие. А оставшиеся там звери, рыбы и птицы стали странными. Неправильными. Не такими, как во всём остальном мире. Всё там стало чужим, незнакомым. И эти места назвали Зоной Отчуждения. Лишь немногие безрассудные люди пробираются туда, в эту Зону, чтобы искать там только им ведомые сокровища. Этих людей называют Сталкерами. Они посбивались в разные, порой враждующие между собой группировки и мотаются по Зоне. Зачем? Что влечёт их туда? Что за странные вещи ищут они на этой странной земле? Я не знаю. Знаю только, что есть в Зоне пять группировок этих людей: «Одиночки», «Долг», «Свобода», «Монолит» и «Бандиты». Подробнее объяснять нет времени, да вам это и незачем знать, если только вы не собираетесь остаться в игре насовсем.

– Совершенно не собираемся, – подтвердил Бимбо.

А Матвей задумчиво добавил:

– Люди – странные звери! Сначала понастроят не пойми каких домов, которые взрываются и оставляют после себя Отчуждённые Зоны. А потом, вместо того чтобы придумать, как вылечить заболевшую землю и не допустить повторения такого в другом месте, с другой землёй, рисуют про эти пустынные и странные земли игры для железных коробок! И мало того – хоть эти игры и начинают красть у людей жизни и души, они продолжают упрямо окунаться в них с головой! Неужели людям не хватает радости в том, что окружает их? Неужели для них это скучно?

– Мы никогда не поймём этого, – ответил Роджер. – Мы слишком любим жизнь, чтобы тратить её на придуманный мир, спрятанный в железной коробке! Но продолжим! В этой игровой зоне, конечно же, есть разные звери. Те самые странные звери, о которых я вам говорил. Они называются мутантами. Но опасны они только друг для друга, а также для тех людей, которые бродят там. Вам же не стоит волноваться ни о них, ни об этих людях. Потому что, попав в игру, вы станете для окружающих чем-то вроде привидений повышенной плотности. Вас будут видеть все находящиеся в Зоне люди и звери, Сталкеры смогут говорить с вами, но никто не сможет причинить вам вред. Потому что вы – часть нашего мира, нашего, реального, а не их, игрового. Там вы будете чужаками. Но это только до поры до времени. Чем ближе вы будете подходить к центру Зоны, а значит, и к концу игры, тем реальнее для того мира будете становиться. Оружие Сталкеров и зубы мутантов по-прежнему не смогут причинить вам вред, но в опасности окажутся ваши души. Потому что они смогут быть затянуты игрой. Ведь именно там, в центре Зоны, находится место, затягивающее души людей. Что-то типа воронки или смерча. И вы должны перехватить Иван Иваныча прежде, чем оно затянет его. Проблема в том, что, если мощности устройства Михал Михалыча не хватит на вас всех, вместо души Иван Иваныча игрой будут затянуты ваши. И тогда вы погибнете. Вы готовы к этому?

– Ради жизни Иван Иваныча – да! – хором ответили друзья. – И как же мы узнаем эту воронку душ?

– Такое ни с чем не спутаешь! – уверенно ответил Роджер. – Ну что, начнём?

Вдалеке за окном заворочался далёкий ещё гром.

– Начнём, – отозвался Бимбо. – К тому же, кажется, собирается гроза, а дождь в дорогу – добрая примета! Так говорят люди. Поэтому всё у нас получится. Приступай!

Бимбо и Матвей прижались друг к другу, а Роджер проворно застучал лапками по кнопкам. И вдруг друзья ощутили, что их завертел невидимый вихрь, который распался на множество разноцветных радуг; и не было вокруг ничего, кроме чувства падения в бездонную пустоту.

Всё закончилось так же внезапно – падением на землю. Бимбо и Матвей медленно открыли зажмуренные ранее глаза, поднялись на лапы и огляделись.