Kitabı oku: «Викиликс: Секретные файлы», sayfa 3

Традиционное оправдание времен холодной войны для этого империалистического вмешательства состояло в том, что вокруг – отвратительный жестокий старый мир, и чтобы защитить свободу от тоталитарного зла, приходится мириться с некоторыми неприятными вещами. Возможно, самой красноречивой выразительницей этой идеи была гуру неоконсерваторов Джин Киркпатрик, ставшая при Рейгане послом в ООН. Киркпатрик яростно выступала в защиту правых диктатур в Латинской Америке – на том основании, что рабочие, крестьяне и монахини, которых они вырезали, представляют гораздо худшую форму тоталитаризма, чем авторитаризм.

Кроме того, Киркпатрик выступала в защиту союза США с эскадронами смерти в Сальвадоре, когда писала освященные временем статьи для Американского института предпринимательства о том, что эти организации имеют аутентичные корни среди народа Эквадора, представляя собой организованную самозащиту гражданского общества против коммунизма, и станут намного цивилизованнее, если будут помещены в рамки законной государственной власти⁸.

Однако к этому времени Киркпатрик уже плыла против течения. В эпоху после Вьетнамской войны американские правящие элиты стали артикулировать свои политические цели все больше в терминах прав человека и демократии. Киркпатрик высмеивала администрацию Картера за ее правозащитную риторику, но даже во время рейгановских войн «чужими руками» против коммунизма в Центральной Америке старые боевые колесницы антикоммунизма были тщательно приукрашены и перепроданы как механизмы для прогрессивных, демократических реформ, хотя и выгодных для долгосрочных интересов США.

В результате расцвела система «продвижения демократии», связанная с Международным республиканским институтом (IRI), Национальным фондом за демократию (NED) и рядом организаций, через которые можно распределять финансирование для поддержки проамериканских сил гражданского общества в различных странах⁹. Один из чиновников времен Рейгана сформулировал это так:

«Пришедшая администрация Рейгана стремилась перевести стрелки часов вспять, к американской внешней политике довьетнамской эпохи, к старомодному подходу времен холодной войны, при котором Соединенные Штаты мирились бы с необходимостью поддерживать диктаторов с сомнительной репутацией как с неизбежным компонентом глобальной борьбы против советского коммунизма. Администрация Рейгана, однако, довольно быстро обнаружила, что на этой основе невозможно выработать двухпартийную внешнюю политику; озабоченность правами человека и демократией также должна приниматься во внимание в этой политике»¹⁰.

На самом деле эта «озабоченность» была лицемерной. Ничего особенно нового США не делали. Аллен Вайнстайн, основатель и первый действующий президент NED, в 1991 году заметил: его существование означает, что ЦРУ осуществляло свою деятельность тайно на протяжении 25 лет, а теперь может делать это открыто¹¹. Не было это и сигналом о смене приоритетов в политике. В Сальвадоре, например, США были полностью в курсе того, что правящий класс страны участвует в жестокой войне на уничтожение против крестьян и рабочих, имеющих левые убеждения, и склоняется к решению этой проблемы с помощью геноцида, в пользу «зачистки» до полумиллиона человек. В то время как в ЦРУ продолжали тренировать сальвадорские эскадроны смерти, а в страну по-прежнему текли американские деньги, Соединенные Штаты начали подготавливать программы по «продвижению демократии», которые на деле укрепляли силы гражданского общества, близкие к правящей партии АРЕНА¹².

Этот образ действий сохранялся. NED непосредственно участвовал в финансировании групп и отдельных людей, причастных к заговору против избранного президента Гаити, Жана-Бертрана Аристида в 2004 году, а также тех, кто участвовал в попытке переворота против Уго Чавеса в Венесуэле в 2002 году. Короче говоря, хотя на место языка циничной антикоммунистической реальной политики пришла сосредоточенность на правах человека, инструмент «прав человека» по-прежнему применяется против врагов Америки, левых. Египту Соединенные Штаты выделяли в среднем 20 миллионов долларов ежегодно на «помощь демократии» в годы, предшествовавшие свержению Хосни Мубарака, – в то же время поддерживая сам режим на сумму 2 миллиарда в год¹³.

Но преимущества политики «защиты прав человека» были очевидны. Хотя США могли по-прежнему опираться на ряд диктатур, там, где они не доверяли демократиям в проведении проамериканской политики, они одновременно усиливали проамериканский оплот в оппозиции, финансируя и налаживая связи с группировками, которым они доверяли.

Это больше, чем просто лицемерие. Американские элиты, может, и не испытывают большой симпатии к бедным и угнетенным глобального Юга, но диктатуры лишены легитимности и имеют тревожную тенденцию становиться жертвами неожиданного взрыва народного гнева. Поддержка диктатур, несмотря на это, весьма важная для большой стратегии США, влечет за собой и разного рода нежелательные последствия. Соединенные Штаты имеют все основания предпочитать, чтобы диктатуры, которые они поддерживают, обуздывали свои худшие наклонности во времена мира. Поэтому существует стратегическая основа для критических замечаний относительно нарушений прав человека, которые американские дипломаты время от времени направляют домой, в свое ведомство, в закрытых депешах.

Публикации «Викиликс» – это не имеющий себе равных источник для изучения того, как отношения американского правительства с диктатурами развивались на практике и как оно примиряло эту практику со своей нормативной приверженностью либеральному интернационализму.

Ближний Восток: «величайший приз в истории»

В своем стихотворении «1 сентября 1939» У. X. Оден упоминает «старую чушь», повторяемую диктаторами. Это могло бы быть написано и в 2011 году. В Ливии Муаммар Каддафи, которому угрожало движение гражданского общества, в итоге превратившееся в вооруженный мятеж, обвинил в своем затруднительном положении наркоманов и «Викиликс». Президент Сирии Башар аль-Асад обвинил «международный заговор» в стоящей перед ним дилемме, когда он начал бомбить освобожденные территории. Позднее президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган – избранный лидер, но все более непредсказуемый и авторитарный правитель – обвинил бы пьяниц, пользователей «Твиттера» и террористов.

Но эти люди вряд ли единственные, столкнувшиеся с угрозой потрясений. Потрясения, толчок которым дало самосожжение уличного тунисского торговца Мохаммеда Буазизи 18 декабря 2010 года, начались с народного движения в Тунисе. Буазизи протестовал против конфискации своего товара и рутинных преследований, которым он подвергался со стороны властей. Его жалобы нашли отклик у широкого слоя населения, переживавшего тот же опыт и недовольство и начавшего организовывать постоянные, продолжительные акции протеста. Их масштабы разрастались, приведя в итоге к свержению диктатора страны Зин аль-Абидина Бен Али 14 января 2011 года.

Это вдохновило оппозицию в Египте, постепенно усиливавшуюся на протяжении десятилетия, на то, чтобы поднять народное восстание против диктатора Хосни Мубарака. Начавшись с серии массовых протестов, актов гражданского неповиновения и забастовок 25 января 2011 года, оно выросло в постоянную прямую конфронтацию с режимом – до тех пор, пока 11 февраля Мубарак в конце концов не вынужден был уйти со своего поста.

На этом этапе угроза нависла над всей сетью автократий в регионе, поскольку народное движение рисковало перерасти в восстание в Ливии, Сирии, Бахрейне, в меньшей степени в Йемене, Алжире, Саудовской Аравии и позднее в Турции. Ситуация была еще более серьезной в глобальном масштабе, поскольку большинство этих режимов было союзниками Соединенных Штатов. Если не считать Израиль, опору американской власти в регионе составляли Египет, режимы стран Залива и диктатуры Северной Африки.

Здесь на сцену выступает «Викиликс». Он по праву завоевал большую признательность за помощь в разжигании восстания на Ближнем Востоке. Одно из объяснений состоит в том, что, хотя пространство «гражданского общества» было весьма ограниченно, значительное распространение Интернета создало виртуальное пространство, в котором информацию можно распространять, обсуждать и использовать как основу для организации.

Например, как будет показано ниже, депеши, опубликованные «Викиликс», выявили размах коррупции со стороны правящих олигархов в Тунисе и разоблачили бессилие военных в Египте, несмотря на то, что они отрезали себе все большие куски экономического пирога. Кроме того, депеши нанесли смертельное оскорбление Эрдогану, раскрыв, что, по словам американского посла, у него, оказывается, есть по меньшей мере восемь банковских счетов в Швейцарии – намекая тем самым на коррупционные деньги (см. главу 10)¹⁴.

Информация, распространенная через «Викиликс», дала форму и содержание многим предметам давнего народного недовольства. Как отмечает Ибрагим Салех,

«публикации «Викиликс» сыграли важную роль в разжигании народного гнева в регионе и в формировании понимания у мировой аудитории причин того, что стало известно под именем Арабской весны. Разоблачив скрываемые ото всех секреты, двойные стандарты и лицемерие арабских лидеров, они открывали новые перспективы в арабской политике, а также подтверждали широко распространенные подозрения и тем самым приводили разгневанную общественность в прямую конфронтацию с автократическими правительствами»¹⁵.

Предсказуемое падение Бен Али

В январе 2011 года тунисский диктатор Зин аль-Абидин Бен Али был свергнут. Одним из непосредственных спусковых механизмов движения, приведшего к его падению, было разоблачение, сделанное «Викиликс». В частности, две ключевые депеши (одна написана в июне 2008 года, а вторая – в июле 2009 года) были отправлены послом Робертом Годеком, и в обеих тунисская диктатура Бен Али описывается в убийственных выражениях. В депеше 2008 года говорится о коррупции. Рука, которой управлялся Тунис, была не только железной, но и загребущей:

«Будь то звонкая монета, услуги, земля, имущество, и да, даже собственная яхта, семья президента Бен Али, по слухам, стоит ей только пожелать, и она, получит что хочет… Видимо, половина тунисского бизнес-сообщества была связана с Бен Али благодаря бракам с его родственниками… Учитывая, что тунисцы сталкиваются с растущей инфляцией и высокой безработицей, бросающаяся в глаза демонстрация богатства и постоянные слухи о коррупции только подлили масла в огонь»¹⁶.

С другой стороны, депеша 2009 года была посвящена правам человека. Режим представлял собой «полицейское государство, где почти нет свободы слова или собраний и есть серьезные проблемы с правами человека»¹⁷.

Посол уверен, что государство «столкнется с проблемами». В депеше содержатся жалобы на ограничения режимом различных американских программ и на враждебность официальной прессы по отношению к проамериканским фигурам, представляющим гражданское общество. Но самой большой проблемой являются «риски снижения долгосрочной стабильности режима» из-за его коррумпированности и узкой социальной базы, а также отсутствия явного преемника.

Репрессивная природа режима Бен Али не была новостью для Соединенных Штатов. Он подвергал гонениям все оппозиционные группировки со времени своего прихода к власти в ходе «кровавого переворота» в 1987 году. Но Тунис был региональным союзником и являлся таковым с того момента, как завоевал независимость от власти французских колонизаторов. Тунис оказывал очень важную поддержку в «войне с террором», и в результате он был первоочередным получателем американской военной помощи. Как до сих пор хвастливо говорится в «рекламном проспекте» на сайте посольства США в Тунисе, «Тунис входит в двадцатку крупнейших получателей финансирования по программе Международного военного обучения и образования США с 1994 года; а с 2003 года он стал десятым по финансированию в целом»¹⁸.

Первоочередной задачей Вооруженных сил Туниса не является проецирование военной мощи¹⁹. Скорее регулярная армия существует как последняя линия обороны для защиты гражданами светского, республиканского государства. Однако внутри самой армии были созданы военизированные формирования для непосредственного вмешательства в политические и гражданские дела, чтобы подавлять оппозицию режиму. Военная помощь в этом контексте была помощью режиму.

Более обширный набор депеш Годека внушает мысль, что США находятся в опасности, будучи связанными с режимом, который катится по наклонной плоскости. И это был не первый намек, что сотрудники дипломатического корпуса США делали относительно потенциальной уязвимости режима. Еще в 2006 году в депеше посла США Уильяма Хадсона отмечалось, что «все большее число тунисцев» уже говорят о возможном «преемнике и конце эпохи Бен Али»²⁰. Однако при первом всплеске энтузиазма, последовавшем за победой президента Обамы, посол Годек намекает, что Соединенным Штатам необходимо восстановить свой имидж на Ближнем Востоке, и, следовательно, военную помощь режиму следует сократить.

Когда произошла утечка этих депеш, они стали широко известны по всему Тунису и вызвали настоящий переполох. Для тунисцев, прочитавших их, сюрпризом стали не откровения о коррупции, а прямота, с какой США оценивали режим. Стремясь предотвратить утечки, режим действовал панически. В декабре 2010 года он пытался блокировать доступ к веб-сайтам, где публиковались эти депеши, сосредоточившись особенно на популярной прогрессивной бейрутской газете «Аль-Акбар»²¹.

Через какие-то несколько дней после этого вмешательства уличный торговец Мохаммед Буазизи сжег себя в знак протеста грубому и несправедливому обращению, которому он подвергся от рук полиции. Однако жалобы Буазизи не только касались невыносимых злоупотреблений государства, но и говорили о падении уровня жизни, от которого он, как и многие жители Туниса, страдал со времени глобального финансового краха, сопровождавшегося растущими ценами на продовольствие и высокой безработицей. Наконец, коррупция режима выражалась в его все более узкой социальной базе. В то время как постколониальный режим Хабиба Бургиба обладал широкой поддержкой среди всех социальных классов, Бен Али все больше опирался на небольшое число бизнес-семей, связанных с государством²².

Протест Буазизи драматически символизировал страдания населения, а также кумовство, коррупцию и самодовольство элит, разоблаченные в депешах. Это стало искрой, необходимой для аккумуляции инакомыслия и гнева против режима, описанного Годеком и Хадсоном, чтобы вылиться в движение массового протеста. В течение последующих недель протестующие часто ссылались на разоблачения, сделанные «Викиликс»²³.

Как ни странно, утечка этих депеш не убедила администрацию Обамы отмежеваться от режима или прекратить поставку ему военной помощи, но они помогли ускорить ожидаемый их авторами переворот. Еще один зигзаг иронии в том, что многие протестующие обратились к Соединенным Штатам, чтобы взять на вооружение их лозунг «Да, мы можем», который скандировали во время массовых акций. И тем не менее Обама не сделал даже бесцветного, вполсилы заявления в поддержку переворота, до тех пор, пока Бен Али благополучно не сбежал в Саудовскую Аравию²⁴. Это была схема, которая в точности повторилась, когда египетская оппозиция приняла эстафету у Туниса, бросив вызов режиму Мубарака.

Крах в Каире

В 2009 году в депеше из американского посольства в Каире сообщалось о разговоре с одной из лидирующих фигур в руководстве режима. Речь шла о предстоящих парламентских и президентских выборах, а также об отношении режима к оппозиции. Происходили «широкие волнения», но диктатура считала маловероятной перспективу вызова со стороны народа – и, разумеется, «широкомасштабных политически мотивированных волнений», поскольку это чуждо «менталитету египтян». «Угроза ежедневному выживанию, а не политика, – далее говорится в отчете, – это единственное, что может сплотить и вывести египтян на улицы»²⁵. По мнению действующего режима, оппозиционные партии были слишком слабы, чтобы бросить вызов власти, не говоря уж о том, чтобы взять на себя руководство страной, а единственная жизнеспособная альтернатива, «Братья-мусульмане», никакой серьезной роли не играла. Следовательно, «здравый смысл» подсказывал режиму, что единственный путь, которым к правлению мог прийти преемник пожизненного диктатора Хосни Мубарака, лежал через упорядоченную передачу власти, организованную египетскими военными, что, скорее всего, способствовало бы вступлению в эту роль сына президента Гамаля²⁶.

На чем было основано столь сонное благодушие? Американские депеши рисуют военную элиту, находящуюся в состоянии «интеллектуального и социального упадка», все больше теряющую свою социальную базу, и все же по-прежнему жизненно важную для стабильности режима и контролирующую «обширную сеть коммерческих предприятий в «водоснабжении, производстве оливкового масла, цемента, строительстве, гостиничном и бензиновом бизнесе»²⁷. С другой стороны, режим продемонстрировал значительную устойчивость власти, отчасти благодаря жестокости по отношению к врагам или даже к умеренным критикам.

В депеше, отправленной послом Маргарет Скоби, обращается внимание на суровую жестокость Мубарака по отношению «к лицам и группировкам».

Но это, как, по-видимому, считает посол, огромное достоинство, поскольку помогло сохранить внутреннюю стабильность во время двух крупных региональных войн; далее посол отмечает диктатора как «опытного и истинного реалиста», который предпочитает причинить страдание относительно немногим, вместо того чтобы «подвергнуть угрозе хаоса общество в целом»²⁸. В той же депеше определяются выигрыши долгосрочной поддержки Америкой режима Мубарака:

«Ощутимые выгоды для наших отношений в военной области очевидны: Египет по-прежнему находится в мире с Израилем, а американская армия пользуется приоритетным доступом к Суэцкому каналу и воздушному пространству Египта».

Эти сообщения из Каира источали уверенность в диктаторе и благодарность за его услуги империи. Пощечина не заставила себя долго ждать. Документы «Викиликс», касающиеся Египта, были опубликованы 28 ноября 2010 года – как часть хранящихся в закрытых архивах секретных дипломатических депеш, утечка которых предположительно была организована бывшим рядовым армии США Брэдли (в настоящее время Челси) Мэннингом. Они были опубликованы вместе с разоблачениями по поводу Туниса, приведшими к падению Бен Али.

Депеши, опубликованные «Викиликс», имели сложную последовательность эффектов внутри Египта, вызванных не столько разоблачениями самими по себе, сколько процессами, которые они уже помогли запустить. Доказательства жестокости режима вряд ли были новостью, а некоторые из потенциально взрывоопасных разоблачений (например, что Израиль в качестве преемника Мубарака предпочитает бывшего главу шпионского ведомства Омара Сулеймана) так и не были переведены в Египте. Оппозиция особенно и не полагалась на Интернет и социальные сети, через которые можно было бы обмениваться этой информацией, – гораздо важнее были разговоры по телефону и личные контакты²⁹. Тем не менее эти публикации помогли запустить восстание в Тунисе, которое придало уверенность демократической оппозиции. Кроме того, они подтверждали и документально доказывали аналитические выводы противников Мубарака и повысили осведомленность на международном уровне, так что когда протестующие в Египте вышли на улицы, такие группы, как Anonymous, были готовы предложить свою помощь³⁰.

Даже если «Викиликс» и сыграл более непосредственную роль в подстрекательстве к революции в Египте, пример Туниса не нашел бы такого отклика, если бы не наличие сходных условий. Бедность и отсутствие гарантий занятости существовали и до глобального экономического кризиса, но к концу 2010 года 40 % египтян жили менее чем на 2 доллара в день³¹. Сходство с Тунисом было также в узости социальной базы и коррумпированности режима. Правда, в Египте, как показывают депеши, военных обвиняли в коррупции напрямую. Мубарак сосредоточил огромную власть и оказывал свое покровительство Министерству внутренних дел, а также аккумулировал до 70 миллиардов долларов для своей семьи³². Наконец, как засвидетельствовано в посольской депеше Скоби, существовали сотни отчетов из первых рук о жестокостях полиции, многие из которых были запечатлены на видеозаписях. Все это вызывало недовольство, которое, побуждаемое восстанием в Тунисе, вдохнуло жизнь в поддержку движения, начавшегося 25 июля 2011 года.

Первоначально оппозиционные группы, такие как «Молодежное движение 6 апреля», планировали провести акцию протеста у Министерства внутренних дел, совпадавшую с Днем национальной полиции, как способ выразить протест против жестокости стражей порядка. Однако в свете свержения Бен Али протесты приобрели гораздо более широкое значение и получили поддержку широкой коалиции организаций, в частности «Братьев-мусульман», а также звезд, таких как актер Амр Вакед. Во время этих событий протесты привлекли десятки тысяч участников, в том числе 20 тысяч в Александрии и 15 тысяч в Каире, на площади Тахрир. Жесткая реакция властей, отнюдь не заставившая толпы разойтись, вызывала волнения на протяжении нескольких дней и растущие протесты, так что к пятнице 28 января режим решил ввести в дело армию и проводил постоянные совещания с американским военным руководством³³.

Это создало огромные неудобства для американской империи. Вице-президент Джо Байден, в то время как протестующие в Египте превращали площадь Тахрир в разрастающуюся мини-столицу, заявил по телевидению, что президент Мубарак не диктатор и не должен уходить, являясь на самом деле «нашим союзником»; тем самым он недипломатично, вслух выразил отношение властей США к режиму, который они финансируют³⁴. Бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр изложил суть дела так же прямо, предупредив, что свержение Мубарака создаст вакуум, в котором будет процветать «экстремизм». Египетские элиты «потеряли связь с мнением общественности», но у них нет «предвзятости», в то время как общественное мнение находится во власти «неверной идеи и одностороннего мышления»³⁵.

Мубарак, как настаивали британская и американская администрации, должен остаться у власти, но обязан провести достаточные реформы, чтобы успокоить толпу. Когда президент Обама послал в Египет бизнесмена и бывшего дипломата Фрэнка Дж. Визнера для переговоров по урегулированию вопросов, вызвавших массовые беспорядки, тот дал понять, что Мубарак – «старый друг» Соединенных Штатов, доказывая, что реформы должны быть проведены, но что он «должен оставаться на посту, чтобы руководить проведением этих реформ»³⁶.

Что это за «одностороннее мышление», которого испугался Блэр? Что такого ценного предлагал Мубарак Байдену и Визнеру? Одним из аспектов было согласие на договоренность с Израилем, заключенную во время переговоров в Кэмп-Дэвиде в 1978 году, после которых египетская диктатура была надежным и важнейшим союзником израильского правительства против палестинцев. Несомненно, Соединенные Штаты тревожило, что народное правительство Египта займет более критическую позицию по отношению к Израилю, ослабит блокаду Газы и даже будет предоставлять материальную помощь палестинцам. Другим предметом заботы Вашингтона и Лондона были открытие египетских рынков для зарубежных инвестиций, дерегулирование экономики и приватизация промышленности. Тут рыночный настрой «Братьев-мусульман» мог бы их успокоить, но демократическими процессами управлять трудно – особенно если общественностью овладевают «неправильные идеи и одностороннее мышление».

Однако более дальновидные люди в американском государстве готовились ко дню, когда диктатура перестанет быть лучшим средством для достижения этих целей. Американские организации, такие как NED, не совсем забыли о том, как развивалась египетская оппозиция – сначала как реакция на вторую палестинскую интифаду 2002 года³⁷, а затем как оппозиция второй войне в Ираке. Эти организации проявляли интерес к возникновению рабочего движения, независимого от контролируемых государством профсоюзов, центром которых стала текстильная промышленность³⁸. Действительно, депеши «Викиликс» показывают, что NED и аффилированные с ним организации сыграли ключевую роль в координации избранных групп активистов³⁹.

Эти события были связаны с агрессивным военным наступлением президента Буша на Ближний Восток. Важной дополняющей стратегией к проецированию военной мощи была так называемая «Повестка Свободы», по которой фонды для «продвижения демократии» привязывались к расширению свободной торговли. Диктатуры были полезными союзниками в проведении энергичной политики «контртерроризма», а также партнерами в реализации свободной торговли; но в государственной американской бюрократии были и те, кто чувствовал, что они, в конечном счете, ненадежные союзники⁴⁰. Деньги распределялись через NED и IRI в федерацию профсоюзов США АФТ-КПП (Американскую федерацию труда и Конгресс производственных профсоюзов), чей Центр солидарности играл ключевую роль в проведении антикоммунистической линии во времена холодной войны. Через Центр солидарности Соединенные Штаты стремились создать связи с рабочими Египта⁴¹.

Кроме того, как показывают депеши «Викиликс», Соединенные Штаты предпринимали шаги, чтобы связать себя с разрастающимся «Молодежным движением 6 апреля», тем самым создав напряженность в отношениях с Мубараком⁴². Предлагаемая помощь была далеко не решающей. Например, финансируемые США семинары предлагали обучение по использованию сайтов социальных сетей и мобильных технологий для продвижения демократических реформ, а также консультации по ненасильственным стратегиям для проведения социальных реформ⁴³.

Мелкой разменной монеты, которую США бросили в шляпу египетской оппозиции, было недостаточно для того, чтобы гарантировать влияние. Когда госсекретарь Хиллари Клинтон посетила Египет в марте 2011 года, она была освистана коалицией молодежных организаций, которые отказались встретиться с ней на том совершенно законном основании, что Соединенные Штаты поддерживают режим Мубарака⁴⁴. Один из бывших советников Обамы Энн-Мари Слотер привела этот отпор в качестве ключевой прагматической причины, почему США должны находиться на стороне египетской молодежи с ее стремлениями, а не на стороне дряхлых диктаторов, ведь молодежь составляет до 60 % населения Ближнего Востока⁴⁵.

Однако на практике это означало ряд шагов репрессивной политики, например, продолжение помощи режиму Йемена в подавлении местной оппозиции. Депеши от 2010 года показывают, что Соединенные Штаты сотрудничали с йеменским правителем Али Абдуллой Салехом в организации воздушных ударов по целям на территории Йемена, которые считались базами «Аль-Каиды» на Аравийском полуострове. Салех предложил Соединенным Штатам «открытую дверь», как показывают депеши, в то время как он же и его подчиненные шутили на встречах с генералом Дэвидом Петреусом по поводу того, что тот лгал публике, заявляя, что эти воздушные удары были исключительно работой правительства Йемена. В реальности народная оппозиция режиму Салеха, которую он называл «террористической», была широкой и многоликой и частично опиралась на сопротивление племен централизованному характеру его правления, в то время как американские воздушные удары причиняли ущерб, выходивший далеко за рамки их цели – «Аль-Каиды». А по мере того как борьба йеменцев против режима усиливалась, усиливались и удары с беспилотников. Например, только в июне 2011 года в результате резкого нарастания частоты авиаударов в провинции Абиан было убито 130 человек и 40 тысяч стали беженцами⁴⁶.

Среди других репрессивных ответов Вашингтона на Арабскую весну была поддержка, которую он оказал вторжению Саудовской Аравии в Бахрейн для подавления демократической оппозиции. Хотя в публичных заявлениях Хиллари Клинтон и Барак Обама призывали к «сдержанности», когда правящая монархия Бахрейна развязала кровопролитие, личная переписка говорит о том, что они были больше озабочены стабильностью, чем демократией. Более того, министр обороны Роберт Гейтс бросился на защиту этого режима, заявив, что тот серьезно настроен на демократические реформы, но должен беспокоиться о возможности, которую имеет Иран, чтобы вызвать беспорядки, воспользовавшись протестами⁴⁷. Несмотря на обещания демократических реформ, после саудовского вмешательства для защиты режима, как показывают свидетельства, добытые «Викиликс», США продолжают оказывать помощь силам его безопасности⁴⁸.

Но, пожалуй, наиболее вопиющим с точки зрения показных демократических принципов Америки был поддержанный американским правительством в 2013 году военный переворот против избранного правительства «Братьев-мусульман» в Египте – переворот, который привел к нескольким массовым кровопролитиям⁴⁹. Это неизбежно открыло период свирепой авторитарной диктатуры⁵⁰ и смело завоевания Арабской весны. А значит, любой шаг, который США могли бы сделать, чтобы поддержать демократию на Ближнем Востоке, будет крайне ограниченным.

Несмотря на широкую пропаганду американских идеалов и гордость за эпоху после окончания холодной войны, когда принято было считать, что все дороги ведут к свободе, деспотизм – слишком ценная вещь, чтобы от него отказываться. И здесь необходимо рассказать кое-что о давних связях Соединенных Штатов с диктатурами данного региона.