Kitabı oku: «Республика Дракон», sayfa 8

– Делай, что велено, – шепнул Вайшра, поскольку Рин не торопилась расставаться с трезубцем.

– Вы так им доверяете?

– Нет. Но верю, что тебе не понадобится оружие.

Наместник Змеи вышел их поприветствовать, а его адъютанты поставили два стула и столик.

Поначалу Рин не отличила наместника от слуги. Ань Тсолинь не выглядел государственным мужем. Это был старик с вытянутым и печальным лицом, такой худой, что казался слишком хилым. Он был в той же темно-зеленой форме ополчения, что и его солдаты, но без знаков отличия и без оружия на поясе.

– Наставник, – наклонил голову Вайшра. – Я рад снова увидеться.

Тсолинь бросил взгляд на едва заметный силуэт «Неумолимого» вдалеке.

– Так вы не приняли предложение этой мрази?

– Оно было слишком неуклюжим даже для нее, – ответил Вайшра. – Во дворце сейчас кто-нибудь живет?

– Чан Энь. И наш старый приятель Цзюнь Лоран. И ни одного наместника южных провинций.

Вайшра выгнул бровь.

– Они об этом не упоминали. Вот так сюрприз.

– Разве? Они ведь южане.

Вайшра откинулся на спинку стула.

– Возможно. Они всегда были излишне обидчивыми.

Никто не принес стул для Рин, и она стояла позади Вайшры, скрестив руки на груди, пытаясь передразнить охрану Тсолиня. Однако солдат это нисколько не тронуло.

– Вы долго сюда добирались, – сказал Тсолинь. – Мы здесь уже давно.

– Я подобрал кое-кого на побережье. – Вайшра мотнул головой в сторону Рин. – Знаете, кто она?

Рин опустила шарф.

Тсолинь поднял голову. Поначалу, рассматривая ее, он выглядел смущенным, но потом разглядел темный тон кожи и красноватый блеск в глазах, и тогда все его тело напряглось.

– За нее предлагают немало серебра, – наконец сказал он. – Что-то связанное с покушением на убийство в Адлаге.

– Хорошо, что у меня нет нужды в серебре, – ответил Вайшра.

Тсолинь встал и подошел к Рин почти вплотную. Он был не намного выше, но от его взгляда она поежилась. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя букашкой.

– Здравствуйте, – сказала она. – Меня зовут Рин.

Тсолинь как будто не слышал. Он засопел и вернулся на стул.

– Похоже на открытую демонстрацию силы. Собираетесь просто отправить ее в Осенний дворец?

– Она будет связана. И под опиумом. Дацзы на этом настояла.

– Так значит, Дацзы знает, что девчонка здесь.

– Я решил, что так будет мудро. Послал вперед гонца.

– Тогда неудивительно, что она такая дерганая, – сказал Тсолинь. – Она увеличила охрану дворца в три раза. Об этом сообщают наместники. Что бы вы ни запланировали, она к этому готова.

– Значит, ваша поддержка не помешает, – отозвался Вайшра.

Рин заметила, что Вайшра каждый раз наклоняет голову при разговоре с Тсолинем. Как будто едва заметно кланяется престарелому наставнику и показывает свое почтение.

Но на Тсолиня лесть, похоже, не действовала.

– Вам не нужен мир, так ведь? – вздохнул он.

– А вы отказываетесь признать, что война – единственно возможный вариант, – сказал Вайшра. – Что бы вы предпочли, Тсолинь? Медленную смерть империи в течение следующего столетия или, если нам будет сопутствовать удача, можем поставить ее на верный путь за неделю.

– То есть за несколько кровавых лет.

– Самое большее – месяцев.

– Вспомните предыдущее восстание против Триумвирата. Сколько трупов валялось на ступенях Небесного дворца?

– Этого больше не случится, – сказал Вайшра.

– Почему?

– Потому что у нас есть она. – Вайшра кивнул в сторону Рин.

Тсолинь с опаской покосился на нее.

– Бедное дитя, – сказал он. – Мне так жаль.

Рин вытаращилась на него, не понимая, о чем он.

– И время на нашей стороне, – быстро продолжил Вайшра. – Ополчение разбито Федерацией. Оно не сразу соберется с силами. И оборону восстановить быстро не получится.

– Но все же даже в лучшем случае Дацзы контролирует северные провинции, – сказал Тсолинь. – Лошадь и Тигр никогда от нее не отступятся. На ее стороне Чан Энь и Цзюнь. Этого ей вполне достаточно.

– Цзюнь не станет сражаться, зная, что ему не победить.

– Но он может и победить. Или вы считаете, что сумеете выиграть войну одними лишь угрозами?

– Если я получу вашу поддержку, мы завершим войну за несколько дней, – нетерпеливо заявил Вайшра. – Вместе мы возьмем под контроль побережье. Каналы – мои. А восточный берег – ваш. Наш объединенный флот…

Тсолинь поднял руку.

– Мои люди сражались уже на трех войнах, и каждый раз при новом правителе. А теперь получили первую возможность долго жить в мире. Вы же хотите привести к их порогу гражданскую войну.

– Гражданская война и так назревает, признаете вы это или нет. Я лишь подстегиваю неизбежное.

– Мы можем и не пережить это неизбежное, – печально сказал Тсолинь. В его глазах читалась тоска. – Мы слишком многих потеряли в Голин-Ниисе, Вайшра. Мальчишек. Вы знали, что́ командиры приказали солдатам накануне осады? Им велели написать письма домой. Сказать родным, что они их любят. И что не вернутся. Генералы отобрали самых сильных и быстрых солдат, чтобы те доставили письма, ведь от их присутствия на стенах все равно ничего бы не изменилось.

Он встал.

– Я говорю «нет». Мы еще не оправились от шрамов Опиумной войны. Не просите нас опять проливать кровь.

Вайшра схватил Тсолиня за руку.

– В таком случае, вы будете соблюдать нейтралитет?

– Вайшра…

– Или выступите против меня? Мне следует ждать, когда Дацзы подошлет ко мне убийц?

Тсолинь поморщился.

– Я ничего не знаю. И никому не помогаю. Оставим это как есть, хорошо?

– Мы просто позволим ему уйти? – спросила Рин, когда они отошли на достаточное расстояние.

Резкий смех Вайшры ее удивил.

– Думаешь, он доложит императрице?

Рин это казалось очевидным.

– Ясно же, что он не с нами.

– Но будет. Он боится войны. Из-за грозящих провинции опасностей. Но столкнувшись с выбором между войной и уничтожением, он быстро выберет сторону. И я его потороплю. Приведу войну в его провинцию. Тогда у него не будет другого выхода, и подозреваю, ему прекрасно это известно.

Вайшра снова ускорил шаг. Рин едва за ним поспевала.

– Вы разозлились, – догадалась она.

Нет, он был в бешенстве. Она видела это по ледяной ярости в глазах и негнущейся спине. В детстве она научилась различать, когда чье-то настроение становится опасным.

Вайшра не ответил.

Она остановилась.

– А другие наместники? Они тоже отказались, верно?

– Они пока не решились, – ответил Вайшра, немного помолчав. – Еще слишком рано судить.

– Они вас выдадут?

– Они слишком мало знают о моих планах, чтобы их выдать. Они могут сказать Дацзы, только что я ею недоволен, а это ей и без того известно. Но сомневаюсь, что им хватит духа сказать даже это, – презрительно заявил Вайшра. – Они же просто овцы, будут молча наблюдать в ожидании, чья возьмет, и тогда поддержат того, кто может их защитить. До той поры они нам и не понадобятся.

– А Тсолинь вам нужен.

– С Тсолинем мы стали бы гораздо сильнее, – признал он. – Он бы сместил баланс сил. Теперь начнется настоящая война.

– И мы проиграем? – не могла удержаться от вопроса Рин.

Вайшра молча бросил на нее взгляд. А потом опустился перед ней на колени, положил руки ей на плечи и посмотрел так пристально, что Рин съежилась.

– Нет, – тихо произнес он. – У нас есть ты.

– Вайшра…

– Ты станешь копьем, которое свалит империю, – торжественно заявил он. – Ты победишь Дацзы. Ты задашь войне направление, и тогда у наместников южных провинций не останется выбора.

От его напряженного взгляда Рин стало не по себе.

– А если у меня не получится?

– Получится.

– Но…

– Получится, потому что я тебе приказываю. – Он крепче сжал ее плечи. – Ты мое самое сильное оружие. Не разочаруй меня.

Глава 9

Рин представляла Осенний дворец скопищем угловатых абстрактных форм, каким он выглядел на картах. Но настоящий Осенний дворец оказался святилищем красоты, словно сошедшим с картины. Повсюду буйствовали цветы. Кружева белых цветов сливы и персиков в саду, кувшинки и лотосы в прудах и протоках. Само здание состояло из богато украшенных церемониальных ворот, массивных мраморных колонн и обширных павильонов.

Но несмотря на все красоты, тишина во дворце настораживала. А жара подавляла. Дорожки выглядели так, будто их ежечасно подметают невидимые слуги, но Рин слышала жужжание вездесущих мух, словно они почуяли запах гнили, которую никто еще не заметил.

Будто под прекрасным фасадом дворец прятал что-то отвратительное, а аромат цветущих лилий скрывал нечто, находящееся в последней стадии разложения.

Может, у нее просто разыгралась фантазия. Дворец был поистине прекрасным, а она ненавидит это место из-за того, что он стал пристанищем для трусов. Это было убежище, и живые прятались здесь, пока в Голин-Ниисе разлагались трупы. Вот что ее разъяряло.

Эриден ткнул копьем ей в поясницу.

– Опусти глаза.

Рин поспешила подчиниться. Она притворялась пленницей Вайшры – руки связаны за спиной, на лице железный намордник, плотно сжимающий нижнюю челюсть. Она с трудом могла говорить, разве что шепотом.

Рин не пришлось делать вид, что она напугана. Она и в самом деле была в ужасе. По крови растеклись тридцать грамм опиума, но и они не могли успокоить. Лишь усиливали паранойю, хотя сердце билось медленно, а она чувствовала себя так, будто парит в облаках. Разум бешено работал, но тело едва шевелилось – хуже комбинации не придумаешь.

На заре Рин, Вайшра и капитан Эриден прошли под арками ворот девяти концентрических кругов Осеннего дворца. У каждых ворот слуги обыскивали на предмет оружия. У седьмых ворот их обшарили так тщательно, что Рин удивилась, почему не раздели догола.

У восьмых ворот императорский гвардеец остановил ее и проверил зрачки.

– Она приняла дозу перед утренней сменой вахты, – сообщил Вайшра.

– Пусть даже и так, – ответил гвардеец и приподнял подбородок Рин. – Открой глаза.

Рин подчинилась, стараясь не дергаться, когда он раздвинул ей веки.

Довольный осмотром гвардеец посторонился и дал им пройти.

Рин последовала за Вайшрой в тронный зал, стук каблуков по мраморному полу был таким тихим, словно они ступали по воде озера.

Богатое убранство внутренней палаты расплывалось и кружилось в одурманенной опиумом голове Рин. Она прищурилась и постаралась сосредоточиться. Стены были расписаны замысловатыми символами – от пола до потолка, где они сливались в круг.

Пантеон, поняла Рин. Прищурившись, она различила богов – жестокого и проказливого Бога-Обезьяну, яростного и величественного Феникса…

Странно. Красный император ненавидел шаманов. Усевшись на трон в Синегарде, он велел убить монахов и сжечь монастыри.

Но возможно, его ненависть не простиралась на богов. Может, его лишь возмущало, что он не способен получить такую же власть.

Девятые ворота вели к залу совета. Проход перегородила личная гвардия императрицы – солдаты в позолоченных доспехах.

– Никаких сопровождающих, – объявил капитан гвардии. – Императрица не желает, чтобы в зале совета толпилась чужая охрана.

На лице Вайшры мелькнуло раздражение.

– Императрица могла бы сообщить об этом заранее.

– Императрица оповестила всех, кто живет во дворце, – самодовольно заявил капитан. – А вы отклонили ее приглашение.

Рин решила, что Вайшра возмутится, но он лишь повернулся к Эридену и велел ему подождать снаружи. Тот поклонился и вышел, оставив их без охраны и оружия в самом сердце Осеннего дворца.

Но они были не вполне в одиночестве. В эту минуту по подземным водным каналам к центру города пробирались цыке. Агаша окружил их головы воздушными пузырями, чтобы они могли проплыть многие мили без воздуха.

Цыке уже не раз использовали этот метод проникновения. Сейчас их задача – привести подкрепление, если переворот окончится провалом. Бацзы и Суни займут позиции рядом с залом совета и при необходимости вломятся внутрь и вытащат Вайшру. Пост Кары будет на крыше самого высокого павильона – для дистанционной поддержки. А Рамса с помощью своих взрывоопасных сокровищ из водонепроницаемого мешка посеет хаос, где сочтет нужным.

Все это немного успокаивало Рин. Если они не захватят Осенний дворец, то хотя бы взорвут.

В зале совета Вайшру и Рин встретила тишина.

Наместники повернулись, разглядывая Рин с удивлением, любопытством и отвращением. Глаза шарили по ее фигуре, останавливаясь на руках и ногах, оценивая рост и сложение. Но заглядывать в глаза они избегали.

Рин было не по себе. Ее рассматривали, как корову на базаре.

Первым заговорил наместник провинции Бык. Рин узнала его по Хурдалейну и удивилась, что он до сих пор жив.

– И из-за этой девчонки вы задержались на несколько недель?

– Время потребовалось для поисков, но не для поимки, – хмыкнул Вайшра. – Она прибилась к Анхилууну. Первой ее заполучила Муг.

– Королева пиратов? – удивился наместник провинции Бык. – И как вам удалось схватить девчонку?

– Выменял у Муг на то, что ей больше по вкусу, – объяснил Вайшра.

– Зачем вы привезли ее сюда живой? – спросил человек, стоящий по другую сторону стола.

Рин повернула голову и чуть не подпрыгнула от удивления. С первого взгляда она не узнала наставника Цзюня. Он отрастил бороду, а в волосах появились седые пряди, которых не было до войны. Но в чертах лица бывшего наставника по боевым искусствам читалось все то же высокомерие, как и отвращение к Рин.

Он покосился на Вайшру.

– Измена заслуживает смертной казни. А она слишком опасна, чтобы держать ее в живых.

– Не торопитесь, – вмешался наместник провинции Лошадь. – Она еще может пригодиться.

– Пригодиться? – переспросил Цзюнь.

– Она ведь последняя из своего племени. Глупо просто выкинуть такое оружие.

– Оружие полезно, только когда вы умеете с ним обращаться, – возразил наместник провинции Бык. – А приручить эту зверушку не так-то просто.

– А что с ней не так? – Наместник провинции Петух подался вперед, чтобы получше ее рассмотреть.

Рин ждала встречи с этим наместником по имени Гун Таха. Они же выходцы из одной провинции. Говорят на одном диалекте, а его кожа почти так же темна. На «Неумолимом» поговаривали, что Таха вот-вот присоединится к сторонникам республики. Но если близость их происхождения что-то и значила, Таха этого не показал. Он разглядывал ее с тем же опасливым любопытством, с каким смотрят на тигра в клетке.

– У нее диковатый взгляд, – продолжил он. – Наверное, это результат мугенских экспериментов?

«Я здесь, – хотелось огрызнуться Рин. – Хватит говорить обо мне, как будто меня здесь нет».

Но Вайшра хотел, чтобы она была покорной. Велел притвориться дурочкой.

– Все гораздо проще, – заявил Вайшра. – Она же просто спирка, сорвавшаяся с поводка. Вы же помните, каковы спирцы.

– Когда мои псы подхватывают бешенство, я от них избавляюсь, – сказал Цзюнь.

– Но девочки – не псы, Лоран, – раздался с порога голос императрицы.

Рин замерла.

Су Дацзы сменила церемониальный наряд на военную форму. Нефритовые латы на плечах и длинный меч за поясом. Это выглядело посланием. Она не только императрица, но еще и главнокомандующий никанского ополчения. Однажды она уже завоевала империю. И снова это сделает, если понадобится.

Когда императрица провела пальцами по наморднику, Рин постаралась дышать ровнее.

– Осторожней, – предупредил Цзюнь. – Она кусается.

– В этом я не сомневаюсь. – Голос Дацзы звучал почти безучастно. – Она сопротивлялась?

– Пыталась, – ответил Вайшра.

– Видимо, были жертвы.

– Не так много, как может показаться. Она ослабла. Опиум ее доконал.

– Конечно, – изогнула губы Дацзы. – Спирцы всегда имели к нему склонность.

Она погладила Рин по голове.

Рин сжала руки в кулаки.

«Успокойся, – напомнила она себе. – Опиум еще действует».

Она попыталась вызвать огонь, но ощутила только что-то вроде окоченения в затылке.

Дацзы долго не сводила с нее взгляда. Рин замерла, в ужасе от того, что императрица может сейчас же увести ее, о чем предупреждал Вайшра. Но еще слишком рано. Если Рин останется наедине с Дацзы, в лучшем случае она сумеет сжать кулаки и несколько раз дернуться в сторону императрицы.

Но Дацзы лишь улыбнулась, покачала головой и повернулась к столу.

– Нам многое нужно обсудить. Начнем?

– А что с девчонкой? – спросил Цзюнь. – Ее нужно поместить в камеру.

– Конечно. – Дацзы бросила в сторону Рин ядовитую улыбку. – Но мне нравится смотреть, как она потеет.

Следующие два часа стали самыми медленными в жизни Рин.

Удовлетворив любопытство, наместники снова сосредоточились на многочисленных проблемах в экономике, сельском хозяйстве и политике. Третья Опиумная война опустошила почти каждую провинцию. Солдаты Федерации разрушили все крупные города, которые занимали, подожгли обширные поля с зерновыми, стерли с лица земли целые деревни. Массы беженцев изменили численность населения по всей стране. Чтобы совладать с такой катастрофой, требовались усилия единого руководства, а совет из двенадцати наместников уж точно не был един.

– Обуздайте своих людей, – пробурчал наместник провинции Бык. – Пока мы ведем этот разговор, границы моей провинции пересекают тысячи человек, а разместить их негде.

– И что прикажете делать, поставить охрану на границе? – Голос наместника провинции Заяц был колючим и резким, и Рин вздрагивала каждый раз, когда он говорил. – Половина моей провинции затоплена, и у нас нет запасов провизии, чтобы пережить зиму.

– Как и у нас, – отозвался наместник провинции Бык. – Отправьте их в другое место, иначе у нас начнется голод.

– Мы могли бы принять некоторое количество беженцев из провинции Заяц, – предложил наместник провинции Собака. – Но они должны предъявить документы.

– Документы? – повторил наместник провинции Заяц. – Родные деревни этих людей сожжены, а вы просите документы? Ну да, конечно, когда дом начинает полыхать, первым делом человек хватает…

– Мы не можем принять всех. Моим подданным так же не хватает ресурсов, как и…

– Ваша провинция – степь да пустоши, места предостаточно.

– Места хватает, но еды маловато. И кто знает, что ваши люди принесут с собой через границу…

Рин с трудом верила, что этот совет, если его можно так назвать, и в самом деле управляет империей. Она знала, как часто наместники воюют друг с другом за ресурсы, торговые пути, а иногда и за лучших выпускников академии Синегарда. И знала, что трещины между ними будут расширяться, после Третьей Опиумной войны положение только усугубилось.

Но она и не предполагала, что все настолько плохо.

Наместники часами ругались и скандалили из-за таких пустяков, о которых и беспокоиться-то не стоило. А она стояла в уголке, потея под цепями, в ожидании, когда Дацзы ей займется.

Но императрица, похоже, не торопилась. Эриден был прав – она явно наслаждалась, играя с жертвой, прежде чем ее сожрать. С довольным лицом она сидела во главе стола. Время от времени поглядывала на Рин и подмигивала ей.

Что задумала Дацзы? Она ведь наверняка знает, что в конце концов опиум перестанет действовать. Почему она тянет время?

Неужели она хочет сражаться?

От беспокойства у Рин кружилась голова и бурчало в желудке. Но ей оставалось лишь стоять и ждать.

– А что насчет провинции Тигр? – спросил кто-то.

Все повернулись к пухлому мальчишке, положившему локти на стол. Юный наместник провинции Тигр ошеломленно и испуганно огляделся, дважды моргнул и оглянулся через плечо в поисках помощи.

Его отец погиб в Хурдалейне, и теперь провинцией правили генералы и советник, а значит, на самом деле власть в провинции принадлежала Цзюню.

– Мы внесли немалый вклад в войну, – сказал Цзюнь. – Много месяцев истекали кровью в Хурдалейне. Погибли тысячи. Нам нужно время, чтобы залечить раны.

– Да бросьте, Цзюнь. – Сидящий в дальнем конце комнаты высокий мужчина отхаркнул на стол комок мокроты. – В провинции Тигр полно пахотной земли. Можно и поделиться благами.

Рин поморщилась. Видимо, это новый наместник провинции Лошадь – генерал Чан Энь, он же Волчатина. Рин немало о нем рассказывали. Чан Энь когда-то был командиром дивизии, в начале Третьей опиумной войны он сбежал из мугенского лагеря для военнопленных и стал разбойником, а пока прежний наместник вместе со своей армией оборонял Хурдалейн, быстро завладел северной провинцией Лошадь.

Ели в его отряде все подряд. Волчатину. Трупы с обочин дорог. По слухам, его сподвижники платили хорошие деньги за живых младенцев.

Прежний наместник погиб, войска Федерации живьем содрали с него кожу. Его наследники оказались слишком слабы или слишком юны, чтобы бросить вызов Чану Эню, и бандита признали фактическим правителем.

Чан Энь заметил взгляд Рин, осклабился и медленно облизал верхнюю губу толстым черным языком.

Она подавила дрожь и отвернулась.

– Большая часть пахотной земли у побережья уничтожена цунами и выпавшим пеплом. – Цзюнь устремил на Рин полный отвращения взгляд. – Спирка постаралась.

Рин ощутила укол вины. Но либо так, либо допустить уничтожение страны Федерацией. Она больше не размышляла над этим. Она бы не смогла жить дальше, если бы не считала, что оно того стоило.

– Вы не можете всучить всех своих беженцев мне, – сказал Чан Энь. – Города уже кишат ими. Ни минуты покоя от их воплей с требованием предоставить кров, причем задарма.

– Так заставьте их работать, – холодно отозвался Цзюнь. – Пусть строят дороги и дома и заработают себе на прокорм.

– И чем же их кормить? Если они начнут голодать, виноваты будете вы.

Рин отметила, что больше всех говорили наместники северных провинций – Бык, Коза, Лошадь и Собака. Тсолинь подпер ладонями подбородок и молчал. Наместники с юга, сидевшие в дальнем конце зала, в основном помалкивали. Именно они больше всех пострадали от войны и потеряли много солдат, а значит, имели меньше рычагов влияния.

Во время перепалки Дацзы сидела во главе стола и слушала, а говорила редко. Она наблюдала за остальными, изогнув одну бровь слегка выше другой, словно присматривала за детьми, которые постоянно умудряются ее разочаровать.

Прошел еще час, но совет так ничего и не решил, не считая скупого жеста наместника провинции Тигр – отправить шесть тысяч кетти¹ провизии в помощь переполненной беженцами провинции Бык, да и то лишь в обмен на тысячу фунтов соли. Учитывая, что ежедневно от голода умирали тысячи беженцев, это была капля в море.

– Почему бы нам не сделать перерыв? – Императрица встала из-за стола. – Мы так ни к чему и не пришли.

– Почти ничего не решили, – согласился Тсолинь.

– И империя не рухнет, если мы прервемся, чтобы перекусить. Остудите головы, господа. Могу я предложить вам принять радикальное решение, пойдя на компромисс? – Дацзы повернулась к Рин. – А я пока что прогуляюсь по саду. Рунин, а тебе пришло время отправиться в камеру, верно?

Рин окаменела. Она не могла удержаться и в панике бросила взгляд на Вайшру.

Он смотрел вперед с бесстрастным лицом и не встречаясь с ней взглядом.

Момент настал. Рин расправила плечи и покорно склонила голову. Императрица улыбнулась.

Рин и императрица вышли не через тронный зал, а по узкому заднему проходу. Коридору для прислуги. По пути Рин слышала под полом журчание воды по ирригационным трубам.

После начала заседания совета прошло несколько часов. Цыке уже должны занять позиции во дворце, но даже эта мысль не особенно ободряла. Сейчас она осталась наедине с императрицей.

Но по-прежнему не может вызвать огонь.

– Уже утомилась? – спросила Дацзы.

Рин не ответила.

– Мне хотелось, чтобы ты понаблюдала за наместниками во всей красе. Кучка балаболов, правда?

Рин сделала вид, что не расслышала.

– А ты не особо разговорчива, да? – Дацзы оглянулась через плечо. Взгляд скользнул по наморднику. – Ах, ну конечно. Давай снимем эту штуковину.

Тонкими пальцами она взяла намордник с двух сторон и легонько потянула.

– Так лучше?

Рин молчала. «Не позволяй ей втянуть тебя в разговор, – предупреждал Вайшра. – Будь настороже и дай ей выговориться».

Рин нужно было только еще несколько минут потянуть время. Она уже чувствовала, как заканчивается действие опиума. Зрение становилось четче, ноги и руки без задержки подчинялись командам. Пусть Дацзы продолжает болтать, пока Феникс не ответит на призыв. И тогда Рин спалит Осенний дворец дотла.

– Алтан был таким же, – размышляла вслух Дацзы. – Знаешь, в первые три года, когда он жил среди нас, мы считали его немым.

Рин чуть не споткнулась о каменную плиту пола. Дацзы шла дальше как ни в чем не бывало. Рин плелась за ней, пытаясь совладать с собой и сохранять спокойствие.

– Печально было услышать о его гибели. Он был хорошим командиром. Одним из лучших.

«И ты его убила, тварь».

Рин потерла ладони в надежде высечь искру, но по-прежнему не находила путь к Фениксу.

Еще чуть-чуть.

Дацзы вела ее к клочку свободного пространства рядом с комнатами для прислуги.

– Красный император построил в Осеннем дворце сеть туннелей, чтобы при необходимости он мог ускользать и появляться в любой комнате. Правитель империи не чувствовал себя в безопасности даже в собственной постели.

Дацзы остановилась около колодца и с силой надавила на крышку, упершись ногой в каменный пол. Крышка с громким скрежетом отъехала в сторону. Императрица выпрямилась и вытерла руки об одежду.

– Следуй за мной.

Рин залезла в колодец. В его стенки была встроена узкая спиральная лестница. Дацзы подняла руку и закрыла крышку над их головами, так что они остались в кромешной тьме. Руку Рин обвили ледяные пальцы. От неожиданности она подскочила, но Дацзы только крепче сжала пальцы.

– Здесь очень легко заблудиться, если никогда прежде не была внизу. – Голос Дацзы раскатился эхом по подземелью. – Держись ближе ко мне.

Рин считала повороты – пятнадцать, шестнадцать, но вскоре потеряла представление о том, где они, несмотря на тщательно запечатленную в памяти карту. Как далеко они от зала совета? Сумеет ли она вызвать огонь в подземелье?

Еще через несколько минут они снова вылезли на поверхность в саду. Внезапная вспышка цвета вызывала дезориентацию. Рин моргала, всматриваясь в яркие пятна лилий, хризантем и сливовых деревьев, посаженных группами между рядами скульптур.

Судя по расположению стен, это был не императорский сад. Императорские сады были круглыми, а этот – в форме шестиугольника. Частный дворик.

Его не было на карте. Рин понятия не имела, где находится.

Она шныряла взглядом вокруг, оценивая пути отхода, просчитывая вероятные траектории и движения предстоящей схватки, отмечая предметы, которые можно использовать как оружие, если она не сумеет вовремя вызвать огонь. Молодая поросль деревьев выглядела слишком хилой, но в крайнем случае можно отломить ветку в качестве дубинки. Лучше всего припереть Дацзы к дальней стене. Если не найдется ничего более подходящего, можно размозжить ей голову булыжником из мощения.

– Великолепно, правда?

Рин поняла, что Дацзы ждет от нее ответа.

Если она вступит с императрицей в разговор, то шагнет прямиком в западню. Вайшра и Эриден много раз предупреждали, как ловко Дацзы умеет манипулировать, как умеет внедрить в голову нужные мысли.

Но Дацзы надоест говорить, если Рин все время будет молчать. А единственный способ оттянуть время – это подогревать интерес императрицы к игре с добычей. Рин придется поддерживать разговор, пока к ней не вернется способность вызывать огонь.

– Наверное, – сказала она. – Я не ценительница прекрасного.

– Уж конечно. Ты же получила образование в Синегарде. Там одни грубые ценители утилитарности. – Дацзы положила руки на плечи Рин и медленно развернула ее, показывая сад. – Скажи мне вот что. Это место кажется тебе новым?

Рин огляделась. Да, все выглядит новым. Яркие здания Осеннего дворца пусть и построены в древнем стиле Красного императора, но не несли на себе следов времени. Камни гладкие и ровные, деревянные столбы сверкали свежей краской.

– Пожалуй. А разве нет?

– Идем со мной.

Дацзы двинулась к небольшой калитке в дальней стене, распахнула ее и поманила Рин.

Другая половина сада выглядела растоптанной гигантским каблуком. Стена обрушилась по центру, словно от пушечного выстрела. Статуи разметало по переросшей траве, осколки мраморных рук и ног валялись под гротескными углами.

Это не выглядело естественным старением. И не было результатом плохого ухода. Кто-то сюда вторгся.

– Я думала, Федерация не добралась до Лусана, – сказала Рин.

– Это сделала не Федерация. Развалины здесь уже семьдесят лет.

– Тогда кто…

– Гесперианцы. Историки вечно твердят о Федерации, а наставники Синегарда покрывают первых колонизаторов. Никто не желает вспоминать, как началась Первая опиумная война. – Дацзы пнула ногой голову статуи. – Как-то осенью, семьдесят лет назад, гесперианский генерал поднялся по Мурую и пробился до самого Лусана. Он разорил дворец, полил маслом и сплясал на пепелище. В тот вечер Осенний дворец перестал существовать.

– Тогда почему вы не отстроили эту часть сада?

Рин огляделась. На траве лежали грабли, до них можно дотянуться. Через столько лет они, разумеется, затупились и проржавели, но можно использовать как палку.

– Чтобы осталось напоминание, – ответила Дацзы. – Чтобы помнить о нашем унижении. Помнить, что от союза с Гесперией не стоит ждать ничего хорошего.

Рин не задержалась взглядом на граблях, иначе Дацзы заметила бы. Но тщательно запечатлела в памяти их расположение. Острый конец был направлен в сторону Рин. Если подобраться поближе, достаточно наступить, и они окажутся в руках. Если только трава не слишком отросла… Но ведь это всего лишь трава, если нажать посильнее, проблем не будет…

– Гесперианцы всегда намеревались вернуться, – сказала Дацзы. – Мугенцы ослабили страну, используя западное серебро. Для нас лицо угнетателя – это Федерация, но гесперианцы и болонцы, Альянс западных стран, – вот кто реально у руля. Вот кого следует опасаться.

Рин слегка переместилась, чтобы левая нога оказалась ближе к граблям.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Не изображай дурочку, – резко вскинулась Дацзы. – Я знаю, что задумал Вайшра. Он хочет развязать войну. Я же пытаюсь показать, что он неправ.

Пульс Рин участился. Вот оно. Дацзы разгадала ее намерения, и придется драться, пусть даже Рин еще не может вызвать огонь, нужно как-то добраться до граблей…

– Прекрати, – приказала Дацзы.

Рин замерла, мышцы болезненно окоченели, словно от малейшего движения могли рассыпаться. Нужно подготовиться к схватке. Хотя бы пригнуться. Но тело почему-то застыло, словно разрешение императрицы требовалось даже для дыхания.

– Мы не закончили разговор, – сказала Дацзы.

– А я закончила слушать, – прошипела Рин сквозь зубы.

– Успокойся. Я привела тебя сюда не для того, чтобы убить. Ты ценный актив, а у меня их осталось немного. Было бы глупо от тебя избавляться. – Дацзы шагнула к ней, и они оказались лицом к лицу. Рин тут же отвела взгляд. – Ты борешься не с тем врагом, дорогуша. Неужели не видишь?

На шее Рин выступили бусинки пота. Она попыталась освободиться от хватки Дацзы.