Kitabı oku: «Древний Рим. Имена удовольствий», sayfa 12
Глава 15. Изменчивы объятия Фортуны
Воздух над нами чист и звонок,
В житницу вол отвез зерно,
Отданный повару, пал ягненок,
В медных ковшах играет вино.
Что же тоска нам сердце гложет,
Что мы пытаем бытие?
Лучшая девушка дать не может
Больше того, что есть у нее…
Н. Гумилев
Наступили благодатные дни. Первое время мы с Гаем не расставались более чем на полчаса, нам нравилось быть вместе, даже просто молчать и лежать рядышком, отдыхая от ласки. В телесной любви мы перепробовали все, что нравилось нам обоим, узнали друг друга полностью – и это было нам по душе.
Мы вместе спали, вместе купались и садились за стол, гуляли во дворе, и даже когда Гай тренировался с Кромихом, я сидела где-то поблизости, искоса поглядывая на мужчин.
Отлично понимая, что ведутся лишь игровые бои, я все равно волновалась за своего «генерала». Кромих был великолепен и, сказать по секрету, мне кажется, в реальном бою он мог Гая одолеть, недаром год назад считался одним из лучших гладиаторов Рима. Разве что Дакос сравнился бы с ним…
Мысли о бывшем рабе ни с того ни с сего порой забредали в голову, хотя я усердно их отгоняла. Иногда начинало казаться, что фракиец напустил на меня какие-то «шаманские» чары, чтобы "добрая госпожа" не забывала его, но я легко отвлекалась на разные сюрпризы и подарки консула. А их было немало…
У меня появилась своя комната и в личном распоряжении была рабыня Аннея. Уже через пять минут после знакомства я поинтересовалась, не домогался ли ее хозяин, но получила отрицательный ответ, который меня порадовал и успокоил.
Из дома Клодия принесли кое-какие старые вещи, особенно я настояла на своих папирусных записях, решила продолжать путевые заметки даже будучи в ранге консульской супруги, надеюсь, впереди еще много интересного.
Оказалось, что с финансами у Гая все в порядке, и он даже не знает, на что тратиться, так как привык к простой походной жизни. Я решила помочь ему в этом сложном вопросе и заверила, что деньги могут очень украсить нашу жизнь: преобразовать жилище, разнообразить садовый ландшафт, усладить взоры мужчины нарядами и украшениями на теле возлюбленной. Так, у меня прибавилось красивой одежды лучшего качества из хлопка, шелка, льна и тончайшей шерсти.
Гай распорядился выдать мне увесистый кошелек на разнообразные женские нужды. Я округлила глаза, обнаружив, что в нем не пригоршни мелких ассов и денариев, а полновесные сестерции и золотые ауреусы.
Да продлит Юпитер годы щедрых мужчин!
Да будут они почивать на лаврах, окруженные лаской и уважением благодарных женщин!
Ave!
Ближе к вечеру второго дня, через дыру в заборе мы посетили усадьбу Клодия или точнее, уже мою усадьбу. Такой способ оказаться на территории моего нового владения Гай признал почти неприличным, мол, хозяйке не подобает лазить по кустам, но я решила вопрос в пользу быстроты попадания в нужное место.
И, кстати, напомнила консулу, что именно таким образом он когда-то подкрался ко мне поближе, тогда я свалилась с гамака и почти отдалась гостю прямо на земле. Мы вспомнили тот забавный момент и вдоволь посмеялись, а потом Гай прижал меня к стволу дерева и закрыл рот поцелуем, а я безо всякого смущения удостоверилась, что его «гладиус» снова готов к бою…
Мне никогда прежде не приходилось заниматься любовью в положении стоя лицом к мужчине, это было весьма необычно. Я смотрела в потемневшие глаза Гая и чувствовала его внутри, пока волны удовольствия не накрыли нас обоих.
Кажется, старый плут Мапроник за нами подглядывал, потому что слишком шустро выскочил нам навстречу, когда мы подошли к дому, и очень уж спешил угодить. А-а-а… ведь я же теперь его новая госпожа! Вот в чем причина такой бесподобной прыти!
Мапроник рассказал, что Оливия забрала Клодия к себе, – они уехали в ее паланкине весьма довольные друг другом. Я искренне порадовалась, наконец-то Фортуна улыбнулась и поэту. Лишь бы не прозевал вновь свое счастье, пусть только на сей раз оно продлиться подольше, если уж этой паре не суждено быть вместе до конца дней своих.
Я гуляла по своему дворику, замирая от восторга: «Мое, это все теперь мое, благодаря Гаю! Никто не выгонит нас с поэтом с чудесной древнеримской усадьбы, только вот, на что бы мы жили, не возьми нас под свою опеку консул Каррон и Оливия Котта…» Получается, без друзей и покровителей в любую эпоху не обойтись.
Если в мое современное время женщина могла получить образование и работу, сама себя худо-бедно обеспечивать, то здесь я могу только на благосклонность мужа рассчитывать, а непрактичный рассеянный Клодий волей – неволей зависит от настроения взбалмошной немолодой женщины, у которой находится на содержании.
Я чуточку загрустила от таких дум, но решила не уступать печали и помечтать, как украшу домик, разведу прелестный сад с розами, велю построить качели и… детскую площадку. У нас с Гаем обязательно будут дети, он сказал, что в обрадуется такой новости, потому как давно уже готов стать отцом. И я полностью разделяю его убеждения.
Так проходили дни…
* * *
За две недели я привыкла просыпаться рядом с Гаем, но сегодня пришедшая на мой зов Аннея сообщила, что консул рано уехал в город по важным делам. Я, конечно, понимала, что Гай не может взять отпуск надолго, но сбегать от меня вот так, даже не разбудив… Очень странно.
Я бы его проводила, правда, блинчики самой печь не обязательно, в доме хватает слуг, но просто поцеловать любимого мужчину перед уходом на работу мне хотелось.
До обеда я пыталась найти себе занятие в комнатах и во дворе, растормошила Артика на интервью и тщательно переписала парочку прошлых текстов. Гай не возвращался… Тогда я заскучала и решила отправиться в город, жаль, Кромиха консул забрал с собой, с чернокожим великаном всегда можно запросто перекинуться парой слов.
Несмотря на то, что Игар – распорядитель дома, предлагал мне лектику, то есть легкий портшез-паланкин, который должны были нести четверо дюжих сарматов, я решила прогуляться пешком. Взяла с собой Элиава за компанию и двух человек охраны, навязанных тем же Игаром. А еще при мне был мешочек с деньгами, и я весело расписывала молодому греку, что на сей раз ни в чем не буду себе отказывать.
Мы заглядывали во все лавочки по пути и теперь-то нас встречали, как дорогих гостей. Мой внешний вид и солидная охрана, гордо шагающая по пятам, свидетельствовали о том, что я вполне знатная и состоятельная матрона. У меня не хватило бы рук, чтобы нести все покупки, но к счастью, со мной были двое рослых мужчин, причем один бывший легионер Гая, «списанный из армии» после тяжелого ранения. Его имя было Кассий.
Я накупила всяческих индийских благовоний и ароматных смесей из Греции. Основой для их приготовления служило оливковое масло с добавлением растительных вытяжек: розы, шалфея, ириса, можжевельника и магнолии. Хочу продолжать эксперименты с массажем – очень уж они полюбились моему консулу.
Также я выбрала несколько кусков муслина и шелка благородных оттенков, из них мне сошьют новые паллы – домашние платья. Хорошо бы еще обновить выходной гардероб образцами моды двадцать первого века и в таком виде показаться у Оливии, вот удивится местный бомонд. А также я приобрела украшения для волос, зеркала и гребни, разнообразные дамские безделушки…
Потом мы отдыхали на Центральном Форуме, рассеянно прислушивались к разговорам в толпе, окружавшей эмоционального оратора. Люди все прибывали, их лица становились сердитыми и даже испуганными по мере того, как они обменивались репликами между собой.
– О чем они там спорят, Элиав? – лениво спросила я, любуясь рострумом ближайшей колонны.
Юноша возвратился с тревожными новостями:
– Восстание рабов охватило Сицилию и часть Кампаньи. Сенат негодует, ведь Плавту не удалось остановить мятежников, – две манипулы его легиона были позорно разбиты. Никто не ожидал, что беглые рабы так хорошо организованы и вооружены. Среди них множество прекрасно подготовленных бойцов. Они освободили пару гладиаторских школ и один за другим берут города Кампаньи, грозясь полностью захватить провинцию и пойти на Рим.
– Безумцы! – бывший легионер Кассий возмущенно сжал кулаки, продолжая свою гневную речь:
– Они хотят поставить на колени победителей Африки и Азии, властителей Срединного моря?! Клянусь волоском из бороды Марса, грязных рабов ждут кресты вдоль дорог и вороны будут клевать их мутные глаза под зубовный скрежет!
Я вздрогнула, живо представив себе такую жуткую картину. Кассий не унимался:
– Эх, если бы меня пощадил Громовержец, и я мог сражаться как прежде, под началом Каррона, мы бы за один день разгромили сборище отродья, даже не запачкав свои знамена.
Меня охватил озноб недоброго предчувствия:
– А вы думаете, Гая могут отправить подавлять это восстание?
От волнения я даже перешла на "вы". Кассий казался гораздо старше меня и не был рабом. Бывший солдат строго посмотрел в мою сторону единственным глазом:
– Конечно! А кто же еще? Тит Лукреций со своими легионами сейчас охраняет рубежи в Германии, там тоже неспокойно. Плавт разбит и ему не доверят командование, хоть он и рвется восстановить свое доброе имя. Всем известно, что усмирять рабов придется нашему Каррону.
Известно всем, кроме меня, его новоиспеченной невесты… Я закрыла лицо руками, чувствуя, что сейчас разревусь. Гай, вероятно, знал положение дел на юге страны, но даже словом не обмолвился, что может снова попасть на войну. А может, просто не хотел меня тревожить, нам было так хорошо и спокойно вместе.
– Госпожа, не печалься, – успокаивал меня молодой грек, – это не займет много времени, консул вернется с победой и вы сможете готовиться к свадьбе.
Как бы мне хотелось в это верить… Желание продолжать прогулку исчезло, мы и так долго отсутствовали, Гай может ждать нас в усадьбе. И мне еще влетит от него за то, что не сижу дома, ожидая жениха, как положено добродетельной Пенелопе.
И не важно, что мы еще не женаты, это простая формальность, тем более, что в Риме легко развестись, особенно мужчине, который хочет избавиться от надоевшей спутницы жизни, чтобы привести в дом новую подругу.
Вернувшись в дом консула, мне пришлось пережить новую неприятность. Оказывается, Гай Марий полчаса метался по своим комнатам, как разъяренный лев, поскольку вынужден был срочно покинуть город с ответственной миссией, а милая невеста бродит неизвестно где и достойно попрощаться не получится. Так мне передали расстроенные за нас слуги. Мы разминулись с Гаем, и он уехал, не оставив мне даже коротенькой записки. Не догадался или не захотел…
Я готова была волосы на голове рвать от отчаяния, ругала себя на чем свет стоит, но велика ли моя вина? Откуда мне было знать, что сбежавшие рабы грозят спалить Рим и построить тут свою свободную республику, и только мой «генерал» способен подавить мятеж, поскольку теперь империя возлагает на него большие надежды.
Если бы меня вовремя посвятили во все последние новости, я не по городу бы шаталась, а собирала бы Гаю рюкзак в дорогу, ну, или что там у него имеется для походных целей. До любви ли теперь моему полководцу…
Аннея и Артик успокаивали меня, а Элиав стоял рядом, украдкой поглядывал на мою симпатичную молоденькую рабыню. Щеки чувствительного грека заливал румянец, а потом он, немного стесняясь, попросил у меня восковую дощечку, потому что пришли вдруг на ум поэтические строки, и он боялся их позабыть.
Я молча принесла Элиаву письменные принадлежности и маленький бронзовый светильник, пусть сочиняет, глядишь и прославится, чем Муза не шутит. "История знает рабов, достигших порфиры". А способности к сочинительству у Элиава есть.
Так в беспокойстве и пустой суете прошли два дня. Я из дома теперь ни ногой, Гай может неожиданно вернуться. Чтобы уж совсем не захандрить, я пригласила Клодия и Оливию в гости. Однако, раб, посланный с письмом, вернулся ни с чем, скоро выяснилось, что влюбленная чета покинула город, спасаясь от его соблазнов и теперь прячется где-то в деревне. У Оливии несколько домов в окрестностях Рима, куча денег и множество прислуги. Уж эти-то римляне будут жить, как у Венеры за пазухой, что зря о них переживать.
И самое обидное, меня опять никто не известил, словно позабыли о Наталии, словно это так трудно, – накалякать несколько строк на папирусе или выдавить на приглаженном воске. А может, не захотели беспокоить, считая, что у нас с Гаем все хорошо и мы заняты только друг другом.
После полудня третьего дня Артик известил меня, что в дом прибыли гости, а именно, какое-то высокое римское начальство, поскольку одного из них Артик назвал трибуном. Жаль, я так и не выспросила у Гая военную командирскую терминологию, надо было даже записать. Вот теперь гадай, чин трибуна ниже консула… да, кажется, так и есть. Надо бежать к ним, может, передадут весточку от любимого "фельдмаршала".
Я постаралась принять солидный вид и, сдержанно улыбаясь, вышла в гостевую залу, где ожидали двое мужчин. Один держал в руке шлем с алым плюмажем, другой был одет попроще, и выглядел моложе. Я поприветствовала незнакомцев и, с бьющимся сердцем поинтересовалась о цели их визита. Ответил мне более молодой и явно более общительный военный.
– Я вижу перед собой женщину, чье имя Наталия Русса?
Получив мой утвердительный кивок, мужчина продолжил:
– У меня есть сообщение для вас от консула Каррона. Мой консул передает вам привет и просит быть хозяйкой в его доме до победного возвращения в Рим.
Я растерянно хлопала глазами:
– И… это все сообщение? Разве нет письма?
Мужчины хмуро переглянулись, а я всерьез забеспокоилась, не потеряли ли они сей ценный документ. Оказалось, что никакого письма мне Гай Марий не писал, а на словах велел передать, чтобы я сидела тихонько в его особняке, по городу ходила только в сопровождении охраны, на приключения не нарывалась, то есть, вела себя хорошо.
А потом Гай проедется по улицам Рима с триумфом и после торжественной встречи в Сенате завернет на домашний огонек. Меня совершенно не устроил такой расклад.
– Подождите, подождите… А где он сейчас? Очень далеко отсюда? Мы ведь даже не попрощались, это дурная примета. Я хочу видеть Гая Мария…
Молодой мужчина – трибун, чье имя Кастор Орест искренне посочувствовал и попытался объяснить ситуацию:
– Консул и половина его легиона уже на пути к Аквину, где объединятся с остатками армии Плавта. Мы же с претором Марком Фабием двинемся в обход основных сил противника и сомкнем кольцо. На военном совете именно нам поручено начать зачистку севера Кампаньи от грязных мятежников.
Я слушала его рассеянно, я ничего не смыслила в военной тактике, понятия не имела, где находятся захваченные города, а просто желала повидаться с человеком, которого люблю.
– Скажите, я могу поехать с вами? Я только скажу ему пару слов, обниму и вернусь обратно. Я так волнуюсь…
– Это невозможно, госпожа!
Наконец-то подал голос пожилой, осанистый мужчина в ярком плаще.
– Мое имя Марк Гнеций Фабий. Я – претор, и уверяю, что ваше беспокойство не уместно. Великому городу ничего не грозит, даже смешно представить подобное! Женщинам не место на войне, хотя позорно назвать эту летнюю кампанию войной… Скорее усмирением кучки вонючих отбросов. Величию Рима бросают вызов жалкие твари и наша гордость требует отмщения.
Я вроде бы согласилась, решила проявить дипломатию, предложила гостям расположиться в доме и отобедать, но римляне явно спешили. И тогда мне пришлось прибегнуть к последнему доводу:
– Я люблю Гая Мария. Он назвал меня своей невестой, и мы должны были скоро пожениться. Мое сердце изнывает в разлуке с ним и никто меня не остановит. Если вы не поможете, я сама найду провожатых и доберусь до этого… как вы сказали – Аквина? Деньги у меня есть, охрана тоже, я выеду еще до темноты и отправлюсь за вашими легионами туда, где сейчас находится мой дорогой консул. Я уверена, что он обрадуется встрече, тем более, мне есть что ему сообщить. Кажется, я ожидаю ребенка. Надеюсь, это будет мальчик и такое известие воодушевит Гая Мария на скорейшую победу и возвращение под сень родных пенат.
Оба военачальника посмотрели на меня с возросшим интересом. Стоит ли долго объяснять, но уже через час я отправилась вместе с ними по Аппиевой дороге до небольшого поселения в окрестностях Рима, где был разбит лагерь римского войска. Из дома Гая Мария я взяла только одноглазого Кассия и его приятеля, что тоже прежде служил в легионе. Старый домоправитель Игар вообще-то не хотел меня отпускать, но остановить тоже не мог, только почему-то запретил мне брать рабов в эту поездку. Игар смотрел далеко…
Трибун Кастор Орест оказался дружелюбным парнем лет так под тридцать пять, должность свою он получил буквально на днях и еще не успел возгордиться, мы немного пообщались и остались довольны друг другом. Претора Фабия я больше не видела, он простился со мной и занялся своими делами.
А мы с Орестом уже вечерком в палатке подробно обсудили план того, как мне побыстрее добраться до консула Каррона. Дорога до Аквина занимала два дня пути, и я должна была проехать часть этого расстояния с трибуном и его солдатами, а потом Орест двигается дальше, а мне выделит отряд легионеров, которые сопроводят меня до того места, где предположительно должен находиться консул. Я также передам Гаю разные донесения и сводки с полей сражений. Все казалось легко выполнимо…
Ночь я провела в закутке маленькой палатки, спать пришлось на мягкой, отлично выделанной овечьей шкуре, покрывавшей соломенный тюфяк. Одеялом мне служил плащ, которым снабдил заботливый Игар, провожая из дома. Рядом, через полотняную перегородку храпел Кассий, он считал своей миссией охранять и наставлять будущую супругу консула.
Все вокруг шепотом называли меня чуть ли не героиней, ведь невеста полководца отправилась на передовую поддержать своего возлюбленного. А я за день так умаялась в дороге, что заснула, едва коснувшись необычного ложа. Первый раз в жизни я спала в армейской палатке древнеримского образца.
Утро прошло в хлопотах и сборах, я поняла, что римские легионеры очень дисциплинированные и умелые ребята, притом, мастера на все руки, поскольку у каждого с собой кроме оружия и амуниции были при себе строительные инструменты, например топор, серп и даже пила, а также походный котелок. Общий вес снаряжения превышал тридцать килограммов.
Пока одни солдаты свертывали лагерь, другие чинили брусчатку на дороге, поправляли указательные столбы, покосившиеся от времени. Но вот затрубили сигналы сбора и вскоре войско отправилось дальше.
Я путешествовала в крытой повозке, рядом шагал Кассий и Атратион – ребята из дома Каррона, я пыталась расшевелить их на интервью, но отвечал только одноглазый, причем больше вспоминал военные походы в Галлию и Германию, мне это было не очень интересно, тем более, что о доблести Гая Мария я и так была достаточно наслышана, а вот о личной жизни консула в полевых условиях его легионер говорил весьма скупо, и я вскоре прекратила расспросы.
Ближе к сумеркам наши пути с трибуном Орестом разошлись. Мне выделили обещанный отряд, назначили проводников и я с некоторой грустью простилась с Кастором. Впереди у нас было несколько поселений, в ближайшем из которых мы и планировали заночевать. А в полдень следующего дня, если к нам будет благосклонен Меркурий, я уже смогу обнять Гая Мария. Надеюсь, он не будет ругать меня за решение навестить его буквально на поле брани.
Я совершенно не отдавала себе отчет о какой-либо опасности, что может неожиданно нам угрожать. Это путешествие выглядело в моих глазах как увлекательная загородная поездка. Вот только транспорт был слишком медлителен, зато позволял вдоволь насладиться красотами ландшафта, тонкими ароматами акаций и цветущих зеленых лугов по обе стороны дороги.
Однако вскоре мы заметили на горизонте дым, и мои спутники тотчас насторожились. Спустя полчаса дорога поднялась на небольшое возвышение, с которого, как на ладони, были видны две небольшие усадьбы, окруженные высокими стенами. Подойдя ближе, Кассий указал на пролом в стене и вскоре стало ясно, что здесь происходило небольшое сражение.
Едва я разглядела в полумраке на земле несколько неподвижных тел, мне стало нехорошо. Я откинулась на дно повозки и некоторое время просто глубоко дышала. Мне не доводилось прежде видеть умерших людей, что лежали в луже собственной крови, словно муляжи для фильма ужасов. Я услышала, как солдаты обнажили мечи и начали осмотр территории.
Кассий первым перелез через обвалившуюся стену, велев Атратиону остаться при мне. Я сжала руки и осторожно выглядывала из-за своих занавесей, хотя скоро станет совсем темно и ничего не увидеть, придется зажигать факела.
Неожиданно раздался громкий протяжный вопль и усадьба ожила, внутри были вооруженные люди, которые напали на Кассия и моих легионеров. Началась драка, бойня, битва… Я хныкала, дергая Атратиона за рукав туники:
– Что делать? Что нам теперь делать? Как же им помочь?
Мужчина сурово и спокойно ответил, поглаживая рукоять короткого римского меча:
– Мы будем наблюдать… а в случае печального исхода нам придется спасаться бегством. Кажется, их там много и они нас ждали.
Не прошло и десяти минут, хотя и они показались мне вечностью, как в сторону нашей повозки уже бежали двое обнаженных до пояса мужчин с мечами в руках. Одного из них какой-то легионер сразил ножом в спину, а второго, под мой оглушительный визг, сумел одолеть Атратион. После чего охранник велел мне крепче держаться за края повозки, запрыгнул на козлы и что есть мочи хлестнул лошадей. Я упала на сиденье сзади и крепко зажмурилась. У меня сердце выпрыгивало из груди, так было страшно от всего происходящего.
Мы долго ехали по темной дороге, я немного успокоилась и пришла в себя. Следовало все обдумать и посоветоваться с возницей.
– Куда же нам деваться? А если здесь кругом эти повстанцы, а если консул разбит…
Ужас! Я вдруг представила, что мой Гай лежит где-то сейчас в поле, истекая кровью, а вокруг шныряют всякие темные личности и добивают остальных раненых.
– Этого быть не может, Госпожа! У Каррона большая армия и он знает свое дело, а здесь хозяйничала шайка беглых разбойников и только. Жаль нашего Кассия… Он был мне друг… Его убили одним из первых, не иначе. Он всегда говорил, что хочет умереть в бою, его услышали Боги.
– Значит, ты думаешь, что Гай в безопасности?
– Уверен в этом, госпожа! За него готов умереть каждый солдат в каждой когорте, до консула Рима не так просто добраться бродягам. Все будет хорошо! Лишь бы уцелеть нам…
Атратион тяжело вздохнул, натягивая поводья. Впереди на темной равнине замелькали огни.
– Дальше мы не поедем! Нужно пережить ночь, а на рассвете добраться до предместий Аквина. Если Каррон еще там… ох, не нравится мне все это. Трибун должен был дать больше людей! Он думал, что мы долетим на крыльях? Мальчишка! Я говорил Кассию, что с этой горсткой солдат мы словно мишени на ровной дороге, так и случилось. А если тебя захватят? Что тогда? Знаешь, что они с тобой сделают?
У меня язык к гортани прилип от такого вопроса, нет-нет, ничего со мной случится не может, я – русская подданная, то есть гражданка, меня нельзя вот так просто казнить или что-то еще плохое… Есть тут кому-то дело, что я из будущего, кто мне поверит!
– Я… я не знаю…
Меня затрясло. А если, и правда, сейчас налетит какая-то банда из беглых рабов, Атратиона мигом прикончат, а надо мной будут издеваться. Ой, мамочки, как же страшно жить до нашей эры… Впрочем, и в нашей эре бывают такие неприятные моменты. Так что, девушка, не раскисайте, а возьмите себя в руки и сохраняйте хладнокровие, как и пристало невесте великого полководца, что Галлию покорил и прочие земли.
Гай Марий! Ну, где же ты сейчас, приди и спаси меня! Твоя Наталия попала в переплет и самой ей, похоже, не выбраться.
Мы свернули на обочину, я выпрыгнула из повозки на землю и с удовольствием размяла ноги. Мой хмурый спутник обихаживал двух наших уставших лошадок.
– Кажется, все спокойно. Я дам им возможность пастись свободно, буду сторожить. Ты можешь прилечь, госпожа, правда, огонь нам разводить нельзя, нас тут же увидят.
Мы разделили воду и немного еды, потом я гуляла вокруг нашего маленького бивуака, посматривая на неяркие звезды, что усыпали небо. Атратион обнаружил мой интерес к далеким светилам и сделал странное замечание:
– Скоро покажется Собачка… Придут жаркие дни… каникулы…
– Какая еще собачка?
Мужчина удивленно посмотрел на меня и растолковал, что греки и римляне маленькой Собачкой называют Сириус – самую яркую звезду в созвездии Большого Пса. Когда эта звезда становится отчетливо видна на ночном небе, наступает самый жаркий период в году – Собачьи дни или просто каникулы. У детей отменяются занятия в школах.
Я улыбалась, слушая Атратиона, хотя на глазах у меня выступили слезы, я вспоминала свою учебу и свои прошлые каникулы, родных и друзей. Увижу ли я когда-нибудь свой город, вернусь ли в свое время…
Мою ностальгию прервал гулкий топот, по дороге к нам быстро приближались всадники. Мы тотчас вскочили на ноги и кинулись к повозке, но, кажется, нас уже заметили. Мы даже не успели запрячь в повозку своих лошадей, как вокруг уже зажглись факела. Атратион стоял, чуть пригнувшись, и расставив ноги для устойчивости, перекидывая меч из руки в руку.
Я же находилась за спиной бывшего легионера, едва дыша от охватившего меня ужаса. Но даже сейчас я не могла не поразиться мужеству, с которым мой защитник лицом к лицу готов был встретить неминуемую гибель. Всадников было пятеро, а он один…
– Кто вы такие? Куда направлялись?
Услышав знакомый голос, я испытала самую разнообразную гамму чувств, от облегчения, до нового приступа паники, но все-таки тревога ослабла.
– Дакос! Мы… мы ехали в гости.
– Ты!
Он соскочил с лошади и направился ко мне, но на его пути стоял Атратион. Я тут же все поняла и попыталась помешать схватке. Она все равно меня не спасет.
– Дакос, это мой слуга, пожалуйста, не убивай его, пожалуйста…
– Что ты делаешь, Госпожа? Встань за меня! Вернись! – взволнованно увещевал Атратион.
Дакос криво усмехнулся, его голос звучал холодно и жестко, в сильной руке поблескивал кривой клинок:
– Она знает, что бояться ей нечего. Пусть подойдет ко мне и я, возможно, сохраню тебе жизнь… слуга.
– Атратион, опусти оружие, тебя пощадят, это бессмысленно, их же больше!
Видимо, у бывшего легионера был свой кодекс чести.
– Я умру, как и Кассий, с мечом в руке, а не подобно вонючему псу, что вы будете таскать за собой на веревке… рабы.
Я отшатнулась, когда кровь моего защитника брызнула мне на платье. Я хотела бежать, но через минуту Дакос поймал и прижал к себе. Его широкая обнаженная грудь ходуном ходила от довольного смеха:
– Попалась! А ведь я говорил, что Боги подарят мне эту встречу! Ты будешь моей, Наталия, хотя бы на одну ночь.
