Kitabı oku: «Плач синтетических сирен», sayfa 4
Миллрэт вытаскивает меня на балкон. Ветер тут же подталкивает нас к перилам. День погас, темноту мягко освещают воздушные машины. Раздутый дирижабль Сирены отсюда кажется близким, но это иллюзия. Туда даже с самого высокого небоскрёба «СайренТэк» не добраться. Внизу, в бархатной тьме, мерцают и дрожат сотни разноцветных огоньков, ярких и блёклых, точечных и растянутых: алмазная пыль ночной жизни.
– Элия, будем спускаться, – серьёзно говорит мужчина.
– Что? Это не план, требующий мужества, это самоубийство! Двадцатый этаж!
– Высоко, знаю, но других вариантов нет, – он снова прибирает меня к рукам – на этот раз сжимает и трясёт за плечи, точно хочет прощупать кости под кожей. – Ты сможешь. Не паникуй. Сначала на пожарную лестницу, – он разворачивает меня к пункту назначения.
Гигантская змея лестницы извивает металлическое тело между рядами балконов. Чтобы жильцы без надобности не ходили, все стороны, кроме дальней, закрыты решётками. При опасности пожара они деактивируются, но сейчас дымом и не пахнет. Чтобы спуститься по лестнице, придётся лезть до свободного края…
У меня нет панической боязни высоты, но как обычному человеку мне некомфортно. Нио уже карабкается по решётке, а меня мутит, стоит перегнуться через перила и посмотреть вниз. А сейчас придётся лезть следом. Есть ли у Миллрэта страхи? Но, с другой стороны, он не испуганная девчонка, чтобы их показывать.
Выхода нет. Голову ведёт, когда забираюсь на стол вровень с перилами. Шаг в сторону – и стану пустотой. Ноги сводит, а в горле свербит тошнота. Подаюсь вперёд и хватаюсь за перекладину. Металл под горячей рукой кажется ледяным. Боюсь, что слетят туфли и придётся карабкаться босиком. Вот я уже полностью вишу на решётке. Один единственный шаг выпил всю копимую смелость. Как теперь сделать второй?
Ветер рвёт юбку и волосы. Ничего не вижу вокруг, гипнотизирую только тонкие прутья перед собой. Боюсь, если мотну головой, сорвусь в ту же секунду. Если посмотрю вниз или назад – тот же исход. Поэтому двигаюсь медленно, прощупываю ногами устойчивость перекладин. Дыхание сбивается, кровь шумит в ушах наперебой с ветром.
– Элия! – ветер уносит окрик Нио, донося до меня лишь отголоски. Пока я ползу как улитка, он уже достиг площадки.
Непривыкшие к таким усилиям мышцы тяжелеют, напряжённые руки трясутся, ладони потеют и скользят: чем больше я боюсь, тем сильнее. Ещё шаг. Волосы хлещут по глазам, я смахиваю их и опускаю голову вниз.
Тут же проваливаюсь в яму без дна и стен…
Чёрная и дрожащая, она полна образов: смеющееся личико Юны, наши задушевные разговоры, маленькие секреты. Под ложечкой сосёт, тоска по подруге входит ветром в глазницы. Бездна ревёт под ногами, ей мало отнятой Юны, она хочет забрать ещё и меня.
– Не смотри вниз! Не спеши и не паникуй! – Нио нервничает, что я торможу, но напугать боится. Неловкое слово или движение – сорвусь. Один бы давно спустился, но ждёт. – Подними голову, Элия! Смотри только на меня! Слышишь? Ну же!
Его взгляд как спасательный круг. Цепляюсь крепко, и, глядя в бездну голубых глаз, на автомате переставляю ладонь, стопу, снова руку… и так далее по схеме.
– Ещё немного, – он уже тянется навстречу. Как близко! Достану ли?
Силы кончаются, когда Нио перехватывает меня за талию. Разжимаю ладони, и мужчина перетаскивает меня через перила. Шаткие ноги находят опору, дрожащими скрюченными пальцами хватаюсь за Миллрэта. Металлическая площадка не сплошная, и стоит опустить взгляд, как через щели в полу бездна снова манит.
– Ты справилась! Всё позади, всё хорошо. Ты как? – он гладит меня по голове, по спине, берёт за локти, а я по-прежнему сжимаю его плечи.
– Нормально, – выдавливаю из себя, глотая ком. Я лезла без страховки по балконной решётке на высоте двадцати этажей. Но стою живая и невредимая. И это только начало.
– Тогда поспешим. Теперь ты иди вперёд.
– Нет, давай ты, я не смогу быстро. Задашь темп, буду догонять.
– Хорошо.
Разойтись на узкой площадке почти нереально. Я отступаю к решётке, позволяя Нио протиснуться. Холодная твердость металла за спиной, и горячая гибкость мышц спереди. На несколько секунд я зажата между мужчиной и решёткой. Только когда Нио оказывается на ступеньках, я понимаю, что он придерживал меня за талию.
Сверху слышится треск и крики – это рестриктеры ворвались в квартиру. Больнее всего режет по ушам короткий женский вскрик. На миг голоса становятся громче, жду выстрелов, но их нет. Если поняли, куда мы делись, то, наверняка, уже направили вниз перехват. Успеем ли мы спуститься до того, как лестницу окружат?
Начинается гонка. Металл ступеней сливается в черноту под ногами. Подошвы вязнут в этой смоле, но я не отстаю от Нио. Цепко держусь за перила, стараюсь не замечать, что лестница шатается. Как можно скорее добраться до низа!
Непонятно, на высоте какого этажа мы сейчас. По тому, как поднимаются огни города, понимаю, что мы неукоснительно снижаемся. Спускаемся долго, точно с небоскрёба в сто этажей. Как бы ни спешили, всё равно получается медленно.
Внезапно Нио останавливается, и я чуть не врезаюсь ему в спину.
– Что случилось? Почему ты…? – спрашиваю, но уже и сама вижу: ступеней больше нет, лестница обрывается решёткой. Это тупик. Чёрт, а ведь почти выбрались!
– Элия, надо прыгать, – Миллрэт сообщает мне об очередном испытании едва ли не будничным тоном, словно наш ежедневный распорядок и так состоит из подобных манипуляций: висеть над пропастью, бегать от властей, сигать с высоты.
– Прыгать? – только и выдавливаю из себя.
Пока стою за спиной Нио, не сознаю всего драматизма. Что ещё сказать – спорить с мужчиной бесполезно.
– Тут невысоко – третий этаж. Отойди, выбью решётку, – говорит он.
Я отступаю назад. Нио дёргает прутья, колотит ногами. Решётка не литая, а съёмная. При пожаре собирается и отъезжает, ступени выдвигаются до земли из площадки, на которой мы стоим. Но опять же механизм не активировать без пожара.
Тёмная пустота внизу ухмыляется, предвкушая фееричный полёт-падение.
– Поддаётся? – спрашиваю я, и в следующий момент решётка летит вниз и с грохотом падает. Теперь уж точно незамеченными не улизнём.
– Кусты внизу смягчат падение. Я первый, потом ты, ладно? – Нио оборачивается ко мне, но я всё равно не вижу его лица. Из-за темноты, страха и шока.
– Поняла, – я больше не спорю. – Прыгаю за тобой.
В горле стоит ком и сердце замирает, когда Миллрэт взбирается на перила. Хочу предупредить, чтобы был осторожен, что внизу его поджидает бездна. Но голос пропадает.
И уже нет надобности.
У мужчины нет колебаний. Секунду назад стоял на перекладине, и вдруг – исчез. Бросаюсь вперёд и свешиваюсь через перила. Внизу в кустах – шевеление, но во мраке ничего не вижу. Вдруг разбился или покалечился?
– Нио! Ты как? – голос прорывает кокон безмолвия. Нотки отчаяния рассекают воздух.
– Нормально. Всё хорошо. Прыгай, – кричит он мне.
Вздыхаю с облегчением, значит, приземлился удачно. Повезёт ли мне? Меня бросает в пот, голова кружится, ладони скользят по перилам. А если сорвусь и не долечу до кустов? Разобьюсь об асфальт? Тут слишком высоко. Неужели я, правда, собираюсь прыгнуть?
Чем дольше думаю – тем меньше решимости. Может, поэтому Нио и спрыгнул так быстро – чтобы не анализировать? Я трачу время. Это расточительство – стоять и размышлять. Лучше не думать вообще.
Поднимаюсь на перила, делаю вдох. Пока снова не начала колебаться, отталкиваюсь как можно дальше. Хочется кричать от страха, когда темнота душит в ласковых объятьях. Давлю вопль в горле, ветер сбивает с кожи мурашки, вертит меня в воздухе.
Всё заканчивается быстро. Страх ещё держит, а я уже приземляюсь спиной на ветки. Невесомость затухает в животе, в голове клубится туман. Если не сконцентрируюсь на реальности, то потеряюсь в закоулках своего сознания. А там такой лабиринт…
– Элия? Всё хорошо, я здесь, – голос Нио доносится до меня издалека.
Уши что ли заложило? Меня трясёт, как в лихорадке, от шока не чувствую боли, но знаю, что ушиблась. Рюкзак смягчил падение, иначе ветки проткнули бы меня, блузка на боку и плече порваны. Жаль, что Сиара не дала мне брюки, я уже исцарапала все голени. Местами – сильно, тонкие ручейки текут по ногам.
Мужчина на руках выносит меня из куста и ставит на землю. Но ноги не держат, и я падаю в траву. Ощупываю руками землю и радуюсь, что жива.
Пара синяков и царапин, порванная одежда – какая ерунда! Я легко отделалась. Хочется смеяться. Чёрт, нервы!
Нио снова поднимает меня. Я ничего не могу сказать и смотрю на него как сумасшедшая, но уже стою, не падая. Перевожу взгляд вверх, на лестницу, с которой только что спрыгнула и выше, на балкон на двадцатом этаже. Желудок сворачивается узлом.
И как я через всё это прошла?
– Ты справилась. Но сейчас нам надо спешить.
Ни минуты покоя. Нио подгоняет меня, а я смотрю на него как на героя.
Потому что я жива только благодаря ему.
Глава 6. Глубины сознания
Перед глазами всё прыгает, но я уже могу идти. Срываемся на бег. Дом стоял на возвышении, и, чтобы спуститься к улице, нужно пройти через переход – лестницу, крытую стеклянным куполом. Это единственный путь – двор ограждён бетонными блоками, так что делать нечего: ныряем в павильон и начинаем очередной отчёт ступеней.
Под ногой шуршит камень с вкраплениями кристалла. Фиолетовые крупицы поблёскивают в освещении тоннеля – слишком мелкие, чтобы извлекать и обрамлять в металл, поэтому материал применили в качестве декоративного.
Спуск долгий, лестница периодически меняет направление. На поворотах мы замедляемся и осторожничаем. Наши шаги чередуются с тишиной, больше никаких звуков. Но чем ниже и, соответственно, ближе к выходу, тем напряжённее. Впереди опасный участок: две крытые линии скрещиваются на перекрёстке. И паранойя расцветает.
– Нио, здесь нас могут подстеречь, – я говорю тихо, но звуковые волны в закрытом помещении разносятся далеко.
Лучше бы молчала, потому что это становится спусковым крючком. Переношусь назад во времени и пространстве и снова стою в полумраке подъезда, а мужчины в зелёной форме тенями заполняют проход и стреляют.
Только нет впереди ещё живой Юны. Да и я уже не та, что раньше.
Похоже, мы в безвыходном положении, ведь в павильоне негде спрятаться. Не знаю что хуже: бежать вверх и подставлять спину, или лезть вперёд и драться. Если бы ещё умела, прежде ведь не приходилось. С детства боялась драк.
Но запаниковать не успеваю – каким-то образом Нио оттесняет меня себе за спину, ногой выбивает пистолет из рук ближайшего рестриктера и толкает его с лестницы. Падая, тот цепляет соседа, а я жмусь к стене, радуясь, что повезло с напарником. Нио в прекрасной форме. И где драться учился? Если бы не феноменальный разум, он мог пойти на службу, и тогда у преступников не осталось бы шанса. Но сейчас он по другую сторону закона.
Удар коленом под ребра и в нос – и на одного нападающего меньше. Теперь стреляют реже – боятся попасть в своих же – Нио успешно прикрывается ими как щитами.
Но перевес есть. Миллрэт впечатывает очередного мужчину в стену, но получает крутящий удар ногой в бок. Рестриктер напрыгивает на него сверху и опрокидывает спиной на ступени, ударяет пистолетом по лицу, но Нио перехватывает его руку, подбирается и перебрасывает мужчину через себя. А после морщится – принял на себя чужой вес, хотя сам лежит на рёбрах лестницы. На отвратительный хруст я даже не поворачиваюсь – страшусь увидеть свёрнутую шею.
Я плотно прижимаюсь к стене. Удивительно, но в этой кутерьме мне пока удаётся оставаться незамеченной. Однако невидимость временная. Слышу резкий окрик, и нога съезжает со ступеньки. Это спасает мне жизнь – в дюймах от плеча проскальзывает вспышка, за спиной трескается стекло, и дождь осколков осыпает голову.
Пользуюсь моментом и вцепляюсь в запястье нападающего. Свободной рукой он пытается снять мои руки, но я толкаю мужчину к стене и ударяю его кисть о перекладины лестницы. С каким упоением слушаю шипение боли! Повторяю ещё раз и с силой.
Есть! Пистолет выпадает из пальцев и катится вниз, ударяясь о ступени.
Но насладиться маленькой победой не успеваю – получаю удар в грудь, отлетаю спиной на перила и дальше – до следующей площадки. Больно стукаюсь коленом и чуть не разбиваю лоб о каменный пол. Перед глазами всё прыгает. Рестриктер бежит ко мне, безоружный, но по-прежнему опасный. Чёрт, куда делся пистолет? Ведь сюда катился. Я не уверена, что выстрелю, но угрожать-то смогу.
– Встать! – а над головой уже гремит выстуженный злой голос.
Но он сам не даёт мне исполнить приказ: я только приподнимаюсь на руках, как он пинает меня под ребра, и я кулём качусь по ступенькам. Удар на зависть точный – внутри будто что-то разрывается. Если не встану, меня продолжат избивать. Цепляюсь за перила и поднимаюсь. Боль хохочет внутри, как только распрямляю спину.
Мужчина щурится на меня. Жёсткий взгляд. За его спиной, на верхней площадке, вырастают ещё двое патрульных, но ближе не подходят – зачем? Напарник и сам справится, а потом ещё награду получит, что голыми руками взял испуганную девчонку.
Смотрю ему в лицо, но в памяти оно не сохраняется. Как-то ничего особенного: глаза мелкие, нос ровный, рот аккуратный, сам не худой и не толстый. Плохо, неужели я не запомню человека, который отправит меня на смерть? Вот сейчас он треснет меня по голове, а очнусь я уже на хирургическом столе с распоротым животом. Если очнусь.
Рестриктер подтягивает рукава форменного пиджака, сжимает ладони в кулаки и сбегает по ступенькам ко мне, а я ещё борюсь со спазмом в груди.
Пячусь от него, и вдруг злость ударяет в голову неожиданным приливом сил. Упираюсь в перила, переношу вес на руки и резко выбрасываю ноги вперёд. Вкладываю всю мощь, что есть. Удар в грудь выбивает из мужчины воздух и откидывает его в окно. Оно с треском лопается, и человек падает вниз вместе с брызгами стекла.
Мне бы замереть в шоке оттого, что сделала. Или оттого, что на меня направлено сразу два ствола. Не знаю что это: инстинкт, адреналин, аффект, безумие, но внутри просыпается кто-то, и это точно не я. Потому что Элия Зарм не кинулась бы на вооруженных рестриктеров. А новое существо – кинулось. И действует на редкость умело.
Под моим коленом разбивается нос, под кулаком хрустит кость, локти вонзаются в рёбра. Я дерусь как никогда в жизни. Нет, не яростно и жестоко, просто я никогда раньше не дралась. А сейчас расправляюсь с двумя крупными мужчинами, как с тощими уличными хулиганами. Теперь костяшки сводит болью, но мне некогда себя жалеть. Спешу к Нио, не думая, как именно смогу помочь. Он не справляется: его взяли числом, уже заносят пистолеты. Круг смыкается теснее. Убьют ведь, если не вмешаюсь. Но что я могу сделать?
Мы попались. Это конец. Сколько можно бегать? Исход был заранее предрешён.
На меня оборачиваются двое. Я медленно поднимаю руки, но объявления об аресте не жду. Только выстрела в грудь. Но через секунду происходит что-то невероятное.
Это начинается странным ощущением на коже. Наэлектризованные волоски встают дыбом, на голову давит некая сила. Что-то сверху резко и мощно ударяет в место, где стоит Нио, окружённый рестриктерами. Крыша над головами лопается стеклом, мне в лицо летит шторм осколков. Едва успеваю закрыться, как невидимая сила сбрасывает меня с лестницы и волочит вниз. Пытаюсь зацепиться, но руки скользят по камню.
Начинаю паниковать – как остановиться? Буду считать телом ступени, пока не сверну шею. Чтобы сменить траекторию, дёргаюсь в сторону, к перилам. Не с первого раза, но хватаюсь за нижнюю перекладину. Рёбра лестницы больно впиваются.
Всё затихает. Во внезапной тишине слышу только, как кровь шумит в ушах да стекло сыплется с покореженных металлических панелей. Замечаю, что кисти в неглубоких царапинах, а с кончиков пальцев срываются красные капли – ободрала о шершавые ступени с кристаллами, когда пыталась затормозить. У меня нет сил подтянуться, если разожму руки – снова покачусь. И тут слышу сверху торопливые шаги.
Удар выбросил меня в правое крыло. Рестриктеров размазало по стенкам. Они теперь в отключке. Но кто-то мог остаться в сознании.
Как там Миллрэт? И что мне делать? Пока мучаюсь вопросами, на ступеньках появляется фигура. Испуганно вскидываю голову, но тут же вздыхаю с облегчением.
– Элия! Держись! – мужчина срывается ко мне.
Я счастлива слышать его голос! Расслабляю руки, и Нио помогает мне сесть. У него на скуле – кровоподтек от удара пистолетом, губа разбита, порез пересекает бровь, в кудрях застряли крошки стекла. Мало того, он бледен, из носа идёт кровь. Но беспокоится обо мне:
– Ты в порядке? – он осторожно, за запястья, разворачивает мои кровоточащие кисти. – Не так серьёзно, обработаем, когда уберёмся отсюда.
– Ладно, – ноги ещё слушаются плохо, поэтому Нио поднимает меня. Стараюсь не касаться его ладонями, чтобы не испачкать. – А ты не ранен? Почему кровь не останавливается? Рестриктеры так сильно ударили?
– Нет, – мужчина вытирает рукой кровоточащий нос и закидывает голову назад. – Это последствия силовой волны, пущенной Сиреной.
– Силовой волны? Как это? – поднимаю голову, но дирижабль тих и безжизнен.
Оборачиваюсь на разрушенный переход: завитки металла панелей – всё, что осталось от стеклянной крыши, которая лежит сейчас осколками под ногами, стены зияют дырами, на ступенях трещины и сколы – вот что натворила разрушительная волна. Но почему машина направила её в эпицентр драки? Для чего? Помочь нам или погубить?
– Это сделал я, – Нио говорит тихо, ловит мой непонимающий взгляд.
– А так можно? Я не знала, – изумлённо выдыхаю.
– Я расскажу, но… позже, ладно? – он будто сам сбит с толку. – Сейчас надо уйти в спокойное место, пока рестриктеры не очнулись, – его рука взлетает к виску. Пальцы мелко дрожат. Мне вдруг кажется, что он сейчас упадет, как тогда, после больницы, и я пугаюсь.
– Ладно, идём, – киваю.
Голова ещё кружится, и Миллрэт поддерживает меня до конца лестницы, хотя сам морщится от боли, стоит разогнуть спину. Кровь у него из носа, наконец, останавливается.
Выходим из переулка на улицу. Она живая: шумная, дышащая. Слишком много жизни на нас двоих. Разноцветные огни бликуют перед глазами, сливаясь в линии и тут же разделяясь обратно в точки: фиолетовые, зелёные и синие вывески, красные сигнальные огни автомобилей, желтый свет фонарей и молочно-белый рассеянный сверху, от Сирены. Стук сердца высвобождается через уши, растворяясь в шуме машин и людском гомоне.
Мой шок огромен, чтобы отвлекаться на обстановку. Выдергиваю отдельные элементы: светящиеся колеса велосипеда, металлическая труба протеза ноги прохожего, мигающие вывески реклам прямо перед глазами. Голова снова кружится.
Ветер сильный. Воздух горячими массами прокатывается по коже, раздувает юбку, бросает волосы на лицо, липнет к рукам. Мы просто идём вперёд, чтобы успокоиться. Час назад я перестала соображать, что происходит. Хотя нет, уже больше суток.
Нио отзывает меня в безлюдные дворы. Освещённая улица остаётся позади, шум затихает. Снова фрагменты расколотой реальности: стеклянная дверь, жалюзи с оранжевой подсветкой, лестница, уводящая к подъезду.
– Элия, ты как? – здесь тёмно, и я рада, что мы не видим лиц друг друга.
Но мрак густеет и в голове.
– Нормально, – отвечаю отрывисто и не узнаю свой голос – он глухой и чужой.
Откровенно говоря, в этот момент не ощущаю себя собой. Это кто-то другой, кто выглядит так же, но поступает несвойственным мне образом. Настоящая Элия сейчас дома с родителями, а я – её копия, бегу куда-то, дерусь, теряю близких, никому не доверяю и озлобляюсь. Меня начинает колотить – это подступает внезапно.
– Ничего не нормально, я же вижу! – Нио ворчит, понимая, что я вру.
Как почувствовал, что мне плохо? Хотя тут особых умений не надо. Как сказать ему правду? Как объяснить, что на душе? И себе-то не могу.
– Иди сюда, – он уверенно берёт меня за плечо и выводит на свет.
Скидываю его руку с плеча и отворачиваюсь – слёзы подступают. Почему сейчас? Так не вовремя! А когда они приходят по заказу? Всегда сильнее любой воли.
Мужчина понимает, что меня вот-вот накроет и тянет за собой на пустую детскую площадку. Но я уже не могу удержаться – боль рвёт меня изнутри. Заслышав всхлип, Нио останавливается и говорит что-то успокаивающее. А у меня точно уши закладывает, слышу слова, но смысла не понимаю. Я будто лишилась тела, стала пустой оболочкой.
Слёзы срываются с подбородка, волосы липнут к мокрым щекам. Смотрю в никуда, точно мне приоткрыли Вселенную, неописуемо красивую и безобразную одновременно.
Видимое спокойствие рушится, когда приходит вторая волна. Она сильнее – беззвучные рыдания искажают лицо. Я клоню голову, и капли щекочут, замирают на кончике носа и срываются вниз. Каждая – частичка души, воспоминание о Юне, о погоне, о рестриктерах, пытавшихся нас убить. Всё уходит, иссушая меня. Я отдаю эту боль жестокой Вселенной, скатываясь вглубь себя и позволяя эмоциям нахлынуть. Не знаю, что прервёт моё погружение, кажется, ничто не сможет. Я – воздух в разбитом сосуде.
Тень Нио нависает надо мной несуразной громадой, заслоняет свет фонаря. Живот сводит от слёз, истерика душит, и Миллрэт привлекает меня к себе. Громкие всхлипы тонут в его грудной клетке, проходят её насквозь и улетают в небо, где их цепляют Сирены.
Когда боль срывает голос, и я больше не могу плакать, мужчина обнимает меня так крепко, что даже дышу с трудом. Но я благодарна – это то, что нужно. Нио так много, что его руки заворачивают меня полностью. И я снова тону, но уже не в пустоте себя, а в дружеском участии. Обвиваю руками спину Миллрэта и затихаю.
Иногда кажется, что боль не преодолеть, не покой приходит внезапно, сметая поставленные заслоны. Я жива! И твёрдо уясняю, что не одна. Есть человек, которому я могу безоговорочно доверить свою жизнь. Может, мы и из разных миров, но у нас одни интересы.
Нио – мой единственный друг.
Когда я окончательно успокаиваюсь, и объятья становятся неловкими, он отпускает меня.
– Извини, распустила сопли, не удержалась, – говорю глухо и трогаю лицо.
Оно неприятно холодное, но уже сухое – обтерла о толстовку мужчины.
– Стало легче? – задает он единственный вопрос.
– Да, спасибо, – отвечаю уверенно.
Не вру. Иногда надо отпустить эмоции, пока они не порвали тебя на части. Теперь я выпита до дна.
– Хочешь чего-нибудь? – такие простые вопросы, а сколько в них заботы.
Шмыгаю носом и качаю головой. Не чувствую ни жажды, ни голода, ни усталости. Но знаю, что скоро захочу. А мы опять без крова. Плевать, готова спать на скамейке в парке – сейчас не до бытовых вопросов.
Ветер в листве – самый громкий звук, но спокойствие обманчиво. Улица тихо шумит за домами. Добавляю в ночь скрип качелей – сажусь на них и начинаю раскачиваться.
– Как думаешь, насовсем отстали? – спрашиваю я с надеждой.
– Не будь такой наивной, – Нио усмехается. – Скоро они снова нападут на след.
Мужчина садится на перекладину карусели. Нелепость: он такой большой, а она как игрушечная под ним. Я улыбаюсь не со зла, напротив, даже получаю какое-то эстетическое удовольствие. Мы молчим некоторое время, а потом я вспоминаю:
– Ты обещал рассказать про волну. Как ты избавился от рестриктеров? – в сумраке лицо Миллрэта бледное, с тёмными отметинами, оставленными дракой.
– Использовал нейросвязь. Но, если честно, не собирался. Программа запрещает конструкторам использовать боевые команды без надобности. Даже мой уровень доступа ограничен. А тут режим сменился, ключ замкнул цепь… Само собой вышло.
В голове не укладывается. Нио ментально заставил Сирену разрушить крышу павильона и раскидать патрульных! Он разбирается в таких вещах, о которых я не имею понятия. Но сейчас, кажется, и сам до конца не понимает, как это сделал, так что нет смысла расспрашивать. Однако иногда наводящие вопросы помогают прояснить картину.
– Догадки есть?
– Есть одна. Пол в переходе – каменный, с вкраплениями кристалла.
– А его свойство – проводить нейроимпульсы, – выдыхаю я, сообразив.
– Да, создалось проводящее поле, как если бы я подключался через импульса́р.
– Нужна была помощь, и мы её получили, – тихо говорю я, и Миллрэт кивает.
Это всё объясняет, но… Сирена помогла нам? Неожиданно. Я думала, весь город против нас.
– Нетрудно догадаться, о чём ты думаешь. Но я точно не могу сказать, – мужчина вздыхает. – За последние сутки вижу всё больше фальши и не узнаю собственную жизнь.
– Я тоже, – вторю я, и ночь глушит мои слова.
– Пойдём, поищем, где переночевать. Кое-какие деньги у нас есть, – Нио поднимается, но то ли слишком резко, то ли ещё не до конца пришёл в себя, и его кренит в сторону.
Он столько раз спасал меня, а я ничем не отплатила. Я в ответе за его самочувствие!
Стремительно соскакиваю с качелей и подлетаю, но Миллрэт уже ловит равновесие, хоть и не до конца распрямляется – всё-таки сильно приложили спиной.
Он удивлённо смотрит на меня, а я краснею и отступаю.
– Извини, подумала…
– Я в норме. В глазах потемнело.
– Тебе нужно отдохнуть, – мямлю я. – Человеческое тело – не машина.
Ну что за приступ заботы?
– Нам обоим надо, – он улыбается. – Можно снять комнату в мотеле.
Мы снова выходим на шумную и освещённую улицу. Не знаю, где мне спокойнее – среди людей или вдали от них. Усталость повисает на плечах, мешает идти.
Мы молчим, я не знаю, о чём говорить. Загнала себя в крайности. Некоторое время назад называла Нио другом, сейчас даже идти рядом стесняюсь. Что он говорил про мотель? Но ведь… Ох, да кому ты нужна? Тем более такому как он. Особенно сейчас. Расслабься.
Мысли обрывочные и путанные. Асфальт сливается со стопами, будто иду по ртути, и она дробится на шарики и снова соединяется в бурливое опасное море. Как бы на ходу не заснуть. Поэтому, когда Нио дёргает меня за рукав, я подпрыгиваю. Чёрт, почти задремала.
– Элия, смотри!
Поднимаю взгляд… и вижу наши фотографии крупным планом на информационном экране ближайшего здания. Передают новость о нас. Бегущая строка сообщает детали:
«…двое пациентов сбежали из больницы. Симптомы: паранойя, агрессия, галлюцинации. Инфицированные опасны и психически неустойчивы. Угрозы заражения нет, но контакт нежелателен. При обнаружении беглецов просьба немедленно сообщить властям. Не пытайтесь захватить их самостоятельно!».
Я застываю поражённая. Ловко. По официальной версии, мы заражены и всё, что с нами происходит, – галлюцинация. Действующий на психику вирус? Почему тогда не объявили карантин? Значит, мы сумасшедшие. Сойдёшь тут, когда приходится лезть на пожарную лестницу, прыгать с третьего этажа и драться с рестриктерами. Не знаю, кому верить. А вдруг не врут? Может, зараза внутри, а мы не чувствуем? Там, в павильоне, я будто потеряла разум, не сознавала себя собой. Вот и неконтролируемая агрессия.
Мурашки атакуют спину, когда опускаю взгляд на ладони. Тру их друг об друга, чтобы счистить бурые пятна засохшей крови.
Неужели я теперь монстр с сознанием в ловушке? И даже себе не могу доверять?
Плохо дело, раз объявили на весь город. Слёзы обиды душат. За что нам это? «Инфицированные опасны». Чем? Тем, что хотят выжить и вернуть свою жизнь? И какой вердикт? Сгноить в лабораториях? Изучить неизвестный феномен? Убить?
Попробуй, докажи, что ты нормальный. Небось, и родителям скормили байку, что их не в заложниках держат, а защищают от нас.
Нио склоняется ко мне, и дрожь хлыстом рассекает спину, когда слышу:
– Элия, нужно уехать из города.
