Kitabı oku: «Рыцарь зимы», sayfa 6

– Послушай, лучше займи немного сна у меня, – предложил юноша, садясь на постели. – Я уже отдохнул, и сегодня мне больше не понадобится.

– И как я должен это сделать, парень?

– Закрой глаза, расслабься, и он сам к тебе придет. Я так делал раньше, когда мой отец не мог заснуть от усталости.

– Ладно, но, если это не сработает, я найду вора и отберу у него свой сон!

Эндрю сидел на постели в темноте, глядя в ту сторону, где лежал его пожилой спутник. Немного позже он с облегчением услышал громкий храп, доносившийся с противоположного конца узкой, длинной кровати. Его уловка сработала. Убедив старину Фоггерти в том, что можно занять сон у другого человека, Эндрю заставил его успокоиться, расслабиться и отправиться в мир сновидений – какой из них ни был бы ему близок. Хорошо, что они доберутся до Крессинга уже завтра по хорошей дороге, ведущей к деревеньке под названием Сильвер-Энд. У юноши не было ни малейшего желания провести еще одну ночь, гадая, не вскочит ли старик, взбудораженный очередным суеверием, и не кинется ли на соседей с кинжалом. Что, если в следующий раз ему почудится, будто это Эндрю ворует его сон? Эта мысль заставила его содрогнуться.

Наступил рассвет, и они, как следует позавтракав, отправились в путь. Сегодня миновали канаву, в которой Эндрю ночевал не так давно по дороге в Лондон, считая себя самым несчастным человеком в мире, в жизни которого только лишения и беды. Нищий оборванец, он замерз, промок и умирал от голода, дрожащие ноги походили на тощие сучья. Теперь же Эндрю ехал мимо на прекрасном скакуне, сытый, свободный от забот. Как быстро все может измениться в этом мире! Конечно, с тем же успехом Эндрю мог умереть от голода, утонуть в Темзе или повиснуть на виселице по приказу разгневанного и охваченного скорбью Роберта де Соннака, если бы ему не удалось схватить его дочь за волосы в тот знаменательный день и Анжелика утонула бы.

Двое странников приблизились к деревне Крессинг к полудню. Над верхушками деревьев показались крыши двух огромных амбаров, возвышавшиеся над домами. Снег легким покрывалом устилал землю, поднялся ледяной ветер, поэтому оба всадника поспешили завернуться в шерстяные одеяла. Дыхание вырывалось из ноздрей скакунов холодными зимними цветками. Лицо Эндрю покраснело от мороза, но он не замечал этого, погрузившись в переживания, испытывая одновременно волнение и страх. Как его примут? Деревенские жители выгнали ненавистного юнца из Крессинга, потому что он серьезно ранил одного из всеобщих любимцев. Будет ли это обвинение иметь прежнюю силу? Поможет ли рекомендация Роберта де Соннака сдержать разъяренных волков?

С другой стороны, здесь еще его родители. Эндрю отчаянно соскучился по отцу и матери. И по сестрам. Он очень привязан ко всем членам своей маленькой семьи. Покидая деревню, юноша был уверен, что больше никогда не увидит их. Родители всегда так добры к нему, а он подвел их, набросившись на Гарольда. И не имело никакого значения, что тот сам во всем виноват: на родителей обидчика наверняка накинулись с обвинениями и оскорблениями, поскольку их сын напал на одного из лучших парней в деревне. Вне всякого сомнения, Гарольд за это время стал еще выше и сильнее, он и раньше обладал крепким сложением. Всем нравятся красивые, широкоплечие молодые люди, которые обращаются к старшим с уважением. Зато никто терпеть не может худых юнцов, хвастающих, что они лучше остальных и однажды непременно прославятся на весь мир.

– Мы на месте? – пробормотал старина Фоггерти.

– Мы на месте, – отозвался Эндрю, чувствуя, как от волнения учащается дыхание. – Это Крессинг.

Старина Фоггерти указал на два высоких строения костлявым пальцем:

– Нравятся мне эти амбары. Я их видел издалека. Честно сказать, не встречал еще таких огромных хранилищ, мальчик. С такими размерами они могли бы быть и замками. Целых два, а? Наверное, не один год их строили. Балки толщиной с вековой дуб, по виду стены наверняка не уступают Трое. Эти храмовники и вправду богаче турок, раз смогли соорудить такие амбары.

– Тамплиеры бедны, старина Фоггерти, как тебе известно.

– Каждый сам по себе – да, но их орден богаче иных султанов.

Эндрю вернулся в деревню, из которой его не так давно выжили. Вот дом башмачника Джошуа. А вот лачуги работников в поле. Дальше находится маленький монастырь, над его трубой вился серый дым. А вот и обнесенный стеной сад – его убежище в детстве, здесь он часто находил покой в компании отца Ноттиджа. И все же деревня почему-то казалась маленькой теперь, после того как Эндрю поглядел на города. Она словно съежилась. И люди казались маленькими, совсем незначительными. Они словно вдруг стали серыми, скучными и подавленными. Жизнь здесь столь однообразна, что их оставалось только пожалеть. Местные не видели того, что повидал он, – Лондона.

И все-таки здесь его дом, место, где он вырос, и в душе Эндрю снова вспыхнула тлеющая искра нежной привязанности. Он въехал в деревню по главной дороге, пытаясь не вглядываться в затянутые пузырями окна. Многих людей на улице Эндрю узнал, они с любопытством смотрели на его лошадь, не поднимая глаз на лицо всадника и не признав в нем одного из своих отвергнутых сыновей.

Наконец один из жителей деревни посмотрел вверх и удивленно вскрикнул. После этого Эндрю не смог бы расслышать ни единого звука за биением собственного сердца. Как только его узнали, остальные жители побросали свои дела, неприкрыто глазея на сына кузнеца. В их числе и Гарольд, стоявший посреди дороги с открытым ртом. Эндрю ожег своего старого врага гневным взглядом, по крайней мере он надеялся, что так выглядит со стороны. Тот только моргнул, не веря собственным глазам. Один из юнцов выронил охапку хвороста, собранного в лесу для костра, и помчался прочь, скорее всего, рассказать остальным о возвращении ведьминого выкормыша.

Жизнь Анжелики де Соннак внезапно снова стала серой и пустой. Загадочный гость их поместья, юноша, спасший ей жизнь, уехал. Больше не было необходимости переодеваться в мальчика. Она с наслаждением решилась на этот маскарад, чтобы наблюдать за тем, как Эндрю тренируется в своих великолепных доспехах, поражая мечом деревянных противников. Теперь в ее душе поселилась глубокая печаль. Но вскоре Анжелика оправилась. Что ж, у нее будет масса времени спланировать следующую выходку. Прекрасно сознавая, что своими шалостями она причиняет отцу немало беспокойства, Анжелика ничего не могла с собой поделать – ее жизнь станет слишком скучной, если в ней останется место только для вышивки и вязания.

Глава 6
Оруженосец

Как и подобает рыцарю, принадлежащему к славному ордену тамплиеров, сэр Гондемар де Блуа жил весьма просто. Разумеется, не в жалкой лачуге, но его жилище ничуть не походило на поместье Роберта де Соннака. Эндрю знал, где живет его предполагаемый господин, и отвел старину Фоггерти к нужному дому. Сам юноша остался снаружи с лошадьми. Старины Фоггерти не было довольно долго, затем из дома вышел слуга и сказал Эндрю, что его зовет хозяин. Тут же появился конюх и увел лошадей в конюшню на заднем дворе. Эндрю вошел в зал и обнаружил, что его наставник сидит за столом с рыцарем средних лет перед пылающим очагом. Похоже, они сытно пообедали – гончие, лежавшие на полу, негромко похрустывали костями.

«По всей видимости, – подумал Эндрю, – меня будут кормить после собак».

– Эй, мальчишка, поди-ка сюда! – приказал сэр Гондемар. – Я желаю взглянуть на тебя.

Эндрю вышел вперед и встал перед рыцарем.

Гондемар – высокий смуглый мужчина с темными блестящими глазами и следами от оспы на лице, особенно на носу и щеках. Волосы рыцаря были густыми и черными как смоль, и он носил недлинную бороду. В руке сэр Гондемар сжимал лист пергамента. На его лице застыло суровое выражение. Он снова проглядел письмо сэра Роберта, а затем поднял взгляд на юношу, стоящего перед ним.

– Вы знаете меня, сэр. Я прежде жил в деревне.

Это заявление было встречено презрением и насмешкой.

– Знаю тебя? Почему я должен знать крестьянина, который даже не служит в моем доме?

Сердце Эндрю сжалось.

– На то нет причин, милорд.

– Вот именно. Или я должен узнавать на улице женщину, которая стирает мне белье, или увальня, кормящего моего коня?

Старина Фоггерти почтительно кашлянул и прервал рыцаря:

– Это называется «феномен», сэр.

– Что?

– То, как мальчик уверен в том, что вы его узнаете. Видите ли, он знает вас превосходно, поскольку не раз видел, как вы проезжаете по деревне. Поскольку вы – весьма видная фигура, к тому же хорошо ему знакомая, невежественный разум утверждает, что вы друг другу известны. Разумеется, это далеко от истины. Великие люди часто страдают от подобных заблуждений черни.

Эта речь, похоже, пришлась сэру Гондемару по душе, поскольку в ней невежественный разум утверждал, будто он – великий и знаменитый человек.

– Да, вполне. Я начинаю видеть здесь связь. – Он снова повернулся к Эндрю. – Ты желаешь стать моим оруженосцем?

– Если так вам будет угодно, сэр.

– Мне это не угодно, и мне это не неугодно. Это по большому счету не имеет никакого значения. У меня уже есть два оруженосца, так что еще один ничего не изменит. Тебя хоть чему-нибудь учили?

– Да, сэр. – Эндрю покосился было на старину Фоггерти, но тот еле заметно покачал головой, поэтому юноша не стал называть имени своего наставника. – Сэр Роберт де Соннак по доброте своей дал мне некоторое обучение. Я знаю, в чем заключаются обязанности оруженосца, милорд.

– И в чем же?

Эндрю без труда перечислил их:

– Носить доспех рыцаря, щит и оружие. Нести знамя рыцаря. Помогать рыцарю облачаться в доспехи. Спасти рыцаря, если его захватят в плен. Защищать рыцаря, если ему грозит смертельная опасность. Охранять пленников, которых может захватить рыцарь. Отнести рыцаря в безопасное место и оказать помощь, если он получил раны или потерял коня. – Эндрю помолчал немного, а затем добавил: – И убедиться в том, что рыцаря похоронят достойно и с почестями, если он падет в бою.

– Очень важная обязанность – последняя из названных, – произнес Гондемар, взмахнув куриной костью перед носом у Эндрю. – Не то чтобы я собирался погибнуть в ближайшем будущем, конечно. Но никому неведомы пути Господни. Ладно, ты сгодишься для службы. Будешь жить с другими моими оруженосцами в задней части дома. Одного звать Гарет, а тот, второй… не припомню его имени, сам выяснишь. Да, ты кажешься голодным, вот, держи, – он бросил Эндрю полковриги хлеба и куриную ножку, – погрызи. И вот еще. – С этими словами он кинул юноше обмякший мех с вином, точнее, из-под вина, поскольку на дне плескались только осадки.

Однако, не успев отпустить своего нового оруженосца, сэр Гондемар снова подозвал его к себе, глядя на меч, висевший на боку у юноши:

– Дай-ка взглянуть!

Эндрю извлек клинок из ножен и протянул его рыцарю рукоятью вперед.

На лице сэра Гондемара отразилось крайнее удивление, от суровости не осталось и следа, стоило ему прочесть буквы на рукояти. Затем он легонько коснулся пальцем лезвия. На коже осталась тонкая алая полоска, не толще швейной нити. Эндрю и сам знал, что меч остр, как грань тени. И очень прочен. Тяжелый камень однажды отскочил от лезвия, словно пущенный из катапульты.

Рыцарь перевернул меч, внимательно рассматривая его.

– Это одна из дешевых железных подделок? – спросил сэр Гондемар.

– Я не знаю, сэр, – отозвался Эндрю, также устремив взгляд на меч. – Я получил его из рук сэра Роберта. Он принадлежал ему.

– Клянусь Богом, – выдохнул сэр Гондемар, вспарывая клинком воздух, – это и впрямь его Ульфберт! И он отдал его тебе? Подлинного Ульфберта?

Он посмотрел на Эндрю с новым выражением, смахивающим на неприязнь.

– Ты счастливчик, парень. Если решишь продать этот клинок, приходи сначала ко мне. Слышишь?

– Не думаю, что я мог бы продать его, сэр. Это подарок.

– Что ж, когда мы отправимся в Утремер, ты наверняка обрадуешься золотишку, а я заплачу за него чистым золотом. Оказавшись в заморских странах, ты, скорее всего, почувствуешь, что влияние сэра Роберта ослабевает, и решишься поступить со своим оружием так, как пожелаешь, а? Я в этом уверен. За те деньги, которые ты получишь от меня, ты сможешь купить добрый меч вместо этого, и при этом еще останется изрядная сумма на хорошую одежду и добрый кутеж. Сказать по правде, мальчик, этот меч не для тебя. Отдавать его оруженосцу – напрасная трата. – Зависть в его голосе слышалась столь отчетливо, что спутать ее с другим чувством было невозможно. – Только помни, придешь сначала ко мне и ни к кому больше, иначе будешь искать себе другого хозяина, ясно?

– Я понял вас, сэр.

– Вот и хорошо.

Меч с неохотой был возвращен владельцу.

После этого Эндрю смог уйти. Судя по всему, меч производил весьма сильное впечатление на всех, кроме него самого. Возможно, пора начать восхищаться своим оружием? Похоже на то. Юноша вышел из зала и нашел управляющего, который показал ему небольшую комнатку, целиком сложенную из камня, располагавшуюся сразу за кухней. Что ж, по крайней мере, в ней всегда было тепло – к одной стене примыкала печь. В своем новом жилище Эндрю обнаружил двух юношей лет четырнадцати от роду. Один высокий и крепкий, с перекошенной челюстью. Второй по фигуре больше походил на самого Эндрю.

– Ты кто такой? – спросил здоровяк, когда Эндрю вошел в комнату. – И почему не стучишь?

– Я теперь живу с вами, – сообщил новоиспеченный оруженосец. – Ты, должно быть, тот, второй.

Оба юноши недоуменно уставились на него, и Эндрю пояснил:

– Рыцарь сказал, что я буду жить с Гаретом и тем, вторым.

Гарет ухмыльнулся и с сильным валлийским акцентом сказал своему приятелю:

– Он все время забывает твое имя.

– Но почему?! – воскликнул здоровяк, продолжая усердно полировать нагрудную пластину, лежавшую у него на коленях. – Ведь меня зовут Гондемар, точно так же, как его самого!

– Ну вот, пожалуйста, именно поэтому, – отозвался Эндрю, снимая шерстяное одеяло. Капли, оставшиеся от растаявшего снега, стекли с его одежды и усеяли пол и узкую кровать у стены. – Ему не может нравиться человек, которого зовут точно так же, как его самого. Он ведь считает себя особенным. Почему ты не сменишь свое имя и не назовешься, к примеру, Джоном?

– Меня нарекли в честь богатого дядюшки, – проворчал юноша, – который в итоге не оставил нам ни единого пенни в своем завещании. Ты прав, надо сменить имя. Отныне я стану Джоном.

– Итак, Гарет, Джон, меня зовут Эндрю. Я третий оруженосец рыцаря. Где я буду спать?

– Где хочешь, неряха, – беззлобно отозвался Гарет. – Слушай, занимай-ка лучше вон тот угол. Тебе понадобится кровать и солома для тюфяка.

– Кто-нибудь из слуг принесет. Я устал. Я весь день провел верхом на своем коне, Чародее.

Юноши одарили его завистливыми взглядами.

– А нам приходится ездить на пони сэра Гондемара. У тебя есть собственный конь? – спросил Гарет. – Значит, ты из богатой семьи?

– Нет. – Эндрю решил не скрывать правды. – Я сын местного кузнеца, так что у меня были не слишком хорошие перспективы. Но мне посчастливилось вытащить юную дочь рыцаря из реки, и так я заработал свое право стать оруженосцем. Отец девицы подарил мне коня, доспехи и возможность чего-то добиться в жизни.

– А, так ты не из благородных? Мой отец рыцарь.

– Только очень бедный, – добавил Гарет, – а вот мой отец барон, и ему принадлежат обширные земли.

– Зато сплошь камни да холмы, ни одного приличного луга, – сказал вновь нареченный Джон.

– Но все-таки я из благородного рода.

Они оба одарили Эндрю самодовольными взглядами, и тот осознал, что низкое происхождение сделало его самым незначительным из троих оруженосцев сэра Гондемара. Впрочем, он этого и ожидал. Нельзя заслужить право стать рыцарем. Для этого нужно родиться в благородной семье. Эндрю прикусил язык. Нет нужды спорить с ними. Он тот, кто он есть, и этого ничто никогда не изменит, особенно в Крессинге, где он родился и рос. Воспоминания о том, кем он был не так давно, не оставят его в покое. Здесь его дом, отец и мать. Эндрю знал, что будет выдавать свое происхождение каждый раз, здороваясь со своими родителями. И деревенские забияки продолжат насмехаться над ним, пока он не научит их уму-разуму. Эндрю сообразил, что его неприятности вовсе не закончились, напротив, только начались.

– Ладно, – произнес он, – двое лакеев и крестьянин, пусть так. Уверен, мы прекрасно поладим, невзирая на это, верно?

– Если, конечно, ты это выдержишь, – произнес Джон.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы не можем нести щит сэра Гондемара втроем.

Соперничество. Они говорят о постоянном соперничестве друг с другом. Ну разумеется. Лучшие поручения будут отдаваться любимому оруженосцу рыцаря, и самое почетное из них – нести щит. Эндрю неожиданно осознал, что хочет нести щит своего господина ничуть не меньше своих товарищей. Они могут сохранять между собой дружеские отношения, но, как только дело дойдет до их положения при сэре Гондемаре, трое приятелей превратятся в непримиримых соперников. Без сомнения, все они мечтают об одном – стать рыцарями, а для этого необходимо покровительство хозяина и господина. Он не может оказать эту услугу всем троим.

– Но мы ведь можем оставаться друзьями, разве нет?

Когда двое других молча вернулись к своим делам, Эндрю понял, что ответ отрицательный.

Позже тем же вечером Эндрю вызвали в зал, где его ждали сэр Гондемар и старина Фоггерти. Там новому оруженосцу перечислили основные обязанности. Юноше очень хотелось спросить, будет ли ему однажды дозволено нести щит рыцаря, но инстинкт подсказывал, что не следует столь прямолинейно. В конечном счете все решат терпение и время. Не так давно он был никем. Теперь Эндрю из Крессинга – оруженосец одного из самых влиятельных рыцарей в местном оплоте ордена тамплиеров. Нужно быть благодарным за это и не лезть на рожон.

– Дозволено ли мне навестить своих родителей, сэр? – спросил он рыцаря, который, услышав этот вопрос, удивленно поднял бровь.

– Если хочешь, да, но они уже знают, что ты здесь.

– Я лишь хотел бы попросить у них прощения за то, что сбежал из дома, не оставив им сообщения.

Сэр Гондемар весело фыркнул:

– Подозреваю, они догадались, почему ты смылся, оруженосец, – ты ведь проломил какому-то парню голову камнем.

– О, вы слышали об этом?

– Слухи разносятся так же быстро среди великих людей, – произнес Гондемар больше для старины Фоггерти, нежели отвечая на вопрос оруженосца, – как и среди черни, и никогда не проходят мимо ушей важных господ. Твой проступок был известен мне задолго до того, как ты вернулся с письмом.

– Заслуживаю ли я наказания? – с интересом спросил Эндрю.

– Непременно. Если бы ты вернулся таким же, каким сбежал, ты бы получил по заслугам, – отозвался Гондемар, – но, поскольку ты прибыл сюда почти героем, все прощено и забыто.

Эндрю был счастлив услышать это. Он вышел из зала и, прихватив с собой факел, направился к дому своих родителей. Когда он вошел, они сидели за потертым столом, ужиная хлебом и сыром при свете свечей. Первым приветствовал юношу охотничий пес Беовульф, который тут же насторожил уши и радостно завилял хвостом. Наконец вернулся его любимый человек! Красивый пес золотистого цвета вскочил с пола и бросился к Эндрю, едва не сбив его с ног. Юноша рассмеялся, почесывая его за ухом. Остальные члены семьи невозмутимо наблюдали за этой сценой, не прекращая жевать.

Сладив с собакой, Эндрю повернулся к родителям. Его отец спокойно пил эль из кружки. Младшие сестры юноши, Рейчел и Мэрион, запищали, указывая на него. Мать Эндрю приподнялась было со своего места, но отец жестом велел ей сесть. Сам же он обратил к сыну лицо, испещренное ожогами от искр и раскаленных частиц железа.

– Ну, Эндрю?

– Прости, па. Я оставил монаху послание, чтобы вы знали, почему я сбежал.

– Ты пытался убить этого Гарольда. Потому и сбежал.

– Это неправда, па. Я просто защищался. Остальные забили бы меня до смерти, если бы я этого не сделал.

Отец повернулся к сыну всем телом – весьма массивным, с широкой, мощной грудью и мускулистыми руками.

– Твое главное преступление в том, – произнес кузнец, – что ты не довел дело до конца.

С этими словами он громко расхохотался, стуча по столу ладонью. Тарелки и кружки подпрыгивали и дребезжали.

– Ты же говоришь не всерьез, отец, – произнес Эндрю. – Мне очень жаль, что я доставил тебе беспокойство, мама. А вы обе, – произнес он, погрозив пальцем своим сестрам, – не позволяйте им обижать вас, когда идете к колодцу. – Он гордо выпятил грудь. – Я теперь оруженосец сэра Гондемара де Блуа. Однажды я стану прославленным рыцарем, и тогда все мы будем есть виноград из серебряных тарелок.

– Это было бы славно, – пробормотала его мать, – а пока присядь за стол и перекуси козьим сыром, который делают монахи. Это добрая пища, она поможет тебе стать еще выше и красивее. – Женщина робко улыбнулась. – Так ты в самом деле стал оруженосцем, Эндрю? Боже правый, это явное достижение, верно? Мы все очень гордимся тобой, очень, хотя другие жители деревни… Они ведь ничего не понимают, верно? У них какие-то глупые представления о… садись, сынок, садись. Сюда, рядом с отцом. Вот так, смотри, как он тебе улыбается. Рейчел, перестань хихикать, это не пристало девице. Мэрион, вынь палец изо рта. Вот так. – В ее голосе отчетливо прозвучало удовлетворение. – Наконец вся семья вместе, за одним столом.

Она широко улыбнулась, моргнула и неожиданно разразилась слезами, закрыв лицо фартуком. Разумеется, все остальные наперебой бросились ее утешать, понимая причину этих слез – ушедший сын, которого она считала навеки потерянным, вернулся домой, целым и невредимым. Более того, получив при этом очень высокий для сына кузнеца статус – оруженосца при рыцаре.

– Слишком много новостей для одного вечера, – выдавила она, всхлипывая, и пообещала, что к утру сумеет взять себя в руки и осознать эту чудесную перемену. – Но, – прибавила она, успокоившись, – ты должен сходить к крестной и поделиться с ней этой доброй вестью.

– К кре… – Эндрю побледнел. – А, ты говоришь о ней. Но… но ведь она жена чародея. И все, что она сделала, – помогла тебе, приняла роды. Это ведь не делает ее моей крестной, верно?

– Она присутствовала при твоем крещении, которое проводил добрый отец Ноттидж, глубоко в лесу, зачерпывая воду из родника. Поэтому, сын мой, она, вне всякого сомнения, твоя крестная. Ты должен навестить ее и чародея и рассказать им о свалившемся на тебя счастье.

– Но если он и впрямь чародей, – прервал ее отец, – то он и без того уже знает о случившемся, верно?

– Дело не в этом, а в хороших манерах, – возразила мать. – Важны вежливость и манеры.

– Ах, это, – пробормотал отец.

– Я зайду к ним завтра, мама, – пообещал Эндрю, которому совершенно не хотелось выполнять этот долг в темное время дня. – Когда будет светло. А отец Ноттидж говорил вам о том, что я встретил двух мертвецов в лесах? Я действительно видел их и совершенно не желаю пережить нечто подобное, поскольку это ужасное зрелище. Так что я лучше отправлюсь к крестной с утра, если это всех устроит, а сегодня развлеку сестер страшным рассказом о том, как гниющая плоть свисала с пожелтевших костей, а в ухмыляющихся черепах зияли пустые глазницы.

Девушки уставились на брата круглыми глазами.

– А может, и нет, – пробормотал он. – Давайте лучше поедим.

Пока семья кузнеца предавалась своему скромному, но сытному пиршеству из сыра и хлеба, юноша чуть младше Эндрю познакомился с Патриком и его друзьями. Именно такой спутник и был им нужен – с длинными светлыми волосами, ярко-голубыми глазами и кожей, бледной, как омытое морем и опаленное солнцем дерево. Тело юноши было стройным и даже, пожалуй, хрупким. Патрик, Артур и Тоби повстречали его на дороге, ведущей к Кембриджу, и тут же предложили ему присоединиться к ним, так как им был отчаянно необходим четвертый актер на роль прекрасной дамы.

– Да, я могу побыть для вас девчонкой, если надо.

Он прекрасно исполнял женские роли – с таким-то свежим личиком и лазурными глазами это совсем несложно, но вскоре актеры выяснили, что парень немного не в себе.

– Откуда ты родом? – спросил Патрик.

– С небес, – был ответ.

Патрик покосился на своих товарищей, которые только округлили глаза и пожали плечами, но смолчали.

– С небес, значит? И что ты там делал?

– Меня зовут Томас. Я ангел.

– Ах, ангел… Не архангел, нет?

– Нет, сэр, обычный ангел, но я могу благословить всю вашу труппу, если вы того желаете. У меня есть незначительная божественная сила.

Патрик произнес в ответ:

– Если тебе так угодно.

Благословение было с готовностью дано.

Они двинулись по дороге дальше, и Тоби спросил:

– А как ты спустился сюда с небес?

– Упал.

– Вот оно что, – ухмыльнулся Артур, – так ты падший ангел.

Но теперь голубые глаза, исполненные неожиданной ярости, устремились в его сторону, и шутник невольно споткнулся. Томас отнюдь не дурачок. Более того, оказался довольно смышленым парнем.

– Не в этом смысле. Я просто не удержался на облаках.

– И каково там, наверху? – не удержался Тоби. – Там есть музыка?

– Подобной вы здесь никогда не слышали. Она зачаровывает соловьев и погружает их в молчание, так как они знают, что их щебет не сравнится с ее красотой. А как там поют! Какие мелодии извлекаются из небесной арфы и лютни!

– А как насчет танцев?

– Это не разрешается, – просветил их всех Томас.

– Какая жалость, – посетовал Артур, – а я так люблю попрыгать в задорном танце!

– А крылья твои где? – поинтересовался Патрик. – Разве тебе не полагается иметь крылья?

– У одних они есть, у других нет. Если бы у меня были крылья, я бы не упал, как по-твоему?

С этим доводом Патрик был вынужден согласиться.

– Да, это логично. Но кто я такой, чтобы ставить под сомнение логику ангела?

Тоби неуверенно задал главный вопрос:

– А ты видел?.. Ну, знаешь?..

– Его? Нет, конечно. Мне бы не хотелось навсегда ослепнуть, узрев исходящее от Него сияние.

После этого трое актеров перестали донимать Томаса вопросами. Тоби был готов поверить, что их случайный попутчик и впрямь ангел, свалившийся с неба. Артур настроился скептически. Патрик считал, что юнец немного не в себе, очевидно, слишком много ночей провел под недобрым светом полной луны. Но это не имело значения.

Мальчишка охотно играл свою роль и выглядел почти как настоящая девчонка. Он оказался куда более способным актером, чем тот, которого они волей судьбы потеряли, Эндрю из Крессинга, нашедший свою удачу. Эндрю, да благословит его Господь, далеко не лучший исполнитель женских ролей, то и дело спотыкался или сбивался. Да и игру его в лучшем случае можно считать сносной. Томас, напротив, оказался настоящей находкой, даже исполняя роль негодяев или злодеев. Он – прирожденный актер, даже лучше (придется признать это) их предводителя, самого Патрика.