Kitabı oku: «World of Warcraft. Трилогия Войны Древних: Душа Демона», sayfa 2
2
Мир, который он знал, мир, который все они знали, перестал существовать.
Центральная часть континента под названием Калимдор представляла собой разоренную равнину. Расползаясь по всем направлениям, точно яд, демоны устроили самодовольной и пресытившейся цивилизации ночных эльфов настоящую кровавую резню. Сотни, а может, и тысячи уже пали, но Пылающий Легион продолжал свое безжалостное наступление.
«Но не везде, – напомнил себе Малфурион Ярость Бури. – Мы остановили их здесь, даже отбросили назад».
Запад стал центром сопротивления чудовищному вторжению. По большей части то была заслуга самого Малфуриона, поскольку именно он разрушил заклинание высокорожденных и запечатал Источник Вечности от тех, кто находился за пределами дворца королевы Азшары. А потом встретился с лордом Ксавием и уничтожил его в эпическом сражении.
И все же, несмотря на признание его заслуг лордом Кур’талосом Гребнем Ворона, хозяином Крепости Черной Ладьи и командующим силами ночных эльфов, Малфурион вовсе не чувствовал себя героем. Во время схватки Ксавий не единожды обманывал его, и лишь вмешательство соратников позволило ночному эльфу одолеть зловещего советника и демонов, которым служил Ксавий.
Распущенные темно-зеленые волосы до плеч выделяли Малфуриона Ярость Бури среди ночных эльфов. Лишь его брат-близнец Иллидан, имевший такие же узкие, почти волчьи черты, привлекал больше внимания. Глаза Малфуриона были полностью серебряными, как и у большей части его народа, но у Иллидана они были сияюще-янтарными и, согласно поверью, являлись предзнаменованием великих событий грядущего. Разумеется, Иллидан предпочитал одеваться ярче, чем большинство их сородичей, в то время как Малфурион носил простую одежду – тунику, незамысловатый кожаный жилет со штанами, а также сапоги до колен. Как тот, кто ступил на единый с природой путь друидов, Малфурион чувствовал бы себя клоуном, если бы решил вступить в контакт с деревьями, фауной и землей леса разодетым, точно пафосный придворный, собирающийся посетить королевский бал.
Нахмурившись, он в тысячный раз попытался отбросить лишние мысли. Юный ночной эльф пришел в это уединенное место в прежде нетронутом лесу Га’хан, чтобы обрести покой и сосредоточиться на ближайшем будущем. Огромное войско под командованием лорда Гребня Ворона вскоре отправится в поход, и пока никто не ведал куда. Пылающий Легион бесчинствовал в таком количестве мест, что праведная армия могла долгие годы перемещаться туда и сюда, ввязываясь в битву за битвой и не достигнув ни малейшего прогресса. Гребень Ворона созвал лучших военных стратегов, чтобы выбрать верный способ одержать окончательную победу, и как можно скорее. Каждый день промедления стоил все больше и больше невинных жизней.
Малфурион нахмурился, изо всех сил стараясь обрести внутренний покой. Постепенно его разум расслабился, и он почувствовал шелест листьев. Так разговаривали деревья. Приложив усилия, он мог поговорить с ними, но сейчас ночному эльфу было достаточно и того, что он слушал их почти музыкальные речи. У леса было иное чувство времени, и эта разница особенно прослеживалась у деревьев. Они знали о войне, но беседовали о ней, как о чем-то далеком. Хотя деревья были осведомлены о том, что иные леса разоряют демоны, и обеспокоены этим, лесные божества, наблюдавшие за ними, до сих пор не давали поводов для переживаний. Если опасность подберется слишком близко, они несомненно узнают об этом.
Их самоуверенность вновь встревожила Малфуриона. Очевидно, что Пылающий Легион – угроза для всего живого, а не только для ночных эльфов. Друид понимал, почему лес еще не до конца осознал сей факт, но ведь теперь его защитники наверняка должны были это принять.
Но где же тогда Кенарий и все остальные хранители?
Когда Малфурион впервые попытался познать путь друида, ту жизнь, которую прежде не избирал ни один член его рода, то отправился глубоко в лес за пределами города Сурамар в поисках мифического полубога. Юный ночной эльф не мог точно сказать, откуда взялась уверенность, что ему по силам найти такое создание, когда никто другой не сумел этого, но ему улыбнулась удача. Уже это было весьма удивительно, а уж когда Владыка Леса предложил учить его, Малфурион и вовсе с трудом смог поверить в подобное чудо.
И вот уже несколько месяцев Кенарий был его шан’до, уважаемым наставником. От него Малфурион узнал, как путешествовать по Изумрудному Сну, месту между миром смертных и миром грез, как призывать силы природы для плетения своих чар. Эта наука помогла выжить не только Малфуриону, но и другим защитникам Калимдора.
Так почему же Кенарий и другие лесные божества с их огромными силами не спешили присоединиться к отчаявшимся защитникам?
– Ха! Я знал, что найду тебя здесь.
Голос, так похожий на его собственный, вмиг раскрыл Малфуриону личность новоприбывшего. Оставив попытки обрести равновесие, он встал и мрачно кивнул пришедшему.
– Иллидан? Зачем ты искал меня?
– Что значит зачем?
Как и всегда, его близнец держал свои темно-синие волосы стянутыми в тугой хвост. А вот одежда отличалась от обычной – сейчас на нем были кожаные штаны и расстегнутая безрукавка, такие же черные, как и высокие сапоги. К безрукавке прямо над сердцем был прикреплен маленький значок с гравированной головой черной птицы в алом кольце. Одеяния были новыми, чем-то вроде униформы, знак же – гербом дома Кур’талоса Гребня Ворона… нового покровителя Иллидана.
– Лорд Гребень Ворона сделает объявление на закате, брат. Мне пришлось встать пораньше, чтобы успеть отыскать тебя и привести обратно вовремя, ничего не пропустив.
Как и большинство ночных эльфов, Иллидан привык спать большую часть дня. Малфурион же, напротив, научился делать прямо противоположное, чтобы лучше использовать скрытые силы, наполняющие мир природы. Конечно, он мог бы изучать друидизм и ночью, но при дневном свете связь его народа с Источником Вечности была намного слабее. Это уменьшало шансы вернуться обратно к традиционной магии, когда Малфурион произносил свои первые заклинания в качестве ученика друида. Теперь же он чувствовал себя комфортнее на свету, нежели в темноте.
– Я как раз собирался возвращаться, – сказал Малфурион, направляясь к своему близнецу.
– Было бы очень плохо, если бы тебя там не оказалось. Лорд Гребень Ворона не любит беспорядка или опоздания любого рода, особенно тех, кто является неотъемлемой частью его планов. Ты прекрасно знаешь это, Малфурион.
Хотя их пути изучения магии были противоположны, оба брата были весьма искусны в том, что избрали. После того как Иллидан спас его от демона, лорд Крепости Черной Ладьи назначил юного мага личным чародеем – должность, которая обычно давалась старшему члену Лунной Стражи, магистру магии ночных эльфов. Иллидан тоже сыграл одну из ключевых ролей в подавлении наступления демонов на западе: взял на себя командование Лунной Стражей после смерти ее лидера и успешно направлял силы магов в сражении с захватчиками.
– Я должен был покинуть Сурамар, – запротестовал Малфурион. – Я чувствовал себя взаперти, не ощущая леса.
– Половина зданий в Сурамаре сделаны из живых деревьев. Какая разница?
Как он мог объяснить Иллидану те ощущения, которые с каждым днем все больше и больше овладевали его разумом? Чем глубже Малфурион погружался в свое ремесло, тем чувствительнее становился к каждому компоненту живой природы. В лесу он ощущал покой и единство деревьев, камней, птиц…всего.
В городе он чувствовал лишь хилые, почти безумные флюиды того, что сотворил его народ. Деревья, которые теперь служили жилищами, земля и камни, сдвинутые и вырубленные, чтобы местность стала пригодной для жизни ночных эльфов… все они уже были совсем не такими, как в естественной природе. Их мысли путались, обращались внутрь себя. Они даже не понимали самих себя, вот к чему привели все эти строительства. Всякий раз, проходя по городу, Малфурион чувствовал его неправильность, но он также знал, что его народ – а также дворфы и все другие расы – имеют право на создание своих цивилизаций. Они не совершали никакого преступления, построив свои дома или сделав землю пригодной для использования. В конце концов, животные поступают точно так же…
И все же дискомфорт, что он ощущал, с каждым разом становился все сильнее.
– Может, вернемся к нашим пантерам? – спросил Малфурион, демонстративно игнорируя вопрос брата.
Иллидан ухмыльнулся, а затем кивнул. Близнецы молча шагали плечом к плечу по лесному склону. В последнее время им было почти нечего рассказать друг другу, если речь не шла о войне. Эти двое, некогда действовавшие как единое целое, теперь имели общего меньше, чем иные незнакомцы.
– Дракон собирается покинуть нас, вероятнее всего на закате, – внезапно произнес Иллидан.
Малфурион об этом не слышал. Он остановился, внимательно взирая на брата.
– Когда он это сказал?
Среди немногочисленных могущественных союзников ночных эльфов был огромный красный дракон по имени Кориалстраз. Молодой, но могучий гигант представился супругом королевы драконов Алекстразы и явился к ним вместе с одним из двух загадочных путешественников – серебристоволосым магом, известным как Крас. Кориалстраз и Крас были таинственным образом тесно связаны друг с другом, но Малфурион пока не выяснил, как именно. Он лишь знал, что всюду, куда бы ни направился тощий и бледный мужчина, облаченный в серое, рядом непременно найдется крылатый исполин. Вместе они казались непреодолимой силой, которая прокладывала защитникам пути наступления и заставляла демонов в панике разбегаться.
Казалось, что по отдельности оба находятся на пороге смерти…
Малфурион решил не совать нос в чужие дела – отчасти потому, что чужаки решились помочь ночным эльфам, но больше из-за того, что уважал и любил обоих. Если Кориалстраз и впрямь решил уйти, это станет настоящей катастрофой для ночных эльфов.
– Мастер Крас уходит вместе с ним?
– Нет, он остается с мастером Ронином.
Иллидан произнес последнее имя с не меньшим почтением, чем его брат говорил о Красе.
Огненно-рыжий Ронин пришел вместе со старшим магом из тех же безымянных земель, о которых они иногда украдкой переговаривались, рассказывая некоторые факты из собственного опыта в борьбе с Пылающим Легионом. Как и Крас, Ронин был великолепно обученным чародеем, хотя казался куда моложе товарища. Бородатый маг носил темно-синюю одежду, почти такую же простую, как у Малфуриона, но вовсе не это отличало его от окружающих. Крас мог бы сойти за ночного эльфа, пусть и болезненно-бледного, но Ронин, даже столь же бледный, принадлежал к расе, которая была никому не известна. Он называл себя человеком, но некоторые из Лунной Стражи, опираясь на свои исследования, рассказывали, что Ронин был какой-то разновидностью дворфов, просто немного выше своих сородичей.
Каким бы ни было его происхождение, Ронин стал таким же бесценным союзником, как Крас и дракон. Он управлялся с магией Источника с такой силой и мастерством, с которыми не могли соперничать даже Лунные Стражи. Что еще важнее, маг взял Иллидана под свое крыло, многому его научив. Иллидан был уверен, что так случилось потому, что Ронин разглядел его потенциал, но Малфурион понимал, что незнакомец в плаще сделал так в попытках обуздать импульсивность его брата. Предоставленный самому себе, Иллидан имел склонность рисковать не только собственной жизнью, но и жизнью своих соратников.
– Это плохо, Иллидан.
– Разумеется, плохо, – ответил ему близнец с янтарными глазами, – но мы сделаем все, что в наших силах.
Он поднял руку, чтобы Малфурион увидел, как ее окружает красная аура.
– Мы не лишены собственной силы. – Иллидан заставил ауру исчезнуть. – Даже если ты не захочешь использовать все то, чему тебя обучил Кенарий.
Брат Малфуриона имел в виду высвобождение таких заклятий, которые были способны не только посеять хаос в рядах противника, но и затянуть в этот хаос природу и вообще все вокруг. Иллидан по-прежнему не понимал, что друидизм требует работы с мирной гармонией природы, а не с хаосом.
– Я делаю то, что должен и как должен. Если ты…
Но договорить Малфурион не успел, так как в этот момент перед ними возникла фигура из ночных кошмаров.
Страж Скверны раскрыл жуткую пасть и зарычал на братьев. Его пылающая броня не только не обожгла Малфуриона, а совсем наоборот, ночной эльф почувствовал леденящий душу холод, пробирающий до самых костей. Подняв меч, рогатый демон замахнулся на ближайшего из своих врагов – Иллидана.
– Нет! – Малфурион оттолкнул брата в сторону, в ту же секунду призывая на помощь лес и небеса.
Внезапный порыв сильного ветра ударил прямо в демона, отбрасывая того, точно лист, на несколько ярдов назад. Тварь врезалась в дерево, переломив ствол, и сползла на землю.
Корни дерева, словно щупальца гигантского кальмара, тут же обвили оглушенного нападавшего. Демон попытался подняться, но его руки, ноги, туловище и голова внезапно оказались крепко прижаты к земле. Он боролся, но все попытки привели лишь к потере остатков оружия.
Обезвредив врага, корни сразу же погрузились обратно в землю, пройдя насквозь прямо через демона.
Шипящий вздох был единственным, что вырвалось из пасти мерзкого убийцы прежде, чем корни оторвали его голову от тела. Из жутких ран хлынула зеленая кровь. Словно недавно собранная мозаика, оставшиеся части тела демона вновь были сброшены в одну кучу.
Тем не менее, едва Малфурион справился с одним врагом, как с деревьев на них спрыгнули еще два стража Скверны. Выругавшись, Иллидан поднялся с колен и указал на ближайшего.
Демон, бросившийся на него, резко развернул булаву в сторону своего собрата и одним страшным ударом раскроил череп ничего не подозревающей жертве.
Внезапно Малфурион почувствовал нечто неладное. Волосы на его затылке встали дыбом, и он оглянулся через плечо.
Огромный четвероногий зверь прыгнул прямо на друида. Два извивающих щупальца с зубастыми присосками на концах вонзились точно в грудь ночного эльфа. Взору Малфуриона предстали ряды пожелтевших клыков, и его окутала вонь, напоминающая запах гниющей плоти.
Где-то за пределами его собственного весьма незавидного положения он услышал крик Иллидана, который был прерван звуком, смутно напоминающим собачий вой.
Братьев обвели вокруг пальца, намеренно застигли врасплох лобовой атакой, чтобы более сильный враг напал на них со спины. Звери Скверны были готовы атаковать при первой же возможности.
Малфурион закричал, когда вампирские присоски стали буквально вырывать магию из его тела так же, как вскоре зубы пса вырвут у него куски плоти. Для любого чародея звери Скверны были особенно коварными врагами: они охотились на тех, кто имел магический дар, и выпивали из них магию до тех пор, пока не оставалось ничего, кроме высохшей оболочки. Но что еще хуже, насытившиеся демонические гончие плодились намного быстрее, создавая настоящую эпидемию зла.
Молодой друид попытался сорвать щупальца, но те вцепились намертво. Ночной эльф чувствовал, что его силы на исходе…
…а затем он услышал нечто, напоминающее шум дождя.
Зверь Скверны вздрогнул. Щупальца отпустили свою жертву и неистово захлестали по сторонам, а потом демон с тяжелым стоном упал на бок, рухнув почти на руку Малфуриона.
Сморгнув слезы, ночной эльф обнаружил больше дюжины острых стрел, торчащих из толстой шкуры поверженного зверя Скверны. Каждая стрела была выпущена столь умело, что поразила самые уязвимые места. Демон умер еще до того, как упал.
Из леса выехали больше двух десятков воинов в серо-зеленых доспехах, восседающие на огромных черных саблезубых пантерах, носивших имя ночные саблезубы. Громадные кошки рыскали между деревьями с такой ловкостью и скоростью, на которые не были способны больше никакие другие звери.
– Рассредоточиться! – отдал приказ молодой офицер, чей голос показался Малфуриону смутно знакомым. – Убедитесь, что ни одного не осталось!
Солдаты двигались быстро, но осторожно. Малфурион отметил их внимательность, поскольку знал, что в дневное время они были не в лучшей форме. И все же друид не мог отрицать того, что их мастерство было на высоте, особенно после того, как они спасли ему жизнь.
Подъехав к Малфуриону, офицер остановил зашипевшую кошку. Ночным саблезубам тоже был не по душе этот переход от тьмы к свету, но они постепенно привыкали.
– Вот, значит, какова моя судьба? – спросил слегка полноватый ночной эльф.
Казалось, он внимательно изучает Малфуриона, хотя тот и знал, что все дело в более резком разрезе серебряных глаз офицера.
– Постараться не дать заколоть тебя? Наверно, следовало умолять его светлость позволить мне остаться в Гвардии Сурамара.
– Но тогда все могло бы сложиться иначе, капитан Песнь Теней, – ответил Малфурион.
Солдат разочарованно вздохнул.
– Нет… этого бы точно не случилось, потому как Лорд Гребень Ворона никогда бы не позволил мне вернуться в Гвардию! Он, кажется, уверен, что мне самой Матерью-Луной уготовлено прикрывать спины его особенных слуг!
– Ты вернулся в Сурамар в компании со мной, молодой жрицей Элуны, таинственным магом… и драконом, капитан. Боюсь, наша компания отметила тебя в глазах лорда Гребня Ворона и прочих командиров. Они больше никогда не увидят в тебе простого офицера Гвардии.
Песнь Теней поморщился.
– Я не герой, мастер Малфурион. Вы и другие убиваете демонов одним взмахом руки. Я же лишь пытаюсь сохранить ваши головы, чтобы вы могли продолжить делать это и дальше.
Джерод Песнь Теней имел несчастье пленить Краса, когда тот попытался проникнуть в Сурамар. Маг использовал капитана, чтобы получить помощь, а это, в свою очередь, привело к тому, что Малфурион и остальные, в том числе Кориалстраз, наконец объединились. К несчастью для хорошего офицера, его верность долгу требовала сопровождать пленника во время всех произошедших событий. Именно это и отпечаталось в сознании лорда Гребня Ворона, когда он решил, что его магам нужен кто-то, кто будет за ними присматривать. И вскоре Джерод Песнь Теней стал «добровольцем», который командует отрядом ветеранов, большая часть которых имеет больше опыта в военном деле, чем он сам.
– Не было необходимости во всей этой подмоге, – отрезал Иллидан, присоединяясь к брату. – У меня все было под контролем.
– У меня приказ, мастер Иллидан. Я и так едва успел заметить, что вы ушли самовольно, вопреки приказу его светлости. – Песнь Теней перевел взгляд обратно на Малфуриона. – А потом я узнал, что вас нет уже довольно долго…
– Хммм, – только и ответил Иллидан.
Это был один из тех немногих случаев, когда близнецы придерживались единого мнения – ни одного из них не заботило требование лорда Гребня Ворона постоянно находиться под надзором. Более того, подобный приказ лишь усиливал их желание сбежать. Если у Малфуриона это было связано с природой его призвания, то Иллидан просто терпеть не мог бесконечные заседания совета. Юного мага не интересовали планы сражения, он просто жаждал выступить против демонов и уничтожить их.
Только… на этот раз это демоны чуть не уничтожили его самого. Ни он, ни Малфурион не ощутили их приближения, и это открытие было новым и пугающим. Пылающий Легион научил своих убийц отличной маскировке. Даже лес пребывал в блаженном неведении относительно заразы в самом его сердце. И для предстоящей войны это не предвещало ничего хорошего…
Один из солдат подъехал к Песни Теней. Отдав честь, он произнес:
– Местность чиста, капитан. Никаких признаков присутствия…
Пронизывающий до костей крик эхом разнесся по лесу.
Малфурион и Иллидан развернулись и побежали в сторону источника звука. Джерод Песнь Теней открыл было рот, чтобы приказать им вернуться, но тут же захлопнул его и погнал свою пантеру следом.
Далеко бежать не пришлось. Стоило немного углубиться в лес, и ночным эльфам открылась ужасающая картина. На земле лежал распростертый ночной саблезуб, его туловище было разодрано, внутренности вывалились наружу. Остекленевшие глаза огромной кошки невидяще уставились в небо. Животное было мертво минуту или две, никак не дольше.
Но леденящий кровь крик издал не зверь. Это был солдат, который теперь висел на могучем дубе, насаженный на собственный меч. Ноги ночного эльфа болтались в нескольких футах над землей. Как и у кошки, грудь его была основательно разодрана, несмотря на доспехи. Под ногами у воина лежали вывалившиеся из раны внутренности, рот был раскрыт, а глаза в точности повторяли выражение глаз пантеры.
Иллидан нетерпеливо огляделся, но Малфурион крепко сжал плечо брата и покачал головой:
– Мы сделаем так, как велел капитан. Возвращаемся, сейчас же.
– Снимите тело, – приказал Песнь Теней, и его фиолетовое лицо побледнело. Затем капитан указал на близнецов. – Пусть их постоянно сопровождают в дороге!
Наклонившись к братьям, он слегка раздраженно добавил:
– Если вы, конечно, не возражаете.
Малфурион не позволил брату ответить на такое замечание какой-нибудь колкостью. Близнецы послушно зашагали вверх по склону к своим пантерам, а большая часть стражи постоянно кружила вокруг них, точно стая волков вокруг добычи. С некой иронией Малфурион отметил, что они с братом обладали большей силой, нежели все солдаты вместе взятые, и все же, скорее всего, погибли бы, не вмешайся Джерод Песнь Теней.
«Нам еще многому предстоит научиться, – подумал молодой друид, приближаясь к своему ночному саблезубу. – Мне еще многому предстоит научиться».
Но было ясно, что демоны не намерены предоставлять врагам столь драгоценное и необходимое для обучения время.
Крас прожил дольше, чем любое другое из подобных ему существ. Долговязый и седовласый, он одним своим обликом наводил на мысли о мудрости, которую скопил за долгие годы. И все же хоть какой-то намек на истинные глубины знаний и опыт мага можно было получить, лишь заглянув в его глаза.
Ночные эльфы считали Краса некой разновидностью своей расы, вроде альбиноса или мутанта. Маг и впрямь очень походил на них, хотя его глаза больше подошли бы дворфу, поскольку имели зрачки. Эльфы предпочитали не замечать его «уродства», сочтя это подтверждением мощной связи с магией: Крас владел тайными искусствами лучше, чем все хваленые Лунные Стражи вместе взятые, и на то имелись причины.
Крас не был ни ночным эльфом, ни просто эльфом. Крас был… драконом. И не каким-нибудь драконом, а старшей версией того самого гиганта, с которым проводил большую часть своего времени, Кориалстразом.
Маг, обычно скрывавший лицо капюшоном, не явился вместе с рыжеволосым Ронином из далекой страны, как он рассказывал остальным. На самом деле и он, и человек-чародей прибыли из далекого будущего, из времени после второй и решающей битвы против Пылающего Легиона. Но пришли они сюда не по своей воле. Вдвоем они исследовали в горах любопытную и тревожную аномалию. Именно эта самая аномалия поглотила их и перебросила через время и пространство в древний Калимдор.
И не одних их. Ветерана той войны, орка Броксигара, тоже поглотила временная воронка. Во время второй войны с Легионом народ Брокса выступил против демонов, и его вождь отправил ветерана в сопровождении еще одного воина выяснить природу видения, обеспокоившего шамана. Спутника Брокса разорвала на части аномалия, а его старший товарищ был брошен на произвол судьбы, угодив в прошлое.
Обстоятельства постепенно свели бывших врагов – дракона, орка и человека – вместе. Но эти же обстоятельства не позволили им вернуться назад в будущее, и это беспокоило Краса больше всего.
– Ты снова задумался, – проворчал дракон.
– Просто беспокоюсь о твоем предстоящем уходе, – ответил Крас своему младшему «я».
Красный дракон покачал огромной головой. Пара стояла у широких, прочных зубчатых стен Крепости Черной Ладьи – внушительной цитадели, из которой Лорд Гребень Ворона командовал своими войсками. В отличие от ярких, кричащих жилищ своих соплеменников, резиденция Гребня Ворона была подчеркнуто военной. Не только саму Крепость Черной Ладьи, но и все помещения над землей и под ней высекли из толстого черного камня, самого прочного в мире. Многие полагали ее неприступной.
Для Краса же, знакомого с яростью Пылающего Легиона, это был очередной карточный домик.
– Я не хочу уходить, – произнес красный дракон, – но наш род хранит молчание. Я не чувствую даже мою возлюбленную Алекстразу. Ты должен понять мое желание узнать правду.
Кориалстраз знал, что его спутник, как и он сам, был драконом, но не видел связи между прошлым и будущим. Только его королева и супруга, Хранительница Жизни, знала правду, однако ничего не сказала мужу. Это было одолжение ему, или, скорее, его старшему «я».
Крас тоже чувствовал эту пустоту, а потому смирился с тем, что его младшая версия должна улететь, чтобы выяснить причину молчания, даже если это означает риск для них обоих. Вместе они были удивительной силой, бесценной для лорда Гребня Ворона. В то время как Кориалстраз посылал сверху на демонов потоки пламени, Крас превращал это пламя в полноценную огненную бурю, убивая одним ее дуновением больше сотни врагов. С другой стороны, когда маг и дракон разделились, обоих поразила непонятная болезнь, лишив почти всех сил.
Последние лучи солнца скрылись за горизонтом. Вокруг крепости уже кипела жизнь. Ночные эльфы не знали покоя ни днем ни ночью – слишком многие погибли из-за старых привычек. И тем не менее темнота всегда была желанной для народа, который был привязан к Источнику Вечности и становился сильнее благодаря луне и звездам.
– Я тут подумал, – начал Крас, подставляя свое вытянутое лицо ласковому ветру.
Из-за своих огромных размеров Кориалстраз не мог войти внутрь Крепости Черной Ладьи, однако прочная каменная кладка башни позволяла ему оставаться на ней. По этой причине Крас тоже решил остаться наверху, используя для более комфортного сна лишь тонкое одеяло. Он ел и проводил все время бодрствования на крепостной стене, спускаясь только когда того требовал долг. По иным вопросам маг обращался к Ронину, единственному здесь, кто, кроме него самого, знал о реальном положении дел.
– Может, и есть способ отправиться в путешествие всем нам, – продолжил он, – так сказать, вместе.
– Мне не терпится узнать о нем.
– У тебя не завалялось хотя бы одной ненужной чешуйки, а?
Дракон расправил крылья и встряхнулся, точно огромная собака. Его чешуя мелодично застучала. Огромный высокий лоб гиганта нахмурился, когда он замер и прислушался, а после изогнул гибкую шею, чтобы осмотреть заднюю правую лапу.
– Вот здесь, пожалуй, есть одна.
Обычно драконы сбрасывали чешую так же, как другие существа линяли. Открытые участки затвердевали, со временем покрываясь новой чешуей. В тех случаях, когда дракон терял больше одной чешуйки, ему приходилось быть особенно осторожным, потому что нежная плоть временно становилась особенно уязвима перед оружием и ядами.
– Я бы хотел взять ее… с твоего позволения.
Любому другому Кориалстраз бы отказал, но он отчего-то доверял Красу так же, как самому себе. Когда-нибудь Крас собирался открыть дракону правду – конечно, при условии, что они выживут.
– Она твоя, – с готовностью ответил багровый исполин.
Задней лапой Кориалстраз почесал уязвимое место, и через несколько мгновений чешуйка упала на пол.
Быстро подняв ее, Крас осмотрел чешуйку и удовлетворенно кивнул. Он перевел взгляд на своего спутника и произнес:
– А теперь я должен дать тебе кое-что взамен.
– В этом нет нужды…
Но дракон-маг отлично знал, что, если вдруг с его младшим «я» что-то случится из-за вмешательства Краса в прошлое, это не сулит ничего хорошего и будущему.
– Нет, есть.
Отложив в сторону чешуйку размером со свою голову, он пристально посмотрел на левую руку и сосредоточился.
Тонкие, изящные пальцы внезапно скрючились, став похожими на лапу рептилии. Чешуя распространилась по всей плоти, начиная от кончиков пальцев, а затем покрыв руку до самого запястья. Острые изогнутые когти выросли на том месте, где когда-то были гладкие ногти…
Пока тело преображалось, Краса охватила острая агония. Он согнулся пополам и едва не упал. Кориалстраз инстинктивно потянулся к крошечной фигурке, но маг лишь отмахнулся:
– Я справлюсь!
Все еще согнувшись и задыхаясь, Крас схватился за преображенную руку, стиснул зубы и изо всех сил рванул на себя сразу две крошечные чешуйки, которые никак не хотели отходить.
Они поддались, оставив после себя кровавый след на задней поверхности жутковатого отростка. С трудом сглотнув, тощий маг тут же опустил руку, и боль отступила.
Не обращая внимания на нанесенную самому себе рану, Крас осмотрел свои трофеи. Глаза, острее чем у любого ночного эльфа, выискивали малейшие несовершенства.
– Ты ведь знаешь, что, к великому огорчению каждого из нас, не можешь принять свою естественную форму, так же как я не могу обернутся никем, кроме дракона, – упрекнул его Кориалстраз. – Ты сильно рискуешь своей жизнью, пытаясь обратиться.
– Это было необходимо, – ответил Крас и, нахмурившись, повертел в пальцах чешуйки.
– Эта треснула, – пробормотал он, позволяя ветру подхватить одну из чешуек, – а вот вторая подходит идеально.
– Что ты намерен с ней делать?
– Ты должен доверять мне.
Дракон моргнул:
– Разве я хоть раз поступал иначе?
Взяв крошечную чешуйку, маг направился к тому месту, где Кориалстраз выцарапал свою собственную. Оно все еще было красным и мягким, но главное – достаточно большим, чтобы его смог поразить любой умелый лучник.
Нашептывая слова, которые были старше самих драконов, Крас вдавил свою чешуйку прямо в центр незащищенной плоти.
Едва коснувшись тела гиганта, чешуйка вспыхнула ярко-желтым светом. Кориалстраз ахнул, но больше никак не отреагировал. Глаза дракона внимательно следили за тем, что делал его спутник.
Крас снова и снова повторял древние слова, с каждым разом все быстрее и быстрее. Чешуйка пульсировала и, казалось, с каждой пульсацией становилась больше. За пару секунд она стала почти такого же размера, как и все остальные.
– Она вопьется в твою плоть за пару мгновений, – сообщил Крас дракону. – У тебя не будет ни единого шанса потерять ее.
Через пару секунд он сделал шаг назад и осмотрел свою работу. Голова дракона повернулась, намереваясь сделать то же самое.
– Кажется… все нормально, – прокомментировал гигант.
– Надеюсь, это сделает тебя сильнее. Теперь я ношу с собой часть тебя, как и ты, в свою очередь, носишь часть меня. Буду молиться, чтобы слияние нашей магии дало нам хоть часть того преимущества, которое мы обретаем, будучи рядом в реальности.
Кориалстраз расправил крылья и произнес:
– Есть лишь один способ выяснить это.
Крас считал так же; чтобы узнать, сработало ли заклинание, им придется расстаться.
