Kitabı oku: «Перси Джексон и проклятие титана»
Rick Riordan
PERCY JACKSON AND THE OLYMPIANS: THE TITAN’S CURSE (VOL.3)
© 2007 by Rick Riordan.
All rights reserved
Permission for this edition was arranged through the Nancy Gallt Literary Agency
© Хромова А., перевод на русский язык, 2013
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1
Спасательная операция летит кувырком
В пятницу, накануне зимних каникул, мама собрала мне рюкзачок с вещами и кое-какое смертельное оружие и повезла меня в очередной интернат. По дороге мы подобрали моих друзей, Аннабет и Талию.
От Нью-Йорка до Бар-Харбора в штате Мэн восемь часов езды. На шоссе хлестал снег с дождем. Мы с Аннабет и Талией не виделись уже несколько месяцев, но из-за снегопада и размышлений о том, что нам предстоит сделать, мы так нервничали, что разговаривать особо не тянуло. Никого, кроме мамы. Она, когда нервничает, болтает еще больше обычного. К тому времени, как мы, наконец, добрались до Вестовер-Холла, уже почти стемнело и мамочка успела пересказать Аннабет и Талии абсолютно все позорные истории из моего детства.
Талия протерла запотевшее окно и выглянула наружу:
– О да! Тут будет весело.
Вестовер-Холл выглядел как замок злого рыцаря. Сплошной черный камень, башенки, окна-бойницы и высокие двустворчатые деревянные двери. Стоял он на заснеженном утесе, который одной стороной смотрел на большой заснеженный лес, а с другой стороны шумел серый океан.
– Вас точно подождать не надо? – спросила мама.
– Нет, мам, спасибо, – сказал я. – Я же не знаю, сколько времени это займет. С нами все будет нормально!
– Но как же вы обратно-то вернетесь? Я беспокоюсь, Перси.
Надеюсь, я не покраснел. Хватит и того, что я такой маменькин сынок, что меня на битвы мамочка возит.
– Все в порядке, госпожа Джексон. – Аннабет ободряюще улыбнулась. Ее белокурые волосы были спрятаны под лыжную шапочку, а серые глаза были того же цвета, что и бушующее море. – Мы за ним присмотрим!
Мама, похоже, чуть-чуть расслабилась. Она считает Аннабет самой надежной и уравновешенной из полубогов, что когда-либо доживали до восьмого класса. Она уверена, что если я до сих пор жив, то только благодаря Аннабет. Она права, но это не значит, что мне это нравится.
– Ну хорошо, дорогие мои, – сказала мама. – Все взяли, что надо?
– Да, госпожа Джексон, – сказала Талия. – Спасибо, что подвезли.
– Запасные свитера не забыли? Номер моего мобильника у вас есть?
– Ну, мам!..
– Амброзию и нектар взял, Перси? А золотую драхму, на случай, если понадобится связаться с лагерем?
– Мам, серьезно! Нормально все будет! Пошли, ребята!
Она, похоже, слегка обиделась, и мне сделалось стыдно, но я уже готов был выскочить из этой машины на ходу. Если мама еще раз заговорит о том, какой хорошенький я был в ванночке в три годика, я точно нырну в снег и замерзну насмерть!
Аннабет с Талией вылезли из машины следом за мной. Ветер продувал куртку насквозь, точно ледяные кинжалы.
Когда мамина машина скрылась из виду, Талия сказала:
– Славная у тебя мама, Перси.
– Ну да, она хорошая, – согласился я. – А твоя? Ты со своей мамой видишься?
Едва я это сказал, как тут же пожалел об этом. Талия большой специалист по части злобных взглядов. С ее панковским прикидом, как она всегда ходит: в драной армейской куртке, черных кожаных штанах и вся в цепях, с пронзительно-синими глазами с черной подводкой, – смотрится особенно убедительно. Но злобный взгляд, который она бросила на меня сейчас, тянул на все десять баллов:
– Не твое собачье дело, Перси!
– Пошли-ка лучше внутрь, – перебила нас Аннабет. – Гроувер, наверно, уже ждет.
Талия взглянула на замок и передернула плечами:
– Да, верно. Интересно, что он там такого нашел, что отправил экстренный вызов?
Я посмотрел на темные башни Вестовер-Холла.
– Ничего хорошего, – предположил я.
Дубовые двери распахнулись со скрипом, и мы втроем шагнули в холл вместе с порывом вьюги.
Все, что я мог сказать, было «Ух ты-и!».
Холл был громадный. Стены увешаны боевыми знаменами и оружием: старинными винтовками, боевыми топорами и всем таким прочим. Нет, в смысле, я знаю, что Вестовер – военное училище и все такое, но все равно эта выставка смотрелась как-то уж чересчур воинственно.
Рука сама потянулась к карману, где я ношу свою боевую шариковую ручку, Стремнину. Я уже почуял, что тут что-то неладно. Тут разило опасностью. Талия поглаживала серебряный браслет, свой любимый магический предмет. Я знал, что мы думаем об одном и том же. Нас ждала битва.
– Хотелось бы знать, где… – начала было Аннабет.
Двери захлопнулись у нас за спиной.
– Ла-адненько… – пробормотал я. – Пожалуй, мы тут немного задержимся…
С другого конца холла доносились отзвуки музыки. Музыка, похоже, была танцевальная.
Мы спрятали свои рюкзачки за колонной и двинулись вперед через холл. Далеко мы уйти не успели: послышались шаги, и из теней вышли мужчина и женщина, которые преградили нам путь.
У обоих были коротко подстриженные седые волосы, оба в черной форме с красным кантом военного образца. У тетки были жиденькие усики, а дядька, наоборот, был чисто выбрит, что показалось мне довольно странным. Оба держались так напряженно, как будто у них к спине метла прикручена.
– Ну? – осведомилась тетка. – И что вы тут делаете?
– Хм…
Я осознал, что на это я не рассчитывал. Я был так поглощен тем, чтобы добраться до Гроувера и выяснить, в чем дело, что даже и не подумал, как подозрительно выглядят трое детей, проникших в школу среди ночи. О том, как мы попадем внутрь, в машине разговору не было.
– Мэм, – сказал я, – мы просто…
– Ха! – рявкнул дядька – я аж вздрогнул. – Посетители на баль не допускаются! Вас виставят вон!
Дядька говорил с акцентом – французским, наверное. Он был высокий, с ястребиным лицом. Когда он говорил, ноздри у него раздувались, от этого было очень трудно не заглядывать ему в нос, и глаза у него были разноцветные: один карий, другой голубой, как у помоечной кошки.
Наверно, он собирался выкинуть нас в снег, но тут Талия выступила вперед и сделала нечто очень странное: она щелкнула пальцами. Щелчок вышел резкий и громкий. Может быть, мне просто померещилось, но я почувствовал, как из ее руки вырвался порыв ветра. Ветер пролетел по залу, и знамена на стенах заполоскались.
– Мы же не посетители, сэр, – сказала Талия. – Мы здесь учимся. Как же вы не помните: я – Талия. А это Аннабет и Перси. Мы из восьмого класса.
Учитель сощурил свои разноцветные глаза. Я не понимал, на что рассчитывает Талия. Вполне возможно, нас все равно выкинут в снег, только нам еще влетит за вранье. Но мужик как будто заколебался. Он посмотрел на коллегу:
– Госпожа Элмел, ви знаете этих учеников?
Несмотря на грозящую нам опасность, мне пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться. Учительница по фамилии «Ел мел»? Шутит он, что ли?
Женщина моргнула, как будто выходя из транса:
– Я… да, кажется, знаю, сэр.
Она нахмурившись посмотрела на нас:
– Аннабет. Талия. Перси. Вы почему не в спортзале?
Мы не успели ответить – снова послышались шаги, и в холл влетел запыхавшийся Гроувер:
– У вас получилось! Вы все-таки при…
Он увидел учителей и запнулся на полуслове.
– Ой, миссис Элмел, доктор Терн! Я… э-э…
– В чем дело, мистер Ундервуд? – осведомился дядька. Судя по его тону, Гроувера он на дух не переносил. – Что именно у них «получилось»?
Гроувер сглотнул:
– Э-э… да, сэр. Ничего, доктор Терн. Я просто имел в виду, что они при… приготовили пунш для бала. И у них очень хорошо получилось.
Доктор Терн уставился на нас. Я решил, что один глаз у него, наверно, искусственный. Интересно, который? Голубой или карий? Вид у него был такой, как будто ему хочется сбросить нас с самой высокой башни замка, но миссис Элмел сонно сказала:
– Да-да, пунш превосходный. Ну, бегите, бегите! И больше не выходите из спортзала.
Дважды ей повторять не пришлось. Мы смылись оттуда, приговаривая «Да, мэм!» и «Да, сэр!» и пару раз отдав честь, потому что это выглядело уместным.
Гроувер потащил нас через холл туда, откуда слышалась музыка.
Я чувствовал, как учителя смотрят мне в спину, но все же подошел поближе к Талии и вполголоса спросил:
– А что это было, вот когда ты пальцами щелкнула?
– Это ты про Туман? А что, разве Хирон тебя этому еще не научил?
В горле у меня встал неприятный комок. Хирон был нашим главным наставником в лагере, но меня он никогда ничему подобному не учил. Почему Талии он это показал, а мне нет?
Гроувер привел нас к двери, где на стекле было написано «СПОРТЗАЛ». Такими крупными буквами, что даже я со своей дислексией разобрал.
– Чудом прорвались! – сказал Гроувер. – Хвала богам, что вы приехали!
Аннабет с Талией обняли Гроувера. Я стукнулся с ним ладонями. Я был рад встрече – мы столько месяцев не виделись! Гроувер немного вытянулся, и бакенбарды у него отросли чуть погуще, но в остальном он выглядел точно так же, как всегда, когда прикидывался человеком: на кудрявых каштановых волосах – красная шапочка, скрывающая козлиные рожки, мешковатые джинсы и кроссовки с фальшивыми ступнями, под которыми он прятал свои мохнатые ноги и копыта. На Гроувере была черная футболка с надписью, которую я разобрал, хоть и не сразу. Там было написано: «ВЕСТОВЕР-ХОЛЛ: ПЕХТУРА». Что это значит – я не понял. Может, ранг Гроувера, а может, девиз школы…
– Так что за срочное дело? – спросил я.
Гроувер перевел дух.
– Я нашел двоих.
– Двоих полукровок? – изумленно переспросила Талия. – Здесь?
Гроувер кивнул.
Найти одного полукровку и то большая редкость. В этом году Хирон разослал сатиров по всей стране со срочным заданием: проверить школьников с четвертого класса до старшеклассников, не найдется ли среди них свежих новобранцев. Времена настали отчаянные. Мы теряли ребят одного за другим. Мы нуждались во всех новых воинах, каких только сумеем найти. Проблема в том, что полубогов вообще не так много.
– Брат с сестрой, – сказал Гроувер. – Ему десять, ей двенадцать. Не знаю, чьи они, но очень могущественные. Но времени в обрез. Мне нужна помощь.
– Чудовища?
– Один. – Гроувер заметно нервничал. – Он что-то подозревает. Не думаю, что он уже знает наверняка, но сегодня последний день перед каникулами. Я уверен, он их не выпустит из школы, не выяснив, что к чему. Может быть, это наш последний шанс! Каждый раз, как я пытаюсь к ним подобраться, он тут как тут и преграждает мне путь. Не знаю, что и делать!
Гроувер умоляюще уставился на Талию. Я постарался не расстраиваться из-за этого. Бывало, Гроувер обращался с такими вопросами ко мне, но сейчас старшей была Талия. И не только потому, что у нее папа – Зевс. У Талии было больше опыта борьбы с чудовищами в реальном мире, чем у любого из нас.
– Так, – сказала она. – Эти полукровки сейчас на балу?
Гроувер кивнул.
– Ну так пошли на бал, – сказала Талия. – А кто здесь чудовище?
– А! – сказал Гроувер и опасливо огляделся. – Вы с ним только что разговаривали. Это завуч, доктор Терн.
Что удивительно в этих военных училищах: ребята просто с катушек слетают каждый раз, когда им по какому-нибудь особому поводу разрешают не носить форму. Наверно, это потому, что в остальное время они ходят по струночке, вот они и стараются оттянуться.
По всему полу спортзала были раскиданы красные и черные воздушные шарики, и ребята пинали их друг другу в лицо или пытались удушить друг друга креповыми бумажными лентами, развешанными по стенам. Девчонки расхаживали в обнимку – ну, как всегда, – все накрашенные, в маечках на тоненьких лямках, ярких штанах и туфлях, которые выглядели как орудия пытки. Время от времени они окружали какого-нибудь бедолагу и накидывались на него, как стая пираний, с визгом и хохотом. Когда они, наконец, удирали прочь, парень оставался с ленточками в волосах и с физиономией, расписанной губной помадой. Некоторые из ребят постарше выглядели как я: им было явно неуютно, они жались по углам зала и старались спрятаться, как будто им вот-вот придется сражаться не на жизнь, а на смерть. В моем случае так оно и было…
– Вон они! – Гроувер кивнул в сторону двух ребят помладше, которые о чем-то спорили, сидя на трибуне. – Бьянка и Нико ди Анджело.
На девочке была мешковатая зеленая шапка, как будто она пыталась спрятать лицо. Парнишка явно был ее младшим братом. У обоих были черные шелковистые волосы и оливковая кожа, и оба сильно жестикулировали, когда разговаривали. Мальчик перебирал какие-то карточки. Сестра его, похоже, за что-то бранила. И оглядывалась по сторонам, как будто чуяла неладное.
Аннабет спросила:
– А они в курсе… в смысле, ты им сказал?
Гроувер покачал головой:
– Ну, ты же знаешь. Это могло бы подвергнуть их еще большей опасности. Как только они понимают, кто они такие, их запах усиливается.
Он взглянул на меня, и я кивнул. Я не мог себе представить, чем «пахнут» полукровки, с точки зрения чудовищ и сатиров, но знал, что этот запах может тебя погубить. И чем могущественней становится полубог, тем аппетитней он пахнет для чудовища.
– Тогда хватаем их и сваливаем отсюда, – сказал я.
Я шагнул было вперед, но Талия положила руку мне на плечо. Завуч, доктор Терн, появился из двери рядом с трибунами и теперь стоял рядом с братом и сестрой ди Анджело. Он холодно кивнул в нашу сторону. Его голубой глаз как будто светился.
Судя по выражению его лица, Туман, который напустила Талия, Терна, похоже, ничуть не обманул. Он подозревал, кто мы такие. И просто выжидал, чтобы выяснить, зачем мы здесь.
– Не смотрите на детей! – приказала Талия. – Нужно дождаться, пока представится случай их увести. Надо сделать вид, что они нас вообще не интересуют. Сбить его со следа.
– А как?
– Нас трое могущественных полукровок. Наше присутствие должно сбить его с толку. Смешайтесь с толпой. Ведите себя естественно. Танцуйте. Но приглядывайте за ребятишками.
– Танцевать? – переспросила Аннабет.
Талия кивнула. Прислушалась к музыке и скривилась:
– Фу-у! Кто поставил Джесси Маккартни?
Гроувер, похоже, обиделся:
– Я, а что?
– О боги, Гроувер! Нашел чего поставить. Не мог, что ли, взять «Green Day» или еще какой-нибудь панк?
– Чего-чего?
– Ладно, забей. Пошли танцевать.
– Я не умею!
– Ничего, я буду вести, – сказала Талия. – Пошли, козлик!
Гроувер взвыл: Талия ухватила его за руку и вытащила на танцпол.
Аннабет улыбнулась.
– Чего? – спросил я.
– Ничего. Просто здорово, что Талия вернулась.
За прошлое лето Аннабет вымахала выше меня. Меня это несколько напрягало. Раньше она не носила никаких украшений, кроме своего ожерелья из лагеря полукровок, а теперь на ней были серебряные сережки в виде сов – символа ее матери, Афины. Она стянула с головы лыжную шапочку, и светлые кудри рассыпались у нее по плечам. Почему-то от этого она сделалась старше.
– Ну, это…
Я попытался придумать, что бы такое сказать. Талия велела вести себя естественно. А если ты полукровка, выполняющий опасное задание, естественно – это как?
– Спроектировала в последнее время что-нибудь интересное?
Глаза у Аннабет вспыхнули, как всегда, когда речь заходила об архитектуре.
– О боги, Перси! Там, в моей новой школе, преподают элективный курс трехмерного дизайна! И еще там на компах стоит такая крутая программа…
И она принялась рассказывать, как спроектировала громадный монумент для места теракта 11 сентября на Манхэттене. Она толковала об опорных элементах конструкции, о фасадах, обо всем таком. Я честно старался слушать. Я знал, что она мечтает стать суперархитектором, когда вырастет, – она обожает математику, исторические здания и так далее, – но из того, что она говорила, я не понимал почти ни слова.
По правде говоря, я был вроде как разочарован, узнав, что ей так нравится в новой школе. Она впервые пошла в школу в Нью-Йорке. Я надеялся видеться с нею почаще. Это был пансион в Бруклине, они с Талией ходили туда вдвоем. Это было достаточно близко от лагеря полукровок, так что Хирон мог им помочь, если что. Школа была только для девочек, а я учился в средней школе номер 54 на Манхэттене, так что я с ними почти не виделся.
– Ага, ну да, круто, – сказал я. – Так ты там до конца года пробудешь, да?
Аннабет помрачнела:
– Ну да, может быть, если только не…
– Эй! – окликнула нас Талия. Она танцевала медленный танец в паре с Гроувером. Сатир спотыкался, пинал Талию в голени и выглядел так, словно мечтает умереть. Ну что ж, у него ноги фальшивые. Хоть какое-то оправдание его неуклюжести. У меня и того нет.
– Танцуйте, ребята! – потребовала Талия. – А то стоите там, как придурки!
Я нервно взглянул на Аннабет, потом на стайки девчонок, шныряющие по залу.
– Ну? – сказала Аннабет.
– А… а кого же мне пригласить?
Она ткнула меня в живот:
– Меня, рыбьи мозги!
– А-а… Ага, ладно.
Мы вышли на танцпол, и я огляделся, чтобы выяснить, как дела у Талии с Гроувером. Я положил одну руку на бедро Аннабет, а она ухватила меня за вторую, как дзюдоист, собирающийся провести бросок.
– Не бойся, я тебя не укушу, – сказала она. – Серьезно, Перси! Вас что, в школе танцам не учат, что ли?
Некоторое время мы неуклюже топтались по танцполу. Я пытался думать о всякой ерунде: о бумажных лентах, о миске с пуншем – о чем угодно, кроме того, что Аннабет выше меня, а руки у меня потные и, наверно, очень грубые и я все время наступаю ей на ноги.
– А о чем ты сейчас говорила? – спросил я. – У тебя неприятности в школе или типа того…
Она стиснула губы:
– Да не в школе, а с отцом.
– Ой-ой! – Я знал, что с отцом у нее отношения не фонтан. – А я думал, вы вроде как помирились… Это опять из-за мачехи?
Аннабет вздохнула:
– Он решил переехать. Стоило мне прижиться в Нью-Йорке, как он нашел эту дурацкую новую работу – исследования для книги о Первой мировой войне. В Сан-Франциско!
Она сказала это таким тоном, будто речь шла о Полях Наказаний или штанах Аида.
– И он хочет, чтобы ты переехала вместе с ним?
– На другой конец страны! – с несчастным видом сказала она. – А в Сан-Франциско полукровки вообще жить не могут! Можно подумать, он не знает.
– А что такое? Почему?
Аннабет закатила глаза. Кажется, она решила, что я придуриваюсь.
– Ну как же! Это же прямо там!
– А-а, – сказал я. Я понятия не имел, о чем она, но мне не хотелось выглядеть идиотом. – Так ты, значит, вернешься в лагерь, или что?
– Все куда серьезнее, Перси. Я… наверно, мне следует сказать тебе одну вещь.
И вдруг она застыла.
– Они исчезли!
– Что?
Я посмотрел туда же, куда и она. На трибуны. Двоих полукровок, Бьянки и Нико, там больше не было. Дверь рядом с трибунами была широко распахнута. И доктор Терн тоже исчез.
– Надо найти Талию и Гроувера! – Аннабет лихорадочно огляделась. – Куда же они утанцевали? Идем!
Она бросилась сквозь толпу. Я уже хотел было последовать за ней, но тут мне преградила путь толпа девчонок. Я обогнул их, чтобы не оказаться в лентах и помаде, и к тому времени, как я вырвался, Аннабет исчезла. Я развернулся на месте, разыскивая ее, Талию или Гроувера. Но вместо них я увидел то, от чего кровь у меня застыла в жилах.
Метрах в пятнадцати на полу спортзала валялась мешковатая зеленая шапка, совсем как та, что была на Бьянке ди Анджело. И рядом с ней – раскиданные карточки. А потом я мельком увидел доктора Терна. Он торопливо шагал к двери в противоположном конце зала, волоча ребят ди Анджело за шкирки, как котят.
Аннабет я по-прежнему не видел, но она сейчас наверняка пробивается в другую сторону, разыскивая Талию с Гроувером.
Я едва не бросился за ней, а потом подумал: «Постой-ка…»
Я вспомнил, что сказала мне Талия в холле, когда я ее спросил про этот трюк со щелчком: «Разве Хирон тебя этому еще не научил?» И про то, как Гроувер обернулся к ней, рассчитывая, что она все исправит.
Не то чтобы я ей завидовал или что. Талия классная. Она не виновата, что у нее отец Зевс, и все внимание достается ей… Но все-таки не стоит мне бегать к ней с каждой проблемой. А потом, и времени нет. Ребятам ди Анджело грозит опасность. К тому времени, как я отыщу друзей, дети, возможно, уже исчезнут. А то я чудовищ не видел! Сам управлюсь.
Я выхватил из кармана Стремнину и бросился вслед за доктором Терном.
Дверь вела в темный коридор. Впереди послышалось шарканье ног, потом болезненное оханье. Я сорвал со Стремнины колпачок.
Ручка у меня в руках удлинилась, превратившись в бронзовый греческий меч около метра в длину, с обтянутой кожей рукоятью. Клинок чуть светился, отбрасывая золотистый отсвет на ряды шкафчиков.
Я трусцой припустился по коридору, но, когда я добежал до другого конца, там никого не было. Я отворил дверь и снова очутился в холле. Я был совершенно сбит с толку. Доктора Терна я нигде не видел, но на противоположном конце холла стояли брат и сестра ди Анджело. Они глядели прямо на меня, застыв от ужаса.
Я медленно пошел в их сторону, опустив меч к полу:
– Все нормально! Я вам ничего не сделаю.
Они не ответили. В глазах у них стоял страх. Да что с ними такое? И где доктор Терн? Может, почуял присутствие Стремнины и сбежал? Чудовища не выносят оружия из небесной бронзы.
– Меня зовут Перси, – сказал я, стараясь говорить ровным тоном. – Я заберу вас отсюда и помогу переправиться в безопасное место.
Глаза у Бьянки расширились. Она стиснула кулаки. Я только теперь – слишком поздно – осознал, почему она так смотрела. Она не меня боялась. Она пыталась меня предупредить!
Я развернулся и услышал свист. Плечо взорвалось болью. Как будто огромная рука толкнула меня назад и ударила о стену.
Я рубанул мечом – но рубить было некого.
По холлу раскатился холодный смех.
– Да, Персей Джексон! – сказал доктор Терн. Ударение в моей фамилии он сделал на последнем слоге. – Я знаю, кто ты такой!
Я попытался освободить плечо. Моя куртка и рубашка оказались пришпилены к стене каким-то штырем – черным, смахивающим на кинжал, метательным снарядом сантиметров тридцать длиной. Пробив одежду, он оцарапал мне кожу, и порез теперь жгло. Мне уже доводилось испытывать нечто подобное. Яд. Я заставил себя сосредоточиться. Нет, я не вырублюсь!
В нашу сторону теперь двигался черный силуэт. Доктор Терн вступил в полосу тусклого света. Он по-прежнему выглядел как человек, но лицо у него было упыриное. Блестели ровные белые зубы, свет моего меча отражался в разноцветных глазах.
– Спасибо, что вышел из спортзала, – сказал он. – Терпеть не могу школьных дискотек.
Я снова попытался дотянуться до него мечом, но он стоял вне досягаемости. Вжжих! Откуда-то из-за спины доктора Терна вылетел второй черный кинжал. А сам он как будто даже не шевельнулся. Как будто за спиной у него прятался кто-то другой, и он-то и метал ножи.
Рядом вскрикнула Бьянка. Второй шип вонзился в каменную стенку рядом с ней, буквально в сантиметре от ее лица.
– Вы, все трое, пойдете со мной, – сказал доктор Терн. – Тихо. Послушно. Если вы издадите хоть один звук, попытаетесь позвать на помощь или оказать сопротивление, то узнаете, как метко я их метаю.
