Kitabı oku: «Исчезнувшие девушки. Нераскрытая тайна серийного убийцы», sayfa 3
Правда, теперь у Меган появились новые проблемы. Четырехсот долларов, которые она ежемесячно получала от социальных служб, не хватало, чтобы обеспечивать их с дочкой. Перед девушкой, которой когда-то требовалось все самое лучшее, которая воровала косметику, чтобы конкурировать с отпрысками богачей Скарборо, возникала перспектива жизни на подачки властей, очень похожей на жизнь ее матери и бабушки.
Эмбер
Сестры Оверстрит появились на свет с разницей в шесть лет – Ким в 1977 году, а Эмбер в 1983-м. Пусть Ким была первенцем, но любимицей их мамы, Марджи, была Эмбер. Все в ней было таким очаровательным, просто глаз не оторвать. Даже Ким, которая порой была готова возненавидеть Эмбер, говорила, что у нее прямо-таки точеные ножки. В детстве Эмбер весила от силы килограммов сорок пять и была около полутора метров ростом. Отец семейства Эл любил поддразнивать Эмбер, говоря, что, будь она всего на полдюйма ниже ростом, государство платило бы ей пенсию по инвалидности как лилипутке.
Эл родился и вырос в Уилмингтоне, штат Северная Каролина. Его отец был фермером, а Эл много лет трудился хлебопеком. В небольшой пекарне, которая располагалась на окраине городка Бристоль, он и познакомился с Маргарет Энн Сэсси. Он давно заприметил симпатичную брюнетку, которая каждое утро покупала у них круассаны, но вот подойти не решался. Маргарет, которую все называли Марджи, сама обратилась к молодому пекарю, чтобы он принес ей булочки поподжаристее. Слово за слово, и молодые люди разговорились, а потом было и первое свидание.
Семья Марджи была довольно обеспеченной. Много лет спустя, разглядывая старые фото, Ким и Эмбер решили, что их предки по материнской линии были самыми настоящими богачами, а мама сбежала из дома, связавшись с плохим парнем из низов общества. С точки зрения сестер, это была самая что ни на есть возвышенная любовная история.
Вскоре после рождения Эмбер Эл перевез семью в Гастонию10, где они снимали часть дома. Он возобновил отношения с отцом, которые не поддерживал на протяжении нескольких лет, и Ким запомнились семейные ужины с кучей двоюродных братьев и сестер, о существовании которых она даже не подозревала.
В Гастонии и произошла первая трагедия в жизни Эмбер. Ей было пять лет. Двадцатишестилетний сосед по имени Джеймс вызвался возить сестер Оверстрит и еще одну девочку играть в теннис в местном парке. Эмбер рассказывала эту историю в разные годы по-разному, но некоторые подробности оставались неизменными: Джеймс насильно затаскивал Эмбер в кусты… Марджи застала Джеймса и Эмбер в постели голыми… Марджи вызвала полицию. Дальнейшие события полностью смешались в памяти их участников. Ким всегда думала, что Джеймса посадили и что Эла тоже посадили за то, что он стрелял в него. А Эл говорил, что он купил дробовик и грозился вышибить Джеймсу мозги, но в дело вмешалась полиция. В итоге обвинений никому так и предъявили.
После случившегося Оверстриты сразу же переехали, но эта история послужила началом развала семьи. Ким сказала, что Эмбер стала винить во всем мать. Впрочем, Марджи и сама так считала. Ее госпитализировали с нервным расстройством, а после выхода из больницы она не вернулась к Элу, а уехала к тетке в Уилмингтон. Девочки остались жить с отцом.
Изнасилование глубоко ранило Эмбер как физически, так и эмоционально. По словам некоторых друзей и родственников, она говорила, что не сможет иметь детей после случившегося. Но в конце концов время сгладило остроту пережитого, и на момент перехода Эмбер в старшие классы средней школы семья воссоединилась.
Примерно в это же время Ким родила первого ребенка – девочку по имени Марисса. Ей не было и двадцати. Отцом девочки был парень по кличке Мутни. С ним Ким прижила еще двоих детей, но в конечном итоге растил всех троих другой ее бойфренд.
Эл работал в пончиковой, а Марджи полдня убирала подъезды, а в остальное время присматривала за ребенком Ким. Эта худощавая, рано поседевшая женщина постоянно держала в кладовке несколько ящиков крепкого пива в полуторалитровых бутылках и начинала прикладываться к нему с самого раннего утра.
Отец Ким и Эмбер вспоминает, что дочери серьезно подрались всего один раз, но это была настолько отчаянная битва, что у Эла не получилось их разнять. Более того, ему было сказано не встревать, иначе достанется и ему тоже. В основном же они были внимательны друг к другу. Как-то раз к ним домой зашел член местной уличной банды, которому для чего-то понадобилась Эмбер. Навстречу парню вышла беременная Ким с бейсбольной битой в руках. Что-то в глазах девушки подсказало бандиту, что ему лучше убраться отсюда подобру-поздорову. Что он незамедлительно и сделал.
Если сестры и ссорились, то обычно из-за того, что Эмбер считала себя вправе пользоваться вещами Ким – одеждой, духами и вообще всем, что было в ее комнате. Они же живут вместе, считала Эмбер, а раз так, то все, принадлежащее Ким, по праву принадлежит и ей тоже.
На взгляд Ким, Тереза была совсем не похожа на бандершу. Рыжеволосая, зеленоглазая, с россыпью веснушек на носу и щеках, с грудью третьего размера – не сказать, что красотка, но чертовски мила. В отличие от Ким, Тереза уже разобралась, что к чему и что почем в этой жизни. У нее был муж, который служил в армии в другом городе и редко появлялся дома. В их совместном бизнесе он был, пожалуй, младшим партнером. Дела вела Тереза и вела вполне успешно. Ким выяснила, что на Терезу работали одновременно от четырех до двенадцати женщин, включая диспетчера на телефоне.
Они познакомились на занятиях по психологии в уилмингтонском отделении Университета Северной Каролины. Второкурсница Ким изучала здесь спортивную медицину. Тереза была старше на несколько лет и училась на третьем курсе.
Ким в Терезе подкупило то, что она умела слушать. А Ким нужно было кому-то рассказать о перипетиях своей жизни. Год назад у родителей практически одновременно начались серьезные проблемы со здоровьем. Сперва Эл пошел получать слуховой аппарат, и томографическое обследование выявило у него опухоль черепного нерва. Ему сделали операцию, и он сидел дома в бинтах, когда Марджи свалилась с прободением язвы желудка. Ей тоже сделали экстренную операцию. Эмбер в то время было всего тринадцать, так что сиделкой для обоих родителей стала Ким. Приобретенные начальные навыки спортивного врача очень пригодились ей для осторожных перевязок и купания Марджи и Эла. Но денег катастрофически не хватало, и даже работа официанткой в двух ресторанах не могла закрыть все финансовые дыры.
С каждой их новой встречей на занятиях Ким выглядела все более подавленной и сникшей. Как-то она сказала Терезе, что увидела объявление о конкурсе любительского стриптиза и хочет выступить на нем в надежде выиграть приз в пятьсот долларов. Тереза помотала головой: «Да ни хрена ты там не получишь. И вообще это копейки по сравнению с тем, что зарабатывают у нас». «Где это «у вас»?» – удивленно вскинула брови Ким. Она ведь совсем не знала, чем занимается ее новая знакомая. А Тереза и не думала скрывать исчтоник своего заработка. В местной газете публиковалась реклама ее развлекательного сервиса для мужчин под названием Coed Confidential11. Это были свидания один на один, холостяцкие вечеринки и массаж.
«Я не буду заниматься сексом», – категорически заявила Ким. «Да это и не нужно. Платят за шоу, – объяснила Тереза. И продолжила: – Девушки зарабатывают за ночь по восемьсот долларов и больше. Но если ты пока не готова, давай для начала посидишь у меня диспетчером на телефоне?»
Мужчины звонят в Coed Confidential, дают адрес и обговаривают с диспетчером время, когда девушка должна приехать. Примерно через полчаса Тереза звонит девушке, чтобы выяснить, все ли идет нормально. Этот звонок был мерой предосторожности – невозможность связаться с девушкой означала, что у Терезы появился повод для беспокойства. Были и другие правила безопасности: девушки не могли приезжать на холостяцкую вечеринку поодиночке, а клиенты должны были вызывать соответствующее количество девушек.
Ким без проблем освоила свой текст: «Девушка выходит в белье, танцует для вас топлес, затем раздевается полностью. Некоторые из них делают массаж, но только в одетом виде. Чаевые на ваше усмотрение». Секс, или иначе – «полный сервис», никогда официально не входил в комплекс обслуживания. Разумеется, звонившие спрашивали об этом и получали заранее заготовленный ответ: «Нет, это противозаконно. Девушка будет топлес и сделает вам массаж только при условии, что останется в трусиках». Девушкам разрешалось оставлять себе все чаевые, что являлось молчаливым одобрением предоставления любых других услуг за щедрую дополнительную плату.
В первые годы это предприятие выглядело скорее развлечением, до некоторой степени вполне невинным. Девушки не считали себя эскортницами, а уж тем более – проститутками. Тереза была старше всех девушек, которые работали у нее. И общалась с ними даже не как начальница, а как старшая подруга, заботливая и демократичная. Если девушка хотела ехать на вызов, она ехала. Если нет – не ехала. Если считала, что на сегодня заработала уже достаточно, то остаток дня могла заниматься чем угодно.
Самые выгодные вызовы поступали из курортных местечек побережья Северной Каролины. Условия там были идеальные – мужики приехали поиграть в гольф на выходные, оставив жен дома. Потанцевав для них, девушки проводили остаток времени за игрой в покер, внюхивали горы кокаина и договаривались о сексе. В конце уик-энда каждая привозила домой по паре тысяч долларов. Для многих из них работа на Терезу была не просто возможностью потусить в свое удовольствие. Она позволяла им окунуться в сладкую жизнь со всеми ее атрибутами.
Даже сидя на телефонных звонках, Ким зарабатывала достаточно, чтобы напрочь забыть о работе официанткой. С каждого вызова Тереза отдавала ей по двадцать пять долларов, что выливалось в несколько сотен за вечер. Ким теперь с азартом и удовольствием работала здесь сутками напролет, пропуская занятия в университете. Вскоре она уже проводила собеседования с новыми девушками. А однажды, когда нескольких девушек наняли выступать на мальчишнике в уилмингтонском гольф-клубе, Ким решила поехать вместе с ними. Только посмотреть, ничего больше.
Клиенты – их было около семнадцати человек – были врачами и юристами из Нью-Йорка и Нью-Джерси. На глазах у Ким девушки распаковали свои чемоданчики с люминесцентными красками для тела. Одна привезла вибраторы для игр во время стриптиза. Другая взяла с собой шарики для пинг-понга – они предназначались для самого жесткого из трюков, популярного на мальчишниках. Выступление ограничилось только танцами с раздеванием, и тем не менее Ким видела, что чаевые текли рекой. Всего за два часа каждая из девушек заработала по пятьсот долларов плюс чаевые. По ее прикидкам, каждая уехала домой примерно с девятьюстами долларами в кармане.
На свой первый вызов Ким поехала под именем Миа. Клиентом был владелец автосервиса по имени Винни. Он был старше Ким почти на двадцать лет, и ей было очень страшно. Но при знакомстве выяснилось, что он вполне симпатичный дядька. Она исполнила для него стриптиз, а он повел себя как джентльмен – дал чаевые и оставил у себя еще на час. В итоге Ким получила несколько сот долларов и постоянного клиента.
Начав зарабатывать реальные деньги, Ким почувствовала себя свободнее. Она даже освоила некоторые способы получения максимального дохода. Скажем, если гонорар составляет 175 долларов, у клиента обычно бывает 200, и если у тебя случайно не оказывается сдачи, значит, ты автоматически получаешь еще 25 долларов на чай. Порой она воровала кредитную карточку клиента, часы или несколько чеков. Ким было достаточно одного взгляда на своих пожилых и немощных родителей, чтобы оправдать что угодно.
Как и все остальные девушки, Ким всегда устраивала целый спектакль перед тем, как согласиться на секс с клиентом. Что же касается Эмбер, она с этим не парилась.
Некоторые пострадавшие от сексуального насилия в детском возрасте проявляют полное равнодушие к сексу. Другие отрываются на полную катушку, отчаянно стараясь умалить значение полученной травмы. В подростковом возрасте Эмбер в секс не вкладывала ни капли чувства, хотя он и стал важнейшей составляющей ее жизни. В шестнадцать лет она спала за деньги с несколькими соседскими мальчиками. По словам ее бывшего соседа, Карла Кинга, в свой первый раз Эмбер заработала семьдесят пять долларов. Сам же Карл лишился с ней девственности – по его словам, бесплатно. Так же было и с одним из его друзей. «Ей было безразлично, что о ней думали. Абсолютно безразлично. Такая вот у нее была фишка, и меня это всегда восхищало», – рассказывает Карл.
Впрочем, далеко не все были такими же добросердечными. Распутная белая девица не сходила с языков обитателей района. Но Эмбер было наплевать на любые разговоры. Ее сестра была еще более знаменита в Несбитт-Кортс.
Соседи видели, что у Ким теперь есть хорошая машина, деньги и шмотки. Практически все, кроме родителей, догадывались, чем именно промышляет Ким. А для Эла и Марджи она придумала временную легенду: сказала, что работает в уилмингтонском отеле «Хилтон» и ездит в аэропорт встречать VIP-гостей. Все ее деньги – это чаевые. Родители нуждались в ней. Они были слишком немощными, чтобы работать, а Ким обеспечивала их всем необходимым.
Когда Эмбер присоединилась к Ким в Coed Confidential, сестры ничего не сказали об этом родителям. А те, разговаривая наедине о своих девочках, не могли скрыть своей гордости. Эмбер и Ким устроились в жизни. Они молоды, активны и сколько всего хорошего ждет их впереди. Эл старался относиться ко всему философски. Ким была упорной, амбициозной и сильной, намного более сильной, чем он сам. А Эмбер более чувствительна и ранима. Эл видел, насколько сильно младшая дочь хочет быть рядом со старшей.
Другим девушкам из Coed Confidential понадобилось время, чтобы научиться различать сестер, настолько они были похожи друг на друга – худенькие болтушки, нахальные и сексапильные. Но их схожесть была только внешней. Но характеру они были как небо и земля. Казалось, что для Эмбер смысл этой работы не в деньгах, а в возможности общаться с людьми в доме Терезы, быть частью семьи. Одна из коллег вспоминала, что Эмбер говорила людям лишь то, что они хотели услышать, лишь бы оставаться с ними в дружеских отношениях: «Поддакивала тебе по любому поводу». Ей были нужны деньги, но еще больше ей было нужно понравиться, стать своей. Как-то раз бойфренд одной из девушек – Чэстити – попался на покупке наркотиков, а денег на адвоката у нее не оказалось. Эмбер тут же вызвалась помочь и предложила: «А давай я просто станцую для этого адвоката?» Никто не знает, что произошло в офисе адвоката во время визита Эмбер, но в итоге бойфренд Чэстити получил нужную юридическую помощь.
Вечеринки в доме Терезы приобретали все больший размах. Если раньше они проходили по выходным, то теперь дня не проходило, чтобы в доме не гремела музыка, а дверь то и дело открывалась, чтобы впустить очередную порцию гостей. Угощение на этих вечеринках было соответствующее: алкоголь и наркотики. Тереза последовательно переходила с травки на ЛСД, затем на экстази, кокаин, крэк, героин и метадон. Она не приторговывала зельем, а просто заказывала его вдоволь на всех, как пиццу. Вечеринки под экстази всегда проходили с оттенком мистики. Одна из девушек – Кристал – считала, что от экстази у нее открывается третий глаз. Как-то раз она делала Терезе массаж и увидела на ее спине вспышку света, за которой последовали видения – похоже, из жизни Терезы. «Это просто капец!» – орала ошалевшая от услышанного Тереза. После этого такой же сеанс захотели все остальные.
На одной из таких вечеринок Ким сделала свою первую затяжку крэком и буквально влюбилась в него. «На этой хрени я могу работать целыми днями», – сказала она. Одного грамма ей хватало на два дня работы без передышек. Единственной проблемой крэка было отвратительное самочувствие на отходняке. Эти последствия девушки снимали мощными транквилизаторами.
Симпатии Терезы распространились на тех, кому в данный момент нравился тот же наркотик, что и ей самой. Когда она сидела на кокаине, ее лучшей подругой была Ким. Когда она перешла на крэк – фавориткой стала Джун. Очередь Эмбер наступила, когда Тереза начала подсаживаться на героин. Эмбер он отключал от реальности, полностью вырубал. Все началось со встречи с драгдилером. Однажды он показал девушкам Терезы, как колоться героином. После этого вечеринки вышли на другой уровень. Как-то раз тот самый драгдилер начал биться в конвульсиях, и даже пришлось вставить ему в рот бумажник, чтобы он не откусил себе язык. То же самое пришлось проделать и с его подружкой, у которой случился передоз. Дело было настолько плохо, что, понаблюдав некоторое время за тем, как ее трясет, девушки стали подумывать, не выбросить ли ее у приемного покоя больницы и не смыться ли.
К этому времени наркотики полностью разрушили домашнюю, уютную атмосферу, царившую некогда в Coed Confidential. Ким сгребала все остатки кокаина после вечеринок и продавала их на сторону. Кристал вообще ушла от Терезы и запустила конкурирующее агентство со специализацией на эротическом массаже с продолжением и окончанием. А Эмбер выгнали после многочисленных жалоб клиентов – она брала у них деньги, любые имеющиеся наркотики и исчезала.
За неимением других вариантов Эмбер подрабатывала у Кристал. Как-то вечером она зашла к ней домой, они покурили крэк, и Кристал, у которой, как обычно в этом состоянии, открылся третий глаз, погадала Эмбер. Заглянув в ее прошлое, она увидела изнасилование, и они обе заплакали. Одна – от нахлынувших воспоминаний, другая – от сострадания и еще чего-то, чего и сама толком не знала.
Ближе к рассвету крэк закончился, а у них не было ничего, чтобы снять ломку. Эмбер хотела выйти на улицу и взять еще, но Кристал сказала, что этого делать не следует. Эмбер рыдала, и Кристал стала укачивать ее словно младенца. Потом Кристал начала молиться за нее и говорить, что все наладится. «Ты вообще когда-нибудь молилась?» – спросила она. «Ну да, иногда я молюсь», – ответила Эмбер. «А, так ты верующая?» – «Думаю, да, но точно не знаю». – «А давай мы проверим: Отец Небесный, я знаю, что грешен и не заслуживаю Твоей любви…» Эмбер повторяла вслед за ней, и в ее жизнь вошел Иисус.
Эмбер перестала рыдать. Она широко улыбалась, а в глазах стояли слезы благодарности. Она без конца возносила хвалы Господу, славила Иисуса, пока ее голос не превратился в глухой шепот. Кристал смотрела на нее и думала, какая же это херня – славить Всевышнего в отходняке от крэка.
II.
Мари
Новогодние праздники закончились, и пока что этот, 2007 год был для Сары Карнз полной катастрофой. С работой в кол-центре было покончено, равно как и с работой в McDonald’s. В отношениях с бойфрендом – Бриком – все было сложно. Они ссорились так же яростно, как набрасывались друг на друга в постели. Единственным светлым пятном была Морин.
Сара уверяла, что понятия не имела, чем в действительности занималась ее новая подруга на сеансах массажа. Морин платила Саре пятьдесят долларов только за то, что та возила ее на эти сеансы. В большинстве случаев она выскакивала обратно минут через десять-пятнадцать. Но если же оставалась на час, то Сара получала целую сотню. Посидеть в машине, подождать, послушать музыку, выкурить сигаретку, да еще и получить за это деньги – в глазах Сары это была очень даже приятная работа. Более того, в каждую такую поездку Морин за свой счет заливала полный бак.
Лишь через некоторое время до Сары начало доходить, что в жизни Морин не все так здорово. Она одна воспитывала двоих детей и каждый раз, отправляясь на массаж, пыталась пристроить Эйдана и Кейтлин то отцу, то няне, то просто каким-то знакомым. Несмотря на наличие заработка, жизнь, похоже, постепенно загоняла Морин в угол. Арендную плату за квартиру она не вносила уже несколько месяцев, и хозяева грозили ей выселением. Она волновалась, что Стив может позвонить в органы опеки и настоять на том, что дети должны жить с ним. Морин понимала, что он ждет только повода.
Несмотря на все старания, у Морин не получалось найти себе постоянную работу. А ее, по сути, единственным источником дохода были сеансы массажа. Со своим водителем – Сарой – она сближалась все больше. Бойфренд Сары приторговывал наркотиками, и Морин стала одной из его клиенток. Для бодрости она покупала себе экстази, травку и иногда кокаин. Сначала Брик был добр к ней – делал скидку, а иногда и давал отсрочку. В качестве залога она оставляла ему свою карточку, на которую перечислялись социальные выплаты. Но однажды Морин уличила его в попытке снять лишние деньги с ее карточки. Узнав об этом, Сара бросила своего бойфренда и оказалась бездомной. На выручку ей пришла Морин. Она предложила Саре диван в своей квартире и не взяла денег за постой. Более того: она еще и покупала продукты.
Однажды после вечеринки, которую Морин устроила по поводу своего дня рождения, она спросила у Сары: «Ты ведь любишь заниматься сексом. Почему бы не получать за это деньги?» Притихнув, та слушала рассказ Морин о том, как еще до рождения детей, когда ей позарез нужны были деньги, она время от времени уезжала на пару дней в Нью-Йорк. Морин называла это «уик-эндом в Нью-Йорке».
Тогда она разместила свое первое рекламное объявление в разделе интимных услуг под псевдонимом Мари. Реакция на объявление была молниеносной, предложения посыпались тут же. Свой первый «уик-энд» Морин бодро живописала в разговорах с немногими посвященными в ее предприятие друзьями. По ее словам, это было просто восхитительное приключение. Все мужчины были молодыми, симпатичными и ласковыми. Отель был просто роскошным. Город сиял огнями.
Возможно, Морин и преувеличивала, но, во всяком случае, деньги были вполне реальными: на столе были небрежно разбросаны купюры. Впоследствии подруги говорили, что то, чем занималась Морин, не радует ее душу, но Морин считала, что можно посмотреть на все иначе – люди так жаждали узнать ее, что были готовы платить за это. На встрече с клиентом она была неотразимой, желанной и любимой, настоящая звезда.
Какое-то время Морин не ездила в Нью-Йорк: родилась Кейтлин, и она просто физически не могла оставить малышку. Но она подрастала, и с деньгами становилось все хуже. Морин решила возобновить свои поездки. Загвоздка состояла в том, чтобы как-то объяснять мужу свое отсутствие. Но, поскольку Стив терпеть не мог общаться с ее родственниками, она говорила, что погостит у них. А вот придумать повод для сестры, с которой она хотела оставить дочь, было не так просто. Она сказала Мисси, что едет поработать фотомоделью. Та, похоже, не очень верила, но проверить это не могла.
Став матерью и повзрослев, Морин осознала, что для того, чтобы заниматься тем, чем она занималась, да еще в Нью-Йорке, нужно определенное бесстрашие. Были и скрытые издержки в виде тревог, которые она была не в силах заглушить. Однажды Морин посетило дурное предчувствие, о котором она добросовестно отчиталась на своей страничке в MySpace:
«Опять эти сны про серийного убийцу… Я теряю любовь, она покидает мое сознание с каждым ударом сердца. Может быть, нужно укуриться до полусмерти, чтобы оставаться живой».
Вскоре Морин снова забеременела, и поездки в Нью-Йорк прекратились. Рождение ребенка не смогло скрепить семью, которая уже трещала по швам. Через год отношения рухнули, и Морин осталась одна с маленьким Эйданом и четырехлетней Кейтлин на руках. К этому времени у нее практически не было собственных денег, и все счета оплачивал Стив. Когда выяснилось, что зарплаты сотрудницы кол-центра Atlantic Security на жизнь не хватает, начались сеансы массажа.
Теперь она хотела возобновить свои поездки в Нью-Йорк и предложила Саре составить ей компанию. Этот город виделся Морин решением всех ее проблем. С заработанными там деньгами она сможет содержать детей, ее не выселят из квартиры, и, возможно, это будет означать полную и окончательную свободу от Стива.
В то время Craigslist был еще бесплатным, а у одного знакомого Морин – Випса – была специальная программа, позволявшая объявлению постоянно находиться во главе списка и не теряться среди множества других. Этот человек брал за свои услуги по 150 долларов, но оно того стоило. Она объяснила Саре, что даже с учетом таких затрат, при пяти-семи клиентах в сутки у нее будет оставаться одна-две тысячи долларов чистыми.
В ближайшие выходные Сара с Морин отправились в Нью-Йорк, где сначала им предстояло встретиться с Випсом. По дороге Морин поделилась с подругой кое-какими правилами, которые выработала за годы работы. Правило номер один предписывало всегда прислушиваться к своей интуиции – если душа не лежит, не делай. Иногда попадаются отвратительные клиенты. А рисковать жизнью ради денег нельзя. Правило номер два: относиться к любым заказам на выезде с подозрением. Если и принимать их, то только в пределах Манхэттена. Есть несколько районов, куда лучше не соваться, у них плохая репутация. В первые дни Сара постоянно держала перед глазами карту города.
Приехав в город, Морин и Сара отправились в огромный отель, где находился офис Випса. Это был невысокий индиец с родимым пятном в пол-лица. Познакомив Сару и Випса, Морим умчалась на свидание – ей уже поступил вызов от клиента.
Випс формально не был сутенером, но, как поняла Сара, всеми силами стремился к этому. Он явно разглядывал Сару с определеннм интересом. А пока согласился размещать объявления Сары по своим стандартным расценкам.
Сара была сложена плотнее, чем Морин, и принадлежала к типу пышногрудых знойных женщин. В качестве рабочего псевдонима она выбрала имя Монро, явную отсылку к Мэрилин. Пока Випс составлял объявление, Сара как завороженная любовалась видами города, которые открывались с высоты двадцать шестого этажа. Тем временем Випс закончил заполнение анкеты. В объявление Сары он вставил чужое фото, и, увидев его, она пришла в ужас. Девушка на фотографии тоже была блондинкой, но выглядела старше и полнее, а ее нога была задрана до уровня плеч. Все это мало чем напоминало Сару, но впоследствии оказалось, что это приносит ей больше чаевых – мужчины говорили: «Ого, да живьем ты гораздо красивее!» – и щедро платили за этот обман.
Сара усвоила установленные Морин правила безопасности. Сопровождающее тебя лицо – а оно должно быть обязательно – не должно присутствовать в помещении: клиентам это не нравится. Но сопровождающий обязан находиться поблизости. Эскортница звонит или пишет ему сообщение, что все нормально. Отношения с заказчиками должны быть чисто деловыми, подчеркивала Морин.
В качестве пробного задания Морин отправила Сару к Патрику – одному из своих постоянных клиентов. Это был молодой азиат примерно одного возраста с Сарой, живший в красивой квартире неподалеку от старого здания клуба Studio 5412, что очень впечатлило Сару. Они провели вместе большую часть вечера. Патрик достал кокаин, и Сара не отказалась от предложения составить ему компанию. Через пять с половиной часов в квартиру ворвалась взбешенная Морин: «Мы уходим! Немедленно!» Патрик отдал им все имевшиеся у него наличные, а на остаток суммы выписал чек. Морин сказала, что вообще-то они не принимают чеки, потому что их можно аннулировать (это было еще одно правило), но раз уж Патрик постоянный клиент и друг… На обратном пути Морин зло бросила Саре: «Мне пришлось отказаться от целой кучи вызовов, потому что ты, сука, была очень занята!»
Морин продолжала злиться и в поезде на обратном пути домой, не только из-за случая с Патриком. В те выходные почти все вызовы приходили на Сару. Морин не столько ревновала, сколько негодовала. С ее точки зрения, знакомство Сары с профессией обернулось для нее – Морин – финансовым убытком. В конце поездки она потребовала от Сары комиссионные в размере 20 процентов от всего заработанного. «С чего бы это?» – взорвалась Сара. «А с того, что я познакомила тебя с Випсом», – прошипела Морин. Но Сара уже почувствовала эту сладость – обладание большими деньгами – и делиться ни с кем не собиралась, даже с Морин. Несмотря на то что именно она ввела ее в этот круг. «Могу прямо сейчас уйти от тебя, и ничего ты мне не скажешь! И ни фига не получишь от меня!» Морин, поняв, что Сара не намерена идти у нее на поводу, оставила эту тему. Но только не Сара. Преисполнившись уверенности в себе, на следующие выходные она снова отравилась в Нью-Йорк. В качестве сопровождающего лица она взяла своего приятеля Мэтта.
Заметив, что Морин с ней нет, Випс попытался вытянуть из Сары дополнительные деньги и повысил свой гонорар до 250 долларов. Но Сара была не так проста. Она разместила объявление самостоятельно и сменила свой псевдоним с Монро на Лэйси. В воскресенье вечером она возвратилась домой с толстенькой пачкой долларов в сумочке.
Морин снова появилась в Нью-Йорке через неделю. Все было забыто. Сара и Морин опять стали лучшими подругами.
Еще одним правилом Морин было держать «уик-энды в Нью-Йорке» в качестве запасного, а не основного плана. Она рассказала Саре, что эскорт был для нее практически постоянной работой, пока она не забеременела Эйданом. Именно тогда Морин поняла, что нужно делать перерывы. В противном случае секс может стать мучительной рутиной. Как это и произошло однажды с ней самой. Морин стало казаться, что она работает на конвейере. А это было хуже всего. Именно по этой причине в Нью-Йорке манера поведения Морин менялась. Она становилась настороженной.
Сару же это занятие по-прежнему увлекало. Ей нравилось все – секс, Нью-Йорк и в первую очередь, конечно, деньги. Пока Морин не было, Сара заработала тысячу двести долларов всего за пару дней – такого с ней не было никогда прежде. Помахав веером купюр, она сказала Мэтту: «Полюбуйся, какая красота!» Заметив выражение его лица и горящие глаза, Сара почувствовала, что в них обоих что-то изменилось. «Больше я в Коннектикут ни ногой!» – объявила она.
Через Морин Сара познакомилась с парой деловых партнеров Випса. Это были продюсер порнофильмов Тони и здоровяк-итальянец Эл, намекавший на свои связи с мафией, но, судя по всему, в основном занимавшийся подбором порноактрис. Со временем она надеялась поближе сойтись с Тони и Элом – эти ребята могли помочь ей покончить с ее нынешним занятием. Морин говорила, что порно вполне законно, а кроме того, это безопаснее и проще того, чем они занимаются.
