Kitabı oku: «Летопись Юпаты. Юлиан»
ГЛАВА 1
Боль – беспощадный кузнец человеческих душ. А иногда их убийца.
Иатрагору, четвертому по старшинству сыну короля Янниса, ещё не исполнилось и десяти лет, когда его взяли на охоту. Счастью не было предела! Воодушевлённый принц с упоением наблюдал, как охотничьи псы ищут следы, ловил каждое слово из разговоров придворных, с благоговением разглядывал тяжёлый лук отца. Яннис велел Иатрагору не отбиваться от старших братьев – Анаксара, Ксеногора и Филиппа, но он то и дело находил причину подъехать к отцу и засыпать его вопросами.
И вот началось самое интересное. Свора королевских алано выследила кабана и, после небольшой драки, погнала его по тропе. Яннис уверенно нашёл место, где выскочит зверь. Никто из придворных не пошёл за королём – охотник должен стоять один и неподвижно. Иатрагор этого не знал и последовал за отцом.
Лай и топот приближались. Яннис вынул стрелу из колчана и натянул лук. Принц слышал, что он отлит из колдовской стали сотни лет назад для Антагора Второго, но не верил, что стрела пробьёт шкуру кабана.
Зная, что сейчас зверь выскочит в тридцати шагах, Иатрагор не сдержался:
– Стреляй! – возбуждённо крикнул он.
Яннис вздрогнул. Кабан вильнул вправо. Стрела пролетела в дюйме от уха зверя и вонзилась в сосну на локоть. Тут же из глаз принца брызнули искры от подзатыльника короля:
– Тебе где велено быть?
– Я хотел посмотреть… – проскулил Иатрагор.
Яннис махнул придворным, и два пажа засеменили к нему. Король отдал им лук, и те, пыхтя, уволокли его на полусогнутых ногах.
– Анаксар! Ксеногор! Филипп! – крикнул Яннис старшим сыновьям. – Вы почему не следите за братом! До конца охоты вчетвером будете стоять здесь и присматривать друг за другом!
– Ну вот, так и знал! – вскинул руки Анаксар.
Детей со стражей и магами оставили у реки. Король дал знак рукой и пришпорил коня. Свита помчалась за ним. Пока всадники не скрылись за ближайшим холмом, Анаксар провожал их печальным взглядом.
– Бобры! Бобры! – закричал Иатрагор, увидев плотину на реке.
Анаксар сверкнул гневным взглядом и приказал пяти магам и отряду королевской стражи держаться подальше. Воины подчинились и отошли от принцев на сотню шагов.
– Когда-нибудь и я поохочусь из отцовского лука! – мечтательно протянул Ксеногор, второй по старшинству брат. Рослый, с торсом атлета, голубыми глазами и тёмными волосами, собранными в хвост.
– Не льсти себе! Только первенцу хватит сил натянуть тетиву! – бросил Анаксар – жилистый беловолосый отрок, на дюйм выше Ксеногора,. – Так устроен наш род! Сила убывает от старшего к младшему.
– Враки всё это! – обиженно отвернулся Ксеногор.
– Бес меня подери! Братья! Мы опять потеряли нашего дуралея! – Филипп беспокойно схватился за голову. Худой, с короткими русыми волосами и самой доброй улыбкой из всех братьев. Иатрагор всегда тянулся к нему.
– Я не дуралей! – обиженно крикнул Иатрагор, сидя на берегу реки.
– Дуралей, дуралей! – зло крикнул Ксеногор.
– Сам такой! – Иатрагор вскочил, сжав кулаки.
– Успокойся, – холодно сказал Анаксар и подошёл к реке.
Иатрагор сжался: от старшего королевича можно было ожидать чего угодно. Мог и ударить.
– На что это ты там уставился? – с раздражением спросил Анаксар.
– Хатка бобров, – младший принц робко показал на холмик из ила и веток посреди заводи.
– Должно быть это очень интересно… – Анаксар фыркнул и вернулся к братьям.
– Дуэль! Дуэль! – Ксеногор нашёл две длинные ветки и вызвал Филиппа на фехтование.
– Это скучно! – отмахнулся Филипп.
– Стоять без дела – вот что скучно! – парировал Ксеногор. – Бери меч и дерись!
Он кинул брату одну из веток. Она ударилась о грудь Филиппа и упала ему под ноги. Филипп неохотно наклонился и нарочито медленно поднял деревянное оружие.
Иатрагора их поединки не интересовали – он хотел увидеть бобров. Они прятались, опасаясь попадаться людям на глаза.
Анаксар вернулся с бутылкой, от которой на десять шагов разило скипидаром. Королевич прошёл мимо Иатрагора, и с легкостью перепрыгнул на бобринный островок. До него было не меньше пятнадцати шагов.
– Что ты задумал? – у Иатрагора похолодело внутри.
– Вот тебе урок, младший брат! – Анаксар облил скипидаром ветки и сучья и достал кресало. – У поступков есть последствия!
Сноп искр вырвался из рук королевича и поджёг хатку. Пламя быстро разрослось, объяло весь бобриный домик. Иатрагор увидел бобриху. Она бежала по противоположному берегу. Вошла в воду, подплыла к горящему домику и исчезла в глубине. Вынырнула с крошечным бобрёнком в зубах и вернулась на берег. Затем вновь поплыла к хатке. С каждым разом на ней оставалось всё меньше шерсти, а на теле появились ожоги.
– Это же неправильно! Анаксар, ты больной! – крикнул Иатрагор.
Он посмотрел на Филиппа и Ксеногора. Оба принца позабыли о фехтовании и не сводили взгляда с огня. Иатрагор ждал, что они его поддержат. Но они молчали, несмотря на ужас на лицах. Только король вправе делать замечания старшему принцу.
Иатрагор рванул к бобриной плотине и перебежал на другой берег. Искать бобриху пришлось долго. Она спряталась за кустами и лежала недалеко от детёнышей. Шерсть почти вся сгорела, ожоги кровоточили. Принц встал перед бобрихой на одно колено. Она испуганно дернулась, но сил убежать не осталось. Израненная грудь часто-часто вздымалась.
Сзади раздался душераздирающий крик бобрёнка. Иатрагор не хотел оборачиваться. Он знал, что за спиной Анаксар. Крик превратился в визг. Иатрагор вскочил и обернулся. Анаксар давил сапогом бобрёнка и, улыбаясь, смотрел на младшего брата:
– Ну что Атра? Нравится тебе? Нравится, когда отнимают нечто ценное?
Анаксар навалися всем весом и выдавил из бобрёнка внутренности. Иатрагор не понял, как в руках оказалась ветка толщиной с кулак. Вложив всю ярость, принц ударил брата по лицу. Анаксар качнулся. Иатрагор ударил второй раз, но Анаксар перехватил оружие и вырвал его из рук брата. Перед глазами второй раз за день вспыхнули искры, и наступила чернота.
Очнулся Иатрагор в лазарете.
Два года Иатрагор не мог поладить с Анаксаром. Старший брат был многократно сильнее, и младший ничего не мог с ним поделать. Только избегать и прятаться. Но получалось не всегда. Новые синяки и ссадины появлялись раньше, чем сходили старые. Поначалу Иатрагор искал справедливости у отца, но тот всегда принимал сторону Анаксара. А как же! Королевич отмечен белыми волосами самой Юпатой! Первый в роду! Он послан ею нести свет и добро!
– Ты не можешь найти общий язык с братом, как ты будешь служить ему, когда он станет твоим королём? – Яннис держал Иатрагора за подбородок, осматривая синяки и порванную губу.
– Он издевается надо мной! – пожаловался Иатрагор. – Он постоянно меня колотит!
– Довольно! – прикрикнул Яннис. – Он твой будущий король! А ты уже сейчас предаёшь его нескончаемыми ябедами! Преклонись перед ним и веди себя смиренно! Хорошее отношение короля нужно заслуживать!
Иатрагор перевёл взгляд на ехидно улыбающегося Анаксара. Ярость заклокотала в душе младшего принца. Он гневно ударил по руке отца и убежал, не в силах сдержать слёз.
Как оказался в Арктатском лесу, Иатрагор не помнил. К своим одиннадцати он уже привык, что в минуты ярости происходящее стиралось из памяти.
В руках палка – получай проклятый куст! Листья и ветки полетели сперва в одну сторону, потом в другую. Иатрагор выпускал пар, нещадно уничтожая всё, что поддавалось. Подвернулся трухлявый пень – на! Щепки улетели вперёд вместе с подошвой. Иатрагор взбесился пуще прежнего. Он снял кожаные сапоги и разорвал их на десять кусков.
Босой и злой, принц заходил всё глубже в лес. Бранился, кричал, ломал деревца и гонялся за зверями. Когда догонял – отрывал головы.
Наконец он вышел к ручью, на берегу которого частенько проводил время. Сквозь ветви кустов виднелось маленькое существо, покрытое шерстью.
– Вот ты не сбежишь! Конец тебе! – Иатрагор перепрыгнул через кусты, но зверь даже не пошевелился. Принц оторопел – на берегу лежал детёныш левкроты. Раненый и без сознания. Его беспомощность перевернула душу Иатрагора. Ему стало ужасно стыдно. За злость, за желание навредить зверю. Он уподобился Анаксару.
– У тебя тоже день не заладился? – Иатрагор встал перед детёнышем левкроты на одно колено.
Принц нежно погладил зверя. Маленькое тельце испуганно затрепыхалось, ножки задёргались. Но левкротёнок быстро обессилел и замер. Иатрагор улыбнулся: увидеть левкроту большое везение. Взрослая левкрота – неимоверно быстрое и сильное создание.
– Я не Иатрагор, если хотя бы твою жизнь не спасу! – принц подхватил левкротёнка и понёс в Арктат.
На подходе к городу Иатрагор купил у нищего дырявый засаленный плащ и накинул его на себя, чтобы не привлекать внимания дорогой одеждой. Принц вошёл в город через ворота для торговых караванов. Лавируя между людьми и скрывая лицо, он старательно избегал патрулей.
Спрашивая дорогу у прохожих, Иатрагор через час нашёл деревянный домик известной знахарки. Её советовали все. С левкротой, завернутой в тряпки, он смело ввалился внутрь.
– Ты Алкмена? – бойко спросил Иатрагор у женщины за прилавком.
Она удивлённо посмотрела на него исподлобья и улыбнулась, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Иатрагор залюбовался ею. Большие тёмные глаза, чёрные как ночь волосы, безупречный овал лица.
– Да, это я. А ты что здесь делаешь, Иатрагор? – удивлённо спросила она, словно они были знакомы много лет.
Принц обомлел.
– Ладно, не пугайся, я тебя не выдам. – Алкмена вышла из-за прилавка. – Ну, показывай, что у тебя там.
Иатрагор неуверенно развернул тряпки. Алкмена удивлённо посмотрела на маленькую барсукоподобную головку с пастью до ушей:
– Ох ты! Левкрота! Лет четыреста их не видела, а может и пятьсот… Положи её на стол, посмотрим, что можно сделать.
Что произошло дальше Иатрагор не запомнил, хотя и не был в ярости.
Прошло два года. Иатрагор время от времени сбегал из замка, но его никто не искал. Принц догадывался почему – за ним издали следят маги.
Первым делом Иатрагор бежал в лес, проведать единственного друга – Кальда. Так он назвал свою левкроту. За это время зверь повзрослел, но по-прежнему был игрив и дружелюбен. Они носились по лесу наперегонки, но скорости Иатрагору не хватало, хотя он мог без труда нагнать даже самого резвого коня. И Ксеногор не обогнал бы левкроту. Только старший брат мог тягаться с ней в скорости.
После прогулки с Кальдом Итрагор находил повод заглянуть к Алкмене. Влюбленный отрок покупал у неё что-нибудь ненужное, всякий раз краснея от её улыбки. Одно принца смущало – знахарка знала его с самого рождения и могла докладывать о нём отцу? Да и откуда она всё знает? Как-то Иатрагор спросил отца об Алкмене. Тот кашлянул и сипло ответил: «Не знаю такой!»
Однажды летним утром Иатрагора разбудил Филипп. Только вчера они праздновали рождение ещё одного брата, шестого по счёту, а уже на заре всем приспичило поохотиться. Зачинщиком оказался Анаксар.
– На кого пойдём? – зевнул Иатрагор.
– На месте решим. Будем только мы. Ни придворных, ни стражи, ни магов, ни отца! – Филипп кинул Иатрагору сапоги.
«Ага, конечно! Ни стражи, ни магов! Так принцев и отпустили без охраны! – подумал Иатрагор. – Маги будут следить, это как пить дать. Просто их не будет видно. Они и сейчас следят. И когда спишь! Надеюсь, среди них нет извращенцев!»
– А гончие где? – спросил Иатрагор, когда все братья собрались у королевских ворот.
– Охота будет по-анаксаровски! – ответил Ксеногор и загоготал.
– Ну не-е! – запротестовал Иатрагор.
– Тебя никто не спрашивал, Атра, охота будет такой. Хочешь что-нибудь сказать? – грозно сверкнул глазами Анаксар.
– Нет, – потупился Иатрагор.
Он ненавидел охоту «по-анаксаровски» – ловить зверя голыми руками. И если королевич с этим справлялся легко, ибо ростом уже походил на взрослого, то Иатрагор после такой охоты возвращался домой в порванной одежде, чумазый с головы до ног. И повезло, если на нём не было крови.
Анаксар хлестнул коня и поскакал к лесу. То же самое сделали Ксеногор, Филипп и Нестор, пятый по старшинству брат. Иатрагор вздохнул и пустил коня следом.
Лес встретил их утренней прохладой, мокрыми от росы листьями и травой. Анаксар гнал всё дальше и дальше. «Что-то задумал. Не к добру…» – Иатрагор затосковал.
– Давеча левкроту здесь видел. Поохотимся на неё. – Анаксар остановился и спрыгнул с коня.
У Иатрагора внутри похолодело. Но ведь владения Кальда далеко на юге отсюда. В этих краях он никак не мог оказаться. На душе Иатрагора отлегло.
Все спрыгнули с коней. Что ни говори, Анаксар великолепный следопыт – он легко различал следы зверей, превосходно разбирал запахи. Королевич сходу нашёл отпечатки оленьих копыт, но решительно продолжал искать следы левкроты. Сегодня его не интересовал никакой другой зверь.
– Но! Вперёд! Неси меня! – раздался выкрик сквозь смех.
Иатрагор обернулся. Ксеногор запрыгнул Филиппу на закорки и понукал им как лошадью.
– Тише вы, идиоты! – прошипел Анаксар. – Спугнёте!
Оба принца притихли.
Анаксар шёл вперёд, не сворачивая ни влево, ни вправо. Словно знал, куда идти. Спустя полчаса, когда они обогнули длинный, шагов в двести, овраг, королевич приказал всем остановиться. Он нашёл след левкроты.
– Запах её. – Анаксар встал с колен. – Атра, подойди, посмотри. Ты должен хорошо знать запах левкрот.
По спине Иатрагора пробежала дрожь. Анаксар издевается. Он знает о Кальде и затеял охоту на другую левкроту только поэтому. Чтобы вновь унизить.
– За мной! – скомандовал Анаксар.
Левкроту королевич обнаружил через милю. Морда в шрамах, переднее правое копыто обломано наполовину – зверь пережил не одну схватку за жизнь. Он смотрел на Анаксара, а тот на него. Королевич достал из-за пояса охотничий нож. Левкрота побежала прочь, Анаксар за ней. Ринулись вперёд и принцы.
Травля длилалсь долго – не меньше часа. Нестор, как самый маленький, отстал. Старшие братья вырвались вперёд. Только отпечатки сапог на мягкой влажной почве остались. По ним Иатрагор и шёл.
Перед глазами поплыли круги, но он не сдавался. Принц выбежал на большую поляну. На противоположной стороне, на склоне невысокого холма, чернел вход в пещеру. Рядом с ним стоял Филипп. Иатрагор подбежал к нему.
– Иди внутрь, – бросил ему Филипп, – Анаксар приготовил тебе подарок. В знак примирения! – шёпотом добавил брат и подмигнул.
Иатрагор вошёл внутрь, скрипнув зубами: подарок Анаксара – радоваться или плакать? Перед Иатрагором открылся большой полутёмный грот. Ксеногор и Анаксар стояли с ножами в руках. В глубине, у стены, стояла левкрота. Она скалилась, шипела и рычала.
– А! Вот и ты! Я боялся, не дождусь тебя! – Анаксар протянул нож Иатрагору. – На! Я дарю это убийство тебе! Убить левкроту – подвиг. И я верю, сегодня вечером весь Арктат будет чествовать тебя!
Иатрагор отпрянул:
– Сделай это сам, и пойдём домой поскорее.
– Бери, говорю! – потребовал Анаксар. Вся эта охота для тебя. Ты не выводил меня из себя целый год, ты вёл себя смиренно, и это мой подарок.
– Но я не хочу её убивать!
– Либо ты убьёшь левкроту, либо я. Но твою. Ты, небось, и имя ей дал, верно? – зло спросил Анаксар.
Иатрагор сжал кулаки до хруста в суставах. Королевич и ухом не повёл. Иатрагор выхватил нож и пошёл на зверя. Слухи об опасности левкрот стали для Иатрагора явью. Зверь атаковал молниеносно. Сильный удар подбросил принца в воздух. Левкрота била копытами и кусала до крови. Грот наполнился гоготом.
– Святая Юпата! Какое… Какое же ты… Ничтожество! – кричал старший королевич сквозь смех.
Иатрагор хотел встать, но получил несколько ударов копытом. Попробовал ударить кулаком – мимо. Взамен – укус. Иатрагор схватил булыжник и замахнулся. Левкрота испуганно отпрыгнула.
– Пошла вон! – Иатрагор встал на колено и сделал выпад, будто кидает камень.
Левкрота снова отпрыгнула. Иатрагор вскочил и побежал к выходу. Сильный удар в спину впечатал принца в стену грота. Перед глазами поплыли красные пятна. Копыта левкроты ещё несколько раз попали ему по лицу.
Сколько он пролежал без сознания, Иатрагор не знал. Когда он пришёл в себя, левкрота лежала в десяти шагах, разорванная на две части. Он повернул голову – рядом стоял один из пажей архимага Арктата. Рыжий, невысокий, но, по слухам, весьма одарённый.
– Ваше высочество, не делайте этого! – кричал он Анаксару. – Я забираю принца в лазарет!
– Марк, пошёл прочь!
– Не в этот раз, ваше высочество. Мой долг – безопасность принцев. Я забираю Иатрагора.
Рыжий маг помог ему встать.
– Ты никого никуда не забираешь! Ты слуга, знай своё место! – Анаксар подскочил так быстро, что Марк вздрогнул.
Иатрагора ослепила яркая вспышка. Когда зрение вернулось, он увидел на земле оглушенного брата.
– Ты напал на королевича! Тебе не сносить головы! – визжал Ксеногор.
Но было поздно: Марк открыл портал и прыгнул в него вместе с Иатрагором.
ГЛАВА 2
Бугурт выдался на славу. Принц Иатрагор давно не видел таких. Всадники в латах разыгрывали битву при Лирфеде. Колотили неприятеля что было мочи, сбивали друг друга с коней, пробивали головы и ломали пальцы шестоперами, кистенями, топорами и палицами. По спине принца пробегали мурашки. Он знал не понаслышке – шлем, латы и поддоспешник хоть и смягчают удары, но от переломов и тяжёлых ушибов защищают не всегда.
Отборная брань не стихала ни на миг. С одной стороны поля сыпал проклятиями герцог Мальтиц – с родовым гербом на сюрко, окружённый своими рыцарями, облачёнными в цвета сюзерена. По другую сторону голосили дворяне, приглашенные из других королевств, — свободные безземельные рыцари, разного рода обнищавшие особы и всякое отребье благородного происхождения. Все, кто хотел поправить финансовое положение. Оно и понятно: рыцарь или дворянин, сбивший соперника наземь, забирал и коня, и оружие, и латы, а иногда брал побеждённого в плен и требовал выкупа. Такое часто случалось, когда бой проигрывал герцог, маркиз или граф. Для знати такие траты – пустяки.
Вот слуги оттащили в сторону ещё одного рыцаря без чувств. «Суровое развлечение!» – улыбнулся принц. Рыцарский турнир по случаю праздника окончания сбора урожая, а крови пролилось, будто идёт решающая битва мировой войны. И без смертей такие соревнования никогда не обходятся.
Толпа зрителей радостно взревела – рыцарь из команды гостей упал с коня, пропустив сокрушительный удар топором от рыцаря из свиты герцога. Ослеплённый яростью, поверженный вскочил, сбросил порванное сюрко и стащил своего обидчика с коня, хотя не имел на это права. Пока его оппонент ошеломлённо озирался, оскорблённый рыцарь ударил его кулаком в забрало. Рыцарь герцога распластался на земле. Суетливые движения выдавали возмущение и жажду мести. Он кое-как поднялся, но тут же пропустил ещё несколько ударов, обмяк и повалился на бок. От избиения беднягу спас товарищ по команде. Его конь сбил нахала с ног и едва не затоптал. Впрочем, сам всадник, увлечённый битвой, этого даже не заметил. Рыцарь гостевой команды быстро поднялся и, прихрамывая, выбежал с поля брани. Управитель турнира встретил бессовестного участника у бровки, готовый разорвать его на части. Ратник герцога барахтался в грязи. Пытался встать, но кони раз за разом затаптывали его. Наконец он упал ничком и больше не шевелился.
– Как вам праздник, лорд Юлиан? – обратился к принцу слуга.
Иатрагор утаил своё происхождение и настоящее имя, взяв титул рыцаря.
– Сам знаешь, – Юлиан огрызнулся, чтобы не выдать грусти.
В турнирах он участвовал не ради награды, а для удовольствия. Колоссальная сила, скорость и более прочная, чем у обычных людей, кожа, делали Юлиана непобедимым. Он без труда раскидывал оппонентов, наслаждаясь побоищем. Но в Сюмод принц прибыл по особому делу. Можно выступить под вымышленным именем, но слишком серьёзный турнир. Юлиан боялся ненароком очернить фамильный герб – вмиг разоблачат и обвинят в жульничестве. Отец такого не простит.
– Хотели бы поучаствовать? – не унимался слуга.
– Да, Франц, неимоверно! – Юлиан с завистью посмотрел на сражающихся. – Но какого чёрта? Почему ты опустил мой меч на землю? Ты мне ножны поцарапаешь! – принц с трудом сдержался, чтобы не отвесить оплеуху.
– Он тяжёлый, лорд Юлиан! – протянул Франц, так и держа меч остриём в земле.
– Кого это волнует!
Франц пробубнил извинения и поднял меч на плечо.
Сражение разгоралось. Небольшая группа рыцарей-гостей раз за разом пыталась отбить герцога от дружины, дабы захватить его в плен, но их атаки успешно отражались. Герцог, несмотря на маленький рост, никому не уступал в силе и храбро сражался. Шестопером он размолотил уже два вражеских щита.
– Участие могут принять не только приглашённые, ваша милость, – пробурчал Франц и втянул голову в плечи.
Принц промолчал. Назойливость слуги раздражала, но Юлиан ценил его ум, поэтому терпел. Шумная процессия из нескольких мужчин прошла мимо и направилась прямиком к управителю турнира. Тот сидел за столом, заваленным свитками и листами пергамента. Управитель – явно бывший воин, а ныне, судя по должности, министериал, внимательно следил за битвой. Средних лет, коротко стриженный, с массивными плечами и кривыми переломанными пальцами. Он скептически осмотрел с ног до головы главного из подошедших. Вопли возбужденной толпы и топот копыт заглушали слова разговора. Юлиан подошёл ближе – уж очень было интересно, о чём простолюдин может говорить с министериалом?
– И что ты можешь? Каким оружием владеешь? – брезгливо спросил управитель у визави, и, ухмыльнувшись, добавил: – Мой друг!
– Мечом, – уверенно ответил тот.
– Мечом! – передразнил управитель. – А я думаю, ты выскочка и неумеха, решивший с дуру испытать своё счастье.
– В «Мечном состязании» имеют право выступить все! – нагло качал права малый. – Так господин бургомистр решил! – Записывай меня, управитель. Виберт из Фрохайка! – он три раза стукнул пальцем по столу.
– Я хорошо знаю, что он решил, – скрестив руки, процедил управитель. – Но мне не нужны новые трупы.
– Я обещаю, никого не убью! – дерзко осклабился Виберт.
– Осёл, – усмехнулся управитель, – ты вообще понимаешь, для чего бургомистр придумал это состязание? Ты знаешь, кто там будет? Это состязание – смотр наёмников в гарнизон Сюмода. Там будут безземельные рыцари – нищие, а потому свирепые, вояки и мастера разные. Тебя убьют и пикнуть не успеешь!
– Ты что, управитель? – Виберт победно оглядел свою свору. – Боишься оставить Сюмод без наёмников?
– Да и чёрт с тобой! Птицам будет больше пищи. – Управитель взял с края стола свиток, развернул и у самого нижнего края приписал ещё одно имя. Небрежно бросил перо и посмотрел на Виберта исподлобья: – Доволен? Ступай прочь!
Внезапно у Юлиана родилась простая идея. Он подошёл к управителю и негромко спросил, стараясь спрятать акцент:
– Скажи, управитель, что это за состязание такое? В нём участвуют и простолюдины, и благородные?
Управитель смерил принца взглядом, и тут же в его глазах прочиталось уважение.
– Из господ… Как мне к вам обращаться?
– Достаточно «вашей милости».
– Хм… – ответил управитель, вновь осмотрев собеседника. Теперь его взгляд исполнился сомнения в честности визави. – Это своего рода турнир для отчаявшихся простолюдинов, которые ищут путь наверх, и благородных с запятнанной репутацией, ваша милость. Состязание для тех, кого на достойные турниры не пускают.
– Занятно. Значит, можно выступать инкогнито?
– Можно и инкогнито. Но проще придумать имя.
– Тогда дополни список, управитель. Юлиан из Ираитира.
Сомнение во взгляде управителя сменилось откровенным недоверием. Будь Юлиан на его месте, он смотрел бы также на худощавого юношу, больше похожего на оруженосца, чем на рыцаря. Принц понимал, что он – вчерашний юнец, мужчину в нём признают неохотно, и мириться с этим придётся ещё много лет. Рослый, но плечи узкие и мышечная масса ещё не набрала солидности. Волнистые тёмные волосы до плеч, ровный нос, правильные пропорции лица – не воин, а менестрель, в жизни не державший ничего тяжелее лютни.
Управитель записал, не посмев возразить.
– Забрала можно не открывать? – спросил Юлиан напоследок.
– Можно, – ответил управитель.
Неделю назад, когда Юлиан приплыл в Сюмод на торговом судне, он первым делом попросил капитана найти расторопного человека. Само собой, капитаны не исполняют поручений пассажиров, но когда в грудь прилетел мешочек, туго набитый монетами, в глазах шкипера заиграли искорки. Воодушевлённый и радостный, он пообещал прислать племянника.
Не успел Юлиан сойти на берег, как к нему подбежал тощий юноша лет пятнадцати:
– Ваша милость, не вам ли требуется слуга?
– Поднимись на кнорр, капитан покажет, где лежат мои вещи, – Юлиан небрежно кинул юноше один золотой шаах.
Франц оторопел на мгновение, рассматривая монету, но не прошло и минуты, как он уже стоял перед Юлианом, навьюченный поклажей:
– Куда нести, ваша милость?
– А где у вас бордель?
– Я вас отведу. – Франц засеменил вперёд так резво, что Юлиан еле поспевал за ним.
Франц оказался смышлёным мальчишкой. Сам догадался раздобыть лошадь, проводил Юлиана до борделя, попутно рассказывая об истории города, о важных людях и предстоящем рыцарском турнире, упомянув с особым чувством пешее состязание на мечах, придуманное лично градоначальником.
– Когда-то местные крестьяне выращивали столько кукурузы, что хватало и на собственные нужды, и на королевские налоги, и на торговлю с графами и герцогами, – рассказывал Франц, стараясь изо всех сил понравиться господину. – Не обошлось и без купеческой ганзы. Хотя кого я обманываю – благодаря ей город и основали! Ганзе нужна была не столько кукуруза, сколько узел на пересечении нескольких торговых путей. Они пролегали через множество стран, и не прибрать к рукам такое удобное место было бы неразумно. Так и зародился крупный торговый узел, куда свозили всевозможные товары, распределяли их между купцами и направлениями в зависимости от спроса. Сотни лет спустя тут вырос большой защищённый город со своим градоначальником, гарнизоном и выдающимся борделем.
– Ты откуда такой начитанный, юнец? – спросил Юлиан, заметив чиновничий оттенок речи Франца.
– Клешня открыл гимназию…
– Кто? – принц не поверил, что и правда услышал это слово.
– Клешня! Бургомистр наш. Он открыл гимназию для простых людей. Набирает по своему усмотрению. Задаёт вопросы, и если ответы понравятся, то разрешает учиться.
– Для чего ему? – пренебрежительно спросил Юлиан, ёрзая в неудобном седле.
– Ему нужны писари, счетоводы и много кто ещё.
– А ты у нас кто? Историк, я погляжу, – прищурился Юлиан.
– Зодчий. То есть через два года стану, – Франц смущённо потупил взгляд. – Вы не хотите послушать остальное про Сюмод?
– Нет, но продолжай, всё равно тебя не заткнуть, – захохотал Юлиан.
– Вы, ваша милость, видели рвы вокруг Сюмода?
– Не разочаровывай меня, Франц… – Принц ухватился за луку и приподнялся в седле.
– Простите, ваша милость, вы же пришли по воде, – мальчишка виновато понурил голову.
– Так что не так со рвом? – Юлиан снова опустился в седло. – Чёрт!
– Нет, ваша милость, всё так! – затараторил Франц. – Ганза позаботилась о городе! Вокруг Сюмода построили широченные каменные стены в два ряда, с башнями, как положено, и установили тяжёлые прочные ворота. Эти меры надёжно укрывают от вооруженного агрессора. А в центре, – он понизил голос, – башня магов для отпора врагам посерьезнее.
«Сюмод решительно ничем не отличается от остальных городов», – подумал Юлиан. Только дома казались ему непривычными. Отстроенные в основном из известняка и песчаника, они выглядели нетипично для либенских городов. Обычно в Либене строили каркасные дома по технологии фахверк. Юлиан легко научился узнавать приезжих по задранным головам. Фахверковые дома украшал сам деревянный каркас, выведенный вровень с поверхностью стен и выкрашенный тёмной краской. Сюмодские же здания украшались архитектурными изысками: арочными окнами с пилястрами и подоконниками на кронштейнах, разнообразными карнизами и сандриками. Особенно бросались в глаза причудливые балюстрады балконов, рустовка стен и парапеты на крышах. В других городах такую роскошь могла себе позволить только знать, состоятельные мастера ремесленных цехов, купцы и счастливчики, неожиданно разбогатевшие на воровстве или грабеже.
– У денежного изобилия Сюмода есть совсем простое объяснение, милорд, – продолжал рассказывать Франц. – Большая река и развитый порт. Он обеспечивает нас всем. Это упростило работу ремесленникам и удешевило их продукцию. Сами понимаете – конкуренция, торговля. Удобное и быстрое снабжение позволило городу стремительно развиваться. Мастера теперь выбирают учеников среди множества кандидатов. Чем успешнее цех, тем больше желающих, а значит, больше толковых новичков. Правда, ганза тоже повлияла на расцвет Сюмода. Она вливала большие деньги в виде ссуд на невиданно мягких условиях. И этим переманивала лучших мастеров со всей страны. О! Про нашу гордость я ведь вам до сих пор не рассказал! Есть у нас два здания… Они просто прекрасны! – Франц на мгновение зажмурился. Было видно, с каким упоением он говорит о них. – Чудовищно дорогие, целиком построенные из мрамора. Представляете, ваша милость? Базилика у центральной площади и храм Святого Налока. Я непременно провожу вас к ним, если изволите! Мрамор для строительства завезли из такой далёкой страны, что дешевле было бы отлить эти здания из золота. Базилику основали по желанию купцов как символ признания и глубочайшей благодарности королю Либена. Жест, вызванный необходимостью, а не раболепием. Ганза десятилетиями всячески уклонялась от повинностей и налогов, отчего прежде не раз попадала в опалу королей. И дабы сменить гнев короля на милость, купцы установили в базилике трон, отлитый из чистого серебра. Массивный свод нефа опирается на монументальные колонны, а внутри и снаружи храм отделан и расписан лучшими художниками и архитекторами. Здание стало самым дорогостоящим творением человека во всем королевстве.
– Расскажи о храме, – Юлиан опять заёрзал в седле. С самого начала оно показалось ему корявым, а теперь оно ещё и натирало.
– Менее изысканное творение, но декор впечатляющий, – Франц с готовностью выложил заученный текст. – Неф сводчатый, как и у базилики, но высотой поменьше и с большими витражами. Внутри, за алтарём, стоят статуи сестёр Рады и Таделии. Позвольте мне показать его вам! Рисунок декора умопомрачительный, прекрасная гипсовая лепнина на колонах, фризах, балюстраде… – юноша запутался в словах и замолчал.
Принц потерял интерес к истории и достопримечательностям города, и до борделя они добрались молча. Юлиан распорядился найти ему комнату на постоялом дворе и вернуться утром за вещами. На лице слуги промелькнула улыбка, а в глазах засияло счастье.
