Kitabı oku: «Исповедь шептуна», sayfa 5
Воздух накалился до предела. Свечи, что стояли не зажженными у дальних стен, расплавились до основания.
Иссушенная мумия, напоминавшая деда Захара лишь, тихо шевелила косыми губами, раз за разом повторяя:
– Каюшь… каю-юсь… Каю…
Священник закончил молитву и открыл голову Захара, тот лежал с запекшейся кровью на лице и распахнутыми впавшими глазами. Грудь больше не двигалась, а на устах замер покой, уголки губ свидетельствовали об облегчении.
Священник встал и направился к притвору, открыл ключом навесной замок и распахнул двери. За забором гул утих, десятки голов обернулись. Кто сидел у костра – встал и схватился за вилы, грабли, палки. Женщины прижались к мужьям, а старушка с кочергой, выкрикнула:
– Выводи злыдня! Заждались!
Священник повернулся и не обнаружил деда на полу. Спешно прошел внутрь, а в калитку забора вломилась ватага мужиков, протискиваясь в церковь. Свечей не оказалось, лишь факелы освещали храм.
– Ты куда его дел, отец? Признавайся, мы ради него собрались! Достаточно выждали уж! – строго поглядел на батюшку рослый мужик.
– Да спрятал он его, или в окно отпустил! Поп заодно с ним! – выкрикнул кто-то в толпе.
Священника обступили так, что он не мог пошевелиться.
– Ну-ка, идем с нами на воздух! Разобраться нужно! – молодые парни взяли под руки священника.
Толпа подталкивала к выходу, а батюшка не думал оправдываться, а лишь тихо молился, поглядывая на дальний угол, в котором все еще жил мрак.
На улице завывала непогода, по границе забора проглядывала оттаявшая трава. Обдало холодом. Бабка, подталкивая батюшку в спину острой кочергой проскрипела:
– Нам нужна месть! Куда дел нечистого?
Высокий мужик выкрикнул:
– Да что с ним болтать, они одного поля ягоды! Я сам помню, как мне Марьюшка говорила, злыдень крестить отправлял к энтому в рясе! Заодно они! С потусторонними силами якшаются! А ну, бей негодника! – и ударил длинной палкой, попав по уху. Брызнула кровь, но священник молчал.
Деревенские разошлись не на шутку, пиная жертву, поволокли его в сторону костра, что разгорелся в рост мужика с вилами, который как раз подбрасывал туда ветки.
Обступили костер и толкнули молодого священника в кострище. Огонь ощутил подкормку и сразу же взялся за волосы, затем загорелась одежда, мучительно обжег кожу. Батюшка попытался выбраться из углей, но вокруг огня его ждали острия вил и лезвия кос, сразу же заталкивая его назад в пламя. Он понял, что возврата уже нет, и сейчас нужно терпеть сколько это возможно. Пламя быстро ползло вверх по подряснику, торопливо объедало руки, а батюшка громко и надрывно молился, выкрикивая многократно заученный текст, что часто произносил перед эти людьми на службах.
– Да вот же он! Бегом! Хватайте, пока не ушел! Лови нечисть! – закричала во все горло, горбатая Дуняша, что стояла вдали у кладбищенских могил.
Люди обернулись. Дуняша рукой показывала в сторону высокой ели, на которой, словно паук, прыгала с ветки на ветку мумия деда Захара. Глаза его побелели как метель, а тело неестественно выгибалось, давая всем понять, что это уже не старик, а лишь его останки, которые по неизвестной причине все еще скакали по дереву.
Народ вмиг бросил костер и спешно отправился в сторону ели, пытаясь не упустить заветную цель. А Дуняшка тоже бросилась, но к костру с пылающим батюшкой. С силой толкнула его и повалила на снег. Обжигая руки, била по пылающим остаткам одежды, насколько хватило сил, забрасывала снегом, а метель ей в этом помогала.
