Kitabı oku: «Via Roma»
© Роман Лошманов, 2017
ISBN 978-5-4485-3989-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Александров в марте 2003 года
Мы хотели в Тарусу и хотели в Ботанический сад, а поехали в Александров.
Два часа от Москвы – и люди живут совершенно иначе. Несколько раз у меня было полное ощущение, что я в Арзамасе, в десяти минутах ходьбы от дома. Рынок, какой у нас был лет пять назад: грязный и тряпичный. На улице Ленина, переходящей в Советскую, стоит телевизионный завод. Глядя на его заголовок, я вспомнил, что у нас же был, когда я был совсем маленьким, чёрно-белый александровский «Рекорд» с вылупленным кинескопом.
Улица Ленина обшарпана и снижает этажность по мере перехождения в Советскую и продвижения к Кремлю, почти что сходит на нет. Из снега торчит обрубок пионера-партизана, выкрашенного серебрянкой. По краю крыши, в треугольнике чердака, идёт кот. Вывески магазинов такие: «Три ступеньки», «Хороший», «Вода и тепло», «Мягкий мир», «Мир кожи», «Мир обуви» и ещё несколько миров. Город помешан на обоях: заклеим и переклеим; обойные вывески на каждом почти доме. На столбах традиционные для провинции «Волосы!». (Когда мы ездили в Тулу, Чемоданов спросил у Коли Свиридова: «У вас что, все на жизнь волосами зарабатывают?»)
Перед Христорождественском собором со снесенной колокольней возносится к небу женщина с флагом. На постаменте от надписи сохранилась только большая буква «О» точно посередине. В Парке культуры и отдыха с кривыми зеркалами и аттракционом «Железная дорога» на скамейке сидят сразу три молодых мамы: коляски туда-сюда, как поршни. Небольшой парапет над обрывом с классическими вазами, на атлантах местными талантами обозначили ранее неявно выраженные первичные половые признаки. В доме купца Первушина местный художественный музей: открываясь, калитка издаёт такой скрип, какого я в жизни не слышал ни одного раза, а закрывается молча; музей закрыт.
Бывшая недолгая столица, настолько забытая и заброшенная уже в давние времена, что ни на что не годной её не посчитали, кроме как на женский монастырь. Внутри Кремля пустынно. На деревьях сидят вороны как плоды. Голуби слетаются к самым ногам, ходят между ног, чуть ли не по ботинкам. Над головою небывало синее небо. В музее иконы семнадцатого века, нарисованные как будто митьками. Есть икона с тенями: стоят Сергий и Николай Мирликийский, над ними на облаке господь, а от святых тени – у одного направо легла, у другого налево. Есть Троеручица: вроде Богоматерь как Богоматерь, а с тремя руками. Есть Страшный суд: азартные черти обрабатывают грешников розгами, пьяницы пьют – не напьются, по сребролюбцам ползают серебряные червячки.
Потом отыскали дом-музей Цветаевых в военном переулке: в Александрове работал муж Анастасии, Марина помогала по хозяйству. В покосившемся и вросшем в землю доме скрипучие половицы, оклеенные бумагой потолки. И «художественно-мемориальная композиция», стоящая по комнатам гармошкой, в виде стекла в перекошенных тонких рамках. «Это у нас букет символизирующий…» – «Сами делали?» – «Нет, что вы, его, как и всё здесь, изготовили лауреаты государственных премий! Это у нас Мандельштам. Сбитый осколок стекла символизирует трагическую судьбу, а бабочка – его душу. Такая бабочка у нас не одна, но вы не считайте, считают у нас только детские группы. Вам я сразу скажу: их шесть. А это беседка Марины Цветаевой. Она как будто только что вышла на минутку, и скамейка пустует. Кстати, говорят, что на этой скамейке очень хорошее биополе, да. А в этой комнате у нас плачет Марина. Она же была поэт-пророк. Сначала заплакал один портрет. Мы – что такое? Заменили его другим, а он, как видите, тоже растёкся. Молодые люди?!»
На обратном пути сошли в Сергиеве, где лавра была украшена как буддийский праздник. Нищие поздравляли у ворот монастыря с 8 марта, а один бродяга, уже весёленький: «С праздничком вас! – сказал. – Молодцы вы, хоть и улыбаетесь!»
Остлянд в июне 2004 года
Странное место нашли мы с Ксеней.
Мы прошли сквозь парк возле Преображенского кадетского корпуса. В этот парк, рассказывала О. Б., Ксенина подруга, раньше наезжали машины картёжников. Игра шла крупная; однажды одного из проигравших и не расплатившихся повесили на ближайшем дереве. Ничего мрачного, впрочем, в этом парке нет. Дети качаются на качелях, беседуют пенсионеры, семьи из близких домов пекут в кустах и в кострах картошку, иные играют в футбол, иные – в волейбол.
Мы прошли парк насквозь и вышли к Окружной железной дороге. Перешли через пути, но свернули не направо, а взяли прямо.
Направо мы уже ходили однажды, там находится заведение, в котором учился Вася Ходяков. За десять лет, которые он обучался, оно превратилось из Высшей партийной школы в Социальный университет. За Социальным университетом – больницы и институт-интернат для инвалидов, единственный в мире. Его устроили в здании школы, предназначенном на снос; я был там однажды.
В прошлый раз, когда мы были в этих местах, нам встретилась велосипедистка. Она спросила дорогу на Абрамцевскую просеку. Я достал карту, и мы нашли, что дорожка должна быть где-то рядом с автомобильным мостом, но никаких её признаков на местности не обнаруживалось.
И вот мы решили отыскать этот путь. Тем более, что карта указывала путь с просеки к ЦНИИ туберкулёза: широкая дорога, идущая под железнодорожными путями. Окрестности ЦНИИ мы уже изучили и вдоль, до конюшен лесничества, и поперёк, до платформы Яуза, а этой дороги не замечали.
Оказалось, что дорожка начинается от Лосиноостровской улицы, возле самого моста, неприметным бугорком, через который надо было перевалить. Широкая тропинка вела прямо в лес. Мы шли и дышали цветущим воздухом и дошли до развилки. Оказалось, что перпендикулярная тропинка, ничем не отличавшаяся от первой, и есть та самая просека, которая на планах обозначена широкой проезжей частью.
Свернули налево и почти сразу же наткнулись на заросшую железнодорожную ветку. «Вот так да!» – сказали мы друг другу. Рельсы без поворотов уходили в глубину обступившего их плотнее некуда Лосиного острова. Вдалеке шептали смех и речь пикникующих.
Мы продолжили путь по лесу. Звенели птицы, шуршали травы. Послышался металлический звук, и мы увидели человека, везущего на колёсном приспособлении алюминиевую флягу. Из зелени и веток проступил дом. Он был полуразрушен и прятался в заброшенном разросшемся саду, состоящем из неопрятных старых яблонь и вишен и кустарников, ломавших дряхлый забор. На крыльце сидел ещё один человек, а в саду, возле пугала, возился и ещё один. На калитке была прибита табличка: «Ostland». Справа от калитки висел дорожный указатель со стрелкой «Поповка – 5 км», а слева – другой, настоящий дорожный: «Орел Orel». Судя по всему – по месту, по одежде людей, по странным табличкам – мы набрели на дом бездомных.
За заброшенным домом потянулись разрушенные кирпичные постройки и бетонные, с торчащей арматурой, заборы. В просветах виднелись поезда и платформа Белокаменная. «Склад вторсырья», – было накрашено на кривых воротах, за которыми росла хозяйственная пустыня. По пустой и тихой дороге мимо нас прожужжал мотороллер с полным маленьким багажником. Водитель косо посмотрел на нас из мотоциклетного шлема. На придорожном высоком растении с белыми цветами сидели четыре жука-бронзовика. С асфальта к поросшему водоёму задвигался испуганный большой уж с высоко поднятой головой, запятнанной оранжевым. Мы остановились перед мостом, под которым дорогу покрыла глубокая и красная лесная вода. С насыпи спускались два человека. Один из них, в очках, одетый в бледно-малиновый джинсовый костюм, с хвостиком седых волос, сказал нам: «Что, страшно? Берите понтон, и на вёслах». Люди скрылись за очередным забором, и вскоре залаяли невидимые собаки. По мосту тяжело пошёл состав, ведомый спаренным старым тепловозом. Во второй секции были закрашены окна кабины. Перенеся коляску с Дашей по шатким доскам через два ручья, мы перебрались через насыпь.
Несколько метров дороги перекрыла решётка. Мы прошли её через дыру, вышли на Яузскую аллею и замкнули ойкумену.
Черусти в июле 2004 года
Давно я не ездил в Арзамас на электричках, и вот поехал.
Такой путь можно совершить двумя главными образами. Один – это сесть в электричку в Москве рано утром и оказаться в Арзамасе вечером после трёх пересадок. Второй – сесть на последнюю электричку до Черустей, переждать там несколько часов, двинуться дальше и оказаться в Арзамасе днём.
Я выбрал ночь на станции Черусти. Это небольшая станция, зато конечная и начальная для многих электропоездов. Поэтому там часто ночуют люди. А раньше здесь меняли локомотивы поезда дальнего следования.
Я сел на металлическое кресло и начал проводить промежуток между последним электропоездом из Москвы и первым электропоездом до Вековки. Вокруг меня спали люди, но мне спать не хотелось. Я стал читать книгу «Правота поэта», купленную в магазине «Пироги». Книгу мне продала моя знакомая, которая работала в этом магазине и собиралась выйти замуж. У меня не хватало на книгу сорока копеек, но она мне всё равно её продала.
Прочитав книгу, я решил покурить и вышел на улицу. Я встал под деревом и стал смотреть на быстро бегущие поезда. Они неярко горели огнями, потому что люди хоть и спали, но готовились к встрече со столицей. Так пробежало два поезда. Дерево надо мной тихо шуршало. Оно называлось конский, или же ложный каштан. Я подумал, что так лопаются плоды и решил посмотреть на них, зайдя к дереву с другой стороны. Было плохо видно, но было видно не павшие плоды, а много белого помёта. Дерево надо мной зашуршало ещё сильнее, и с него сорвалось очень много летучих мышей. Они были похожи на чирикающих больших бабочек. «Чирир», – кричали они и хлопали крыльями о ветки и листья. Потом они снова уселись на дерево и изредка вылетали из него вдогонку за комарами. Комаров было очень много, потому что станция Черусти расположена в болотистой местности.
Рядом со станцией стоял памятник Владимиру Ильичу Ленину, выкрашенный серебристой краской. Он изображал Владимира Ильича Ленина с выставленной вперёд левой ногой и поднятой вверх суровой головой. Правая рука изображённого Владимира Ильича Ленина схватилась за длинное пальто, а левая рука сжимала кепку. Я пошёл внутрь посёлка Черусти и обнаружил возле поселковой администрации ещё один памятник Владимиру Ильичу Ленину. Он был точно таким же, то есть оба памятника Владимиру Ильичу Ленину в посёлке Черусти были одинаковыми. Я вспомнил, что в Арзамасе тоже есть два одинаковых памятника Владимиру Ильичу Ленину. Вдоль автомобильных дорог посёлка лежали глубокие канавы, в которых было очень много красно-коричневой воды, поросшей ряской.
Я вернулся на станцию и поспал немного в металлическом кресле. Когда рассвело, я вышел из вокзала снова, чтобы ожидать прибытия поезда. Под крышей вокзала было несколько ласточкиных гнёзд. Они были круглые с маленькими влётными отверстиями. Из отверстий птенцы по двое высовывали маленькие чёрно-белые головы. Их родители приносили им еду и клали её им в рот на лету и по очереди. Мне показалось, что гнёзда сделаны из тёмно-зелёного цемента. Я даже подумал, что их, как скворечники, сделали люди, но их сделали сами ласточки.
Потом прибыл электропоезд, и я поехал до станции Вековка вместе с другими людьми. А ведь раньше на этом маршруте ходили поезда, составленные из старых плацкартных вагонов. Как всё изменилось!
Арзамас в июле 2004 года
Мэра моего родного города Арзамаса, который находится в Нижегородской области России, зовут Мигунов. Он хочет, чтобы Арзамас вошёл в Золотое кольцо России наряду с другими городами. Если это произойдёт, в мой родной город будут приезжать восхищаться много туристов. Туристы привезут с собой много денег, и город станет богатым. Пока же они не приезжают, а только проезжают проездом в село Дивеево.
В Арзамасе раньше было много церквей. Мэр Мигунов решил восстановить и отремонтировать все церкви, которые были раньше. Он приказал тратить на это много денег. Над улицами города поднимаются новые купола и кресты. Купола красят синей краской или оставляют медными. Стены церквей красят в белый цвет. Это должно очень понравиться туристам. Мэр Мигунов решил, что Арзамас должен войти в Золотое кольцо России как можно скорее. Поэтому все работы по обустройству дорог временно отложены и автобусы давно не ремонтировались и не красились. Они часто останавливаются прямо посередине улицы, потому что у них больше нет сил. Но это не самое главное, а главное – возрождение нашей духовности. Иностранные туристы не будут ездить на наших автобусах, потому что приедут на своих. А российские туристы придут пешком, потому что они паломники и их не страшат трудности. Зато город будет очень красивым и духовным, как прежде.
Ещё в городе будет резиденция митрополита области, которого зовут Георгий. Он будет жить в доме, который называется Бессоновых. Раньше он был очень старым и в нём жили Бессоновы. Однажды в нём останавливался великий поэт Александр Сергеевич Пушкин. Правда, иногда этот дом называют «весёлым», потому что кроме Бессоновых в нём жили продажные женщины. Потом дом упал, и его разрушили. Но когда приблизился день рождения великого поэта Пушкина, всех охватил творческий порыв, и дом отстроили заново. Все решили, что в нём будет Дом арзамасской творческой интеллигенции. В нашем городе очень много творческой интеллигенции: члены Союза писателей, члены Союза художников и другие члены.
Теперь в доме будет жить митрополит владыка, когда приедет в наш город, потому что духовность важнее. Город ему очень нравится, потому что в нём есть его дом и потому что в нём восстанавливают сразу десять церквей. Столько церквей не восстанавливают одновременно ни в каком другом городе области. Владыка очень радуется и удивляется этому.
Струнино летом и осенью 2006, 2007, 2008 и 2009 годов
101
Во Владимирской области существует город Струнино. Он является частью и пригородом Александрова, в котором мы однажды были. В составе округа Александров находятся также город Карабаново и посёлок Балакирево, в них мы не были ни разу. Москву от Струнина отделяет условный сто один километр пространства.
пути
У станции Струнино Московской железной дороги от двухколейного железнодорожного полотна влево и вправо отходит к платформам по боковой колее: по ним прибывают на станцию пригородные электропоезда. Пассажирские и товарные составы, а также маневровые локомотивы следуют мимо Струнина без остановок по двум центральным путям. По окончании станции четыре пути снова сливаются в два.
пятый октябрь
В городе Струнине не существует хлопчатобумажный комбинат. Он есть и находится, но не действует, и жители Струнина не ходят туда на работу. Комбинат называется «5-й Октябрь» и отделен от остального города длинной угловатой бетонной стеной. Его длинные и четырёхэтажные корпуса из красного кирпича с высокими окнами очень пусты. Отрезок железнодорожного пути, выходящего из ворот комбината недалеко от железнодорожного вокзала и ведущего к высоким навесам, поросшим бурьянам, пересекает автодорогу и давно заасфальтирован. На заржавленных других воротах крупными буквами написано: «The GAME» (наверное, писавший не успел дописать «is over»). Перед центральной проходной на обшарпанном постаменте стоит чёрный памятник молодому мускулистому человеку. Он протягивает небу чёрный и первый искусственный спутник Земли.
памятники
Кроме памятника мускулистому молодому человеку соспутником в Струнине расположены ещё по меньшей мере шесть скульптур: золотая скульптура ткачихи с красиво свисающим с рук отрезом полотна; серебряная парная скульптура ткачихи и молодого специалиста; два выкрашенных в чёрный памятника Ленину, причем один смирен, а второй протягивает руку к комбинату «5-й Октябрь»; а также два монумента, посвящённых Великой Отечественной войне. Все они по-своему красивы и красивы по-своему.
липы
Я шёл по Струнину, чтобы сесть на электропоезд до Москвы. Перед комбинатом «5-й Октябрь» я перешёл через перегороженную дамбой, то есть запруженную реку, названия которой пока не знаю. Справа внизу шумела вода и цвели кувшинки. Напротив проходной комбината стояла пустая и потемневшая от дождей доска почёта. Под ней, в прибрежных зарослях, виднелся зад рыбака. Рыбак нагнулся и упёрся руками в колени. В сквере, через который идёт дорога, цвели липы. Я заметил, что один из длинных красных корпусов хлопчатобумажного комбината наполовину покрыт новым блестящим железом. На самом верху, на коньке, сидело и каркало множество ворон. На другой половине, покрытой старым железом, птиц было значительно меньше. Липы пахли.
сиеста
В Струнине было жарко, и на скамье автобусной остановки от пьянства спал мужчина. Вокруг него играли дети, зависая на стойках навеса. На состоящей из шифера крыше остановки лежал красный пакет из целлофана. Это яркое пятно упорядочивало композицию. Чуть далее, на прилавке киоска печати, дремали две кошки: полосатая и чёрно-белая. Напротив, в траве и под деревом, лежал ещё один мужчина. Я уже однажды видел его у продуктового магазина: у него борода и удивительно детский взгляд. Он всегда молчит.
экстрим
Два мальчика взбирались на горку мимо стены комбината «5-й Октябрь» и высоких деревьев, везя велосипеды по асфальту и редким сухим листьям. Дойдя до поворота стены, они развернулись и приготовились.
– Пусть машина проедет. А то – впечатаемся, – уверенно сказал один мальчик.
По дороге, внизу, мимо доски почёта проехал легковой автомобиль.
– Экстрим, короче, – сказал второй мальчик.
– Экстрим, на хуй, – уточнил первый мальчик.
И они покатились вниз в сторону дороги, которая была пуста. Со стороны их движение казалось медленным, хотя и становилось постепенно быстрее.
дорога
К стоявшему на станции Струнино электропоезду бежали две девушки, размахивая большими молочными железами. «Не успеете!» – сказала им, поздоровавшись, сошедшая с поезда их знакомая. Дети залезли на дерево и рвали его плоды. Несовершеннолетний в кустах испражнялся, нагнувшись. У пустого бревенчатого здания, когда-то горевшего, стояла пожарная машина; из здания издавался дым. Пожарное депо с раскрытыми настежь воротами находилось неподалёку. На пустой скамье лежали на расстоянии друг от друга два чистых яблока. Полунагой мужчина смотрел на женщину с коляской, находившихся под чёрным памятником Ленину; он качнулся, сдал назад и стал держаться за дерево. Некоторые струнинцы пили пиво в зеленом шатре. В стоящей мокрой реке торчали сухие бутылочные горла. На перекрёстке сидели на корточках два южных мужчины, а один стоял. «Что вы мне дадите?» – поинтересовался у продавщицы милиционер в чине майора; ему дали на заднее сиденье УАЗа пустых картонных коробок. Магазин «Планета низких цен» объявлял: «Мы открылись». Ребята играли в футбол на запущенном поле. Юноша вёз обои в раме велосипеда. Три мальчика тряслись от скорости на неподвижном коричневом мотоцикле с коляской. Дорога от станции до дома была продолжительной и мне очень понравилась.
российские руки
В электропоездах «Москва-Александров» часто выступают самодеятельные исполнители. Они поют песни и играют на различных музыкальных инструментах. Например, я запомнил пожилого мужчину, представлявшего пассажирам собственные патриотические сочинения. Он был в бороде и ссадинах. Мне очень понравились следующие его строчки: «Похоронный сургуч на конверте на моей замешали крови», «Флаги наши трёхцветны, горды, победны» и «Родина наша нам счастье даёт». Завершая программу, он спел о чём-то, что находится «в наших российских руках», только я забыл, о чём. Даше, которая ехала на дачу, тоже понравилось выступление мужчины, она сказала: «Дядя поёт песенку». В другой раз в вагон вошли два молодых человека, и один из них сообщил прогноз погоды по области: «Пятнадцать-семнадцать градусов», – а потом пошутил: «Нашему некоммерческому партнёрству требуются три девушки не старше девяноста девяти лет. Обращаться в отдел кадров». Наконец он запел жалобную песню, а его товарищ сопровождал её суровой игрой на гитаре: «Подходите, пожалейте, сироту меня согрейте, посмотрите, ноги мои босы». Потом певец начал песню про московские изогнутые улицы, но появились контролёры; песня сошла на проигрыш посреди куплета, контролёры миновали, и слово продолжилось с паузы. Пошутив ещё несколько шуток, этот невысокий и кудрявый молодой человек поблагодарил пассажиров за их внимание и сказал: «На этом экипаж нашего авиалайнера прощается с вами!» Он прошёл со своим молчаливым спутником мимо меня, обутый в кроссовки.
весна
В городе Струнине есть улица Заречная, состоящая из полуразрушенных, разрушенных и ещё неразрушенных домов, а также из клёнов, стадиона, футбольного поля, гранд-центра «Европа», где происходят показы стриптиза, бара «Лунный», водопроводных колонок, двух агентств недвижимости, нотариальной конторы и нескольких магазинов. Один из них продуктовый и называется «Весна на Заречной». Он стоит там круглый год.
кольца
В городе Струнине есть огороженная территория, где производят авторемонт и стоят микроавтобусы «Газель» с надписью «Город Струнино» на капоте. Рядом с микроавтобусами стоит собачья будка, крыша которой украшена двумя кольцами, какие ставят на свадебных машинах. Наверное, здесь заключают собачьи браки и гуляют собачьи свадьбы.
волосы
В городе Струнине, как и во многих других городах нашей страны, скупают волосы дороже всех. Кроме волос в тех же самых объявлениях на столбах и стенах домов обещают купить дороже всех часы в жёлтых корпусах. Между вещами иногда возникают такие непривычные и необъяснимые связи.
контролёры
Я и два контролёра переходили пути на станции Струнино. Один был молодым и высоким, а второй – пожилым, с седыми бакенбардами и чёрными бровями. Я видел их не раз в электропоездах, следующих в Александров и из Александрова. У молодого уже была открыта банка чая «Липтон», у пожилого ещё нет. Как только они добрались до противоположной стороны, я услышал, как и он открыл свою банку. «Я говорю, с последнего вагона надо начинать», – сказал молодой контролёр, и они пошли вдоль по платформе.
йети
В городе Струнине существует магазин «Новый», принадлежащий ООО «Декабрь». Магазин, действительно, построен недавно. Возле него устроен небольшой фонтан, а подступы выложены плиткой, в которую встроены большие каменные ступни, шагающие ко входу. На левых ступнях написано «Yeti», на правых – «Black Foot». Наверное, эти существа ходят парой, поднимая или связывая оставшиеся ноги. Правда, лично я их ни разу не видел.
лунный
В городе Струнине существует кафе-бар «Лунный». Перед ним на большом, покрытом извёсткой пне укреплена его рекламная афиша: «Точка опоры здесь!» Буквы начертаны так, что слова будто наклонены вперёд, а под ними нарисована трапеция, изображающая прямоугольник в перспективе. Я видел этот стенд много раз, прежде чем понял, что он имеет исключительно практическую функцию, а слова выражают буквальный смысл. Они написаны так, что будут параллельны телу человека, утруждённого алкоголем и упёршегося в этот лист металла двумя руками.
мир
Нам сказали, что недалеко от нашей дачи есть пруд, в котором можно купаться, и мы пошли его искать. Прохожая девочка показала тропинку, ведущую в садоводство, но мы ей не поверили, а поверили местному жителю, который стоял на крыльце и показал нам то же самое направление. Девочка стояла на дороге и смотрела, как мы возвращаемся мимо неё. Мы вошли в садоводство мимо запущенного водоёма. Снаружи было жарко от июля и простора. Здесь же было тенисто и сложно. Дорога вела мимо заборов, сделанных из цветущих зарослей и вертикальных деревянных прутьев, укреплённых колючей проволокой. За ними росли ели, липы, можжевельники, берёзы, плодовые деревья, ягодные культуры, а также цветы разных цветов. Деревьев было очень много, я никогда не видел столько деревьев в садоводческих товариществах. Мы вошли в калитку и очутились в коллективном саду «Мир». Местность не изменилась и продолжала быть сильно пересечённой. Дорожки и тропинки размножались, сужались, сворачивали, спускались, изгибались, поднимались, расширялись, упирались в заборы. Мы заблудились, потому что не знали, куда идти, и возвращались на одни и те же места. Вокруг в беседках с помощью бесед, пищи и напитков люди праздновали выходной день. Вдруг сады кончились возвышенным полем. Ксеня устала заблуждаться и решила вернуться на дачу. Я продолжил путь среди полевых растений. Пруд находился на границе садов и соснового леса. В нём купались дети.
книжный
В городе Струнине есть книжный магазин. В нём продаются семена, письменные принадлежности, игрушки и книги. Многие из них изданы в конце восьмидесятых годов и в начале девяностых. Это произведения и сборники произведений зарубежных и отечественных авторов, таких как Марио Варгас Льоса, Андрей Белый, Алексей Ремизов, Константин Бальмонт, Борис Зайцев, Адольф де Кюстин. Здесь же можно найти тонкие детские книжки с очень красивыми иллюстрациями. Все эти издания стоят очень дёшево. Книги выложены на прилавок, стоят на полках, свалены на полу. Как интересно копаться в этих небольших залежах! Наверное, все эти книги, среди которых попадаются и хорошие, попали в Струнино по распределению в строго определённом количестве. Но в городе не оказалось нужного числа людей, интересующихся прозой и поэзией, и книги превратились в нераспроданные остатки. В магазин ведёт деревянно-стеклянная дверь, украшенная поперечными деревянными планками. Такие двери раньше были во многих книжных магазинах.
раунд
В магазине «Новый» на улице Дзержинского города Струнина имеется в продаже водка «Раунд». Наверное, когда в телевизионных новостях говорят о завершении очередного раунда переговоров, струнинцы ясно понимают, о чём идёт речь.
ассортимент
В магазинах города Струнина продаётся много замечательных товаров. Например, в магазине в начале Заречной улицы предлагают консервированный горох со свининой «Семейная трапеза», в «Торговом центре на горе у аптеки» можно купить средство для собак «Секс-барьер», а ООО «Дубки» торгует закуской «Атаманская». Наверное, ею закусывают водку «Раунд».
платформа
Перед зелёными воротами зелёного дома стояли чёрно-белая корова и чёрно-белый бычок. Шёл дождь, и животные мокли. Им никто не отворял. Иногда корова мычала. Дождь лил ровно. Из дома никто не появлялся. Корова с бычком несколько раз отходили было, но тут же снова поворачивались к воротам. Они вытягивали шеи и подносили носы к калитке, как будто проверяя на запах, правильно ли они пришли. Шёл дождь. Животные стояли и стояли. Иногда корова мычала. Вскоре пришёл поезд.
адреса
На многих частных домах города Струнина висят таблички, в которых указано название улицы, номер дома и фамилия его владельца. Все таблички разные и красивые, их можно разглядывать и сравнивать, а информация сообщается с помощью шрифтов, которые очень красивы.
островок
В городе Струнине почти все продовольственные магазины – социально-значимые. Это сообщается на их вывесках крупными буквами. Наверное, это помогает жителям города делать правильный выбор и разумно тратить свои средства. Кроме того, один и без того социально-значимый магазин оснащён дополнительной социально-значимой функцией. За стеклом его витрины находится оповещающая табличка:
Островок безопасности. Пункт экстренной связи
«Гражданин – милиция».
На том же доме, с торца, висят афиши бюро ритуальных услуг и муниципального предприятия «Фобос». Страшно даже подумать, чем оно занимается.
пустырь
Мы гуляли по Струнину и очутились на огромном пустыре, окружённом пятиэтажными домами. Пространство поросло колючими и неколючими травами в человеческий рост, одиночными кустами шиповника с крупными плодами, пижмой и другими цветами. Пустырь пересекала тропа, выводящая к скульптурам из серого железобетона, позеленевшего от времени. Скульптуры были гладкими, большими и сказочными. Две лошади стояли без крупов с накрашенными губами и красными глазами. Два металлических прута в виде буквы V торчали из плеч богатыря вместо головы. Сидел спешившийся всадник, к которому наклонил голову длинный и высокий конь. Возвышался замок со многими башенками и узкой лестницей, под сводом которой лежал круглый цветной коврик и смятая пластиковая бутылка из-под пива: тёмная. В песочницу была врыта рыба-кит, а небольшая детская горка также была железобетонной. Некоторые статуи были скрыты высокой травой, они уже как будто приноровились к мокрому неопрятному пейзажу. У скульптур была текучие формы, напоминавшие работы архитектора Гауди. Существование этих фигур показалось нам очень неожиданным и очень красивым.
кустарник
В городе Струнине есть улица, где перед частными домами стоят заборы из сетки Рабица, а перед заборами растёт длинный ряд кустарника. Он невысок, состоит из плотно растущих вверх тонких и прочных веток и прерывается только на дорожки, ведущие к калиткам. Мы пока не знаем названия этого кустарника, который растёт в Струнине повсеместно, но такое нехитрое украшение улицы нам очень нравится.
ещё пустырь
В городе Струнине много различных пустырей. Например, на задах улицы Заречной, там, где проходит граница между пятиэтажными многоквартирными и частными одноэтажными домами, он большой и неприглядный. На нём находится трансформаторная будка, лишённая части кирпичей, как будто её кто-то погрыз, а неподалёку из земли, поросшей сорными растениями, двумя стаями торчат бетонные сваи неполучившихся зданий. Вокруг стоят населённые дома, и пустырь придаёт местности безнадёжный вид.
полигон, родник
Перед домом в городе Струнине, который является нашей дачей, расположена большая поляна, украшенная липами. Она окружена частными домами, а в её середине находится водопроводная колонка. Однажды утром я отправился к ней, чтобы запасти воды на предстоящий день. У колонки стоял пожилой мужчина, он набирал воду в два ведра. К нему подошёл по тропинке другой, лысый и выдающийся, мужчина в очках с крупными стёклами и с рюкзаком. Он поздоровался с набиравшим воду как со знакомым и завёл разговор о грибах: «Мелкие, во. В Запретке. Там же сейчас полигона нет. Полтора ведра набрал». Так я определил, что где-то в струнинских окрестностях функционировал объявленный запретной зоной полигон, вероятнее всего, военный, и что это – грибное место. Кроме того, из дальнейших слов грибника я узнал о существовании недалеко от города Струнина родника. Родник находится «там, в березняке», выдающийся мужчина как раз туда направлялся. Так я совершенно случайно стал обладателем несколько ценных топографических сведений.
