Kitabı oku: «Вперед в СССР»

Жизнь приобретает значение лишь в том случае,

когда мы сталкиваемся лицом к лицу

с конфликтом между желаниями и действительностью

Дао

Куда бежишь, торопишься река Времени, в какие дальние края утекают твои вешние воды? Широкая, неторопливая, с песчаными пологими берегами –такой ты кажешься в далеком безоблачном детстве. В юности ты бурная, извилистая, сметающая все на своем пути, будто всколыхнулась, пробудилась после зимней спячки под снежно-ледовым одеялом и устремляешься вперед, бурным потоком смывая все вокруг. А уже в зрелости ты степенная, покладистая; плавно, без вычурности омываешь седые берега, оставляя на далеких песках забытые воздушные замки и стремясь постичь мудрость и терпение, которые так не свойственны нам, людям…

Глава 1

Сергей Павлович Кузнецов 24 сентября 2019 год

Наверное, ни для кого ни секрет, что человек – слуга своих привычек. Они настойчиво проникают в подсознание, и без них нам порой становится даже немного неуютно. Не зря ведь говорят, что привычка – вторая натура. Но еще большее удивление, пожалуй, вызывает – как люди быстро привыкают верить в приметы и суеверия. Дотошная социальная статистика утверждает, что почти восемьдесят процентов населения совершает каждый день определенный ритуал, в силу своих давних предрассудков. Причем, неважно где: в доме, на работе или просто на улице.

Во времена моего далекого школьного детства одноклассники клали пятачок под пятку во время экзаменов, трижды плевали через левое плечо перед важным событием, или за квартал обходили черную кошку. Думаю и сейчас почти ничего не изменилось. Наверняка это пришло еще с дремучих времен, когда наши древние пращуры в звериных шкурах сидели ночью перед пылающим костром, замирая перед раскатами грома и слушая грозный рык саблезубого тигра в темной, непролазной чаще. Вот тогда и зародился у человека страх перед неизвестностью, перед теми событиями, которые невозможно объяснить. И придумал пытливый человеческий мозг первые ритуалы: вставать на охоту до восхода солнца, приносить жертвоприношения в засуху, а также прочие приметы и суеверия, которые плавно перетекли и в наши дни.

Если вы хоть немного наблюдательны, то наверняка заметили: большинство ваших знакомых или соседей не любит занимать деньги вечером, и стараются не выносить мусор после захода солнца, многие панически боятся случайно просыпать соль или надеть одежду наизнанку. Вы будете смеяться, но у нас на производстве не планируется ничего важного на пятницу тринадцатое…

Впрочем, как говорят, любая примета – результат статистики.

У многих людей есть свои личные суеверия, можно сказать, для собственного пользования. Например, я никогда не пойду на работу, не начистив до блеска туфли, иначе что-то в делах точно не задастся. А все важные задачи стараюсь выполнить обязательно в первой половине дня.

Есть у меня еще один маленький рабочий ритуал. Очень личный. За полчаса до обеда я открываю интернет, и просматриваю смешные ролики или фото с потрясающими пейзажами. Это отлично снимает напряжение трудового дня и немного расслабляет нервную систему.

Вот и сегодня, когда до обеда оставалось минут пятнадцать, и я погрузился в бескрайние просторы интернета, в дверь тихо постучали. В кабинет плавно вошла Татьяна Юрьевна, полненькая сотрудница средних лет из техотдела.

– Сергей Павлович, посмотрите пожалуйста новые рабочие проекты, только сегодня прислали.

– Татьяна Юрьевна, давайте лучше после обеда.

– А вы точно будете в офисе после обеда? Мне их к шефу еще на подпись нести…

– Нет, я после обеда на Марс улечу, – пошутил я, бегло просматривая новостную ленту.

Женщина осторожно положила кипу толстых папок на край стола и незаметно вышла.

Я зевнул и опять уткнулся в монитор.

«Северная Корея снова готова наращивать ядерный потенциал. Президент США Дональд Трамп завтра встретится с главами европейских стран. Америка и Евросоюз вводят новые санкции против России. Ученым из Великобритании удалось доказать, что перемещение во времени вполне возможно.

Улыбнувшись, я открыл видео: седой ученый, с аккуратной шкиперской бородкой и в очках рассказывал молодому патлатому журналисту: «Совсем недавно мы доказали, что возможность путешествовать во времени наверняка возникнет в том случае, если придать искривленной пространственно-временной структуре формы воронки или кольца. Для создания аппарата или машины для перемещения во времени необходимо наличие гигантских гравитационных сил. И думаю, лет через сорок или пятьдесят ученые с успехом справятся с этой задачей. Но самое главное, что возможно и сейчас по улицам наших городов бродят хронотуристы, переместившиеся, например, из будущего…»

Я вышел из интернета. Не люблю дешевых фейков. Где только они откапали этого чудика-ученого? Путешествие во времени… когда только на просторах Сети начнут хоть немного фильтровать информацию…

Набросив ветровку, я спустился в кафе « Три медведя», где постоянно обедаю. И вдруг увидел за столиком у окна бывшую одноклассницу Вику Синицыну. Она тоже сразу меня заметила:

– Привет Сережа!

– Здравствуй, Вика.– улыбнулся я,– а ты здесь какими судьбами?

– Я два дня назад в « Интерсервис» бухгалтером устроилась.

– А я здесь, наверху работаю. В офисе «Стройтехмонтаж».

– Значит… будем теперь чаще видеться,– улыбнулась одноклассница.– Присаживайся ко мне.

Вика почти не изменилась. Она оказалась такая же стройная, как и в школе, темно-русые волосы строго собраны в пучок на затылке, и только под глазами легли темные круги, а мелкая сеточка морщинок протянулась от уголков глаз. Говорят, что возраст женщины можно безошибочно узнать по рукам. У Вики на правой руке, помимо обручального кольца, красовался красивый перстень с рубиновым камешком. Не знаю, какая у одноклассницы теперь фамилия, но для меня она так навсегда и осталась Вика Синицына.

– Кстати, Сергей, представляешь кого я сегодня видела?

– И кого же?

– Колю Холмогорского, он все про тебя спрашивал.

– Не может быть, Коля же в Германии живет.

– Сказал, приехал. Насовсем. Надоело на чужбине…

– Надоело на чужбине, дай товарищ закурить.

– Что?

– Да нет, ничего, стишок вспомнил…

Официантка принесла обед. Я медленно размешал сметану в борще и задумался. Коля Холмогорский. Лет десять мы уже не виделись, с тех пор как он женился и уехал в Кельн. А ведь в школе друзьями были – не разлей вода. Коля, Витек Сафонов, Юрка Калугин и я. Играли в одной волейбольной команде, ходили в туристические походы, всегда вместе – и в печали и радости. Частенько на летних каникулах мы неделями пропадали на даче у Холмогорских, пока однажды не случилось трагедия с отцом Коли, Борисом Ивановичем, и дачу пришлось продать.

Жизнь разбросала нас после школы, как ветер семена, уже и не собрать. Сейчас только с Юркой иногда пересекаемся на рыбалке или изредка в пивбаре. Как бы хотелось вернуться хоть на два-три дня в школьное безмятежное время, опять отправиться вплавь на лодке по реке Волошке, с ночевкой в палатке и с ароматной ушицей на закате…

Смартфон на столе заиграл мелодию популярного шлягера.

– Сергей Павлович, вы в офисе? – тревожно прохрипел в трубку бригадир Николай Федянин. – У нас здесь ЧП. Подъезжай скорее!

– Что случилось, Петрович?

Я хорошо знал привычку Федянина нагнетать панику на ровном месте.

– На улице Лермонтова, где старый особняк разбираем, в подвале туннель нашли, причем он в глубину уходит. Рабочие боятся продолжать демонтаж здания. Здесь же во время войны какие-то склады были, вдруг на бомбы напоремся.

– Николай Петрович, покурите пока. Я приеду через двадцать минут.

Закончив трапезничать, я попрощался с Викой, и накинув куртку, быстро вышел на улицу. Небо слегка заволокло сизыми тучами, и изредка срывался мелкий моросящий дождь. Слегка протерев лобовое стекло «Опеля», я завел двигатель и быстро выехал со стоянки. Нужно срочно съездить на объект, и успеть вернуться к трем часам на совещание.

Чтобы немного срезать путь, решил ехать не через центр, а махнул прямо вдоль набережной, через старые квартала. Вдруг впереди, на повороте, я заметил самосвал со щебнем, путь преградили дорожные рабочие. Снизив скорость, я свернул в жилой двор, и чуть не врезался в выезжающую спортивную черную «Ауди». В последний момент успел вывернуть руль и затормозил, остановившись в нескольких сантиметрах от высокого металлического бордюра.

«Ауди» притормозила рядом. Из нее вышел молодой парень, в черном кожаном плаще, с подведенными черными глазами и пирсингом в носу. У меня чуть челюсть не упала от удивления: на плече у парня сидел настоящий маленький ястреб. Следом из автомобиля вылезла молодая девушка с ярко-рыжими волосами и огромными зелеными глазищами, одетая в темный бордовый балахон с капюшоном.

– Мужик, ты как? Живой? – поинтересовался парень.

– Нормально, – я в недоумении уставился на странную парочку. Давненько не видел таких клоунов… Готы?

– Куда так спешишь? Торопишься, прямо как пионер на зарницу…

Я кашлянул в кулак.

– Молодые вы, чтобы про пионеров знать…

Странная парочка переглянулась.

– А как ты вообще сюда поехал, здесь же одностороннее движение?

– Случайно…– буркнул я.

– Случайность – обратная сторона закономерности, – проворчала девушка хриплым голосом.

Ястреб на плече парня внимательно смотрел на меня немигающим взглядом.

– Вообще-то у того пирата попугай был,– усмехнулся я.

Парень улыбнулся:

– У какого пирата?

– Книжки надо читать, ребята. А не в интернете целыми днями торчать…

Девушка незаметно кивнула своему спутнику и странная парочка, сев в машину, умчалась в сторону проспекта.

«Обкурились, черти, до посинения…» – подумал я, и сдав задним ходом, выровнял рулем направление машины и въехал в жилой двор. А уже через несколько минут прибыл к нашему строительному объекту на улице Лермонтова.

Большой автокран, экскаватор и пузатые самосвалы стояли у полуразваленного двухэтажного кирпичного дома. Мужики курили на скамейке возле синего строительного вагончика.

До революции этот дом был особняком князя Андрея Володарского. После Гражданской войны в здании размещался детский интернат, а во время Великой Отечественной располагались военные склады. В семидесятых годах здание отремонтировали и отдали под управление «Городского водоканала». Но лет десять назад особняк обветшал, его давно собирались сносить, но дом так и стоял, обгороженный забором из оцинкованного профнастила, как призрак, в самом центре города.

Два года назад бывшие имение облюбовали местные бомжи, пока однажды не обвалилась крыша и чуть не придавила одного из них.

И наконец, в августе этого года было получено разрешение от администрации города о сносе ветхого особняка и строительстве на его месте современного торгового центра.

Я с ностальгией вспомнил, что с друзьями мы частенько лазили здесь по подвалам, ища мифические сокровища князя Володарского, уехавшего в Париж в тысяча девятьсот восемнадцатом году, после известных событий. Сторож Тимофеевич, из «Городского водоканала», частенько гонял нас по двору со своей незаряженной двустволкой.

– Ну что, мужики, работа стоит – а срок идет? – улыбнулся я.

Работяги дружно заржали. Худощавый, вытянутый, как цапля бригадир Федянин уже вышел навстречу.

– Сергей Павлович, парни разобрали кирпичную кладку под лестницей, и обнаружили туннель вниз. Может МЧС вызовем? Пусть здесь все проверят.

– Николай Петрович, вечно вы паникуете… Все осматривали? Что там внизу?

– Мужики как обнаружили эти катакомбы, я сразу приостановил работы.

– Молодец. Несите фонарь, я сам посмотрю.

Федянин позвал рыжего, вихрастого Петю Кашина:

– Петруха, принеси фонарик из вагончика, и пойдем с нами.

Парнишка прибежал через минуту с большим переносным фонарем.

Я задумался:

– Мы тут еще лет тридцать назад все облазили, никаких подземных ходов не помню…

Но когда зашел в подъезд, сразу увидел под лестницей разлом в стене, за которым прятался бетонный коридор. Включил мощный фонарь. Луч света ударил в пустоту, уходящую дальше, вглубь. Проход оказался капитальный, с толстыми стенами.

Федянин и Кашин стояли позади меня.

– Мужики, вы здесь постойте, а я чуть вперед пролезу.

– Осторожней, Палыч, – пробурчал бригадир.

Я шагнул вперед. Вскоре проход начал сужаться, и мне пришлось немного пригнуться. Я осторожно осмотрел стены в поисках трещин. Но они оказались идеальными и ровными. Что за чертовщина… Вдруг я заметил, что туннель уходит резко вниз.

– Сергей Павлович, давайте назад! – крикнул сзади Федянин.

Я попытался посветить дальше, но фонарик бил лучом только метров на восемь, похоже, аккумулятор уже разряжен.

«Спущусь еще немного и буду возвращаться… » – подумал я и медленно полез вперед.

Проход продолжал сужаться, будто воронка, и я уже чуть не соскальзывал вниз, по крутому спуску. Дальше продвигаться точно небезопасно. Я решил развернуться назад, но тут упустил фонарик, и резко потянулся за ним. Пытаясь его поймать, сам поскользнулся и полетел вниз – в темную неизвестность… Вскоре я пробил ногами какие-то тонкие доски и упал на огромную кучу тряпья.

С минуту я лежал не шелохнувшись, боясь даже пошевелиться. Потом перевел дыхание, поднял руки, встал на ноги – все вроде целое. Переломов и ушибов нет. Глаза вскоре привыкли к темноте, и я рассмотрел под собой огромные кучи старых матрасов и фуфаек.

Неторопливо привстав, осмотрелся вокруг. Нигде не было и малейшего намека на выход. Сначала, спускаясь по туннелю, я думал, что это подземный ход, а теперь даже и не знал, что предполагать. В подземелье оказалось очень холодно, я неторопливо прошелся и ощупал стены. Потом посмотрел наверх: метрах в пяти, сверху, зияла дыра примерно метр на метр. Когда падал, я пробил ногами старые полусгнившие доски. Эх, жаль ни спичек, ни зажигалки, и фонарь где-то наверху застрял!

Я присел на кучу тряпья. Что ж, придется ждать, когда меня вытащат отсюда. Брр… даже зубы застучали от холода. Только бы крыс здесь не было… Начав покучнее сгребать матрасы, я заметил старую чугунную крышку от люка. Еще один туннель? Нет, больше точно никуда не полезу. В раздумье я просидел еще минут двадцать. Никто почему-то не собирался меня спасать. Под ложечкой неприятно засосало.

Наконец, любопытство взяло вверх. Я осмотрел крышку люка: старая, чугунная, с кованой ручкой. Приподняв крышку, заглянул: вниз вела металлическая лестница, а откуда-то сбоку падал неяркий свет. Значит, есть второй выход! Да и сквознячком явно потянуло. Ну все, сейчас вылезу, и накроется у кого-то премия в квартал! Не могли мне веревку скинуть, кони педальные!

Я медленно спустился, и оказался в просторной бетонной нише. Из боковой стены торчали две широкие асбестоцементные трубы, поднимающиеся под небольшим углом, из них и падал свет. Присев, на корточках, я гусиным шагом пошел к свету, и вскоре вылез в небольшое помещение. Отсюда наверх вели крутые бетонные ступени. Я перевел дыхание. Поднявшись, выбрался их подвала, задев плечом тяжелую, металлическую дверь, которую подпирал кирпич, дверь тут же с тяжелым скрежетом захлопнулась…

Сережа Кузнецов 24 сентября 1989 год

День с утра не задался. На первый урок я опоздал, и тут же схлопотал «троечку» по биологии. На предпоследнем уроке, алгебре, получил «неуд» за невыполненное домашние задание. А как тут все успеть? По пять-шесть уроков каждый день, да еще на дом очень много задают. Сегодня опять задали сочинение дома написать, да еще к контрольной по математике готовиться. Прямо как в песне у Аллы Пугачевой: «Нынче в школе первый класс – вроде института…» А у нас – шестой класс. Даже папа говорит, что им в школе столько не задавали. Из нас что, академиков хотят сделать?

Нужно ведь еще в футбол успеть погонять, на волейбол сходить, тем более скоро районные соревнования, посвященные семидесятилетию Великой Октябрьской социалистической революции.

А еще наш пионерский отряд сейчас активно занимается сбором металлолома. Вчера отец Генки Трегубова на пункт приема металла целый тракторный прицеп старых труб привез, мы два часа их разгружали и носили на весы. Утром Валя Нестерова, председатель совета отряда, с гордостью приписала карандашом на стенде еще три тонны шестьсот кило.

Возможно, скоро из нашего металла соберут новый реактивный самолет или ледокол, который будет бороздить среди айсбергов в Арктике, а может, соберут космический спутник, и он будет летать вокруг земного шара, прославляя нашу великую страну СССР. Директор школы, Круглов Анатолий Васильевич, пообещал отряду-победителю по сбору металлолома автобусный тур по «Золотому кольцу» на зимних каникулах, и мы вышли уже на второе место, после седьмого «А».

После уроков я сидел в тиши школьной библиотеки и готовил доклад о пионерах-героях. Руки еще болели, а спина прямо-таки гудела, после вчерашней разгрузки труб.

Эх, как же хорошо все-таки быть взрослым! Не нужно учить уроки, слушать наставления родителей и учителей – гуляй сколько хочешь, делай – что захочешь! Пожалуй, когда повзрослею, не буду торопиться с женитьбой, лучше сначала объезжу весь земной шар. Наверняка есть еще неоткрытые земли и острова… я размечтался и почти позабыл о своем докладе, нечаянно перечеркнув последнюю страницу. Расстроившись, вырвал испорченный лист и продолжил переписывать текст из книги. Уже почти закончив четвертую страницу, решил выйти попить водички из фонтанчика, и столкнулся в дверях с Витькой Сафоновым.

– Серега, а я тебя повсюду ищу. Ты забыл, о чем мы вчера договаривались?

– Не забыл. Просто… это как-то нехорошо. Не по-пионерски.

Витек предлагал залезть в подвал бывшего особняка князя Володарского, где сейчас размещался «Городской водоканал».

– Серега, я тебе точно говорю, в подвале – несметные богатства в сундуках зарыты. Думаешь, князь их с собой за границу забрал, когда уезжал?

– Да ну тебя, Витек, уже почти семьдесят лет прошло. Там давно все перерыли.

– Да что-то я не слышал, чтобы нашли сокровища. Запомни, Серый, удача любит терпеливых и настойчивых. Ты сам как думаешь?

– Я думаю, если нас сторож поймает, то уши точно надерет и участковому сдаст.

– Представляешь, если найдем клад – как прославимся. Основную часть сокровища, конечно, государству отдадим. А остальное – пошлем голодающим детям в Африку и на Кубу.

– А на Кубе разве голодают?

– А ты как думал, сладко им что ли живется под боком у оплота мирового капитализма – Америки? Представляешь, про нас с тобой даже в «Пионерской Правде» напишут…

Я вспомнил недавно прочитанный рассказ о том, как на Кубе идет борьба с империалистическими захватчиками.

– А если все же нас сторож поймает? Ему же не объяснишь.

– Мы жребий кинем, – Витя вытащил две спички из коробка, – кто короткую вытащит – в подвал полезет, а второй на «шухере» постоит. Да и не факт, что Тимофеевич трезвый будет, он как дежурит, «фуфырик» с собой постоянно приносит. Напьется и уснет.

– Откуда ты знаешь?

– Да его жена с моей бабулей постоянно общаются, они работали раньше вместе, в продуктовом…

После волейбольной секции мы пришли к старому особняку и притаились в кустах.

Я вытащил короткую спичку из Витькиной ладони. Ну что же, получается – лезть мне. Хорошо, что я прихватил с собой маленький фонарик.

Мы дождались, осторожно наблюдая через забор, когда из конторы «Городского водоканала» уйдет последний работник, а сторож Тимофеевич, сделав небольшой обход по территории, уединиться в своей комнатушке, перед маленьким телевизором.

Витька спрятался у забора, а я незаметно подкрался, спустился в подвал, и приоткрыл высокую деревянную дверь, которая оказалась незапертой.

В небольшом, тусклом помещении лежали обрезки труб и толстые гофрированные шланги. В углу была еще одна дверь: тяжелая, железная, с внутренним старинным замком. Я подергал ее – заперто, только что-то громко треснуло в механизме старого замка. Я решил дернуть еще раз, посильнее – и вдруг она неожиданно поддалась, приоткрылась, скрепя на массивных старых петлях. С трудом приоткрыв дверь, зашел внутрь, и подложил кирпич, чтобы она не захлопнулась.

Посветил фонариком: вниз вела крутая бетонная лестница. Стараясь шагать неслышно, я осторожно спустился, обнаружив небольшую нишу, а дальше вели две толстые трубы. Я пригнулся и полез по одной из труб, в другой мне показался какой-то странный шорох. Неужели крысы? Или бродячие собаки? На мгновение я застыл, в животе дико скрутило, и я прислушался: нет, вроде никаких звуков. И тут услышал, как железная дверь наверху захлопнулась. Черт! Неужели Тимофеевич делал обход и заметил следы проникновения? У меня даже ногу свело от страха. Ничего, если что, Витька поможет выбраться…

Вскоре я вылез в бетонный колодец. Наверх вела металлическая лестница. Поднявшись, обнаружил помещение с кучей старого тряпья: матрасов, фуфаек, и обрывков старых газет. Внимательно, освещая каждый сантиметр фонариком, я обследовал подвал – абсолютно ничего полезного здесь не было. Приподняв голову, я увидел сверху дыру, будто кто-то пробил ее недавно, еще даже летела деревянная труха. Присел на кучу тряпья и задумался. Еще когда лез по трубе, я догадался, что когда мы кидали жребий, кому лезть – обе спички в Витькиной ладошке были короткими. Он схитрил, подлец. Витя с детства боялся темноты и крыс.

В подвале оказалось очень холодно. Я уже решил лезть обратно, но вдруг услышал сверху голоса, и яркий луч мощного фонаря ударил прямо сверху…

Глава 2

Сергей Павлович 24 сентября 1989 год

Облегченно вздохнув, я вышел на улицу. Странно, но уже смеркалось. Неужели я так долго просидел в подземелье? Оглядевшись, я заметил, что вылез из другого крыла здания. С этой стороны дом еще был абсолютно целым и неразрушенным. Стены из красного кирпича казались довольно крепкими и монолитными, а высокая крыша напоминала в полутьме старинный замок из Средневековья. Медленно обойдя здание, я с удивлением обнаружил, что и фронтальная часть дома оказалась абсолютно целая. Над подъездом висела выцветшая вывеска: «Городской водоканал».

Что за хрень тут творится?!

И только тут я заметил, что высокий забор из оцинкованного профнастила исчез. Особняк окружал старый деревянный частокол. Бордюры во дворе аккуратно побелены, а прямо возле главного входа разбито несколько клумб с красными и белыми розами.

– Хэнде хох! – мне в спину уперлось что-то острое.

Я медленно обернулся и увидел улыбающегося белобрысого мальчишку, лет двенадцати. Смеясь, он откинул на землю деревянную штакетину.

– Серый, давай за мной, пока сторож не проснулся!

Резко повернувшись, мальчик шмыгнул в проем забора и исчез в зарослях кустов тутовника.

«Серый?» – недоуменно подумал я. И тут меня поразила одна деталь: мальчишка был как две капли воды похож на моего друга детства, Витьку Сафонова. Но не это главное – паренек оказался о д н о г о роста со мной. Я остановился и внимательно посмотрел на свои руки. Они были небольшие, детские. Встряхнув головой, я ущипнул себя за щеку.

– Ну, ты что там встал как истукан! – послышался из-за кустов недовольный голос. – Дуй сюда!

Ничего не понимая, я пролез через забор и осторожно прокрался через заросли кустов.

Мальчишка деловито сидел на широкой доске, положенной на два кирпича.

– Задолбался я на «шухере» стоять. Хорошо, что Тимофеевич сегодня крепко наклюкался. Ну, рассказывай Серый, есть там чего?

– Где?

– В подвале, дурик. Нашел что-нибудь?

– Ты… Витя?

– Серега, ты что там, головой ударился?

Я осмотрел свою одежду: черные брюки, кроссовки, свитер с оленями. Именно так я и ходил, когда учился в шестом классе. Наверное, я действительно ударился головой в подвале. А все происходящее – просто сон.

Витя привстал и потряс меня за плечо:

– Ну хоть что-то там было? Внизу?

– Кроме старых матрасов – ничего…

Друг удрученно вздохнул:

– Странно. Князь Володарский до революции был самым богатым в нашей губернии. Не мог же он все золото в Париж увезти…

– Охереть можно… что же происходит…– пробормотал я, понимая, что это совсем не сон.

– Лады, погнали тогда домой, уже седьмой час.

Витя резко развернулся и направился прямо через заброшенный сад, где мы частенько в детстве набирали сочные красные яблоки.

Ничего не понятно… Ведь на этом месте – давно магазин «Магнит»…

– Пойдем быстрее, не знаю как тебе, а мне точно попадет. Я бате обещал к шести дома быть! – Витя прибавил шаг. – Срежем через дворы!

Мы перешли через дорогу. Машин на улице почти не было. Медленно проехали пару старых «Жигулей» и «Волга». Где мы вообще находимся? Дома оказались старые, двухэтажные. Ни супермаркетов, ни рекламных вывесок и афиш… Мимо неторопливо прошли две пожилые женщины, с небольшими сумками-авоськами.

На улице почти совсем стемнело. Я шагал за Витей и крутил головой во все стороны, начиная понимать, где я раньше видел эти старые дома и дворы… в конце восьмидесятых! Неужели?.. нет, этого просто не может быть… Такое просто никак не укладывалось в моей голове.

В одном из двориков, из деревянной беседки, увитой диким виноградом слышались гитарные звонкие переливы и девичий смех.

– Да не беги ты как угорелый, Витек!– окликнул я приятеля.

Друг открыл рот, собираясь что-то сказать, как вдруг сзади послышался хриплый бас:

– Стоять, щеглы!

Мы замерли на месте.

– Это Леня Баркас. Попали мы, Серый… – полушепотом выдохнул Витя.

Из беседки вразвалочку вышел коренастый чернявый крепыш в джинсовой куртке. Леня Баркас собственной персоной.

Баркасов Леонид… Это тот самый парнишка, из соседней школы, который жестоко избил меня после дискотеки, в седьмом классе, перед самым Новым годом. Мое лицо наутро напоминало замороженную брюкву, а нос распух и превратился в огромную картофелину. Через месяц, когда от побоев не осталось и следа, отец отвез меня на секцию бокса. Вскоре я втянулся в тренировки, частенько ездил на соревнования, а Леня Баркас уже через два года обходил меня стороной. К восемнадцати годам я был кандидатом в мастера спорта по боксу. Продолжал заниматься и после службы в армии, изредка, но все же посещая секцию. И сейчас в моей комнате до сих пор висел боксерский мешок, который я иногда колотил. Особенно, снимая стресс после трений с начальством на работе…

Подходящий вразвалочку Баркас сейчас не внушал мне абсолютно никого страха. Скорее он напоминал щенка, который по глупости решил бросится на тигра.

Леня подошел и грозно осмотрел нас, слегка прищурившись:

– Я что-то не понял, бакланы, мимо моего двора ходим – а дань не платим?

Витя побледнел.

– По полтиннику с рыла – и дуйте дальше! – усмехнулся Баркас.– Я сегодня добрый…

– У меня только двадцать копеек, – пробормотал Витя и извлек монетку из кармана куртки.

– А ты что молчишь, бивень? – Леня слегка толкнул меня в плечо.

От него жарко пахнуло перегаром.

– А может, тебе еще ключ от квартиры дать, где деньги лежат? –улыбнулся я.

– Баркас, бей в табло! – хохотнули из беседки.

Леня крепкой рукой схватил меня за грудки и потянул к себе. Затем резко ударил с левой боковым, я успел увернуться, но удар прошел вскользь, по скуле, разбив губу. Резким движением я освободился от захвата, и четко отработал троечкой – два удара по корпусу и хук с левой в челюсть. Моя коронка. Баркас резко мотанул головой, и побледнев, медленно присел на землю.

Из беседки вышел рослый патлатый парнишка, в тельняшке под серой ветровкой. На вид лет шестнадцати. Он быстро подошел к охающему Лене и помог приподняться.

– Пойдем-пойдем, – быстро взял меня за руку Витек и поволок дальше через двор, к каменной арке.

Пройдя метров пятьдесят я все же оглянулся: нас никто не преследовал.

– Серый, ты где так махаться научился?

– Я же КМС по боксу.

– Вот фантазер! Смотри, Баркас сегодня пьяный, а завтра он мстить начнет. А того, в тельняшке видел? Это – Бес. Он вообще на всю голову отмороженный. Даже на малолетке был. Может, лучше пока пару дней дома посидишь? Они могут тебя возле школы поймать…

– Не очкуй, Витек, прорвемся…

Мы уже подошли к дому. Витя жил в соседнем, втором подъезде. Он остановился и крепко пожал мне руку.

– Ну давай, Серый, до завтра!

– Пока, Витек!

Я медленно поплелся на третий этаж.

Эх, Витек… В школе ведь как дружили! После службы в армии он останется на сверхсрочную во Владикавказе, выучится на прапорщика, женится, и осядет в одной из воинских частей в Северной Осетии. Всего-то три раза мы виделись после школы, когда Виктор приезжал на встречу выпускников…

Дверь в квартиру номер двадцать четыре была старенькая, обитая светло-коричневым дерматином. Кнопка звонка все так же болталась на одном шурупе.

Я вытер рукавом кровь с распухшей губы и задумался – что происходит?

Нет, это явно не сон: Витек, драка во дворе, улицы со старыми автомобилями. Еще раз до боли ущипнул себя за руку. Больно! Я спустился в пролет между этажей, и встал на носочки, чтобы увидеть свое отражение в темном стекле: на меня смотрел кудрявый русоволосый мальчик, с заостренным лицом и слегка оттопыренными ушами.

Неужели я сейчас позвоню в дверь, и мне откроет моя молодая мама? Нет, этого не может быть. От этого всего свихнуться можно, мне ведь сорок два, как я мог очутиться в теле себя самого, в подростковом возрасте?

Раньше, очень давно, я увлекался книгами о «попаданцах», находя некоторые сюжеты довольно забавными. Пока не доходило до того места, когда очередной «попаданец» начинал собирать компьютер, автомат или самолет в лохматом тринадцатом или восемнадцатом веке, причем из подручных средств. Чушь собачья. Я работаю инженером-строителем, а что нового могу предложить человечеству в середине восьмидесятых? Собрать мобильный телефон или «айфон»? Или смонтировать новые очистительные установки? Да ни хрена я не смогу без проектов, нужных деталей и толковых помощников…

Еще одна категория «попаданцев», неожиданно попав в СССР в конце тридцатых годов, всеми способами прорывались к Сталину, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе в сорок первом году.

Что же мне теперь, ехать к Михаилу Горбачеву, и растолковывать, что перестройка не стоит и ломанного гроша? Что америкосы объегорят его как лоха с договором об уничтожении ракет средней и малой дальности, через несколько лет распадется СССР и Россия вступит в смутную эпоху лихих девяностых, впрочем верховодить там будет уже другой деятель…

Я покачал головой. Нет, конечно я никуда не поеду. И не стану никому ничего говорить. Дело это мутное. Увезут потом меня мрачные люди в погонах далеко на север, где белые медведи летом в валенках ходят или посадят в заведение с окнами на решетках… Ладно, поживем-увидим. Я решительно поднялся к квартире и нажал кнопку звонка.

Дверь с небольшим тягучим скрипом открылась. На пороге стояла моя молодая мама в зеленом фланелевом халате.