Райская птица

Глава 9

Амина (Две недели спустя).

Не слышу – чувствую присутствие Ильи. Улыбаюсь краешком губ.

Вдох – выдох.

Дыхание перехватывает от его дурманящего запаха. Подгибаю пальцы на ногах и закусываю щеку изнутри. Ощущаю, как неумолимо алый румянец начинает заливать лицо.

Устало вздыхаю и тру глаза.

– Илья, ты пришел помолчать или посмотреть? – поворачиваюсь к нему. Отрицательно качает головой, присев на край моей кровати.

Прищуриваюсь и решаю перейти в наступление.

– Илья… – от моего просящего тона его губы расплываются в улыбке.

– Что?

– Будешь молча смотреть, как я работаю? – удивленно вскидываю брови. – Или хочешь помочь?

– Я вот что подумал, – закатывает глаза к потолку. – Сколько ты уже у меня живешь? Около месяца. И ни разу мы никуда не ходили. Продуктовый магазин не в счет. Ты же не в тюрьме.

Резко отворачиваюсь. Сглатываю в горле ком. Мне страшно. Тут, в четырех стенах, я чувствую себя в безопасности, под защитой.

Встаю около окна и бросаю на него взгляд, полный отчаяния. Что мне ответить? Не знаю…

Усмехается, вставая с кровати, двигается ко мне неспеша. Напрягаюсь, вытягиваясь в струну. Я не хочу, чтобы он был рядом со мной. Близко.

– Я не согласна с тобой, – мямлю. – Я работаю.

Прищуривается, внимательно осматривая меня, зажимает своим телом, протягивая ко мне руку. Вздрагиваю, отшатнувшись. А этот нахал всего лишь открывает позади меня окно. Прикрываю глаза, вот же… Я опять бурно реагирую на него.

Гляжу исподлобья снизу вверх и медленно цежу:

– Издеваешься? – и слышу его категоричное:

– Нет. Одевайся. Вечер пятницы, мы идем отрываться. Даю тебе пятнадцать минут на сборы! – как отрезал.

Разворачивается, покидая мою комнату. Я и рта раскрыть не успеваю. Даже возмутиться не могу. Так и стою молча, хлопая глазами.

А он сказал, и даже ответа не стал дожидаться, сам все решил.

И от голоса его, от слов, от интонации чувствую, как россыпь мурашек украшает мое тело. И почему-то с ним спорить не хочется.

Поворачиваюсь к шкафу, перебираю наряды. Куда мы пойдем? Что выбрать?

В итоге останавливаюсь на темно-синей юбке до щиколотки и белом кардигане. Завершаю образ хиджабом нежно-небесного цвета.

У входной двери меня уже ждет полностью одетый Илья. Я давно заметила, что черный – его любимый цвет. Вот и сейчас на нем черные джинсы, водолазка в цвет. Поверх черная кожаная куртка.

– Позволь, я поухаживаю за тобой, – улыбается Илья, снимая с вешалки мое белое пальто.

Молча киваю. Хочет быть джентльменом, хорошо.

‍ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌‍Едва выхожу за пределы подъезда, запрокидываю голову к небу и делаю жадный глоток. Глоток свежего воздуха. Глубоко тяну носом, наполняя легкие живительной влагой.

А вот спустя несколько минут странная эйфория рассеивается, как и не бывало. Пасмурное небо не добавляет радужных красок и без того тревожному настроению, а в целом дополняет невеселую картинку, которая поселяется в душе сразу после того странного тепла.

Спускаюсь по лестнице подъездного крыльца, приближаясь к Илье. Неподалеку от нас срабатывает сигнализация машины.

Сев в машину, выпаливаю, не подумав:

– А ничего, что мы куда-то идем?

– А что в этом такого? – в тон отвечает мне.

– Ты бы мог заняться личной жизнью, а не со мной время проводить, – равнодушно пожимаю плечами. Мысленно ругаю себя на чем свет стоит. Куда тебя понесло, Амина, какое тебе дело до его личной жизни?

– Позволь мне самому решать, чем заняться в пятницу вечером, и с кем провести его.

– Угу, – сконфуженно киваю, отвернувшись к окну.

Выйдя из машины, уже догадываюсь, куда мы пойдем, и хмурю брови. Перевожу взгляд с него на вывеску клуба – «Paradise».

– Это и правда райское место. Идем, – подталкивает меня.

– Я не уверена, что мне стоит идти, – в сомнении топчусь на месте.

– Мина, все будет прилично. Обещаю, – шепчет.

На охране амбал в костюме пропускает нас без промедления. Вежливо поздоровавшись с Ильей и хмуро косясь на меня. Однако спрашивать что-то у Ильи не решается.

Илья наклоняется ко мне так, что его губы оказываются на уровне моих глаз. Он вроде что-то говорит, а я не слышу ни слова. Завороженно слежу за его шевелящимися губами. Очень трудно отвести от него глаза. Красивый, притягательный мужчина.

– Ты слышишь меня? – возвращает в реальность его хрипловатый голос.

– Что? – получилось немного потерянно.

Внешне он расслаблен, с располагающей улыбкой на лице, но вот глаза… Огонь плещется в синем мраке.

– Расслабься, Амин, я рядом, – подмигивает.

Молча киваю, следуя за ним по пятам.

Приоткрываю рот от здешней красоты. Всевышний, разве я видела столько цветов в одном месте? Изучающе прохожусь глазами по залу, наполненному красивыми людьми, что расселись за столиками. В этом помещении музыка льется, лаская слух.

Раньше я представляла клуб иначе. Громкая музыка, танцующие парни и девушки. Я никогда не была в таких местах. Запрокидываю голову, улыбаюсь, наблюдая за прожекторами, которые посылают по стенам и людям огни разноцветных софитов, окрашивая всех и всё в ослепительный блеск. И сейчас я улыбаюсь, радуясь маленькому теплу в душе.

Идя за Ильей, все время озираюсь по сторонам.

– Илья! – окликает моего спутника приятный мелодичный голос. Кидаю взгляд на очень красивую девушку, что его зовет.

Она с жадностью и желанием смотрит на Илью, приветливо улыбается.

– Здравствуй, Лена, рад видеть, – кивает ей. – У нас столик заказан.

– Да, я провожу тебя, – она не сразу обращает на меня внимание и приподнимает уголки губ. – Ты не один?

– Познакомься, Амина – моя спутница, – кивает на меня обескураженной Елене. Ее улыбка немного скисает при виде меня.

– Добрый вечер, – вежливо здороваюсь с ней.

Мне же молча кивают.

– Пройдемте, я провожу вас, – мило скалится. Украдкой бросает недовольные, ревнивые взгляды в мою сторону. Видимо, гадая, кто я такая и кем прихожусь Илье. Только слепой не заметит ее влюбленного взгляда.

Слишком у нее много эмоций к нему… Илья подхватывает меня под локоть и ведет за собой. Поведение Елены не проходит мимо Ильи. Может, он даже знает о ее чувствах.

Наш столик возле сцены. Присаживаюсь, пока он что-то шепчет Елене. Отворачиваюсь. Не мое это дело. Не должно в груди неприятно царапать. Он мне никто!

– Я заказал тебе безалкогольный глинтвейн, – говорит чуть слышно.

– Вкусный? – так же тихо шепчу ему на ухо, вдыхая изумительный аромат его парфюма. Он так пахнет, даже голова идет кругом.

Илья отстраняется и смотрит в глаза. Вижу в его взгляде тепло и нежность. От этого понимания сглатываю горечь. Невозможно. Неправильно. Не должен так смотреть.

– Я еще не пробовал, – тихо улыбаясь, подмигивает.

Вижу, как дергается его кадык. Отворачиваюсь. Незачем провоцировать друг друга.

– Ваш заказ, – недовольный голос над головой.

– Благодарю, Леночка, ты золото, – мягко улыбаясь, кивает ей Илья.

– Все, что хочешь, – не обращая на меня внимания, флиртует с ним Елена. А девушка не промах.

– Амина, ты что-то хочешь? – хмыкает Илья, обращаясь ко мне под звонкий скрежет зубов Елены.

– Нет, спасибо, всего достаточно, – провоцировать ее мне не хочется. Еще плюнет в напиток. Кто ее знает.

После того как Елена, развернувшись на пятках, удаляется, смотрю на него. Понимаю, что такую гамму эмоций я в нем еще не видела. Даже как-то не по себе становится. Опускаю глаза.

– Пробуй, – пододвигает ко мне напиток, улыбнувшись.

Ловлю себя на мысли, что мне нравится его улыбка. Кажется, я залюбовалась.

Тут же одернув себя, отвожу взгляд в сторону. Меньше всего мне нужно им очаровываться. Это неуместно и крайне глупо.

Напиток хоть и терпкий, но мне нравится. Но больше всего на этом мероприятии мне нравится Илья. В каждом его действии нежность и осторожность.

– Дамы и господа, приветствуем вас на сегодняшнем шоу прекрасных леди! – провозглашает ведущий в микрофон. – Сегодня будут танцы, живой джаз и песни несравненной Люси! Встречаем!!!

Я не могу оторвать глаз от сцены. Это совершенно блистательно, в духе золотой эпохи Голливуда. Яркое, красочное, захватывающее шоу. Ты смотришь на артисток и ненадолго переносишься в мир веселья, красоты и шика. Это завораживающее искусство.

– Как тебе? – шепчет на ухо.

– Красота, – пораженно смотрю на сцену. – Невероятная. Это же бурлеск.

– Да, классический, – кивает. – «Бостонская» версия бурлеска.

– Я так поняла, они не будут полностью обнажаться? – осторожно подмечаю.

Костюмы артисток поражают своим великолепием, невероятные.

– Да, полностью обнаженными они не будут, – качает головой. – Я бы не привел тебя на стриптиз, – коварно подмигивает. – Но если захочешь, в воскресенье будет откровенное шоу для тонких ценителей прекрасного.

– Нет, спасибо. Этого достаточно, – под тихий смех Ильи отказываюсь от более прекрасного шоу.

Интересно, как часто он ходит на откровенные выступления? Даю себе мысленную затрещину, еще не хватало открыть рот и спрашивать его об этом.

Я много слышала о бурлеске и из общих источников знаю, что шоу строится на принципах инклюзивности, творческой кооперации и доброты. А главная цель шоу – представить артисткам пространство для творческого самовыражения, а зрителям – для встречи с миром, свободным от предрассудков.

В бурлеске нет мужского представления о женской красоте, стандартах во внешности. Я вижу артисток разного телосложения, роста, цвета волос и кожи, возраста. Я бы сказала, что тут свое представление о красоте. Бурлеск – сексуальность не про тело. Это про фантазию, смелость, открытость. И она у каждого своя.

– Обнажение в этих номерах – это не конечная цель, а лишь выразительное средство.

– Да, нагота почти не бросается в глаза, – соглашаюсь. – Костюмы, хореография и музыка все перекрывают.

Мы проводим потрясающий вечер. Илья предлагает покататься по ночной Москве. Не отказываюсь. Огни ночного города, архитектура – все прекрасно. Особенно в ночное время. Открывается поистине волшебная сказка. Я благодарна Илье за этот вечер. Давно я так не отдыхала.

Глава 10

Амина. Месяц спустя.

Одним из методов отдыха и пополнения жизненной энергии для меня является вышивка.

Вышивка – это кропотливое, трудоемкое и времязатратное мастерство. Ювелирное дело. Не беру в расчет поиск подходящей фурнитуры и планирование схемы вышивки.

Тот трепет, что я ощущаю, беря в руки нитки и кусок канвы, не передать словами. Положительные эмоции и умиротворение наполняют меня. Я созидаю. В результате кропотливого и самоотверженного труда появится плод всех стараний – красивая ручная вышивка.

По окончании сложной многодневной работы я испытываю огромную радость. Особенно если мне удается в точности воспроизвести какую-нибудь сложную схему и вложить душу в свое творение. Такой труд способен повысить самооценку, ведь я ставлю перед собой цель, упорно иду к ней и, наконец, получаю желаемое. Это ли не радость…

Пока Илья на работе, я расстилаю ткань по всему залу, раскладываю выкройку. Согнувшись, вооружаюсь мелом и иду в наступление. Когда я работаю, то полностью погружаюсь в процесс: это когда ты ничего не слышишь, полностью уходишь в себя.

Поэтому неудивительно, что подпрыгиваю от насмешливого голоса Ильи:

– Я смотрю, у тебя очень активная половая жизнь, Мина. Ты там коленки не стерла?

Оборачиваюсь. Он по-мальчишески подмигивает. Шутник.

– Столовую жизнь я себе позволить не могу, – фыркаю. Я уже привыкла к его подколам и научилась отбиваться. Так просто у него не получится меня смутить. – Да и мне удобней на полу.

– Тогда, может, тебе наколенники подарить? Колени, наверное, уже синие у тебя, – снимая верхнюю одежду, бубнит Илья.

– Обойдусь. Ты сегодня рано…

– Угу. Будет что-то особенное? – кивает на ткань. Тяжелой поступью идет к холодильнику.

– Люблю эту ткань и не люблю мудрить с ней. Будут лаконичные линии, в сочетании с самой тканью сделают все сами за себя.

– Я смотрю, ты и вышивкой занимаешься… – закидывает первую порцию пирожков с картошкой.

– Да, нравится?

– Мина, ты очень талантливая, у тебя золотые руки.

Улыбаюсь до ушей.

– Надеюсь, я смогу продать свои работы…– говорю с надеждой.

– Сможешь. Есть те, кто может оценить по достоинству индивидуальный пошив, – утвердительно кивает.

– Раньше я часто слышала, что индивидуальный пошив – это дорого и невыгодно. За эту сумму можно купить кучу вещей. И я думаю, в этом-то и кроется проблема. Навязанные рамки бездумного потребления. Скидки, акции, распродажи. Вещи попросту обесцениваются. Обесценивается труд портных. Другое дело шить на заказ. Ведь индивидуальный пошив это же не просто моя работа за швейной машиной, это и дизайн, стилистика. Качество материалов. Я несу ответственность за свою работу. Ведь вещи это воплощение нашей личности. Именно одеждой и стилем мы многое можем сказать о себе.

– Я вижу, как ты любишь то, чем занимаешься. И вижу, сколько труда и сил ты вкладываешь в одно платье или костюм.

– Спасибо, Илья, – киваю, наблюдая за тем, как он быстро запихивает в рот пирожки, запивая кефиром. – Давай я ужин подогрею.

Не с первого раза получается разогнуться и встать с пола. Ноги затекли.

– Не нужно, я уже опаздываю. У меня планы, – отмахивается, делая несколько жадных глотков кефира.

А у меня сердце делает кульбит, и совершенно непонятно по какой причине слезы на глазах. Да что с тобой, Мина? Может, это депрессия?

Отношения с Ильей складываются спокойно, я бы сказала – надежно. Сейчас я могу назвать его своим другом.

Друг. Стоит только подумать об этом, в груди печь начинает. Каждый раз приходится одергивать себя. Напоминать, что по-другому и быть не может.

Первоначальный страх перед ним постепенно ушел. Он постарался сделать все, чтобы оградить меня даже от самых незначительных волнений. Я кожей чувствую его заботу. Илья внимателен к деталям. Кажется, иногда он мысли мои читает. Илья оживляется каждый раз, придумывая, как нам вместе развлечься, куда пойти и чем удивить меня.

А с моим скудным прошлым удивить меня можно всем. В Москве можно разбежаться на полную катушку.

Илья держит себя в руках, ну или очень старается это сделать. Он не склоняет меня к близости, не намекает на что-то большее, чем я могу ему позволить.

Всей душой я благодарна Илье за то, что он опять научил меня радоваться жизни, искренне и звонко смеяться… Он умело подавляет мои эмоциональные откаты, а порой и спонтанные истерики. Я не знаю, как он это делает. Но одно его присутствие в моей жизни меняет все.

Подозреваю, что у него есть девушка. От его одежды иногда пахнет женскими духами, или незначительные засосы на шее – еле заметные – говорят о том, что его ночные встречи проходят в приятной компании.

Если я скажу, что мне все равно – совру. Мне не нравится то, что я вижу, и еще больше то, что чувствую.

О Всевышний, отдали от моего сердца то, что мне не принадлежит. Утешь мое внутреннее состояние. О Аллах, не дай мне утонуть в своей боли.

Но, видимо, с этой дамой сердца у Ильи свободные отношения, он не обременен обязательствами. Спокойно ходит со мной на всевозможные мероприятия или просто погулять. Игнорирует входящие звонки и СМС. Я как-то попыталась завести разговор на эту тему. Мне не хотелось доставлять ему проблем – это по официальной версии. А на самом деле было ужасно любопытно, чего уж скрывать. Ответил скупо, не вдаваясь в детали… Я свободен. Все.

– Я в душ и переодеваться, – проходит мимо меня.

А я стою и с места не сдвинуться. Внутри что-то противно ноет, так сильно, что голова кругом идет.

Он сейчас в душе, скорее всего, собирается на свидание. И это его право. Он свободный привлекательный мужчина.

А я… я вот… шить собираюсь. Или уже нет?

На комоде его ключи и телефон. Я совершенно случайно оказываюсь рядом, когда приходит СМС. МАРИНА.

Никогда в жизни не стала бы рыться в его личных вещах. Я на это прав не имею. Не знаю, что на меня находит, может, лунное затмение в восемь часов вечера.

Прихожу в себя, уже когда читаю СМС от Марины:

«Буду ждать у себя. В наше время. Я очень соскучилась. На эту ночь ты весь мой.»

Шумно вдыхаю и осторожно выдыхаю. Часто-часто моргаю и аккуратно кладу телефон на место. Отхожу подальше. Хмурюсь, массируя виски, пытаясь избавиться от острой боли.

Из ванной Илья выходит при параде. Свежий, красивый.

– Я буду к двенадцати, – предупреждает меня, сгребая в карман связку ключей и телефон.

Молча киваю. Это ты еще не знаешь о СМС. Раньше завтрака тебя можно не ждать.

Невидяще смотрю в окно своей комнаты, за которым не на шутку разыгралось непогода. Сильный ливень льет весь вечер. Кажется, еще пара часов в таком темпе, и город затопит. Вглядываюсь в черное затянутое небо. Сильные порывы ветра. Наверняка стоит сейчас открыть окно, и я кожей прочувствую весь спектр своих душевных эмоций.

После ухода Ильи работать совсем не хочется. Словно тумблер выключили. Пропал настрой. Быстро все сворачиваю. Я не могу работать, когда нет настроения и руки трясутся.

Сейчас мне кажется, что вся природа живет со мной в унисон. Страдает. Плачет. Умирает. Прикрываю глаза. Все проходит, пройдет и это.

За долгое время мне страшно вновь. Лежа на боку, сжимаюсь в позу эмбриона и тихонечко вою, чтобы никто и никогда не услышал моих слез. Сегодня можно. Сегодня я себе это позволила. Просто поплакать. Просто так.

Дрожу и кутаюсь в теплое одеяло, никак не могу взять себя в руки. Не могу успокоиться и прийти в себя. Не могу сомкнуть глаз, потому что все время думаю о нем. Что он делает… там…? Уже два часа ночи, а его нет.

И я беспокоюсь о нем. Головой понимаю, что не должна, а бестолковое сердце – нет. Оно волнуется… и… Просто волнуется. И ничего больше.

Коран говорит нам, что чувство беспокойства, волнения – это часть нашей сущности. В этом нет ничего неправильного. Личные проблемы могут быть причиной нашего стресса.

Есть два типа людей: Яд и Лекарство. Одни тебя травят, другие лечат…

Илья… Если вначале я думала, он мое лекарство, то сейчас я бы назвала это лекарство ядовитым. Поглощающим. От которого нет спасения. Нет исцеления.

Глава 11

(Амина 2 года назад)

Утро добрым не бывает. Особенно когда ты проспала на пару. Особенно когда Джанан уже в десятый раз обрывает твой телефон. Повезло, что еще преподаватель по академическому рисунку Румия Ахметовна задерживается как минимум на пятнадцать минут.

Морщусь, застегивая молнию на куртке. Румия Ахметовна ненавидит опоздавших, один ее испепеляющий взгляд чего стоит. Мороз по коже. Кстати, о морозе. На мне черное платье в пол, сапоги и зимняя куртка.

Мама уже на работе, поэтому сегодня я бессовестно пропускаю ее вкусный завтрак, оставив его нетронутым на столе. Все потом. Бегу к автобусной остановке, причитая. Обязательно приду домой, разогрею и вкусно съем свой завтрак. Только бы успеть, только бы успеть.

– Стойте! – кричу водителю автобуса, когда он перед моим носом захлопывает дверь. – Откройте, прошу!

Видимо, сегодня не самый ужасный день, как я думала с утра, потому что водитель все же решает милостиво подвезти меня до университета.

– Спасибо, – улыбаюсь водителю, искренне радуясь, что смогу попасть на первую пару.

Румия Ахметовна еще на первой лекции при знакомстве с нами настоятельно порекомендовала не пропускать ни одного ее занятия. Так как она искренне считает это неуважением к ней лично. Можно сказать, демонстративным плевком в лицо.

Но надо отдать ей должное, пусть она женщина с характером, но преподаватель прекрасный. Каждая ее лекция – кладезь нужной и интересной информации.

На ее лекциях мы в первую очередь развиваем в себе дисциплину, самоконтроль, внимательность, терпение, собранность – те немногие качества, которые воспитывает в нас этот предмет.

Академический рисунок – это изучение реального мира предметов, а также построение человеческого тела по существующим классическим канонам. Наша главная задача: точное копирование и изучение конструктивных особенностей объектов с учетом света и тени на изображаемых моделях.

Телефон опять вибрирует в кармане. Джанан.

– Да! – запыхавшись кричу, можно сказать, выпрыгивая с автобуса.

– Где ты, Мина? Злыдень уже на месте. Через пару минут начинаем, – шепчет подруга.

– Проспала, я уже бегу.

– Давай быстрее, тут…

По правде сказать, я еще толком не проснулась, не до конца пришла в себя и воспринимаю информацию от подруги урывками.

– Джан, – перебиваю ее поток информации. – Я уже рядом. Все.

Я родилась под счастливой звездой, не иначе. Видимо, сегодня у Румии Ахметовны прекрасное настроение, так как она не обращает на мое опоздание никакого внимания.

Лекцию мы покидаем весело смеясь. У нас небольшая группа из двадцати человек. Проходим толпой мимо нашего корпуса, громко обсуждая лекцию.

Мой взгляд цепляется за Мардука, он постоянно оборачивается и внимательно смотрит на меня. Толкаю локтем подругу, привлекая к себе внимание. Она что-то пытается доказать недовольной Алсу.

– Что? – недовольно цокает.

– У меня что-то с лицом? Может, с одеждой?

– Не-ет… – неуверенно тянет, внимательно пройдясь по мне изучающим взглядом. – Да с чего ты так решила?

– Твой брат странно на меня смотрит, – киваю в сторону Мардука.

Он уже открыто пялится. Взгляд откровенный, лихорадочный блеск в глазах. Облизывает губы и призывно улыбается. Меня всю передергивает, опускаю глаза вниз.

Джанан, видя эту картину, начинает смеяться, закатывая глаза.

– Что смешного? – толкаю ее в бок, чтобы прекратила.

– Мин, сама же знаешь, как нравишься моему брату. И он ревнует тебя к Дамиру, – пожимает плечами Джанан.

– А Дамир тут вообще причем?

– Ну вы же вместе сегодня сидели, брат приревновал. Ему это явно не понравилось, – недовольно цокает. – Может, волнуется, что Дамир свататься к тебе придет.

– Джан, твой брат мне никто. И меня мало волнует, что ему нравится, а что нет. Это его проблемы.

Джанан благоразумно молчит. Не настаивая и не споря.

Мы с ними почти поравнялись. Мардук стреляет в нас глазами.

– Ты сейчас шею свернешь, – не удержавшись, роняю как бы между прочим.

Ухмыляется, ничуть не смутившись.

– Сверну, – согласно кивает. – Сверну любому, кто посмеет на тебя смотреть. Ты будешь моей.

Отшатываюсь как от огня.

– Уйми свой пыл и несбыточные фантазии, – шиплю, отворачиваясь.

Даже шаг прибавляю. Чем дальше от него, тем лучше.

Только зайдя в дом, вдыхаю родной запах я ощущаю себя такой умиротворенной и расслабленной. Разувшись в прихожей, прямиком иду на кухню. Обожаю смотреть на маму, когда она усердно лепит манты и напевает незатейливую мелодию.

– Как прошел день, красавица моя? – окидывает меня тёплым взглядом, улыбнувшись.

– Я сегодня проспала, – присаживаюсь за стол. – Но, к счастью, мне удалось успеть на пару.

– Мин? Мина? – мама отводит взгляд от теста.

Смотрю на маму, она – обеспокоенно на меня.

– А? Что?

– Я спрашиваю, у тебя все хорошо?

– Да, мам, – откидываю голову на спинку стула. – Все нормально.

Мама смотрит настороженно.

– Наверное, но как-то неуверенно ты об этом говоришь. Поделись, дочка.

Всхлипываю.

– Мам, я не хочу замуж. Не сватай меня, пожалуйста, – произношу задумчиво и отворачиваюсь к окну.

– Да я вроде бы с утра и не собиралась.

Оглядываюсь на нее. Мама пытается разрядить обстановку, кидая тревожные взгляды на меня.

– Ну вдруг завтра соберёшься. Пожалуйста, не сватай.

– Тебе кто-то предлагал уже? Намекал? – незамедлительно следует вопрос.

Мешкаю с ответом, не зная, как преподнести.

– Мардук намекает.

– Я не выдам тебя замуж на Мардука, – отрезает мама. – Джанан люблю как родную дочь. А вот ее брата – нет. Не нравится он мне.

Может, это знак?

– Я ему в лицо так и сказала. Но ты же знаешь, какой он упрямый.

– Молодец, – одобрительно кивает. – Нужно сразу говорить «нет». Хорошо, что сразу сказала ему всё, как есть.

Прикрываю глаза. Как хорошо, что мама на моей стороне. Я мечтаю выйти замуж по любви, как мои родители, которые прожили вместе много лет.

Мама до сих пор хранит в своем сердце трепетную любовь к папе. До сих пор перед глазами их чувства друг к другу. Как папа смотрел на маму. Как мама постоянно старалась прикоснуться к нему. Как светились их глаза, когда вели немой диалог между собой.

Ноющая боль отдается в теле покалыванием. Родители смогли вместе пережить два маминых выкидыша. Всевышний десять лет не давал им познать радость иметь ребенка. Они смогли вместе пройти через многое. Справиться со всеми трудностями.

И мне хочется так же… Чтобы меня любили, я любила. Чтобы мы были на равных в отношениях. И со мной считались.