Kitabı oku: «Бастард четвёртого мира. Том 4. Через огонь, пески и камень», sayfa 3
– Вот тебе, бабушка, и беззаботный денек, – обескуражено промямлил Давинти, опустил табурет и плюхнулся на седалище, отупело таращась то на меня, то на хозяина таверны.
– Так, значит, это твоя собачонка? – не сдерживая гнева, прорычал я, стараясь отдышаться и поскорее прийти в себя после неравной схватки.
– Верно, тупорогий, – процедил корчмарь. – Да, эти силады принадлежат мне и исполняют только мои приказы. Помогают по хозяйству. Следят за порядком, так сказать, – лакан вновь скривил рот в надменной усмешке.
– Видать, что-то сильно НЕ в порядке, раз твои прислужники нападают на гостей почем зря, – угрожающе буркнул я. – Для тебя же будет лучше, старик, если ты спустил на нас своих шавок не просто так. Даю тебе пару секунд на объяснения.
– Этого хватит, – самодовольным тоном проговорил Хоретий. – Время вашего постоя окончено. А я дармоедов не терплю. Милостыню подавать не приучен. Так что проваливайте, – сплюнул он раздраженно. – Выметайтесь на все четыре стороны.
– О чем это ты толкуешь, – терпеливо подбирая слова, я встал на ноги, выпрямился в полный рост и, косясь на смирно стоящих по бокам хозяина фантомов, продолжил. – Сколько я помню, мы внесли плату за обе ночи.
– Так-то оно так, – медленно закивал лакан, – вот только они давно истекли, – он указал взглядом на залитое солнцем окно и придирчиво цыкнул. – Глаза-то разуй, образина.
– Но постойте… позвольте, – вдруг вмешался и затараторил поэт. – Не стану скрывать, мне безумно понравилось столь внезапное, ошеломляющее своей исключительной неординарностью представление. Вой, грохот. Двери с петель. Бам! Тарарам! Леденящее кровь появление эфемерной сущности… А-у-у-у-у! – восторженно вопил Дави, скверно подражая звукам, что издавал силад при нападении. – Сверхтрясающие эффекты, – заключил, наконец, он. – Но если дело встало только за парой монет, не стоило уделять слегка потерявшим ход времени путешественникам такое… х-м-м-м… экстравагантное внимание, – тил располагающе улыбнулся. – Уверяю, уважаемый Хоретий, дурное впечатление, которое, возможно, посетило вас в первую нашу встречу, не имеет ничего общего с действительностью. Мы не так бедны, как могло показаться, и вполне способны возместить вероятный ущерб, нанесенный отсутствием пунктуальности с нашей стороны.
– Славно заливаешь, длинноухий, – буркнул лакан. – Твоим бы языком, да улицы подметать, глядишь, весь проклятущий песок из этой дыры вымели бы. Ох уж эти спесивые иноходцы. Так и норовят нахамить, побалагурить да кулаками перед носом честных разумных потрясти, – Хоретий покачал головой и вновь поднял глаза. – Только вот ведь незадача, ваш приятель… рыцарь… Как бишь его там? Тамиор, кажется? – лицо корчмаря исказилось в презрительной гримасе. – Так вот этот молодчик задолжал мне кое-что еще. И тут золотом никак не расплатишься. Держал бы руки при себе, распрощались бы молча. Но теперь вас всех ждет маленькое наставление.
– С превеликой готовностью внемлю любому уроку, – всплеснул руками Давинти. – Всегда рад чему-то новому. Но если я правильно понял, речь идет о крохотном, абсолютно незначительном недоразумении, вполне закономерно возникшем в ходе торга за ночлег?
– Именно, – устало и сухо отозвался хозяин постоялого двора.
– Тогда признаю, возможно, мы немного переусердствовали, – тут же сориентировался эльф. – Не думал, что столь незначительный казус может иметь подобные последствия. А наш соратник… Тамиор… не часто выходит из себя. Но ведь вы и сами наверняка знаете, что ваша весьма причудливая манера вести диалог способна заставить потерять терпение кого угодно, – Дави нервно хихикнул и запнулся, видя, как старый лакан покрывается багровым румянцем.
Хоретий коротко повел рукой, и оба силада медленно поплыли вперед. По стенам эхом разнесся угрожающий гул, заставляя невольно пятиться. Я смятенно переступил с ноги на ногу и потянулся за клинками. Вид неуклонно наступающих фантомов не пугал, скорее обескураживал, сводя на нет все привычные методы противостояния существам из плоти и крови. В своих бесчисленных путешествиях мы с белобородым успели повидать многое. В то же время поединок с врагом, которого попросту нельзя даже ранить обычным оружием, заставлял крепко задуматься.
– Но ведь все обошлось, верно? – продолжал гомонить поэт, вскакивая со стула и стараясь укрыться за меня. – В любом случае, примите наши глубочайшие извинения – оправдывался на ходу тил.
– Этого маловато, ушастый, – бросил в ответ Хоретий, чиркнул своей длинной сучковатой жердью по полу и силады остановились на расстоянии вытянутой руки от нас. – Неужели вы думали, что можете безнаказанно выставлять меня безвольным простофилей и дураком в моем собственном доме? Хватать за горло, трясти, словно тряпичного петрушку, на глазах у местного сброда? – он смолк и укоризненно покачал указательным пальцем. – Н-е-е-т, я такое с рук не спускаю. Репутация в Тари-Сахине куда весомее, чем пригоршня монет. А мое влияние и подавно не терпит изъянов. Немного стыда вам не повредит в качестве запоминающегося урока. Вот только жаль, сам рыцарь куда-то запропастился. Но ничего. За его дерзость я рассчитаюсь с вами. Вышвырнуть их вон! – захрипел старик, перехватил рукоять посоха и изо всех сил грохнул им о скрипучий настил.
Услышав приказ, фантомы рванулись в атаку. Едва я успел выставить перед собой клинки, чтобы предотвратить возможный удар, как очутился в прочных объятьях рокочущего призрака. Внезапно тело силада стало каким-то вязким, податливым. Внешние границы существа расступились, и я провалился вовнутрь монстра. Горький обжигающий привкус во рту, словно раскаленная лава, стекал по горлу, не позволяя дышать. Я попятился прочь, но странная клубящаяся масса, что заменяла духу плоть, вдруг затвердела, лишая меня какой либо возможности двигаться. Заключенный в ловушку из полупрозрачного пара я с ужасом ощутил, что больше не имею опоры под ногами. Мгновение, и эфемерная тварь взмыла кверху. Покружила под потолком, будто готовясь к решающему маневру, и с ревом вылетела в распахнутое окно.
Несясь ураганом над крышами домов, фантом преодолел пару извилистых перекрестков, сделал крутой поворот и ринулся обратно, по направлению к «Солнечному Гнезду». Когда впереди замелькали стены постоялого двора, он вновь превратился в тягучее кисельное месиво, сбавил высоту и грубо швырнул меня на горячий песок площади.
Пролетев с десяток шагов кубарем, я распластался на земле. Немного отдышавшись, подтянул саднящие колени, сел и обхватил голову ладонями. В ту же минуту совсем рядом раздался шум стремительного падания, сопровождаемый бранью и жалостливым писком. Я оглянулся на звук. Возле конюшни, прижавшись спиной к створкам ворот, кряхтя, словно старая деревянная телега, сидел Давинти. Поэта явно постигла та же участь, и он совершил не самое приятное путешествие над городом в утробе силада прямиком вслед за мной.
Эльф тихонько охал и потирал ушибленные места. Сперва я подумал, что мне чудится. Проклятый дух так взболтал все мое нутро, что я до сих пор не мог свести глаза в одну точку. Но, проморгавшись, я понял, что на Давинти действительно кое-чего отчаянно не хватает. Тил был абсолютно голым.
– Ты… зачем… – не найдясь, что сказать, процедил я, – зачем рубаху стянул? И штаны тоже.
– Ох! Могу заверить, дружище, что в мои планы публичное оголение не входило, – воскликнул поэт, осматривая себя с ног до пупа. – Боюсь, это дело рук досточтимого хозяина сего «приветливого» заведения, гостями которого мы перестали считаться мгновение назад.
Дави поднялся, пошатываясь, подошел ближе и плюхнулся подле меня.
– Думаю это и есть месть за выходку Тамиора, – цокнул языком он. – Ух и противный же дед этот Хоретий! – с чувством выругался остроухий и, оглядев мою фигуру, чуть было не поперхнулся смешком. – Между прочим, тебе бы тоже прикрыться не помешало. Похоже, хрыч, как и грозился, пристыдил нас обоих, – он вольготно вытянул ноги и, хлопнув в ладоши, подвел итог: – Не скрою, весьма оригинальная находка. Как все ловко устроил проклятый проныра.
– Чего? – я встрепенулся, приходя к неутешительному выводу, что вся моя одежда испарилась так же бесследно.
В отличие от улыбающегося во весь рот и, казалось, чувствующего себя довольно комфортно в столь щекотливом положении Давинти, мне осознание масштабов происходящего давалось куда медленнее.
Вопреки раннему, по меркам бодрствующего ночи напролет города, утру вдоль просторной, залитой солнечной позолотой аллеи было довольно людно. А внезапное появление двух разумных, рухнувших прямиком с небес, да еще и в таком захватывающем виде, с избытком плеснуло масла в огонь любопытства местных ротозеев. Вокруг быстро образовалась небольшая толчея.
Жители Тари-Сахина, увешанные связками ведер и гирляндами пузатых кувшинов, короткими ручейками расползались вдоль широкого русла улицы, торопясь в направлении центра пустынного городища. Вечный источник не только питал живительными соками всю округу, но и был первым местом, куда горожане стекались с началом каждого нового дня, чтобы поприветствовать соседей, похвастаться вчерашней выручкой перед завистниками и запастись водой, пока жара не вступила в полную силу. И сейчас, напоминая всем своим помятым видом не что иное, как рой сонных мух, обитатели окрестных лачужек, плелись мимо нас заученной наизусть дорогой, изредка поднимая понурые головы. Однако, завидев чудаковатое зрелище, прохожие удивленно вскрикивали и постепенно замедляли ход. Некоторые, не раздумывая, присоединялись к сборищу прочих зевак, стараясь побыстрее протолкнуться вперед, дабы урвать свой кусочек дармовой потехи и поглумиться над невезучими чужаками. Иные же долго щурились, усердно терли глаза, а после и вовсе, впав в некое замешательство, замирали на месте.
Толпа ликовала. Тут и там раздавались колкие насмешки, свист и раскатистый гогот. Дряхлый старикан с блестящей, словно дно медной тарелки, лысиной громко и сбивчиво, с заметным трудом перекрикивая общий гам, допытывался у соседа, все ли видят то же самое, что и он, или вопиющее распутство причудилось на склоне лет только его дурному глазу.
В общем, сами того не желая, мы с эльфом производили настоящий фурор.
Тройка молодых девиц с большими плетеными корзинами, доверху полными разноцветного тряпья, топтались у дальнего края сборища незваных зрителей и с интересом поглядывали в нашу сторону. Смущенно хихикая, они то и дело отворачивались, взволнованно хватали друг друга за тонкие кисти и наперебой шепотом пересказывали увиденное. После каждого обмена впечатлениями компания барышень щедро рассыпалась всплесками застенчивого смеха. Девушки кокетливо прикрывали лица ладошками, а когда любопытство все же брало верх над стеснением, вновь опасливо и как бы незаметно подступали на полшага.
Не успел я опомниться, как ко мне вплотную подбежал крохотный босоногий мальчуган, обнажил беззубый рот в глуповатой улыбке, ткнул в меня кулачком и, весело выкрикивая что-то шепелявое и крайне неразборчивое, стрелой припустился обратно к ватаге таких же сорванцов. Чумазая шпана, заливисто улюлюкая, громкоголосой каруселью закружила поодаль, не решаясь подойти к угрюмого вида чужакам близко. Кто-то из сторожил Тари-Сахина принялся оговаривать беснующуюся ребятню, не забывая притом коситься в нашу сторону, рьяно высказывая собственное мнение об отсутствии всякой совести и постыдных манерах нынешних времен. Вдобавок к случайной публике, из дверей таверны с задорным гиканьем вывалилась компания засидевшихся пьянчуг и принялась гомерически хохотать, тыча в нас пальцами и перекидываясь между собой шуточками не самого скромного толка.
Повсеместному веселью не было предела.
– Что делать-то теперь? – сдавленно шепнул я, поглядывая на эльфа.
– Как что? – хитро прищурился Давинти. – Лично я собираюсь довести спектакль до апогея, а затем… – он выдержал многозначительную паузу, – занавес. Толпа рукоплещет, дамы падают в обморок… Во всяком случае, именно так обычно происходит, когда я покидаю сцену.
– Угу, – недоверчиво буркнул я. – Ты ведь, наверняка, всегда выходишь на подмостки исключительно без порток.
– Ну, – хихикнул тил, – бывало и такое. Мне не привыкать. А вот ты, мой робкий рогоголовый друг, можешь остаться и понаблюдать за работой мастера. Я позову, если мне невзначай потребуется помощь.
Поэт лукаво подмигнул, откашлялся, прочищая горло, и набрал полную грудь воздуха.
– Добрые жители благословенного Тари-Сахина! – помпезно, стараясь придать голосу как можно белее величественный тон, во все горло заорал Давинти. – Позвольте представить вашему досточтимому вниманию пик нашей скромной репризы! Финал интригующе безмолвной истории! Развязку призванную расставить все по своим местам!
Толпа немного притихла в ожидании неизвестного, что дало тилу возможность перевести дух.
– И т-а-а-к!
Не намереваясь заканчивать многообещающей фразы, эльф резко подскочил с места и выпрямился в полный рост. Торжественно улыбаясь, Дави развел руки в стороны, манерным движением обратил раскрытые ладони к небу и уверенно крутанулся в пируэте, позволяя рассмотреть себя со всех боков. Широкий шаг влево, короткий разбег вправо, парящий затяжной прыжок. Несколько изящных па, что с легкостью и так непринужденно разыгрывал оголенный рифмач, с потрохами выдавали в нем заправского столичного танцора. Совершенно не ожидая от растяпы-поэта подобной высокосветской прыти, я вместе со всеми, сконфуженно раскрыв рот, наблюдал за умопомрачительными перемещениями остроухого. Весьма фееричное действо длилось вовсе не долго, зато впечатление производило поистине разительное.
Наконец, в завершении голозадых плясок, Давинти потешно и звонко хлопнул себя по животу и склонился в грациозном поклоне. Поверх голов обескураженной публики прокатился единый вздох удивления. Собравшиеся горожане недоуменно таращились на бесстыжего лицедея и явно не знали, как реагировать. Впрочем, с выводами никто из зевак также не торопился.
– Да будет известно благодарной публике, что тишина – злейший враг артиста, – придирчиво заявил тил, выждав некоторое время. – Не слышу оваций.
Толпа отозвалась невнятным перешептыванием.
– Что ж, всецело разделяю ваше замешательство, – быстро нашелся поэт. – Заслуженное признание в виде немногословной восторженности тоже сгодится. Возможно, это самое грандиозное зрелище, что вам доводилось видеть прежде. Н-о-о, – он скрестил руки на груди и вздернул левую бровь кверху, – по правде говоря, на этот раз я превзошел самого себя и вряд ли смогу повторить подобное на бис. А посему, позвольте откланяться восвояси, – тил повернулся спиной к основной массе зрителей. – Представление окончено, – бросил через плечо он и уселся на теплый песок. – Расходитесь.
Некоторое время народ мялся на месте, оживленно переговариваясь и не желая покидать двор «Солнечного Гнезда». Однако вскоре, убедившись, что самое примечательное уже позади, а увидеть что-то из ряда вон новое уже точно не удастся, разумные один за другим быстро утратили интерес и принялись покидать место импровизированной сцены, возвращаясь к своим делам. По прошествии четверти часа улица вокруг нас опустела.
– Теперь твоя очередь, Варанта, – нарушая мою отрешенность, тил больно толкнул меня в ребра острым локтем.
– А? – растерялся я и неуверенно отсел подальше. – А от меня-то, что нужно?
– Ну как же? – нахмурился Дави. – Я рассчитывал, что в следующем акте мы потребуем вернуть наши вещички. А после отправимся выяснять, куда подевался белобородый.
– Ах, это, – я облегченно выдохнул. – Думал, ты и меня заставишь выплясывать, – из моего горла вырвалось сконфуженное хихиканье. – А вещички… Вещи… это можно, – я наугад поднял голову к одному из распахнутых окон таверны и негодующе гаркнул: – Эй, Хоретий! Броня наша где?!
Вместо ответа послышались отрывки сиплого смеха.
– Верни наше добро, старый пройдоха! – чеканя каждое слово, угрожающе повторил я.
В проеме фасада верхнего яруса показалась скрюченная фигура лакана. Хозяина постоялого двора била крупная дрожь. Он натужно свистел, радостно похрюкивал и горбился пуще обычного, не в силах остановить приступ хохота.
– Оболтусы, – наконец отдышавшись, раскатисто выговорил он. – Ох и взбодрили вы старика. Не ожидал, – вновь прыснул лакан. – Ну, надо же – «представление окончено». Ха-ха-ха, – Хоретий постарался передразнить возвышенный тон эльфа. – Ладно, – спустя несколько мгновений, успокаиваясь, процедил он, – хватит с вас, пожалуй. Забирайте свое никчемное барахло.
Корчмарь легонько постучал посохом о карниз и скрылся из виду. В следующий миг из-под покатой крыши выплыло продолговатое всклокоченное облако мутного пара, медленно опустилось в шаге от нас и растаяло, оставляя на песке пологий холм из небрежно сваленных в кучу вещей.
– Он что, маг? – буркнул я, принимаясь вытягивать из вороха предметы принадлежащей мне амуниции.
– Сомневаюсь, – отозвался поэт. – Не думаю, что этот трухлявый пень способен на свои фокусы без преданных слуг.
– Как это? – потупился я.
– Истинный маг, – охотно принялся объяснять тил, – управляет силой без подручных подспорий. Хоретий же явно творит все свои чудеса при помощи посоха. Видишь ли, дружище, в наши дни вовсе не обязательно проводить многие годы в постижении принципов волшебства, чтобы по итогу иметь в обиходе пару внушительных заклятий. Достаточно обзавестись вещицей, созданной настоящим чародеем и всего лишь уметь совладать с ней. Уж поверь, Варанта.
Я безразлично пожал плечами и продолжил беглый осмотр имущества. Нардиевая кольчуга, клинки, нательное тряпье и четыре сумки с запасом провианта на несколько дней вперед. Я поспешно натянул штаны и продолжил ревизию. На первый взгляд все наши пожитки были на месте. Все, кроме скарба белобородого рыцаря и маленького холщевого кошеля, набитого золотыми монетами и припрятанного Тамиором у днища одной из котомок для самого черного дня. Я порылся снова, на ощупь обшаривая внутренности каждого мешка. Не обнаружив искомого, аккуратно вытряхнул собранную поклажу на землю и разворошил образовавшуюся передо мной кучу.
– Да вот же он, – я удовлетворенно улыбнулся и протянул руку к серому кошельку.
Судя по весу, все золото было на месте, однако мое внимание притягивало то, чего прежде среди монет точно не было. Из туго затянутой горловины торчал краешек пергамента. Я бережно высвободил скрученный в тонкую трубку обрывок бумаги и, стараясь не повредить изрядно истертую поверхность ветхого листа, развернул послание.
– Занятно, ничего не скажешь, – бегло пройдясь по пляшущим из стороны в сторону, будто в спешке коряво начертанным буквам, я сунул записку под нос Давинти.
– Что это? – встрепенулся эльф.
– Сам прочти, – буркнул я.
– Так, посмотрим-посмотрим, – забормотал он, принимая короткое послание, и приступил к чтению: – План из-ме-нил-ся. Рида говорит, что нашла нечто не-о-быч-ное в здешних песках… – эльф остановился и поднял взгляд. – Подожди-ка… Рида? – сморщился он. – Это та белокурая паучиха, что так умело заманивала Тамиора в свои наверняка ядовитые сети минувшей ночью?
– Похоже на то, – отозвался я. – Читай дальше.
– …Нашла… необычное… Ага… – промямлил тил, возвращаясь к последней строке. – Нашла кое-что, что на-вер-ня-ка сократит наши поиски идола Ти-бо-ры. Я отправлюсь с ней и разведаю, так ли это. Из города не у-хо… у-хо-ди-те. Ждите нашего возвращения и будьте готовы продолжить путь.
Поэт еще раз вполголоса перечитал послание целиком и вернул его мне.
– И что все это может значить? – непонимающе пожал он плечами.
– Не знаю, – я подтянул поближе сапоги, положил на колени нательную рубаху и продолжил неторопливо одеваться. – Только теперь я думаю, что Хоретий не лукавил, когда говорил, что Тамиора здесь нет.
– С твоего благодушного согласия, я все же готов допустить некоторые сомнения на этот счет, – высокопарно пропел эльф. – Ты уверен, что та несклепистая писанина, – он кивнул в сторону потрепанной депеши, – не очередная уловка желчного старика? Дед явно любит повеселиться за чужой счет. Особенно если публики в достатке. Может, издевки не закончены, и он дурачит нас до сих пор?
– Странно все это, – прогудел я в ответ. – Не похоже на Тамиора, тут ты прав. Прямоты и честности в крови у белобородого куда больше, чем спеси и браги в брюхе мертвецки пьяного канри на Празднике моря. Я знаю его достаточно, чтобы судить – воин до мозга костей и прирожденный командир. Он вряд ли бы оставил отряд без веских на то причин.
– Но если взглянуть с иной стороны, – поспешил вставить свою лепту в размышления Давинти, – то куда он тогда задевался? Не мог же бывалый рыцарь попросту бесследно исчезнуть вместе со всем своим добром.
– Или мог, – медленно прогудел я, пытаясь представить, что же все-таки приключилось прошедшей ночью.
– Тогда откуда нам вообще знать, что послание писал именно он? – отчаянно бросил тил.
– Как раз тут у меня сомнений нет, – я усмехнулся. – Из всех разумных, что мне доводилось когда-либо встречать, только Тамиор пишет, словно пришибленная курица лапой. И буквами то назвать сложно. Эти каракули я узнаю из тысяч, – заверил я товарища.
Эльф неоднозначно кивнул. Я поднялся на ноги, перебросил кольчугу через плечо и, закрепив нардиевые клинки за спиной прямо поверх рубахи, направился к приоткрытым воротам конюшни. Внутри просторного загона, в полном одиночестве, сыто посапывая, дремал Бурелом. Отсутствие второй лошади еще больше укрепило мои догадки о подлинности странной записки, оставленной Тамиором. А потому, недолго думая, я твердо решил набраться терпения, но сделать все, чтобы быть готовыми покинуть город в любой момент.
Тепло поприветствовав скучающего жеребца, я вывел его наружу. Конь, проведший долгие два дня в прохладной тени и полном довольстве шел неохотно. Медленно переставляя затекшие ноги, животное недовольно фырчало и безуспешно прятало голову от палящего солнца. Приблизившись к так и не сдвинувшемуся с места Давинти, мы остановились.
– Ну, – подмигнул я приунывшему поэту, – как поступим, воевода?
Эльф глянул на меня снизу вверх и безмолвно пожал плечами.
– Ладно, – бодро пробасил я, – тогда будем делать, что можем.
Излюбленная белобородым рыцарем фраза, будто хитрое заклинание, сказанное в нужный момент, придавала уверенности.
– Как бы там ни было, – продолжал я, – особого выбора у нас, похоже, нет. Станем ждать. Если Тамиор говорит, что скоро вернется, значит, так оно и будет. А раз здесь добрых путников уже не жалуют, – я сплюнул в сторону дверей таверны, – то стоит позаботиться об урчащем желудке и придумать, как убить время.
