Kitabı oku: «Мотылек, который топнул ногой», sayfa 4
Сулейман-Бен-Дауд сидел под камфарным деревом, слышал разговор мотылька и его жены и смеялся так, как никогда еще не смеялся в жизни. Он забыл о своих султаншах; забыл о звере, который вышел из моря; он забыл о тщеславии и хвастовстве. Он хохотал просто потому, что ему было весело, а Балкис, стоявшая с другой стороны дерева, улыбалась, радуясь, что ее любимому мужу так весело.
Вот разгоряченный и надутый мотылек порхнул в тень камфарного дерева и сказал Сулейману:
– Она требует, чтобы я топнул ногой. Она хочет видеть, что случится, о, Сулейман-Бен-Дауд. Ты знаешь, что я не могу этого сделать; и теперь она уже никогда не поверит ни одному моему слову и до конца моих дней будет насмехаться надо мной!
– Нет, маленький братик, – ответил Сулейман-Бен-Дауд, – твоя жена никогда больше не станет над тобой насмехаться. – И он повернул свое кольцо на пальце, повернул ради маленького мотылька, а совсем не для того, чтобы похвастаться своим могуществом. И что же? Из земли вышли четыре сильных джинна.
– Рабы, – сказал им Сулейман-Бен-Дауд, – когда вот этот господин, сидящий на моем пальце (действительно, на его пальце по-прежнему сидел дерзкий мотылек), топнет своей левой передней ногой, вызовите раскаты грома и под этот шум унесите мой дворец с садом. Когда он снова топнет, осторожно принесите их назад.
– Теперь, маленький брат, – сказал он мотыльку, – вернись к своей жене и топни ножкой, да посильнее!
Мотылек полетел к своей жене, которая продолжала кричать:
– Ну-ка, посмей топнуть! Топни ногой! Топни же, топни!
Балкис увидела, как джинны наклонились к четырем углам сада, окружавшего дворец, весело захлопала в ладоши и прошептала:
– Наконец-то Сулейман-Бен-Дауд сделает для мотылька то, что он давно должен был бы сделать для самого себя! О, сердитые султанши испугаются!
И вот мотылек топнул ногой. Джинны подняли дворец и сад в воздух на тысячу миль. Раздался страшный раскат грома, и все окутал мрак, черный как чернила.
Бабочка билась в темноте и кричала:
– О, я буду добрая! Мне так жаль, что я глупо говорила! Только верни на место сад, мой дорогой, милый муж, и я никогда больше не буду с тобой спорить!
Мотылек испугался не меньше своей жены, а Сулейман так хохотал, что прошло несколько минут, прежде чем он смог шепнуть мотыльку:
– Топни снова, Маленький Братец. Верни мне обратно мой дворец, о, великий и сильный волшебник!
– Да, да, верни ему его дворец! – прошептала бабочка-жена, по-прежнему бившаяся в темноте, как ее ночные сестры. – Верни ему дворец, и, пожалуйста, довольно этого ужасного колдовства!
– Хорошо, дорогая, – ответил ей мотылек, стараясь придать своему голосу твердость. – Ты видишь, что вышло из-за твоих капризов? Конечно, мне все это безразлично; ведь я-то привык к подобным вещам, но из любви к тебе и к султану Сулейману я согласен привести все в порядок.
Итак, он снова топнул ногой, и в то же мгновение джинны опустили дворец и сад, да так осторожно, что даже не колыхнули их. Солнце освещало темно-зеленые листья апельсиновых деревьев; фонтаны били среди розовых египетских лилий; птицы пели, а бабочка-жена лежала на боку под камфарным деревом, трепетала крылышками и, задыхаясь, говорила:
– О, я буду послушна, я буду уступчива!..
Султан же так смеялся, что не мог говорить. Он откинулся назад, изнемогая от смеха, несколько раз икнул, наконец, погрозил пальцем мотыльку, сказав:
– О, великий волшебник, ну зачем ты вернул мне мой дворец, раз в то же самое время заставляешь меня умереть от смеха?
