Kitabı oku: «Истина в сумраке. Знаки. Том 1. Книга 3», sayfa 3
Глава четвертая. Дружба
Макс подошел к подоконнику, отодвинул занавеску. Но там стояла только пустая бутылка из-под водки, а нервы требовали успокоения. Макс пережил сильнейший стресс и нуждался в алкоголе, которого у него не было. «Надо срочно выпить обезболивающего, – лихорадочно думал Макс, имея в виду спиртное, потирая болевшую шею. Но выпить ему было нечего. – А, ладно, – решил Макс, – где наша не пропадала. Пойду к соседу Галинке Сергею, авось он что-то придумает». Макс постучал в стену своему новому другу, с которым недавно познакомился в этой общаге. Прислушался. За стеной было тихо. «Спит, наверное, после пьянки», – подумал Макс. Сергей Галинка, по призванию, сочинял свои песни, и в начале 90-х был успешным музыкантом рок-группы. В первый день их знакомства Сергей угостил его остатками своей водки, а потом немного рассказал о себе и показал Максу видеокассету, на которой было записано выступление его рок-группы «Кризис» на центральном телевидении с песней «Ты уходишь», автором и исполнителем которой он был. Еще он показал ему все свои остальные «раритеты»: плакаты, на которых был изображен он со своими рок-группами с революционными названиями времен перестройки; свою единственную электрогитару, с которой он объехал всю страну, с которой снимался в клипе на свою песню; показал, как пользоваться его раздолбанным двухкассетным магнитофоном. Но больше всего поразили Макса даже не эти вещи, а то, как Сергей Галинка пьет водку. А пил ее он не как законченный алкаш, а по-своему. Сначала он делал глоток воды или сока, потом выпивал рюмку, а потом снова запивал соком. Самое интересное, что ему много водки было не нужно. После ста грамм Серега медленно закрывал глаза, ложился на кровать и все… переходил в свой прекрасный индивидуальный мир грез, в котором он был, наверное, по-настоящему счастлив.
Макс постучал в дверь соседней комнаты условным стуком: три коротких быстрых удара с равными промежутками между собой и два с более длительными промежутками. После чего за дверью послышалось шарканье ног, поворот ключа в замке, дверь открылась, за ней стоял сонный и пьяный Серега, опустив голову вниз.
– Чего тебе?
– Налей, пожалуйста, – попросил его Макс.
– Водки нет, – пробормотал Серега, не поднимая головы, порываясь закрыть дверь.
– Сжалься, – взмолился Макс, – меня чуть не завалили сейчас на Волкуше, душа выпить просит, – горестно произнес он.
– Заходи, – нараспев произнес Серега, пропуская Макса в комнату. Сергей тоже жил в этой общаге по знакомству и без прописки. А потому и был введен условный стук в дверь, чтобы ненароком не открыть дверь комендантше – злюке Лине. Ее крик был слышен во всем районе из открытых окон общаги. Она была такая вся маленькая, толстенькая, с круглым лицом, маленькими хитрыми глазками, с носом «картошкой», но, тем не менее, смелая и сильная. Она решительно выносила двери в комнаты алкашей, а потом брала их за шиворот и выкидывала в коридор, и всю эту процедуру она сопровождала диким криком в воспитательных целях. Поэтому ее все боялись, и Макс тоже старался не попадаться ей на глаза, потому что был тоже на «птичьих правах».
Макс вошел в комнату и сел за стол, на котором стоял старый ламповый телевизор, в наше время уже антиквариат.
– А ты все бухаешь, – сказал Макс с укоризной, посмотрев на друга.
– Да, бухаю, пью, – произнес все еще сонный Сергей.
– Выпить есть?
– Нет, – все так же твердо ответил Сергей, давясь от икоты.
– А чего ты меня тогда впустил?
– Ты сам в-во-шел.
– Ну, коли выпить нету, пойду я.
– Да, давай. П-пока, – проговорил заплетающимся языком Серега.
Макс, встал, окинул своим трезвым пока еще взглядом комнату. Комната была почти прямоугольной формы с большим высоким окном и потолком Сталинского дома. У стены стояла койка с железной сеткой. Сергей подтянул почти к самой кровати столовый квадратный стол, поставил на него свой старый телевизор, магнитофон. А напротив стена была оклеена фотообоями с изображением горного водопада. И тут Макс решил задать давно мучавший его вопрос Сергею:
– А почему ты стол поставил рядом с кроватью?
– А что? – спросил Серега с закрытыми глазами, находясь в полусне.
– Да неудобно же.
– Мне удобно, – ответил он.
– Ясно, – сказал Макс, направляясь к двери. Макс приоткрыл дверь, осторожно выглянул в коридор, было пусто и тихо. Он все так же на цыпочках вышел из комнаты своего соседа и пошел к своей двери. Ему повезло – он не встретил Лину.
«Черт побери! – выругался Макс. – Сергуня точно припрятал бухло, сукин сын. Ну ничего, минут через двадцать я к нему снова зайду, он уже и забудет, что я приходил, может, и нальет, если спрятать пузырь не успеет».
Через полчаса Макс снова совершил вылазку к соседу. Постучав условным стуком в дверь много раз, он все-таки дождался, дверь открылась совсем не стоящим на ногах Серегой. Он открыл дверь, прислонился к косяку двери, по которому начал плавно съезжать вниз. Макс вошел, обхватил за пояс Серегу и возложил его на кровать, после чего осмотрелся. На столе валялась пустая жестяная банка из-под импортной водки «Black death».
– Вот, блин, урод! – возмутился Макс.
«Запрятал водку и сам ее выжрал в одну харю, ну, блин, дает, прям таки настоящий алкаш. И спит! Вот как все ему пофигу. И так почти все время выпьет – и спать. Может, конечно, и хорошо: тихая жизнь, никаких проблем, неожиданностей типа моих», – думал Макс. Макс потому и любил общество Сергея Галинки, что ему можно было многое сказать, все услышанное он тут же забудет, потому что его ничего не интересует кроме водки. Зато ему можно было излить душу без страха, что он осудит Макса, лицемерно посмеется над ним, тайно расскажет еще кому-то, пустив сплетни. Поэтому Макс прощал Сергею его тихое пьянство. Хотя с ним даже пить было неинтересно. Только сядешь за стол, примешь первую дозу водки или спирта, закуришь, поговорить хочется, только рот отрывать, а он уже лежит с закрытыми глазами в отрубе. Подлец! А тем более сейчас, когда ему нужно срочно выпить и излить душу, рассказать о всем том, что стряслось с ним совсем недавно на Волковском кладбище. Макс с тоской и презрением посмотрел на обездвиженного пьяного друга и произнес:
– Эх, друг еще называется, выжрал водку всю в одну харю.
«Дружбы в водке – нет», – появилась мысль в его голове.
«А вот если б ты был на его месте, то ты налил бы ему, если это твоя последняя водка, без дозы которой на утро ты будешь умирать?» – снова прозвучала аналогичная мысль.
Макс ответил сам себе вслух:
– Нет! Не налил бы! Наверное, также наврал бы, и один выпил.
«Вот то-то и оно. Вот она – истина, за водку можно и башку отвернуть», – снова появилась мысль, перерастающая в зловещий шепот.
«Фу ты, черт побери, какие мысли с недопою в голову лезут. Надо срочно что-то придумать», – подумал Макс, потирая обросшую щетиной щеку.
Макс не хотел вообще больше выходить из общаги ни в поисках выпивки, ни даже ради посещения института. Он боялся, боялся людей. Макс пошел в свою комнату, защелкнув дверь комнаты Сереги на замок.
Где-то через час в дверь его кто-то постучал условным стуком. Макс осторожно подкрался к двери, приложил ухо и прислушался. За дверью кто-то сипло дышал.
– Макс, ты дома? – раздался голос за дверью.
– Что ты орешь? – сказал Макс, озираясь по сторонам. – Заходи быстрее.
В комнату вошел еще один сосед и собутыльник Макса – Леша Эпов. Леша был родным братом Шурика Эпова – алкаша хоть куда. Он в свое время допился до того, что у него отказали обе ноги, кроме того, ему по пьянке собутыльники сломали челюсть, и теперь его неправильно сросшаяся после хирургической операции челюсть сильно выпирала с правой стороны лица, отчего он плохо произносил слова. Чтобы понять, что он говорит, Макс все время его переспрашивал, или просил Леху перевести, что сказал его брат, отчего всем становилось от этого весело. Леша был невысокого роста, со светлыми вечно грязными волосами до плеч, лицо его было прыщавым и покоцанным от выдавленных в прошлом прыщей, а маленькие глазки придавали его лицу хитрое выражение. Леша был родом из Воронежа и приехал в Питер в гости к своему брату, ну и остался тут – так как не мог выйти из запоя, чтобы заработать себе на билет домой, а потому он тоже прятался от комендантши Лины, так как жил без регистрации уже пятый месяц. А его брат не мог зарегистрировать Лешу, потому что это было общежитие, а не его личная собственность, он тоже был все время бухой и тоже прятался от Лины, чтобы она не орала на него и не вызывала страшные глюки, так как очень часто с перепоя ему мерещились черти.
– Ты чего такой испуганный? – спросил его Макс.
– Представляешь, – сказал Леша дрожащим голосом, – захожу в свою комнату, а там… за столом, – Леша нервно сглотнул, – сидят черти и кофе пьют. Я так офигел, что чуть с ума не сошел.
– И ты тоже допился до «белочки», – диагностировал Макс. У Леши был действительно перепуганный вид, было ощущение, что его волосы на голове стояли дыбом. – Да не на шутку ты перепугался.
– Слышь…
– Чего?
– Это…
– Что?
– Что, что? Не понимаешь, что ли? Выпить надо бы, а?
– Нет. У меня нет.
– Правда? – Леша посмотрел на Макса с мольбой и надеждой.
– Да правда, правда. А ты зайди к Сергуне, может, у него есть, – посоветовал Макс.
– Так и сделаю, – сказал Леша и вышел из комнаты.
Через некоторое время в комнату Макса снова постучали условным сигналом, Макс открыл дверь. На пороге стоял Леша с белой жидкостью в пластиковой бутылке.
– Это что? – спросил Макс.
– Пол литра, – ответил Леша.
– Где взял?
– У Жаннеты.
– На какие шиши?
– А, – Леша отмахнулся и рассказывать не стал.
– Ну проходи, – радостно сказал Макс.
Леша вошел, схватил на столе стакан, выплеснул из него на пол то, что в нем было, налил туда жидкость и залпом выпил.
– Фууууууу! – выдохнул он. – Хорошо пошлааааа.
– Это что?
– Спирт, – глотая слова от крепости выпитого, произнес Леша. – Разбавленный, – добавил он, передергиваясь.
Макс тоже налил себе полный стакан и… Обжигающая живая вода проникла внутрь, согревая душу и заставляя работать отравленное алкоголем сердце на необходимую жизненную мощность.
– Эх, хорошо, – выдохнул Макс. – А ну-ка дай-ка, – сказал он, притянув голову Лехи к своему носу, чтобы занюхать выпитое.
– Фу, фу, фу, крепкий, сука, – сказал он о спирте. – Ну как же хорошо-то, черт побери, – произнес он с облегчением. Сразу все плохие и тревожные мысли Макса притупились, боль ушла, на душе посветлело.
– Ну и как ты ее раздобыл? – спросил Макс, показывая на пластиковую бутылку.
– А, – Леша снова отмахнулся. – Давай лучше еще по одной.
– Давай, – согласился Макс.
– Оф! Блин… круто.
– Что, уже легче?
– Недаром есть пословица, что первая – колом, вторая – соколом, а третья – легкой ласточкой.
– Да, точно, наливай, – сказал Макс.
Леша снова налил Максу. Макс выпил, занюхал у себя подмышкой, выдохнул и сказал:
– Давай все-таки колись, где раздобыл?
– Да стыдно признаться мне, – сказал Леша.
– А что такое? – удивился Макс.
– Да вот, все сделал, как ты сказал: пошел к Сергуне, постучал в дверь. Он мне сначала долго не открывал, потом открыл, сунул в руку тысячу рублей и сказал только одно: «Сходи». Ну, я молча взял, кивнул ему и пошел. Только вот решил на обратном пути к тебе зайти, выпить, он же все равно не нальет, в одну харю все и выжрет.
– Ко мне зашел налить мне, что ли? – удивился Макс.
– Ну да.
– Странно. А еще зачем?
– Посоветоваться хотел.
– По поводу?
– Да там… знаешь, еще сдача осталась пятьсот рублей, ну так я вот что подумал, может, мы с тобой пропьем эти деньги?
– А Сергуня?
– А что Сергуня, он же живет на что-то, ну, значит, не умрет с голоду и так.
– Да как-то нехорошо получается, – проговорил Макс, – Сергуня скоро проснется, у него отходняк начнется.
– Ну ничего с ним не станется, Бог его наказал за то, что он в одну харю бухает и друзей обманывает.
– Блин, сильно искушение, – ответил Макс, покачав головой, – ну, давай так и поступим – пропьем его деньги к чертовой матери.
Наутро Макса разбудил неистовый стук в дверь. Макс насторожился и прислушался, не комендантша ли это? Он встал с кровати и потихоньку подошел к двери.
– Это я, – услышал он осипший голос.
– Кто? – таким же осипшим голосом проговорил Макс.
– Я… С-с-ергуня.
Макс отворил дверь, перед ним стоял осунувшийся Сергуня.
– Ну, здравствуй, Опоссум, – приветствовал его Макс. – Что, отходняк к тебе пожаловал? Вот так-то пить в одну харю.
Казалось, Сергуня и не слышал Макса, находясь где-то далеко в гостях у большого Бодуна. И тут Макс впервые за все время знакомства с Сергуней внимательно осмотрел его. Сергуня был маленького роста, всего где-то около полутора метра, с маленьким круглым, опухшим от запоев небритым лицом. Его маленькие глазки и нос картошкой придавали ему смешное выражение, а длинные вьющиеся полуседые волосы, убранные в пучок на голове и спрятанные под шапкой, делали его похожим на мальчика, страдающего анорексией. Макс опустил свой взгляд ниже по Сергуне, у него была и вправду анорексия: его руки в предплечьях, его голени были такими тонкими, как запястье у Макса. «А еще он умудряется пить, – подумал Макс, – вот почему он вырубается с пятидесяти граммов водки и падает спать, как будто бы выпил пол литра».
Макс понял, как тяжело дается соседу и его частому собутыльнику похмелье, особенно учитывая тот факт, что они вчера пропили с Лешей его деньги без зазрения совести. Придя в себя от раздумий, он увидел, что Сергуня о чем-то горячо говорит, машет руками, глаза его при этом лихорадочно блестят.
– …теперь вот… я помираю… вот, – сделал Сергуня паузу, тяжело дыша. – Ну, может быть, нальешь мне, чего есть, или дай в долг рублей сто-двести, – взмолился Сергуня, упав на свои тонюсенькие колени перед Максом.
– Ничего я не могу тебе налить, – сухо ответил Макс.
Сергуня судорожно вскинул руки к лицу, которое перекосила гримаса отчаянья. Макс насладился реакцией друга, которой, оказывается, ему не хватало, так как после увиденного он почувствовал душевное облегчение. А все потому, что, как он понял, если есть человек, которому еще хуже, чем тебе, то понимая этот факт, всегда как-то становится легче, что успокаивает и улучшает настроение и дает надежду, потому что ты понимаешь, что у кого-то жизнь идет еще хуже, чем у тебя, и это, как ни стыдно, радует. Но в то же время люди, радующиеся и оживающие от такого рода вещей, сами не осознают своей моральной деградации, уводящей все дальше и дальше от чистоты мыслей и светоносности души.
– Ну так как, братан? – лихорадочно роптал Сергуня. – Ну, поможешь мне? – говорил он, чуть не плача.
– Ну, в принципе… – произнес задумчиво Макс, почесав рукой макушку. – Если хочешь… я придумаю что-нибудь.
– А что? – со страхом и надеждой произнес Сергуня, посмотрев на Макса, как на икону. Макс еще раз насладился увиденным, на душе запели соловьи, настроение сразу улучшилось, и он подобрел. – Ну вот, если ты мне станцуешь… – Макс сделал паузу, вопросительно посмотрев на Сергуню.
От удивления у Сергуни глаза полезли на лоб.
– Чего?
– Ну, станцуешь для меня лезгинку, руки вот так вот сделаешь, попрыгаешь по комнате, покричишь: «Асса!» Потом руками похлопаешь себя по жопе и поскачешь по коридору с криками: «Лохов бесплатно стригут по пятницам!»
От услышанного Сергуня оторопел.
– Ну, как хочешь, – сказал Макс, показывая соседу на дверь. Сергуня решался, ему было и стыдно, и в то же время он очень нуждался в выпивке.
– Хорошо, – сказал он. И поскакал по комнате, хлопая себя по жопе. – Асса! – орал Сергуня, выкручивая руки на грузинский манер, ходя от стены до стены комнаты, танцуя лезгинку.
– Теперь переходим в коридор, – предательски сказал Макс, подталкивая Сергуню к двери. Макс открыл дверь комнаты.
– А может, не надо?
– Надо, Федя, надо, – ответил Макс.
И Сергуня с улюлюканием, выкрикивая постоянно фразу, что лохов бесплатно стригут по пятницам, поскакал по извилистым коридорам общаги. Если честно, то Максу и вправду было весело на это смотреть, потому что такое даже по телевизору не увидишь, а тут бесплатное юмористическое шоу «Ералаш». Сергуня проскакал по всем этажам общаги вверх и вниз, пропрыгал по коридору. Длинные курчавые волосы его при этом смешно подпрыгивали в такт его смешным движениям. «Вот так вот люди и деградируют, – грустно подумал Макс, не понимая при этом, что и он недалеко ушел от такого падения, – что за водку могут и мать родную продать, не то что по этажам пропрыгать».
На обратном пути Сергуня совершенно случайно столкнулся с комендантшей Линой. Крик с его губ сорвался, застыв на полуслове: «Лохов стригут беспл…»
– Что? – строго спросила его Лина.
– Лохов сегодня… бреют… бесплатно… по пятницам… – сказал он прерывисто, задыхаясь от бега по коридору.
– А ты, похоже, допился, Галинка, ну что ж, я тебя выселяю, допился и допрыгался ты уже. Все – неделю тебе сроку даю, а потом убирайся.
– Да, я, Линочка, да прости, да я больше не буду.
– Да пошел ты на хрен! Убирайся, кусок дерьма! – рявкнула она.
Серега упал на колени перед ней, но она зло его оттолкнула ногой и пошла прочь.
– Ну что, доволен? – спросил Сергуня, возвратившись к Максу.
– Да ладно, не парься, Лина отойдет. Она всегда такая, сначала пошумит, пошумит, а потом отойдет. Зато ты заслужил выпить, – радостно сказал Макс.
– Да, давай, наливай, – с надеждой промямлил запыхавшийся Сергуня.
– А наливать-то нечего.
– Как? Как нечего? – застыл в изумлении Сергуня.
– А так.
– Но ты же обещал мне.
– Да, я обещал, что что-нибудь придумаю. Ну, так вот я не отказываюсь. Я уже придумал, где и как мы возьмем выпить.
– Я весь во внимании, – сказал Сергуня, устало опустившись на стул.
– Ну так вот, слушай. Я увидел у тебя в комнате стопки книг. Что это за книги?
– Ну, я это так просто покупал для себя.
– Да ладно заливать, что ты их для себя покупал. Ты покупал их на пропой. Так что давай сейчас мы берем твои книги и идем по Волховскому проспекту вдоль до Бухарестской улицы, и будем эти книги продавать, заходя в магазины или в офисы, которые нам встретятся.
– Да, но… ты прав, что я купил их не для себя… Я уже думал об этом, но мне стыдно… я не могу так унижаться.
– А вот теперь-то мы и подошли к самому главному. То, что ты сейчас тут вытворял – это я на самом деле тебя готовил к продаже книг, потому что книги уж лучше продавать, чем так рамсить, как ты только что, – выкрутился Макс из сложившейся щекотливой ситуации, закончившейся для Сергуни негативным образом.
– Да, ты прав. Ну, что ж, давай попробуем.
– Я думаю, надо взять с собой за компанию Леху, – сказал Макс.
– Леху? А зачем? На него придется тоже зарабатывать, – сказал Сергуня растерянно.
– Ну что ты такое говоришь? – произнес Макс с укоризной. – Леха же ведь друг наш.
Макс уже прошел мимо Сергуни к двери комнаты Лехи.
– Леха, вставай! Леха, открывай! – звал его Макс через дверь.
Леха не подавал признаков жизни.
– Есть тема, – тихо сказал Макс сквозь дверь. Неожиданно в комнате заскрипела кровать, Леха подошел и открыл дверь.
– Какая? – произнес он осипшим пропитым голосом.
– Пошли, – сказал Макс.
Леха спал всегда одетым и обутым, потому он накинул свой зачуханный черный пуховик, который носил практически всесезонно, на плечи, натянул вязаную шапку на свои торчащие волосы на голове, закрыл дверь на ключ, и они с Максом пошли к Сергуне.
Сергуня уже разложил книги по стопкам.
– Это тебе, Леха. А это тебе, – сказал он, передавая Максу стопку книг.
– Так, а ну-ка посмотрим, что ты мне тут подсобрал, – сказал Макс. Проведя ревизию, он понял, что Сергуня выделил ему неинтересные книги, не то, что себе.
– Ну ладно. Хозяин – барин, – сказал Макс. – Моя идея, а вы уж постарайтесь наторговать тут.
Все вышли на улицу. Макс пошел за Сергуней. Сергуня вошел в аптеку, которая была около общаги. В то время около общаги не было никаких ларьков, продававших спиртное. Чтобы купить водку, приходилось идти аж на Лиговку. Ночью транспорт не ходил, так что все страждущие выпить ходили на Лиговку пешком, чтобы не тратиться на тачку.
Сергуня бодро вошел в аптеку и прерывистым запинающимся осиплым голосом начал озвучивать свое коммерческое предложение:
– Я работаю распространителем книг, – робко, еле слышно произнес он.
В аптеке все замолчали, покупатели замерли в позах, в которых их застал голос Сергуни.
– Я продаю дешевые книги, фантастику, зарубежных популярных авторов, посмотрите, пожалуйста, – почти прокричал он и кинулся к покупательнице. Женщина в страхе отпрянула от него в сторону, схватившись за сумку.
– Да… вы не бойтесь, – проговорил заплетающимся языком Сергуня, – книги вот просто я предлагаю, – сказал он, прерывисто икнув, и протянул женщине какую-то книжку.
– Вот посмотрите, тут фантастика, классика: Александр Беляев, роман «Ариэль».
– Да? – удивилась покупательница. – А что это за роман такой? Я никогда об этом не слышала.
– Да – это неизвестный роман автора, который им не был издан при жизни, – насочинял Сергуня.
– Ух ты! – раздался голос кого-то из очереди. Какой-то мужчина тоже подошел к Сергуне. – А ну-ка покажите и мне, что у вас тут за книги. И на удивление Макса, продажи у Сергуни пошли, почти все посетители аптеки с интересом откликнулись на его рекламу и стали покупать у него книги, к тому же он продавал их по двадцать рублей, и это привлекло даже тех, кто и не думал покупать себе какие-то книги. За десять минут своей торговли в аптеке он распродал все.
– Ну ты, блин, даешь, а еще говоришь, стыдно тебе. Вон как ты пролечил этих лохов, молодец! – сказал Макс, похлопав друга по плечу, когда они выходили из аптеки на улицу. – Смотри, сколько наторговал, я даже так бы не смог.
– Ну, так талант, фигли, – ответил Сергуня, вытирая нос рукавом куртки.
– Ну что, в магазин? – спросил Макс.
– Вот если б сейчас была зима, – загадочно пробормотал Сергуня.
– А причем тут зима? – удивился Макс.
– Да если б сейчас была зима, то мы могли бы купить много, очень много бутыльков йода.
– И что?
– А то, что йод намного дешевле водки.
– Ну?
– Ну так вот, Леша нашел бы лом или арматуру, мы бы подошли к стене, ты взял бы лом в руку за один конец, вот так, вертикально, – при этом Сергуня показал, как нужно было бы Максу держать этот лом, – а потом под другой конец лома мы бы подставили стакан, а я бы стал лить йод на этот железный лом.
– И что?
– А то, что все дерьмо прилипло бы к железу, а в стакан стекал бы чистый медицинский спирт.
– Ну ты, блин, даешь, – удивился Макс. – Жаль, что сейчас не зима. Просто ты профи, я бы точно сплясал за такую идею дважды, а то и трижды.
– Да, хреново то, что сейчас не зима, – сказал, вздохнув при этом, Сергуня – единственный человек, тосковавший о зиме в Питере.
– Ну ладно, делать нечего, пора брат, пора, – многозначительно произнес Макс, похлопав Сергуню по плечу.
– Да уж, пора, – задумчиво ответил друг.
Они зашли в открытый рядом овощной магазин, в котором всегда продавалась водка, и купили аж целых две бутылки.
– Только давай Леше не будем говорить, что у нас их две, – жалким голосом сказал Сергуня, – а то он, наверное, ничего сам и не наторговал-то еще, а пить прибежит к нам на халяву.
– А мы пошлем его, не ссы. Кто не работает – тот не…
– …не пьет! – закончил Сергуня.
– Точно! Как я раньше-то не догадался об истинности этой фразы.
Пьянка началась весьма успешно. Макс с Сергуней на все деньги купили только водку, на продукты посчитали, несерьезно их переводить. Пришли в общагу, налили водочки по полстакана каждому и жахнули за свое здоровье, которое тут же улучшилось, сердце забилось, нос задышал, наступил мир и покой у каждого на душе и в реальности. Единственное, что вспоминал потом Макс, так это то, что он почему-то лежал на полу у батареи под окном в комнате Сергуни в грязном замызганном Лешином пуховике и в его шапке, рядом с ним стоял магнитофон Сергуни, клавиши управления которого Макс сквозь сон ловко перебирал, перематывая закончившуюся кассету на начало, потом снова нажимал «PLAY» и лежал, балдел, ему было тепло, он был пьян и счастлив, потому что он в комнате у своего лучшего друга, а значит не один в своей страшной пустой злой комнате, где царило его трезвое похмельное одиночество, которое, как неподкупный судья, жестоко выносило свой суровый приговор, безжалостно карая суровой реальностью, лишая при этом возможности уйти в спасительное забытье пьяного мира. Неожиданно Макс захотел в туалет. Но у него не было сил встать. Тогда он расстегнул брюки и пописал, не заботясь о том, куда и на кого, главное, что процесс этот прошел у него успешно. Затем он снова включил магнитофон, завернулся поуютнее в теплый Лешин пуховик и провалился в приятное райское небытие, добытое ему тяжким унижением и трудом лучшего друга. «Дружба все-таки есть», – подумал Макс, проваливаясь в пустоту, и это была его горькая правда.
