Kitabı oku: «СТАЛКЕР. Тропами Призраков», sayfa 4

Теперь и для Романа Вся картина произошедшего с ним приобрела полную ясность. Оставалось только выяснить зачем Саватей его сюда отправил, где находится Борька Кора, и как выбраться назад, чтобы лично легендарного Саватея отблагодарить. Наконец, прояснив планы на ближайшее будущее, теперь уже как хорошие приятели, Роман и Тимофей, решили не нарушать славянских обычаев… «Воевать так насмерть, гулять так до песен». Допитый коньяк заклеймили пойлом для буржуев и под песни чёрный ворон и мороз-мороз употребляли водку…

Роман проснулся от жуткой головной боли и грохота падающих коробок, в которых барахтался, громко матерясь, Тимофей. Полежав ещё несколько минут с закрытыми глазами, он постарался сконцентрировать свои мысли на вчерашнем разговоре, но весь этот круговорот лиц и событий ещё больше усугубил его не самое лучшее состояние доброго русского похмелья. Крепкий кофе с заклеймённым, как буржуйское пойло коньяком, и лёгкий завтрак возымели положительное действие и, спустя пару часов, Роман с Тимофеем, уже громко обсуждали план действия на сегодняшний день, выбирая из награбленного Штуцером и его дружками-бандитами имущества, всё необходимое для выхода в Зону. Для Романа многие предметы были в новинку. То, что он в своё время считал продвинутым снаряжением, здесь давно уже считалось устаревшим прошлым. Тимофей лично и очень придирчиво осмотрел экипировку и все сопутствующие к ней дополнения, и как бы отвечая самому себе довольно кивнул, и протянул Роману прибор.

– Это твой ПДА, носится он на руке… Пока ты дрых, я тебе его отыскал и перенастроил на наши частоты, чтобы ты, ненароком под огонь от своих не попал.

Роман, пристегивая ПДА к руке, усмехнулся.

– Это типа как собачий чип на ошейнике?

– Нет, – серьёзно ответил Тимофей. – Эта штука в Зоне очень ценная вещь. В ней заложено очень много функций. От места твоего положения до определения свой-чужой, да… и так сможешь читать всю Сталкерскую болтовню, короче будешь в курсе всех местных сплетен. Пользоваться им не сложно, главное запомни коды частот «Монолита», потому что сам понимаешь… с общей информацией я их запустить не могу, к тому же мало ли с кем тебе придётся общаться, поэтому в кругу посторонних ими тебе лучше не пользоваться. И вот ещё что… Я приготовил специальный контейнер для твоего арта «Болтун», он у тебя встроен в разгрузку. Ни в коем случае его никому не показывай и носи всегда при себе.

Роман нащупал рукой во внутреннем кармане небольшой квадратный предмет.

– И что, я с ним теперь как Гари Потер. Крибле-крабле и все местные твари хвостами завиляют?

– Не юродствуй. Я тебе о нём вчера всё очень серьёзно рассказал. Хвостами тебе никто вилять не будет, а может и будут… в общем как сам договоришься, во всяком случае, наша живность и нечисть на тебя не будут обращать внимания, словно ты один из них. Во всём остальном разберёшься сам. Я им лично не пользовался поэтому всё, что знал, то рассказал. И ещё… у нас на базе никому не говори, что я тебе его отдал, и что он вообще у тебя есть, это важно…

Роман, ухмыльнувшись, хлопнул ладонью по артефакту.

– Ну, друг, спасибо тебе… привязал мне пол кило кирпича заговорённого… носи, брат, пользуйся… а как пользуйся я и сам не знаю. Ладно, всё равно спасибо. Может и сгодится… где гвоздь приколотить, или орехи колоть. Одним словом, вещь в хозяйстве нужная.

Тимофей какое-то время стоял молча, ошарашенный словами Романа, но затем поняв не очень умную шутку громко хлопнул ладонями по ляжкам и закатился хохотом, вслед за ним засмеялся и Роман. Всё ещё давясь приступами смеха, он спросил.

– Тим! Ответь мне, почему у вас жёлто-чёрная форма, вы же в ней как снегири на снегу, –Тимофей вытер тыльной стороной ладони выступившие от смеха слёзы.

– С нашей формой тоже смешная история приключилась. Первую её поставку делали наши западные друзья, и то-ли они что-то напутали, то-ли наши барыги решили, что это будет подешевле, одним словом, припёрли нам экипировку для солдат, воюющих в пустыне. Она, конечно, здорово демаскирует, но зато и плюсы в ней есть. Помимо того, что сделана добротно, мы сто процентов не ошибаемся в столкновениях, где свои, где чужие. Поэтому и решили, что пусть она будет такой и дальше. Тебе, как ты уже заметил, я подобрал снарягу обычный хамелеон, она тут в ходу у Сталкеров ветеранов разных группировок, а ветеранов потому, что у новичка не хватит средств её приобрести. У барыг она в большой цене. Всё остальное ты волен выбирать себе сам, и не забудь забрать с собой награбленные Штуцером артефакты… Это самая звонкая монета Зоны. Для поиска твоего друга они тебе пригодятся… После не долгих сборов Роман застегнул плотно набитый рюкзак и с интересом наблюдал как Тимофей пытается растолкать как можно больше трофейного коньяка по своим многочисленным карманам. Заметив, что на него смотрят, он скорчил виноватую физиономию и словно оправдываясь сказал.

– Пойло, конечно отвратное, но у нас такого не достать, а иногда так хочется граммов сто именно такой гадости в пересохший рот налить… да и мужиков угощу… не всех конечно, – и, заметив улыбку Романа, громко захохотал.

Покинув сухой, тёплый и такой уже обжитой схрон, Роман зябко передёрнул плечами, выходя в промозглое, пропитанное водой и плесенью помещение подъезда. Люк был заперт найденным у Штуцера ключом, и хорошо замаскирован той же разбитой мебелью, которая служила камуфляжем и в прошлом. Ключ тоже был спрятан, и теперь о месте его нахождения знали только они вдвоём, больше не задерживаясь ни на минуту мужчины поспешили в туманное осеннее утро города-призрака. Двигались по-боевому, скрытно и осторожно. Тимофей шёл чуть впереди, опережая идущего за ним Романа метров на пять, лишь изредка останавливаясь, сверяя показания прибора с указанием аномалий и картой местности. Роман, прикрывая спину товарища, напряжённо всматривался в призрачные очертания городских развалин, укрытых нереально плотным утренним туманом, не забывая при этом двигаться, повторяя путь Тимофея. Миновав ещё два таких же безликих, мёртвых квартала, Тим остановился и, обернувшись, махнул рукой, подзывая Романа к себе. Дождавшись, когда тот подойдёт, негромко сказал.

– Лис! Теперь будь предельно осторожен, здесь начинается территория разграничения между военными и Монолитом. Почти наверняка выставлены дозоры, о которых я могу не знать, и, если для меня лишь одна сторона враждебна, то ты… хорошая мишень для обоих сторон. Выходить на связь со своими я сейчас не могу. Это очень большой риск для нас обоих, поэтому давай поступим следующим образом. Быстро двигаемся к детскому саду, – Тимофей, указал на едва различимое в тумане здание. – Там есть место, где ты сможешь пару часов пересидеть, пока я схожу к своим за эскортом. Остальные вопросы будем решать по мере их возникновения, – и, не дожидаясь ответа, Тимофей быстро пошёл вперёд.

Миновав разрушенное во многих местах ограждение из сетки рабицы, они благополучно достигли крыльца двухэтажного здания, исправно служившего в далёкие советские времена детским садом с тёплым и мирным названием «Солнышко», о чём Роман узнал из облупившейся надписи на фасаде. Кроме надписи, ничего солнечного Роман не увидел, скорее наоборот. Всё здесь смахивало на постапокалиптическую реальность, а название «Солнышко» ещё больше подчёркивало всю нелепость и уродство настоящего, которое навсегда изгнало весёлый гомон и детский смех из этих стен. Думы Романа были прерваны голосом Тимофея.

– Лис! Ты что, приведение увидел… Двигай за мной, быстрей. Не хватало, чтобы нас здесь, почти дома, какой-нибудь снайпер уложил.

Роман, не споря проследовал за Тимофеем. Миновав чудом сохранившуюся дверь, они поднялись на второй этаж и, пройдя сквозь длинный пролёт коридора, очутились в небольшой комнатке с выбитым окном, занимавшим добрую половину стены. Когда-то здесь, видимо, был кабинет заведующего детского сада. Это можно было понять из пожелтевших, растрёпанных, учётных журналов, разбросанных по углам комнаты, и тяжёлому сейфу с раскуроченной мародёрами дверцей.

– Ну вот мы и на месте, – повеселевшим голосом сказал Тимофей, освобождаясь от тяжёлого рюкзака. Аккуратно прислонив его к стене, озорно подмигнул Роману. – Всё, дружище, сиди здесь и никуда не выходи и главное стереги моё добро, зря что ли я его столько на себе волок, – в подтверждение своих слов легонько пнул рюкзак ногой, издавший характерный бутылочный звон.

– Ну, это Богачество, конечно, сберегу, – в тон Тимофею пошутил Роман. Тимофея слова Романа ещё больше развеселили, и он не громко засмеялся.

– Именно, что Богачество… Ну ладно, действительно постарайся никуда не высовываться. Для обзора у тебя есть окно. В него видно практически все подходы, а в те, что находятся в слепой Зоне, никто из нормальных людей не сунется. Там аномалии одна на другой. Так что поглядывай в окно, и, прежде чем палить сначала, убедись, что это не я. Теперь вроде всё, – и, переместив по-боевому винтовку на грудь, Тимофей, бесшумно удалился из комнаты.

Вскоре Роман заметил его двигающимся уже на границе территории детского сада, с уважением подумав, что если эти парни все так подготовлены, то это серьёзная сила. Стараясь убить время до прихода Тимофея, Роман решил обследовать другие комнаты здания. Оставив свой Рюкзак возле «Богачества» Тима, он вышел в коридор обходя один кабинет за другим. В одном из них он наткнулся на целый ворох истлевших мягких игрушек, словно специально собранных кем-то в одном месте. Роман наклонился и подобрал плюшевого медведя с оторванной лапой и не симметрично пришитыми пуговицами вместо глаз. На память пришло детское стихотворение: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу»… За спиной Роман вдруг почувствовал чьё-то присутствие, и услышал не выразительный, словно шелест голос.

– Это мой Тарасик, Тарасик мой… Тарас… Таараасик… моё, мой.

Роман резко отпрыгнул в сторону, стараясь сместится с линии предполагаемого огня, сам при этом стараясь взять говорившего на прицел. Перед ним стоял человек в грязном, засаленном медицинском халате. Проигнорировав направленный в свою сторону автоматный ствол, человек хаотично стал перебирать кучу хлама из мягких игрушек и, лишь заметив ту, заветную быстро подобрал её с пола и крепко прижал к груди. Это был тот самый медведь с оторванной лапой, которого ещё минуту назад рассматривал Роман. Лишь теперь вошедший обратил внимание на чужака. Роман, осознавая всю нелепость происходящего опустил автомат и уже более внимательно оглядел своего странного гостя. Тот, кто предстал его взору, вряд ли смог бы называться человеком в полном смысле этого слова. Скорее он напоминал мумию из страшилок в комиксах. На обтянутой, словно старинным пергаментом лысой голове, редкими клочьями свисали длинные седые пряди волос. Усохшие, в глубоких трещинах губы, обнажали жуткий оскал редких зубов, и взгляд, в котором словно сплелось несоединимое безразличие сошедшего с ума, страх и бесконечное горе. В упор посмотрев Роману в глаза, гость грязным костлявым пальцем ткнул в медведя.

– Тарасик – мой. Тарас… – и протянул игрушку.

Затем, словно передумав, снова прижал его к себе, резко повернул голову к двери, ненадолго замер прислушиваясь и молча вышел из комнаты. Обдумать увиденное Роман не успел, где-то на первом этаже послышались шаги нескольких человек и он, обругав себя за допущенную беспечность, поторопился занять оборонительную позицию, выбрав в качестве укрытия поваленный набок сейф. Топот шагов быстро приближался. Роман, готовый к скорой развязке, предусмотрительно выложил перед собой ещё один снаряжённый автоматный магазин и приготовился к бою.

– Лис! Это я, Тимофей! – раздался голос и в дверной проём вошёл его приятель Бульдог, а вслед за ним проследовали ещё двое серьёзного вида бойца. В неизменном жёлто-сером камуфляже. В отличии от своих суровых товарищей, Тим, заметив лежащего за сейфом Романа широко улыбнулся, обнажив ряд безупречно белых зубов и, обращаясь к одному из своих, сказал – Ну что, Панама, я тебе говорил, что по-тихому к нему не подойдём. Сюрприз не удался, так что по прибытию на базу пол кило водки с тебя.

Тот, кого Тимофей называл Панама, засмеялся.

– Речи нет, я от спора не отказываюсь, только есть пара оговорок. Во-первых, ты специально топал как бегемот и только глухой мог тебя не услышать, и вторая… За нами целая кодла жуликов-бандитов по пятам шлёпает, и до заветных пол кило водки на базе ещё добраться надо. А так всё хорошо, я без проблем проставляюсь, – и протянул подошедшему Роману руку. – Понаморёв Сергей меня зовут, позывной Панама. В жизни – физик, а здесь – сапёр и друг этого охламона Бульдога, а тот бледный юноша с СВД – Валера Октябрьский… или просто Октябрь. Он у нас снайпер, хочу заметить, довольно неплохой.

Услышав своё имя, Валера, уже занявший позицию у окна, приветственно кивнул, и прильнув глазом к прицелу снайперской винтовки стал пристально изучать местность, прилегающую к зданию детского сада. Тимофей, скинув с плеч увесистый рюкзак, извлёк из него несколько сух-пайков.

– Ладно мужики, война-войной, а обед по расписанию. Время ещё позволяет. Лис, присоединяйся. Не ресторан, конечно, но хоть что-то в желудок забросить, да и воевать сытому как-то повеселей будет.

Открытые консервы распространяли вкусные запахи пряностей и приправ, от чего в желудке Романа неприятно засосало. Он только теперь понял, насколько проголодался. Разлив дежурные пятьдесят грамм от радиации и, выпив не чокаясь, с удовольствием принялись за подогретые на спиртовке консервы. Вдруг где-то в коридоре послышалось какое-то движение. И тут же вместо банок в руки Тимофея и Панамы перекочевали предусмотрительно положенные рядом автоматы. В коридоре снова что-то загремело. Тимофей поднялся на ноги и, переведя предохранитель оружия на автоматический режим стрельбы, укоризненно, шёпотом сказал смотрящему в их сторону Октябрю:

– Ну что, Финист ясный сокол, просрал братков? – тот, лишь пожав плечами, прислонил к стене малоэффективную в данной ситуации СВД и достал из кобуры ППС.

– Не могли они мимо меня незамеченными пройти.

Тут Роман вспомнил о странном госте, который к нему наведывался незадолго до их прихода, о чём так же, полушёпотом рассказал Тимофею. Услышав историю, Тим громко рассмеялся и, глядя на недоумевающих товарищей, забросил автомат за спину.

– Отбой мужики, это наш Тарас жути нагоняет. Видимо, еду почуял. Так что извини Октябрь, что в тебе засомневался. Иди перекуси, пока ты ешь, Панама за улицей понаблюдает.

Понаморёв, что-то невнятно пробурчав, прошёл к окну и, взяв винтовку Октября, занял его позицию. Когда все точки были расставлены и прерванный обед продолжился, Роман, запивая соком очередной бутерброд, поинтересовался.

– Тимофей! Расскажи мне, что это за Тарас такой. Вёл себя он как-то странно, и вид у него тот ещё, будто он зомби.

Тим, пытавшийся поддеть штык-ножом очередной кусок мяса из банки, словно разговор идёт о чём-то совсем обыденном, ответил.

– Тут ты, Рома, в самую точку попал. Он зомбак и есть. Самый, что ни на есть, настоящий. Тарас тут давно обитает. И нам хлопот не доставляет. Мужики, когда сюда заходят, ему поесть оставляют и игрушки мягкие, если находят. Поэтому он на запах и загонашился. В общем, он у нас тут, вроде как, за сторожа. – Роман вспомнил странную сцену с медведем.

– Слушай, а почему Тарас? – Тимофей отставил опустевшую банку в сторону.

– Вот этого, Ром, я не знаю. У зомбаков в голове остаются лишь отрывочные воспоминания. В памяти сохраняются, видимо, самые, яркие моменты их жизни. Так вот и с ним произошло. Старожилы рассказывали, что когда-то внук у него или сын был, точно не знаю. В общем, погиб он как-то трагически, вот он в детский сад и устроился сторожем, чтобы, видимо, к детям поближе быть. Наверное, тосковал очень, а почему Тарас? Бог его знает… Может внука так звали или это его имя. Никто этого уже не узнает, а раз он имя Тарас постоянно повторяет, так к нему оно и приросло. Одно странно, он чужих обычно сторонится, да и знакомым не часто лицезреть себя даёт, а к тебе вышел. – Закончить рассказ Тимофей не успел, Панама, смотревший из окна за местностью быстро подошёл к своим товарищам.

– Октябрь! Бери свой винтарь… У тебя из него ловчее получается, а мне из своей старушки привычней будет. Господа бандиты у нас на подходе, – опережая вопрос Тимофея, закончил. – Восьмерых засёк, думаю это не все. В дальних кустах на шесть часов от беседки видел шевеление, но точно не уверен. Так что готовимся к веселью, – совсем невесело подытожил Панама.

В ратном деле все присутствующие были не новички. Без лишней суеты заняли заранее намеченные позиции и стали ждать сигнала Тимофея. Он, основательно устроившись у разбитого оконного проёма, рукой подозвал к себе Романа.

– Лис! Приземляйся рядом… Тут сектор для стрельбы хороший. Почти всю поляну накрываем, – и, хитро подмигнув, закончил. – Раньше времени не пали. У меня для этих чудо Богатырей пара сюрпризов приготовлено, а вот как сработает, тут – пали… не стесняйся. – и, тихо хохотнув, припал к прицелу своей штурмовой винтовки. Нельзя сказать, что бандиты по бестолковому сгрудившись толпой шли на убой. В их действиях читался отработанный, хоть и стандартный стиль боевого построения. Авангард в лице двух разведчиков, основная группа и замыкающая, смотрящая в стороны и назад. Они быстро продвигались к детскому саду с абсолютно уверенным видом, что их враги находятся именно в нём. Уже отчётливо были различимы лица наступающих, но Тимофей всё ещё медлил. Наконец, сработала хорошо замаскированная растяжка. Оба разведчика, идущие первыми, оказались в облаке взрыва и, иссечённые осколками, остались неподвижно лежать на земле. Почти синхронно с взорвавшейся растяжкой прозвучал выстрел СВД Октября. И ещё один бандит рухнул словно подкошенный. Дальше события стали развиваться не по сценарию Тимофея. Несколько автоматных очередей полоснули из-за кустов, о которых ранее предупреждал Панама, но огонь стрелявшие вели не по детскому саду, а по бандитам. Ещё трое джентльменов удачи оказались лежать на жухлой траве поляны. Двое оставшихся в живых, один из которых, видимо, был серьёзно ранен, бросили оружие на землю и подняли руки. Тимофей, не отрывая глаз от прицела, громко, чтобы услышали все, сказал.

– Мужики, не расслабляйтесь… в этом секторе своих быть не должно, – Словно в подтверждение его слов из-за кустов вышло четверо бойцов в чёрно-красных комбинеЗонах. Роман, наблюдавший за всем что произошло в прицел, убрал палец с курка.

– Тим! Что, всё? Враг повержен, война отменяется? И ещё… что за злой прикол… Вы в своих жёлто-серых ещё куда не шло, а эти вовсе… цирк Шапито какой-то. Их чёрно-красные кафтаны за версту видать. Они как снегири на снегу, или это у вас нынче мода такая? – Шутку Романа Тимофей не оценил.

– Насчёт цвета с тобой согласен, но только это не мода, а их стиль… Вроде как пренебрежение к маскировке, а во всём остальном ошибаешься. Эти борцы за справедливость, в кавычках, конечно, похлеще наших приблотнённых отморозков раз в сто. Это боевой квад группировки ДОЛГ. Не вдаваясь в подробности, подготовка у них отменная, и они, – Тимофей кивнул в сторону Долговцев. – Самый серьёзный наш враг, после выброса, конечно. Подробней я тебе потом расскажу, если живыми выбраться сумеем, в чём я, не без причины, сомневаюсь. Одно тебе скажу, договариваться с ними бесполезно, поэтому вместо того, чтоб болтать и меня отвлекать, приготовься к бою, – И снова уткнулся в прицел своей винтовки.

События не заставили себя долго ждать. Окружившие бойцы ДОЛГА, наспех обыскав захваченных бандитов, поставили их на колени. И холоднокровно застрелили. Вид этого Роману дал уверенность в том, что Тимофей говорит правду, ему даже стало немного жаль тех несчастных, которые, видимо, зная нрав Долговцев всё же понадеялись на то, что им сохранят жизнь, за что и поплатились, лёжа в луже собственной крови. Октябрь тихо подошёл к Роману.

– Вот суки… видишь, что творят, – и, обращаясь уже к Тимофею, указал рукой в сторону от стоящей группы долговцев. – Бульдог, смотри, справа на 200 метров ещё компания. Надо этих валить и уходить, пока ещё возможность есть.

Посмотрев в указанном направлении, Роман тоже заметил группу в снаряжении «красно-чёрных тонов», в количестве двух квадов, по четыре человека в каждом. Тимофей, молча взвесив все за и против, наконец, принял решение.

– Значит так, мужики… пальбу первыми не открываем. Октябрь! Будем надеяться, что твой выстрел они не слышали, может, сможем по-тихому уйти. Ну, а если что, то делимся на пары. Так выходить легче будет. Мы с Романом, а ты с Панамой. Встретимся на промежуточной, возле поля. У хутора призраков.

Уйти по-тихому не получилось, где-то далеко раздался негромкий хлопок и Серёга Понаморёв, стоявший у дальнего оконного проёма, нелепо вскинув руки, кулём повалился на спину, с ровной точкой во лбу и раздробленным в кровавую кашу затылком. Октябрь метнулся к своему упавшему другу.

– Снайпер, сволочь… Сейчас я его, суку достану, – и, не обращая внимания на протестующие жестикуляции Тимофея, не скрываясь, встал на место своего убитого друга, жадно прильнув к прицелу СВД. Несколько мгновений спустя снова последовал далёкий хлопок, почти одновременно с ним прозвучал характерный выстрел СВД Октября. С взглядом исполненной мести Октябрь повернулся к Тимофею.

– Всё, спёкся гнида, я его тоже в лоб перекрестил, – только сейчас Роман с Тимофеем заметили на лице Октября страшную, пробороздившую всю щёку пулевую рану. Тимофей быстро достал мед-пакет.

– Дурак чёртов. Они же не знали сколько нас здесь…

Октябрь, ещё не осознав, что своим выстрелом, отомстив за смерть Панамы, обрёк всех остальных на неминуемую гибель, возмущённо крикнул.

– Ну я же этого козла уложил… – Тимофей, уже бинтуя раненного в щёку Октября, без злобы проговорил.

– Ты, чудила, всех нас вместе с этим козлом уложил.

Как и предположил Тимофей, выстрел СВД был замечен и по окнам детского сада ударил шквал автоматных очередей, осыпав укрывшихся кирпичной крошкой и штукатуркой. Ответный огонь Бульдог вести запретил. Отмахнувшись от вопросительных взглядов Романа и Октября.

– Потом объясню… Мысль у меня одна появилась, может и сработает. Октябрь! Давай мне свою пушку.

– Зачем ещё?

– Затем ещё, – в тон ему огрызнулся Тимофей и, буквально, силой вырвал из рук Октября винтовку. – На споры сейчас времени нет, просто выполняй приказ, а приказываю следующее… Вы оба быстро уходите через левое крыло здания, там пролом есть. Ты о нём, Октябрь, знаешь, – тот утвердительно кивнул. – Действуем как договорились, встречаемся через три часа на промежуточной. Если не успею – ждать не надо. Ты, Октябрь, проводишь Романа до стоянки у хутора и покажешь тропу к Сталкерскому бару. Ну вот вроде и всё. Уходите, а я здесь ещё пошумлю маленько, чтобы у наших друзей желание не возникло вокруг здания погулять.

Без лишних возражений, собрав всё необходимое, Роман двинулся за уходящим Октябрём и уже во след услышал голос Тимофея.

– Лис! Всё будет путём, ты только артефакт Штуцера и мой подарок никому не показывай и как бы туго не было, не продай. Ну всё, будь уже.

Огонь со стороны Долговцев заметно усилился и Роман, ещё раз взглянув на широкую спину Тимофея готового к стрельбе, поспешил догонять Октября, спускавшегося по лестнице на первый этаж. В шуме автоматных очередей послышался характерный для СВД хлопок, затем ещё и ещё.

– Моя плётка работает, – с гордостью сказал Октябрь. – Я её из сотни узнаю…

Миновав длинный коридор первого этажа, они свернули в правую дверь, ведущую в хозяйственный блок. Здесь, в полумраке комнаты с одним небольшим окном, нелепо расположенном почти под потолком, Роман заметил какое-то шевеление. У кучи изорванных, когда-то аккуратно скрученных и сложенных матрасов, сидел его странный знакомец Тарас. Состояние его было плачевным. Видимо он попал в поле зрения Долговцев и они буквально изрешетили пулями всё тело несчастного. Обе его ноги были перебиты и держались лишь за счёт одежды. Кисть одной руки тоже была оторвана, а той единственной что осталась он крепко прижимал к себе плюшевого медведя. Несколько пуль попали в лицо, изуродовав и без того обезображенные черты. Октябрь лишь на секунду бросил взгляд в то направление куда смотрел Роман.

– Спёкся наш Тарасик, – и прошёл в угол комнаты, где должен был находится выход. Услышав знакомое имя, зомби поднял голову и посмотрев на Романа, искажённым ранами голосом сказал…

– Тарас, мой Тарасик, мой был Тарасик, сын… Мой, мой был, – и протянул Роману игрушку. Хоть Тимофей говорил, что в зомбаках уже ничего человеческого не осталось, теперь Роман точно знал, что Тарасом звали сына этого бедолаги, и столько тоски и жалости было в его глазах, что в присутствии разума, пусть и другого, но всё же осмысленного, теперь он, Роман, был уверен полностью. Подойдя к сидящему, он принял из его руки протянутого медведя. Тот, кого звали Тарас как-то облегчённо вздохнул, взгляд его стал спокойным, и голова склонилась на грудь, освободив его от тоски по сыну навсегда. Октябрь, отодвинув лист железа, открыл проход.

– Лис! Поторопись, поминки потом устраивать будем. Бог даст живим остаться, всех помянем как следует, и Панаму, и этого чудака, сейчас главное, чтобы Бульдог нам ещё немного времени выиграл, – словно в подтверждение слов Октября со стороны второго этажа прозвучал выстрел. Как и предполагал Тимофей, его план сработал, и стрельба отвлекла Долговцев. Роман с Октябрём благополучно миновали открытую местность возле детского сада и, уже скрываясь за стеной одноэтажного дома, услышали серию взрывов, полыхнувших огнём и дымом из окон второго этажа, где находился Тимофей.

– Вот суки… – крикнул Октябрь и погрозил кулаком невидимым врагам. – Ладно, твари… я с вами ещё разберусь и за Панаму, и за Бульдога, и за всех нормальных мужиков. Не знаю Лис, чем таким ты Тимофею в душу запал, да и не моё это дело… но раз он собой ради тебя пожертвовал, твой отход прикрывая, значит была на то причина, – и вопросительно посмотрел на Романа, но так и не дождавшись ответа, закончил. – Ладно, не до разговоров сейчас. Нам ещё шагать почти через весь город, да за ним ещё километров пять с лишком. Так что пошли, – после чего почти до самой промежуточной точки Октябрь не проронил больше не слова и лишь изредка, следуя по только ему известным ориентирам, ненадолго останавливался, указывая Роману места скопления аномалий, заставляя его двигаться след в след. Роман, не забывая осматриваться по сторонам, всё думал, что ему сказал Октябрь.

– Почему Тимофей так поступил? Ведь он знал, что фактически обрекает себя на смерть. Как бы он сам поступил, случись такое с ним? И сам себе ответил… что сделал бы точно также и любой, у кого есть стержень внутри и совесть, не позволяющая прятаться за спинами товарищей. В конце концов. – Рассуждал он. – Рано ещё Тимофея хоронить, может ещё обойдётся.

Миновав последний квартал унылого вида домов, они вышли из городской черты и, оБогнув по едва заметной тропе бывшую авторемонтную базу, видом больше напоминавшую развалины из эпического фильма о второй мировой войне, наконец вышли к намеченной точке сбора. П-образная стена из уложенных в два ряда бетонных блоков служили надёжным укрытием от не званных гостей. Под навесом из нескольких листов ржавой жести стоял грубо сколоченный стол и лавки. Тут же, рядом, расположился широкий вход в коллектор каких-то подземных коммуникаций. Двухсотлитровая бочка, служившая мусорным баком, почти наполненная пустыми банками и бутылками, давала ощущение обжитого места и защиты, хотя было видно, что и здесь случались стычки, это можно было определить по кучкам стреляных гильз и щербинам на бетонных блоках. Октябрь устало скинул с плеч свой рюкзак и одним движением расстегнул разгрузку.

– Всё… прибыли. Теперь остаётся только ждать, – и посмотрел на часы. – Ещё час осталось. Если ты не против, я немного покимарю, а ты за местностью посмотри. Хотя сюда, конечно, вряд ли кто сунется, это наша территория, но кто его знает? – подложив разгрузочный жилет под голову, Октябрь растянулся на лавке. Роман против не был. Заснуть он бы всё равно не смог.

В его голове роем проносились события последних дней. Даже для него, видевшего виды, это было, пожалуй, слишком. На многие вопросы, которые он задавал себе, не было ответа, а если и были, то слишком нереальные, чтобы быть правдой. Единственное, что он для себя решил это то, что нужно следовать цели, а она была ясна. Ему необходимо найти своего друга Борьку Кору, и по возможности выбраться из этой проклятой Зоны, но чем дальше он об этом размышлял, тем всё призрачнее казалось выполнение его плана. Борька хоть и был в прошлом неплохим спортсменом, но в боевых действиях ничего не понимал и всегда сторонился этих тем, и даже если по какой-то чудесной прихоти его ещё нигде не подстрелили, и не сожрала какая-нибудь тварь, не говоря про выброс, найти его был ничтожно малый шанс. Но как бы ничтожен он не был, Роман его в полной мере использует, а вот выбраться из Зоны, тут задача ещё сложнее. Вся эта чихорда с артефактами для Романа была и вовсе непонятна, но та уверенность, с которой о них говорил Тимофей вселяла некую надежду. Мысли Романа были прерваны громким холодящим кровь в жилах рёвом, донёсшимся из перелеска на другом конце поля. Расстояние до места было не менее километра, но прозвучал он так, что создавалось ощущение, словно тварь находится в нескольких метрах. Роман подскочил с ящика, на котором сидел и, передёрнув затвор автомата, приготовился к скорой встрече с монстром, глотка которого способна своим воплем заглушить духовой оркестр. Октябрь тоже присел на лавке, широко зевнул, и посмотрел на часы.

– Вот гад… поспать не дал. Это кровосос орал. Видать охота у него не задалась, вот и сердится.

Прозвучали несколько пистолетных хлопков и снова последовал громкий рёв. Октябрь, не обращая на это внимание, достал из рюкзака пару банок тушёнки и флягу.

– Кровососа, Рома, из пистолета убить практически нереально… Это что из рогатки в паровоз стрелять… Тварь, я тебе хочу сказать, примерзкая. Роста в нём два с лишком метра. Здоровье как у пятерых крепких мужиков, а когда охотится, уходит в состояние «Стелс», то есть невидим становится, вплоть до момента атаки. И убить его можно только в рожу, а когда он свою рожу покажет, то убивать он уже тебя будет. Вот такая математика. Нас они не трогают. У нас вроде как договор с ними и защита есть.