Kitabı oku: «Боец», sayfa 4

Кстати, об этом…

– Как же ты выжил? – Я опускаю руки и смотрю на Джейса, пытаясь понять, смогу ли я определить, есть ли у него травмы.

Вульф сказал мне, что он такой же ворчливый, как обычно, но мне он таковым не кажется. Он не ворчливый, а беспокойный, о чем говорят морщинки вокруг его глаз. Он вытащил меня из движущейся машины меньше часа назад для того, чтобы спасти нас от катастрофы. И все же эхо выстрела, которое я слышала, когда люди Кроноса сажали меня в грузовик, все еще звенит у меня в ушах.

– Они же стреляли в тебя.

Джейс проводит рукой по лицу:

– Нет, не стреляли. Я пришел в сознание и выбил переднее лобовое стекло, пока ты боролась с ними, но не успел вовремя выбраться. Когда я разделался с Титанами, ты уже была в грузовике. Я пытался добраться до тебя, Кора, но не смог. – Он встречается со мной взглядом. – Мне очень жаль.

– Я просидела в запертой комнате пять дней, думая, что ты мертв.

Я не уверена, откуда взялся мой гнев, но он возник внезапно, словно молния в небе. Меня пронзает злость на то, что я потратила так много времени, беспокоясь о ерунде. Еще я злилась на Кроноса за то, что он позволил мне думать, что Джейс мертв, хотя в глубине души я знала, что это не так. Но в этом не было вины Джейса. Я могла бы верить в лучшее, в то, что он жив, но вместо этого я горевала по его кончине.

Мои руки дрожат, и я встряхиваю ими, понимая, что эмоционально выжата. Мне нужны сон, еда, а вовсе не чувство того, что за мной гонятся демоны.

– А ты, Аполлон, – обращаюсь я к вернувшемуся в комнату Аполлону. – Из-за меня в тебя стреляли. Из-за меня вы оба находились на грани жизни и смерти, и все еще заботитесь обо мне?

– Огнестрельное ранение меня не остановит, – говорит Аполлон, принесший с собой ярко-желтый пакет чипсов и тарелку со множеством бутербродов с арахисовым маслом и джемом, которую ставит на подушку рядом со мной.

– Потребовалась лишь небольшая операция. Да и зашили меня просто отлично.

– Вчера ты выглядел неважно.

Я скрещиваю руки на груди, не обращая внимания на разрывающийся в моем желудке голод.

Я не стою такого риска. Они не должны были меня спасать.

– Это не твоя вина. – Аполлон опускается передо мной на колени и берет меня за руку. – Мы не собирались тебя бросать, ясно? Так что выброси эту мысль из головы. Это было наше совместное решение, так что давай больше не будем говорить об этом. А теперь, пожалуйста, Кора, ешь.

Словно решив, что я забыла, как это делается, он берет половинку бутерброда и откусывает от него.

Совместное решение.

Я не знаю, чувствую ли я себя лучше от его слов.

Вздыхая, беру в руки бутерброд. Это одно из тех блюд, которые я могу есть постоянно, что и делала, когда у меня был ограниченный бюджет. Благо эта еда мне совершенно не надоедала.

Рядом со мной волшебным образом появляется бутылка с водой. И после того как я доедаю свою половину бутерброда, выпиваю большую часть бутылки. Мое горло все еще болит после интубации, но постепенно я прихожу к выводу, что все, что я сделала сегодня, было правильно. Я должна была убежать от Адских гончих. И теперь мне предстоит либо рационально посмотреть на вещи, либо уничтожить себя в потоке вины. Хороший выбор, ничего не скажешь.

– Итак, у нас несколько проблем. – Аполлон поднимает руку и начинает загибать пальцы. – Первая – нам нужно выяснить, что Цербер хочет от Коры. К тому же у него новая должность в мэрии. Как он вообще связался с мэром?

– И почему он притащил Кору на пресс-конференцию, – добавляет Джейс.

Слушая их разговор, понимаю, как давно я их не видела, но у меня нет времени наслаждаться этим моментом. Потому что есть свои собственные проблемы, в решении которых нужна помощь.

– Вы знаете, что я была в том пожаре?

Аполлон прищуривает глаза, снова обхватывая руками мои бедра. Он не сдвинулся с места и, кажется, совсем не удивлен. Кто-то должен был сказать ему, что я попала в больницу из-за отравления дымом. Возможно, та медсестра или даже Цербер. Он точно мог рассказать это ребятам.

– Я попала туда, потому что Кронос пытался убить меня, – нервно смеюсь и откусываю еще один кусочек бутерброда. – Но я не выбралась оттуда самостоятельно. Кто-то вытащил меня из этого дома.

Джейс отворачивается и потирает лицо.

– Ну-ка, повтори. – Вульф тянет ко мне руку, опуская половинку бутерброда, которую я собиралась откусить, и его брови ползут вверх. – Кто тебя спас?

Мое лицо, наверно, сейчас стало пунцовым.

– Я не знаю.

– Хорошо, мы вернемся к этому вопросу, – вздыхает Джейс. – Давайте не забывать про наши проблемы с джипом.

– А что с ним? – настала моя очередь прийти в замешательство.

Аполлон рядом со мной открывает пакет с чипсами. Он предлагает чипсы мне, но я качаю головой, а затем кладу одну штучку ему в рот.

– После того как тебя забрали, Титаны подбросили в машину наркотики. Ну и вкупе с несколькими трупами, оставленными позади себя Джейсом… В общем, последнюю неделю или около того Управление по борьбе с наркотиками пыталось что-то разнюхать.

– Джип был зарегистрирован на компанию-однодневку, – говорит Вульф. – Мы так поступаем с большей частью ценных вещей.

– Что-то типа подставной компании? – удивленно спрашиваю я.

– Вроде того, только мы не отмываем с помощью этих компаний деньги, а просто используем их для защиты наших активов, – объясняет Джейс. – В офисе шерифа у нас есть несколько доверенных лиц, которые разбираются с этим. И к тому же наши однодневные компании помогают скрывать наши личности, но если Управление по борьбе с наркотиками продолжит свое расследование, то смею предположить, что в конце концов они нас обнаружат. – Выражение его лица мрачнеет.

– Когда это произойдет, тогда мы и будем разбираться, но сейчас это не так важно, как твоя история. Так что давай послушаем ее с самого начала, – говорит Вульф.

Я делаю глоток воды, а затем закрываю бутылку и отставляю ее в сторону. Рассказ о произошедшем не должен быть сложным, потому что мне просто нужно изложить им факты, что я и делаю. Я рассказываю, как Кронос держал меня запертой в комнате несколько дней, кормя пищей, напичканной наркотиками, пока не пришло время аукциона. Я рассказываю о ярком свете, о камере и о шерифе Брэдшоу.

– Ублюдок. – Вульф встает с дивана и начинает ходить взад-вперед. – Он был там и видел тебя.

– Пока аукцион не закончился, мне казалось, его не волновало то, что я нахожусь там. – Прикусываю зубами нижнюю губу. – А потом он дал нож, который помог мне.

Мои слова снова привлекают их внимание, хотя я не уверена, что оно когда-нибудь ослаблялось. Аполлон продолжает сидеть рядом со мной, Джейс пристроился на противоположной стороне дивана, а Вульф стоит перед нами. Они настолько напряжены, что мне приходится выбирать слова, когда я рассказываю о прошедших днях. Конечно, они не будут плакать из-за той боли, которую я перенесла, а вот мои глаза все еще горят после недавнего срыва. Я промокаю нос краем рубашки, сглатывая внезапно появившийся комок в горле.

– Кронос держал меня за городом. – Я потираю клеймо на своем запястье, обводя контур большим пальцем.

Прикасаться к нему, когда я нервничаю, быстро стало дурной привычкой, ведь клеймо – своего рода болезненное напоминание о том, через что мне пришлось пройти.

– Как только сделка, если это можно так назвать, была завершена, он сказал мне, что мы отправляемся в нейтральное место для ее завершения.

– И они отвезли тебя в тот дом университетского братства? – спрашивает Джейс.

Я перевожу взгляд с него на Вульфа, все еще расхаживающего по комнате, а затем на Аполлона. Похоже, они борются с гневом, пылающим в их сердцах, но только не Джейс. Он пытается проанализировать и осмыслить события последних двух недель.

Двух недель, одну из которых против своей воли я провела во сне.

– Сейчас ноябрь? – внезапно спрашиваю я, и Аполлон хмурится.

– Да, – отвечает он, и я дрожу, услышав ответ.

Как я могла пропустить похолодание? Пропустить смену цвета и опадание листьев? Как я могла пропустить Хэллоуин? Эти мысли заставляют меня задуматься о том, пропустили ли его ребята или они приостановили свои поиски, чтобы отпраздновать темный праздник. Мне до боли хочется назад, вернуть время, которое утекло прямо сквозь мои пальцы. Мне хочется пережить драгоценные минуты и секунды, которые у меня отняли.

– Они привязали меня к стулу в подвале, – продолжила говорить я, боясь, что если сейчас замолчу, то больше не смогу вымолвить ни слова. – Именно там Кронос сказал мне, что Цербер выиграл аукцион. Он признался, что Цербер тот человек, которого он ненавидит больше, чем вас троих. Потом я услышала какой-то щелчок, и он облил заднюю стену бензином. Думаю, Кронос хотел, чтобы я умирала как можно более мучительно в качестве расплаты.

Рука Аполлона скользит в мою, и я крепко сжимаю ее в ответ.

– Продолжай, – призывает Джейс.

Мне приходится напоминать себе, что теперь я в безопасности и могу свободно дышать, но если я вдыхаю слишком глубоко – мне кажется, я все еще чувствую запах дыма, который проникает не только в легкие, но и въелся в волосы и кожу. Возможно, это всего лишь игра воображения, а вдруг все на самом деле обстоит именно так и этот дым, словно воспоминания о произошедших событиях, прячется во мне?

Теперь ни глубокие вдохи, ни рука Аполлона не успокаивают мое бешено колотящееся сердце. Меня захлестывает паника, и я не могу помешать ей, но все же продолжаю говорить:

– Шериф дал мне тот нож, чтобы я могла освободиться, но дверь наверху была заперта, а в помещении было слишком много дыма. Я не могла ни выбраться, ни смириться с тем, что скоро умру.

Наконец я озвучила ужасную правду.

– Но потом дверь открылась, и меня вынесли из подвала… – говорю я почти шепотом. – Я не знаю, кем был мой спаситель, потому что меня вырубили прежде, чем я успела посмотреть на него. А следующее, что я помню, – это мое пробуждение в больнице. Кронос передал контракт Церберу, поэтому он уже там начал контролировать мою жизнь. Меня не только интубировали, но и еще я думаю, что это по его приказу меня держали в медикаментозной коме несколько дней. – При воспоминании о трубке в моем горле я вздрагиваю. – Я больше не хочу, чтобы кто-то имел надо мной такую власть, понимаете? Вот почему я вытащила твой пистолет, Джейс. – Я встречаюсь с ним взглядом. – Я не хотела никого убивать, но я не могла позволить, чтобы мы, все четверо, оказались под каблуком у Цербера.

– Так он специально накачивал тебя успокоительным? – рычит Вульф. – Черт, я собираюсь убить его на хрен!

– Ты этого не сделаешь, – тихо говорит Джейс. – Сейчас он окружен слишком большим вниманием.

– Мне подойдет твоя дальнобойная винтовка, – говорит Вульф, приподняв брови. – Или ты не думаешь, что он заслуживает пулю между глаз? Мы пристрелим его на расстоянии, и никто ничего не узнает.

– Ну конечно, никто же нас не заподозрит. – Аполлон закатывает глаза. – Чувак, будь умнее.

– Но, – я оглядываю комнату, – здесь мне тоже небезопасно. Особенно после того, что произошло сегодня, и я убила…

– Они ничего не сделают! – перебивает меня Джейс.

– Убила Адскую гончую, – заканчиваю я, потому что должна была сказать это вслух, но от меня не ускользает, что Джейс морщится, услышав это.

На самом деле даже он не знает, как отреагирует Цербер.

– Если он решит изменить свои намерения касательно меня и затащит обратно в ад, чтобы накачивать успокоительными до тех пор, пока…

Вечность кажется ужасно долгим сроком.

– Здесь ты в безопасности, – говорит Джейс. – Они не посмеют войти на нашу территорию.

– Но они уже это делали, разве ты не помнишь? – усмехаюсь я.

Я помню тот день, когда Титаны въехали вслед за мной и Вульфом на подъездную дорожку. В тот день была взломана система безопасности, и несмотря на то, что теперь ребята уделяли безопасности больше внимания, я все равно не могла избавиться от ощущения, что за нами наблюдают.

– Он прав, – говорит Вульф. – Мой отец крупный засранец, но он не стал бы нарушать наше перемирие только для того, чтобы забрать тебя. Он не настолько глуп.

– Он предпочел бы, – вздыхает Аполлон, – чтобы это было твое решение.

Неужели они серьезно?

Я смотрю на Аполлона, Джейса и, наконец, на Вульфа.

– Так вот как это будет? Манипулирование?

Вульф предупреждал меня о том, что для его отца весь мир – средство манипулирования.

– Да, – отвечает Вульф, проводя рукой по лицу. – Но чтобы придумать достаточно умную уловку, ему потребуется некоторое время. Они не схватят тебя ни с того ни с сего. Поэтому у нас в запасе есть несколько дней.

– А Кронос?

– Кронос? – хмыкает Джейс. – После того как его план провалился, он скрывается, словно крыса. И я сомневаюсь, что мы увидим его в ближайшее время.

Я выдыхаю, чувствуя облегчение, а Аполлон внезапно встает с дивана и берет меня за руки, помогая подняться:

– Пойдем, Кора.

Я беспрекословно иду с ним, но, проходя мимо Вульфа, замечаю, что кончики его ушей покраснели и он отвернулся. Мне кажется, что он перестал быть похожим на самого себя, а мне потребовалось слишком много времени, чтобы заметить, что что-то не так. Чувствуя беспокойство, я почти останавливаюсь, чтобы спросить его, что случилось, но не успеваю этого сделать, потому что Аполлон увлекает меня за собой наверх по лестнице.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, но он не отвечает, а через пару минут мы оказываемся на втором этаже.

Аполлон ведет меня в мою спальню, которую я не узнаю. Я уже начинала привыкать к неприятным зеленым цветам и цветочному принту, но теперь их больше нет.

– Что здесь произошло? – спрашиваю я, резко останавливаясь, а Аполлон в ответ лишь пожимает плечами.

– Небольшой косметический ремонт, не волнуйся.

Я оглядываю кремовые, розовые и угольно-серые оттенки на стенах и понимаю, что этот «небольшой косметический ремонт» изменил всю цветовую гамму комнаты. Я понятия не имею, почему они это сделали, если только не хотели стереть меня из своей памяти.

Тогда бы они не вернулись за тобой.

– Тебе нравится?

Я встречаюсь с ним взглядом и медленно киваю:

– Да.

– Хорошо! – Он выдыхает, будто беспокоился, что изменения могут мне не понравиться.

Дав мне еще пару минут, Аполлон кивает головой в сторону ванной и закрывает дверь в спальню.

Я вхожу в ванную и разворачиваюсь как раз в то время, когда он закрывает за нами и эту дверь. Заперев ее на замок, Аполлон подмигивает мне и, зайдя в кабинку, включает воду. Мы молча стоим рядом и смотрим друг на друга, пока нагревается вода. Довольно скоро из душа начинает валить пар и зеркало запотевает. Только тогда я начинаю чувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы повернуться и опереться руками о столешницу. Я не могу смотреть в зеркало, потому что боюсь увидеть синяки или кровь на своей коже. Вообще, я избегала смотреть на себя с тех пор, как выписалась из больницы. Разве это не печально? Я не могла вынести того, что сделал со мной огонь, неделя, проведенная с Кроносом, или дни без сознания. Все говорят мне, что я боец, но я чувствую себя совершенно иначе. Я прячусь от своих страхов, сжимаясь под давлением обстоятельств. Когда взорвался мотоцикл Аполлона, я перестала ходить в университет. Сбежала из своего родного города, чтобы больше не встречаться со своим бывшим жестоким парнем, и застрелила человека, чтобы избежать попадания под власть Цербера.

Поэтому вместо того, чтобы разглядывать свое отражение в запотевшем зеркале, я опускаю взгляд на столешницу. На ней все еще лежат моя косметичка, расческа для волос, зубная щетка с зубной пастой и дезодорант. Все эти вещи находятся именно там, где я их оставила, но не могу избавиться от чувства, будто все это не мое. Словно я уже совсем не та, кем была раньше.

Но кем я стала?

Подойдя ко мне сзади, Аполлон осторожно освобождает мои волосы от резинки и проводит пальцами по спутанным прядям, осторожно убирая из них кусочки листьев и сосновых иголок, и кладет их на столешницу рядом с моей рукой.

– Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего, Кора Синклер?

Я пожимаю плечом в немом вопросе.

– Ты жизнерадостная.

– Ну конечно… – Я закатываю глаза. – Думаю, скорее, совсем наоборот.

Аполлон берет расческу и медленно проводит ею по кончикам моих волос, поднимаясь все выше, к корням. Мои глаза медленно закрываются, и я позволяю себе расслабиться. Я не помню, когда в последний раз кто-то расчесывал мои волосы, не считая девушки, которую насильно выдали замуж за Титана, или женщины, которая вошла в комнату перед нашим отъездом на пресс-конференцию и грубо собрала мои волосы в низкий конский хвост.

Аполлон попеременно проводит по моим волосам то рукой, то расческой, и когда его ногти касаются моей головы, я издаю одобрительный стон. Он зарождается где-то в глубине моего горла и просто выскальзывает наружу, а когда ногти Аполлона снова касаются моей головы, я уже не хочу сдерживать свои стоны.

– Продолжай издавать эти звуки, детка, и мой самоконтроль вылетит в трубу.

Когда я слышу его голос рядом с моим ухом, я откидываю голову назад.

– А что, если я хочу, чтобы ты потерял контроль?

– Футболка. – Хрипло произносит он, приподнимая подол.

Я поднимаю руки, позволяя ему снять с меня футболку, и он швыряет ее куда-то за свою спину.

Аполлон опускается на колени и стягивает с меня брюки, которые я тоже сбрасываю без тени сомнения. Оставшись в нижнем белье, поворачиваюсь к нему, но обнаруживаю, что он стоит всего в нескольких сантиметрах от меня. Я не предпринимаю никаких попыток прикоснуться к нему, хотя на самом деле чертовски этого хочу.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Отправляю тебя в душ.

– Ну да, – язвительно говорю я, и он улыбается, стаскивая с себя футболку.

Поперек его живота я вижу неровный розовый шрам.

– Вчера мне сняли швы – вот почему я был в больнице.

– Тебе ставили капельницу, – вспоминаю я.

– У меня было обезвоживание.

Прикусываю нижнюю губу и неуверенно протягиваю руку, чтобы прикоснуться к его животу, и мой палец скользит прямо под линией шрама.

– Я ожидала увидеть круглый шрам от пули.

– Им пришлось вскрыть меня, потому что были некоторые внутренние проблемы, но сейчас беспокоиться не о чем. – Он ловит мою руку и подносит ее к своим губам, целуя пальцы. – Доктор приказал залечь на дно и сказал, что я выживу. Так что, думаю, шансы у меня неплохие.

– Мне все так надоело, – говорю я, опуская голову.

– Знаю, но так будет не всегда.

Аполлон открывает дверь в душ, и на меня обрушивается волна горячего воздуха.

Я завожу руки за спину и расстегиваю бюстгальтер. Бретельки соскальзывают с моих плеч, и я роняю его на пол, игнорируя то, как загорается взгляд Аполлона, задерживаясь на моей груди. К бюстгальтеру присоединяются трусики, и я задумываюсь, что не чувствую себя уродкой, обнажаясь перед Аполлоном, хотя, возможно, мой вид может его отпугнуть. Я снова похудела настолько, что у меня выступают ребра, и могу поспорить, что под моими глазами залегли тени.

– Ты прекрасна, – шепчет Аполлон.

Его мнение противоположно моему, но именно эти слова мне нужно сейчас слышать.

Мне нечего терять, и я не знаю, почему эта мысль, пришедшая мне в голову, практически выводит меня из равновесия. Мне надоело быть напуганной, беззащитной и беспомощной. В кои-то веки я хочу просто протянуть руку и взять то, чего желаю. И прямо сейчас это Аполлон.

Я чувствую, как мои щеки краснеют, будто объятые пламенем, а в моей голове всплывает воспоминание о том, как Аполлон держал меня за горло, пока Вульф…

Мне приходится сжать бедра, пока я указываю ему на брюки.

– Ты обычно принимаешь душ одетым или снимаешь их?

– Ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе? – спрашивает он хриплым голосом, и я киваю.

– Если только не хочешь, чтобы кто-то другой занял твое место.

Мои слова – это пустая угроза, но его глаза все равно темнеют. Аполлон растягивает ширинку на своих джинсах и стягивает их вниз. Отбрасывает их ногой в сторону и обнимает меня, затаскивая под душ.

Сначала нас окутывает пар, а вода оказывается настолько горячей, что мне почти больно, но она расслабляет мои мышцы. А потом рука Аполлона обхватывает мое горло. Я вздрагиваю, но его хватка на моей шее не ослабевает. Прохлада его ладони контрастирует с горячей водой, и я сглатываю, когда по моей коже начинают бегать мурашки.

– Ты хочешь, чтобы с тобой был кто-то еще? Возможно, Вульф?

Мои лопатки касаются прохладного кафеля душевой кабины, и я встречаюсь с ним взглядом:

– Нет.

– Тогда чего ты хочешь, Кора?

– Разве это не очевидно? – ухмыляюсь я.

– Все равно скажи мне.

– Я хочу тебя. Хочу чувствовать тебя внутри себя и снаружи.

Эти слова не кажутся мне моими, но у моего мозга нет времени подумать над этим, потому что между моих ног бьется желание, которое берет надо мной верх. Я держу Аполлона за запястье и, убирая его ладонь со своей шеи, тяну вниз. Провожу его рукой между моих грудей, по животу, направляя вниз, к моей горящей сердцевине. Мы оба своими пальцами чувствуем, насколько я мокрая, и Аполлон издает стон.

– Мы только что тебя вернули. Час назад я видел, как вы с Джейсом выпрыгивали из движущегося автомобиля.

Другой рукой Аполлон скользит вверх, по моим ребрам, не пропуская ни одно из больных мест, которые к завтрашнему дню потемнеют и превратятся в синяки. Но меня это не волнует.

– Пожалуйста.

Он сгибает наши пальцы, проводя ими по моему клитору, а затем убирает свою руку и подносит ее к лицу. Я восхищенно наблюдаю, как его язык ласкает собственный палец, пробуя меня на вкус.

– Ты такая же сладкая, какой я тебя помню, и я собираюсь снова почувствовать этот вкус на своем языке.

– Позже, – обещаю я и тянусь к его члену, который уже стал твердым.

Я поглаживаю его нежную кожу, и Аполлон издает еще один стон:

– Ты буквально разрушаешь мою сдержанность.

Сжав его член, я дергаю рукой по направлению к себе, будто могу использовать его как рычаг, чтобы заставить Аполлона подойти ближе. Сейчас между нами слишком большое расстояние, поэтому он делает шаг ко мне. В этот момент мне кажется, что в этом мире существуем только мы, и я бы не хотела, чтобы было по-другому. Наши тела окутывает пар, ограждая нас от всего, что находится за пределами этой ванной комнаты.

Аполлон убирает мою руку от своего члена, а затем скользит своей рукой вниз по моим бедрам. Он хватает меня за задницу и приподнимает, слегка постанывая. Моя спина упирается в стену, и я обхватываю ногами его бедра. Легкая боль, которую я чувствую в своих горячих мышцах, гарантирует мне, что сейчас я нахожусь не в фантазии, а в реальном мире.

Аполлон просовывает одну руку мне за спину, а другой упирается в стену рядом с моей головой.

– Войди в меня! – умоляю я, чувствуя, как головка его члена скользит по моим складочкам.

Он дразнит меня так несколько раз, и я втягиваю воздух, впиваясь ногтями в его плечи.

– Мне нравится, когда ты умоляешь, – признается он. – Нравится смотреть на твое лицо и видеть, как ты возбуждаешься, когда я делаю это.

Он повторяет то же движение, только на этот раз головка его члена скользит по моему клитору. От ощущения, которое пронзает меня, у меня почти закатываются глаза, но тут его губы касаются моего уха.

– Я хочу слышать твои мольбы, – говорит он, и в кои-то веки слова даются мне очень легко.

– Аполлон, пожалуйста, перестань меня мучить. – Я сжимаю его плечи еще крепче, заглядывая в глаза.

Мои губы приоткрываются, когда он входит в меня всего на дюйм и снова выходит.

– Пожалуйста, трахни меня! Заставь меня забыть последние две недели.

– У тебя грязный ротик, – говорит он, целуя уголок моего рта.

Его большой палец прижимается к моей нижней губе, и я приоткрываю рот, лаская его палец языком, а затем сжимаю зубами. Тяжело дыша, Аполлон смотрит на мои губы, а я двигаю бедрами, пытаясь заставить его войти глубже.

– Пожалуйста, – шепчу я, но он лишь ухмыляется.

– Только не давай мне никаких обещаний. – Он наклоняется и кусает меня за горло, будто наказывая, но из-за его укуса по моему телу разливается жар.

Он загорается прямо в моем горле, направляясь прямиком к влагалищу.

– Тебе же это нравится? Сочетание боли и удовольствия? – спрашивает Аполлон и без предупреждения входит в меня.

Я вскрикиваю и не пытаюсь приглушить звук, не заботясь о том, что кто-то может меня услышать. Мои нервы на пределе, и то, как он неожиданно наполнил мое естество, подталкивает меня к краю. Я пытаюсь заставить его двигаться, но Аполлон лишь остается внутри меня, в то время как его руки скользят вверх и вниз по моему телу. Он прокладывает дорожку поцелуев вверх по моей шее, направляясь к уху, и втягивает мочку в рот. Пока он продолжает посасывать и покусывать кожу, из моего рта вырываются лишь непонятные бормотания, например «пожалуйста» и «о боже».

Он обхватывает ладонями мои груди, пощипывая пальцами соски, и я выгибаюсь ему навстречу, задыхаясь от нехватки воздуха. Это не секс, а прекрасная агония.

– Хватит пыток, – шепчу я.

Аполлон поднимает голову и несколько мгновений изучает мое лицо, прежде чем кивнуть и обнять меня крепче. Внезапно он начинает двигаться. Медленно. Практически полностью выходя и снова входя в меня. Удовольствие сотрясает мое тело, и я еще крепче сжимаю его плечи. Упираюсь головой в кафель и понимаю, что он трахает меня так, словно ждал этого неделями. Наша кожа соприкасается с особым звуком, и меня переполняет удовольствие.

– Черт, ты прекрасна, – говорит он, наклоняясь и втягивая в рот мой сосок.

Мои губы приоткрываются, когда я чувствую, как от моих бугорков к сердцевине будто проходят электрические разряды наслаждения. Чувствуя мою ответную реакцию, Аполлон сменяет губы зубами и теперь то покусывает, то посасывает мои соски. Я запускаю пальцы в его волосы, удерживая его лицо напротив моей груди. Наши сердца бьются в унисон, а ощущение приближения оргазма нарастает и нарастает. Внезапно Аполлон опускает руку между нашими телами и пальцем нажимает на мой клитор. Он щиплет средоточие моего удовольствия, используя боль, чтобы усилить мои ощущения. И этого достаточно для того, чтобы я потеряла контроль. Я снова кричу, чувствуя, что подхожу к краю. Каждая мышца в моем теле напрягается, но он безжалостно продолжает терзать меня, пока сам не начинает задыхаться и не замирает, пульсируя внутри меня. Мы кончаем одновременно, и Аполлон впивается зубами в мое плечо.

– Срань Господня! – шепчу я, извиваясь под ним, не в силах игнорировать то, что он все еще находится внутри меня.

Мы оба дышим так, словно пробежали марафон, а потом Аполлон осторожно обхватывает меня за бедра и приподнимает, выскальзывая из моей киски. Как только я снова встаю на ноги и прислоняюсь к стене – я чувствую, как на меня обрушивается пустота.

Вот и все, а мы даже ни разу не поцеловались.