Мне всегда было как-то трудно определить жанр подобных романов. Для бульварного чтива в них затрагиваются слишком трагичные и знаковые события, для того, чтобы говорить о том, что это серьезное литературное произведение, они слишком легковесны. У меня сложилось впечатление, что это такая типичная слезовыжимающая американская проза. Наверное, о ней как раз и можно говорить, как об отдельном жанре.
Здесь есть целый ряд атрибутов, делающих книгу идеальной для съемок по ней типичной голливудской мелодрамы.
1. Есть девушка с явно трагичным прошлым. 2. Девушка потеряла память. 3. Есть темная история, связанная с парижской квартирой, в которой она живет. 4. Сюжетная линия из прошлого с евреями, немецкими офицерами и детьми, которых прятали в подполье. 5. Для пикантности и колорита есть еще француз, влюбленный в девушку, симпатичная студентка и богемная владелица художественной студии.
Такая в общем история о Париже от современной американской писательницы. Лично мне многое стало понятно, когда я дочитала до того, что дочь главной героини из прошлого звали Козеттой. Я в общем-то тоже люблю Виктора Гюго, но очень сомневаюсь, что парижская цветочница в 40-х годах 20-го века стала бы звать дочь Кози. Чудо еще, что сама цветочница не стала Фантиной.
«Все цветы Парижа» kitabının incelemeleri, sayfa 7