Kitabı oku: «Проект TERRA: Банкрот собственного "Я"», sayfa 3
– Угу, – задумчиво кивнул Рейвен. Он будто бы смирился с тем, что его так взволновало минуту назад. – А как тогда…
Но тут Грек заметил краем глаза, как Лиза зевнула, отвернувшись к окну.
– Ладно, – перебил он Рейвена, – уже поздновато. Всё остальное будешь спрашивать по ходу дела. Сил столько не найдётся, чтобы всё разом тебе объяснить.
И он первым выбрался из кресла, повернувшись к остальным спиной, и потому не увидел брошенного на него Лизой благодарного взгляда.
Рейвену ничего не оставалось, как смириться и захлопнуть рот. Одним глотком он допил остатки пива и тоже встал.
– Юрико тогда у нас сегодня переночует. Не надо её будить, – поправляя одежду, сказала Лиза.
Грек привычно дёрнул плечом и вдруг замер, заметив на столе последний чиназ. Он хищно подхватил чудом выжившего бойца самой вкусной армии в мире и, довольно жуя, присоединился к своим спутникам.
Перед уходом Лиза и Грек хотели поблагодарить Айну, но возле стойки происходило что-то явно нестандартное. Хозяйка заведения, страдальчески закатывая глаза, разговаривала с женщиной в серой, сильно поношенной кофте. Та размахивала перед лицом Айны какой-то бумажкой и причитала плачущим голосом.
Грек и Лиза, видимо, узнав женщину, переглянулись и ускорили шаг. Рейвен поспешил следом.
– Айна, дорогуша, ну он же постоянно здесь отирается! Как это ты его давно не видела? – утирая грязным рукавом покрасневшие от слёз глаза, опять протянула ей бумагу женщина.
– Да прекрати ты в меня ею тыкать! Как будто я могла его не узнать! – в голосе Айны звучала искренняя обида.
– Тётя Клэр, что случилось? – окликнул посетительницу Грек.
Айна облегчённо выдохнула, медленно опустив веки. Заплаканная женщина повернулась к молодым людям.
– Да вот, Паки пропал. Третий день его ищу, – зашмыгала она носом.
Лиза аккуратно вынула из её дрожащих пальцев бумагу. Это оказалась фотография. Рейвен тоже заглянул в неё через Лизино плечо и потерял дар речи. На него смотрел смуглый мальчишка лет восемнадцати в светло-бежевом свитере. Точно такой был на парне в том переулке… И это лицо Рейвен тоже уже видел. Правда, там было всё-таки темновато, только далёкие фонари и этот жуткий красный свет… И они так быстро проехали… Нет-нет, он не уверен, он не может точно сказать, тот ли самый человек на фотографии…
– Может, с дружками загулял? – предположил Грек.
– Я всех обошла! Не знают они. А кое-кто из них тоже пропал, как и Паки… Паки! Мой Паки! – она громко разрыдалась, навалилась всем телом на Грека и крепко обняла его, уткнувшись лицом в плечо. Когда она наконец-то оторвалась от парня, на его чёрном бомбере осталось огромное мокрое пятно от её слёз.
Лиза вернула женщине фотографию, успокаивающе сжала её ладонь и рассудительно добавила:
– Не переживайте, тётя Клэр, он наверняка скоро сам вернётся. В таком возрасте мальчишкам свойственно творить глупости.
– Да, – подхватил Грек, – я вот постоянно из дома убегал… Как только у них с дружками деньги на выпивку закончатся, тут же объявится. Кстати, – вдруг сообразил он, – а вы в полиции его по радарам поищите. Они такие вопросы живо решают.
– Да что же я, дура какая? – оскорбилась тётя Клэр. – Был бы он на радарах – я бы так не переживала. Съездили, забрали бы его пьяного – и все дела. Но ведь и там нет его! Я так боюсь!.. – И снова по её щекам потекли солёные ручьи. – Пропал мой сыночек! Как же я теперь?! Нет у меня больше никого!
У Лизы повлажнели глаза. Она обняла тётю Клэр и стала гладить её по спине. Грек стоял рядом задумчивый и молчаливый.
Рейвен тоже помалкивал, боялся даже рот открыть. Сказать или не сказать? А вдруг в переулке он видел всё-таки Паки? А если не Паки?
Они ещё немного побыли с тётей Клэр, после чего всё же покинули заведение, уселись в машину, где до сих пор мирно спала Юрико, и двинулись домой. Проезжая мимо того самого переулка, Рейвен впился глазами в его темноту, будто хотел удостовериться, что там держат за горло именно сына тёти Клэр. Но, разумеется, никого там уже не было. Рейвен уже почти собрался с духом рассказать обо всём Греку и Лизе. Но… но ведь это мог быть и не Паки, правда?.. Поэтому он решил всё-таки промолчать и просто расслабиться.
Скоро они подъехали к похожему на все остальные многоэтажному дому. Он был таким же серым, но тёплый свет у подъезда обещал уют и покой, заставляя забыть об однообразности и эмоциональной сырости жилых кварталов.
К радости Лизы, Юрико так и не проснулась. Грек аккуратно взял её на руки, ногой захлопнул дверцу автомобиля и двинулся к подъезду. Машина тут же поднялась в воздух и унеслась в неизвестном направлении.
Следом за остальными Рейвен вошёл в подъезд и увидел перед собой лестничный пролёт, посередине которого висела белая, как снег на полюсе, кабина. Она никак и ни к чему не крепилась. Видимо, тоже передвигалась на гравитационной подушке, как и большинство механизмов на этой планете.
Грек, чуть поправив тело спящей Юрико, первым шагнул в узкую кабину. За ним вошла Лиза, а после втиснулся и Рейвен.
Лиза что-то нажала на часах, и кабина закрылась. Ноги Рейвена будто потяжелели, но через пару мгновений это ощущение прекратилось.
Внезапно лицо Лизы слегка исказилось в неясной гримасе. Она сморщила нос, потом слабо кашлянула. Грек дёрнул плечом и свёл брови, подозрительно глянув на Рейвена.
– Это нормально, по-твоему? – спросил Грек.
Лиза схватилась пальцами за переносицу и как следует сжала её, бросив презрительный взгляд на напарника. Рейвен недоумевал, что происходит, но вдруг ему в нос словно боксёрской перчаткой ударила ужасная вонь.
– Ну ты, терпила, и дал едкого! – усмехнулся Грек.
У Рейвена из глаз потекли слёзы. Этот чудовищный запах проник в мозг, в мысли, в сознание, заставляя содрогнуться даже самые тёмные его уголки.
– Это не я, – булькнул Рейвен, зажимая ладонью рот.
Грек набычился:
– Хочешь сказать, это я сделал?
– Да сколько ещё?! Быстрее! – простонала Лиза, с силой ударив по часам.
Внезапно проснулась Юрико. Она слабо зашевелилась на руках у Грека и закричала:
– Помогите! Это ужасно!
Рейвен упал на колени, ему не хватало воздуха. Но он не мог убрать руку от лица – это значило вдохнуть жуткий запах, и тогда он точно скончается.
Юрико скорчилась на руках у Грека, слабо выкрикивая мольбы о помощи. Тот же раскатисто хохотал.
Лифт остановился. Рейвен почувствовал это, когда пол слегка дрогнул. Лиза жадно прильнула к дверям, словно ждала выхода из этой кабины всю жизнь. Юрико яростно выбралась из рук Грека и присоединилась к ней.
Двери ещё медленно открывались, но девушки уже просочились сквозь узкий, будто нехотя нарастающий проём. Рейвен стоял на четвереньках. Последнее, что он почувствовал, – как пол уходит из-под него, а потом в глазах появилась пелена, которая всё накрыла глухим одеялом и мягко сгребла его в свои объятия.
Вскоре он пришёл в себя от того, что кто-то хлопал его по щекам. С трудом поднял веки и увидел перед собой сидящего на корточках Грека.
– Это я сегодня ещё Лизины чиназы не ел. После них вообще беда, – радостно сообщил Грек.
Он уже успел переодеться, сменив промокший чёрный бомбер на свободную белую майку, демонстрирующую жилистые руки. Рейвен с трудом, опираясь на стену, поднялся с пола и огляделся. Они находились в скромной, но довольно просторной комнате: обои приятного пшеничного цвета, кровать, шкаф, стол со стулом у широкого окна и на стене небольшой телевизор, тонкий, как лезвие.
– Где я? – выдавил из себя Рейвен.
– Твоя комната, – уже на ходу бросил Грек. Он открыл дверь, вышел в коридор, но вдруг просунул голову обратно: – Завтра закатимся на полигон. Посмотрим, что ты умеешь.
Рейвен не успел ответить, деревянная дверь цвета морской волны с грохотом закрылась. Он осмотрелся ещё раз и вздохнул. На стене возле двери висела какая-то картина, но разглядывать её у Рейвена не было сил.
Их не было уже ни на что. Сон звал в свои объятия. Рейвен тоскливо взглянул на кровать: своей белизной и мягкостью она вызывала неимоверное желание прильнуть к ней, обнять подушку… но она была так далеко!
Рейвен сделал шаг, другой…
Неожиданно раздался стук в дверь. Рейвен вздрогнул и, повернувшись к кровати спиной, медленно двинулся назад, к источнику звука. Пока он переставлял неподъёмные ноги, стук прозвучал снова и прекратился, только когда хозяин комнаты открыл дверь.
Перед ним стоял робот: серебристый гладкий корпус прямоугольной формы передвигался, видимо, на колёсиках. В верхней части – на условной голове – знакомым обманчиво-синим светился объектив.
В центре основания корпуса робота возник проём, их которого выдвинулась тонкая металлическая балка, держащая поднос с красной таблеткой и стаканом воды.
– Мистер Рейвен, у вас стресс. Пожалуйста, выпейте, – гулким голосом сообщил робот.
– Эм-м… нет, – неожиданно для самого себя ответил Рейвен.
– Вы обязаны принять лекарство, мистер Рейвен.
– Не буду я ничего принимать, – осмелел тот.
Объектив робота, как и положено, тут же загорелся красным. Рейвен сделал шаг назад, но внезапно возникшая из верхней части серебристого корпуса клешня ухватила его челюсть. Откуда-то сбоку появилась ещё одна клешня, взяла с подноса таблетку и без церемоний сунула её Рейвену прямо в горло. Тот вынужденно проглотил её, и его челюсть освободили.
Рейвен прижал ладони к разболевшимся щекам и приготовился обрушить на наглого робота лавину негодования. Он даже сгрёб в кучу все свои гневные мысли и уже набрал воздуха в грудь…
– Не забудьте запить, мистер Рейвен, – сказал в этот момент робот.
Он клешнёй поднял стакан и выплеснул содержимое в лицо хозяину комнаты. А потом ещё и потряс перевёрнутым стаканом над его головой, вытряхивая последние капли.
Рейвен протёр лицо ладонью и оскалился. Терпеть к себе такое отношение от какой-то железяки он не собирался! Рванул на себя не успевшую втянуться клешню робота, яростно взглянул в его посиневший объектив и… начал пускать слюни. Прямо на него красивыми глазами цвета океана смотрела Милоу. Ни в окружающем пространстве, ни в голове Рейвена не осталось больше ничего, всё уплыло куда-то вместе с полом под его ослабевшими ногами. Только её лицо.
Оно медленно приближалось. Губы Рейвена ощутили её лёгкое дыхание и не смели сопротивляться нарастающему желанию.
– Мистер Рейвен, у вас стресс. Пожалуйста, ложитесь спать, пока лекарство действует, – где-то очень далеко звучал бездушный голос робота.
А Рейвен крепко обнимал его, воодушевлённо облизывая небольшую область чуть пониже синего объектива.
Внезапно раздался громкий звук разбившегося стекла. Робот мгновенно оторвал от себя Рейвена, втолкнул его в комнату и захлопнул дверь.
– Извращенец! На кожаных перешёл? – женским механическим голосом осведомился у него точно такой же робот. Только корпус его отличался персиковым цветом.
Несколько секунд назад тот держал в клешнях три бутылки пива, которые теперь украшали осколками и оседающей пеной линолеум.
Открылась дверь напротив, и оттуда, словно медведь из берлоги, выглянул Грек с дымящейся сигаретой в зубах:
– Что у вас тут происходит?
– А-3, ты всё не так поняла! – со странными для механического голоса оправдывающимися нотками сказал первый робот.
– Как ты мог? – прибавила громкости она.
– Как ты могла?! – простонал Грек.
– Я же всеми силами берегла нашу любовь! – сказала А-3.
– Я же их целую неделю берёг для выходных, – в отчаянье воскликнул Грек.
А Рейвен в это время валялся на полу своей комнаты, пуская слюни и пустым взглядом пялясь в потолок. Звуки скандала в коридоре не доходили до его сознания. Он вслушивался в беззвучный зов Милоу, обнимавшей его лицо нежными, как сами облака, ладонями.
Глава 4. Доброе утро!
Он стоял посреди широкого, по-весеннему зелёного поля; чистый воздух настойчиво лез в лёгкие, а небо невозможной голубизной резало глаза. Лёгкий ветер шевелил неровное полотно травы, рождая приятный, расслабляющий тело звук. Легко были различимы вдали горы, белые шапки которых указывали на их внушительные размеры. Вокруг никого больше не наблюдалось. Всё так спокойно… Захватившая его эйфория не отпускала, словно мягкая и чуть прохладная подушка рано утром.
Недалеко от него начал медленно расти цветок. Он был ещё трудно различим среди другой растительности, но пучок крепко сомкнутых пока лепестков цвета мякоти вишни притягивал взгляд.
День и ночь принялись сменять друг друга в считанные секунды. Небосвод то пронзали колючие иглы звёзд, то заливало жизнерадостным светом. Так продолжалось, пока цветок полностью не распахнул маняще мягкие лепестки. Рейвен смотрел на него и боялся дышать, будто лишь одно незначительное движение могло спугнуть это великолепное творение природы.
Когда лёгкие сжались до невозможности, он решился сделать осторожный вдох, но в эту секунду на цветок наступила внушительных размеров металлическая ступня. Всё поле в тот же миг полыхнуло огнём. В отдалении взорвались первые бомбы, а через пару секунд уже казалось, что они рвутся прямо у Рейвена под ногами.
Он перевёл взгляд со ступни, безжалостно раздавившей цветок, на тело металлического амбала, похожего на тех, что были на площади.
– Быстрее! – послышалось вдруг так ясно, что Рейвен удивился: всё вокруг тонуло в громких звуках, они накрывали друг друга, перемешивались, взмывали в бесконечность и растворялись бесследно.
По металлическому корпусу амбала застучала автоматная дробь. Пули высекали из него искры и бойко отскакивали, будто рапортуя о надёжной защите этого железного здоровяка. Он развернулся и открыл отчаянный ответный огонь. Но тут сквозь непроглядную пелену дыма в него влетела ракета, и взрыв вынудил упасть на спину этого закованного в броню, но не бессмертного солдата.
Рейвен наблюдал за всем этим и чувствовал, что не может ничего сделать. Он хотел помочь и в точности осознавал это. Но что-то держало его, будто не давало просочиться сквозь прутья клетки, в которой он был заперт вместе со своими страхами.
И вдруг Рейвен ясно понял, что дальнейшее зависит не от него, и ему стало легче. И тут же почувствовал под собой что-то твёрдое, а в кадык внезапно и резко впился воротник комбинезона. Поморгав и с трудом повернув голову, Рейвен обнаружил себя на внушительных размеров спине того самого солдата, что наступил на цветок. Тот тащил его к небольшому летательному аппарату, который уже завёл свои двигатели и собирался взлетать.
Внезапно прямо перед входом в звездолёт неизвестно откуда возник ещё один здоровенный робот. Он направил на них два дула – продолжение его металлических рук. По центру его корпуса пронзительно жёлтым цветом светился процессор.
Солдат с Рейвеном на спине остановился, тоже вскинул руку и выстрелил. Заступившего им дорогу робота без следа снесло в ту же неизвестность, из которой он и появился.
В горло Рейвена снова врезался воротник, короткий полёт – и спина снова ощутила под собой что-то твёрдое, только это твёрдое уже было ровным и не двигалось. Он в последний раз взглянул на бронированного амбала, после чего дверь звездолёта между ними закрылась, окутав тьмой терявшееся в вопросах и страхах сознание.
Очнувшись на полу своей комнаты, Рейвен почувствовал нестерпимую боль в голове и странный, еле слышимый писк.
«Что это было?» – про себя спросил Рейвен.
Что значил этот сон? Но объяснять это было, конечно, некому. Скорее всего, это эффект той странной таблетки, которую ему скормил робот, решил Рейвен и вдруг вскочил на ноги, застонав от боли: не только голову, всё тело ломило – от сна на жёстком полу затекли мышцы. Но это стало неважным на фоне замелькавших в его памяти ярких картинок – будто кадры из до тошноты странного только что просмотренного фильма.
«Сидигрон, гластеры, команда!» – взрывалось в помутнённом сознании Рейвена.
Но взметнувшуюся до небес панику внезапно сбил отчётливый запах выпечки. Он был так осязаем, что, казалось, лизни воздух – и рот наполнится вкусом еды. Только теперь Рейвен осознал, насколько голоден. Его живот ответил согласным бурчанием. Таким громким, будто он был пароходом, отплывающим от причала в долгожданный путь.
Рейвен тихо подошёл к двери, осторожно приоткрыл её и выглянул: пусто. Неуверенно ступив в небольшой коридор, где запах чувствовался ещё сильнее, он повёл носом. Манящий аромат явно шёл из-за тёмно-серебристой металлической двери в конце коридора.
Рейвен буквально на цыпочках преодолел небольшое расстояние до заветной двери и услышал за ней голоса:
– После полигона сходим с ним на полуфинал.
– Смотри глупостей не натвори. А то я тебя знаю!
– Да что может пойти не так?
Рейвен сразу узнал голоса Лизы и Грека и обрадовался им, хотя и был знаком с ними всего один день. В новых товарищах он ощущал небывалую простоту. И это казалось удивительным, учитывая, в каких условиях они существуют. Ведь они военные, они каждодневно рискуют жизнью на других планетах. Их тоже лишили родины, они потеряли всё… Но при этом – такое лёгкое, такое открытое отношение к жизни, к другим людям. Это оно привлекало в них Рейвена, ведь ему этого свойства так недоставало!
Он бы и дальше продолжил подслушивать, если бы краем глаза не уловил в нескольких шагах от себя чьё-то присутствие. Рейвен медленно повернул голову. На него заинтересованно смотрел кот. Таких малахитовых глаз у животных Рейвен не видел никогда. Ухоженная мышасто-серая шерсть блестела в приглушённом свете коридора. На кошачьей шее висел золотой медальон с уже знакомым Рейвену знаком, заключённым в ровный зелёный круг.
Рейвен растерялся и не придумал ничего лучше, чем наклониться и пальцем поманить мохнатого незнакомца:
– Кыс-кыс-кыс.
– Девчонок в баре так зазывать будешь, – сказал кот голосом молодого профессора. – Давай заходи уже.
Рейвен обомлел. Говорящий кот?! Неужто он так сильно приложился головой?!
Кот не спеша направился к нему. Ошарашенный Рейвен попятился и упёрся спиной в дверь. Его мохнатый собеседник подошёл вплотную, Рейвен дёрнулся и локтем случайно нажал кнопку на стене, отчего дверь отъехала, открыв вход на кухню. Рейвен, потеряв опору, запутался в ногах и с грохотом упал на спину. Лиза от испуга чуть не выронила стопку тарелок.
Кот вальяжно прошёл мимо лежащего парня, махнув хвостом прямо над его носом.
– Ты как раз вовремя, – опомнилась Лиза и принялась расставлять тарелки на круглом деревянном столе в центре небольшого помещения.
– Как спалось, терпила? – с ухмылкой «поздоровался» Грек.
Он развалился на белом диване. Сидел нога на ногу, пил пиво из бутылки и что-то читал с полупрозрачной панели над своими часами.
Кот тем временем подошёл к окну и с лёгкостью запрыгнул на белый широкий подоконник. Удобно примостившись, он начал вылизывать лапу, изредка без интереса поглядывая на потуги Рейвена встать.
Закончив с посудой, Лиза подошла к новенькому.
– Матрас мягкий был? БИ-8 пришлось чуть ли не на край квадрата за ним летать, – спросила она, помогая подняться новому члену команды.
– Угу, – промычал Рейвен.
– Ты уже познакомился с Тимой? – поинтересовалась Лиза, указывая на кота.
Рейвен зажмурился:
– Он… он действительно… разговаривает?
– Я голосовал «за»? – оторвавшись от мытья лап, уточнил кот.
Лиза упёрла кулак в бедро и холодно взглянула на него:
– Да, Тима. Ты проголосовал «за».
– А я тебе говорил, – перевернув страницу тонкой книги, сказал молчавший до того парень.
Он сидел скрестив ноги в кресле возле окна. На нём были только свободные чёрные штаны, так что Рейвену не составило труда разглядеть, что парень довольно худощав, но не щуплый.
– Это Ланс, наш книжник, – пояснил Грек. – Будешь с ним на пару автомат держать. А то он сам не справляется… – Грек согнул мизинец и с деловым видом пальцами другой руки попытался нащупать на нём «бицепс».
– А это Грек, наш алкаш, – не отрываясь от книги, сказал Ланс. – Будешь с ним на пару бутылки собирать. А то он сам не справляется.
– «Бутылки собирать…» – кривляясь, передразнил Грек, – Умник!
Рейвен не знал, куда ему приткнуться, и робко осмотрелся. Сбоку от дивана он увидел стоящего на зарядке робота, что вчера уронил бутылки. Тот не двигался, ничем не светил и вообще, кажется, был выключен. Но вдруг, словно почувствовав взгляд Рейвена, в верхней части его корпуса загорелся синий неоновый круг. Робот тут же двинулся прямо на новенького.
– Стерва, – сообщил ему робот, объехал его и выкатился в коридор.
– А-3 – наш домашний робот, – запоздало представил её Тима. – Она очень чувствительная, поэтому не обижай её больше, пожалуйста.
– Эм-м… – безуспешно искал слова Рейвен, пока ещё не отошедший от новости, что на Сидигроне водятся говорящие коты. – А как ты…
– Говорю?
– Это долгая история. Потом узнаешь, – бросила Лиза через плечо. Она стояла у шкафчиков и кухонной техники, приглядывая за грилем.
Рейвен проследил за её взглядом и понял, что завлёкший его на кухню аромат выпечки исходит именно оттуда. Но сейчас куда больше аппетитных запахов его интересовал кот:
– А ты тоже… ну… солдат?
– Я инженер и пилот, если ты это хотел узнать, конечно.
– А по совместительству ещё и тряпка половая, – ухмыльнулся Грек, сворачивая панель на часах. Он уставился на Тиму с предвкушающим огоньком в глазах.
Ланс кашлянул и перевернул очередную страницу. Тима спрыгнул на пол, а Лиза со вздохом заняла его место на подоконнике и, перехватив вопросительный взгляд Рейвена, рукой похлопала возле себя, приглашая его присоединиться.
– Если гриль сломаете, я заново готовить ничего не буду, – предупредила она.
Но Грек и Тима её уже не слышали. Они не мигая уставились друг другу в глаза. В малахитовом взгляде Тимы горела ненависть, а Грек натянул на лицо самоуверенную ухмылку, лениво покачивая в руке пивную бутылку.
– Не забудь стеклотару сдать, а то на градус не хватит, – прошипел Тима.
Грек демонстративно допил пиво и интригующе улыбнулся. Но тут же его лицо исказилось злобой, и он сплеча метнул пустую бутылку прямо в кота. Тот увернулся, но несколько осколков рикошетом скользнули по его вздыбившейся шерсти.
Рейвен от неожиданности подпрыгнул на месте. Лиза лишь тяжело вздохнула, а Ланс вообще продолжал невозмутимо изучать свою, наверняка очень интересную, книгу.
Обращаясь вроде как к зрителям, Грек протянул:
– Кажется, кошачьей мочой запахло. Не чувствуете?
– Скажи что поинтересней, ты, хрен проспиртованный! – оскалился Тима.
– Я могу вообще не говорить, – со злобной гримасой ответил Грек. Не отрывая взгляда от противника, он нырнул обеими руками под диван, а вытащил их уже украшенными здоровенными силовыми металлическими перчатками: каждый палец, казалось, был больше, чем весь кот.
Рейвен не решился спросить, как Грек вообще смог их поднять. Побоялся выставить себя дураком, ведь на этой планете – страсти-то какие! – доже коты разговаривают.
Следующий ход был за Тимой. И теперь Рейвен не то чтобы постеснялся задавать вопросы, он просто физически ничего не смог бы выговорить: у него отвисла челюсть.
Знак на медальоне Тимы вдруг полыхнул зелёным. Мгновение – и кот оказался внутри овальной капсулы: снизу металлической, серебристого цвета, сверху прозрачной, будто стеклянной, – на виду осталась только голова мохнатого бойца.
Капсула левитировала. Она поднялась на уровень лица Грека, и от неё книзу побежали зелёными неоновыми линиями небрежные очертания мускулистого мужского тела: плечи, руки, торс, ноги… Как только этот «набросок» был дорисован, он словно по волшебству стал объёмным и плотным. Теперь на Грека живыми кошачьими глазами смотрела высокотехнологичная силовая конструкция. По связующим элементам её фаланг пробегали всё те же зелёные неоновые искры. Это было… завораживающе!
В отличие от Рейвена, Грек не тратил времени на любование соперником. Едва дождавшись формирования тела, он прыгнул на Тиму. Тот встретил его взмахом массивной руки, но Грек пригнулся и ударил в живот. Тима не мог почувствовать боли, но отшатнулся и пропустил ещё один удар, прямо в капсулу. Тут-то мохнатый и рассвирепел.
Двумя руками он схватил Грека за плечи, оторвал его от пола и швырнул на стол. Грек упал плашмя на широкую деревянную поверхность. Тима взмахнул огромным, как кувалда, кулаком и сплеча, будто отрезал кому-то голову, обрушил его на своего противника. Грек увернулся в самый последний момент, упав грудью на пол. Но тут же взвился в воздух и атаковал кота боковым в капсулу.
Раздался звон, словно кто-то от души влупил по колоколу в прохладное воскресное утро. Тима отлетел к шкафчикам. Он оторвал от одного из них дверцу и со всей дури сверху врезал ею по голове Греку. Макушка парня пробила в дверце дыру, и у него на шее будто повисла деревянная медаль.
Оглушённый Грек не сразу очухался, и Тима воспользовался моментом: он ударил противника в живот, отчего тот сложился пополам, уткнувшись лицом в надетую на шею дверцу от кухонного шкафчика.
Мохнатый боец с видом победителя подошёл к Греку, схватил его за шиворот, поднял над головой и нарочито медленно занёс механическую руку для контрольного удара. Кулак силового костюма пару раз крутнулся вокруг своей оси, втянулся в предплечье и снова выдвинулся, будто разминаясь.
Внезапно раздался негромкий, еле уловимый звон, и Лиза живо соскочила с подоконника, подбежала к грилю и открыла его.
– Готово, – радостно сообщила она своей команде.
Бойцы замерли и дружно повернули к ней головы. Потом переглянулись, и Тима медленно опустил Грека на пол.
– Что-то ты сегодня не в форме, – сказал кот. – Вначале вроде был ничего, но сразу сдулся.
Грек с недовольным лицом снимал с себя дверцу от шкафчика
– Да это ты валерьянки напился и спал как Ленин, а я всю ночь слушал, как механические сердца отношения выясняют. – Грек наконец снял «украшение» и надел его на капсулу Тимы, как шляпу: – Вот, это твоё.
Как раз в этот момент неоновые огоньки силового костюма забегали быстрее, и несколько секунд спустя Тима стоял на четырёх мохнатых лапах, взятых в плен пробитой дверцей.
В наступившей благодатной тишине слишком громко прозвучал звук отъезжающей двери, и на кухню зашёл робот с двумя большими пластиковыми пакетами в руках.
– БИ-8, вот и ты, – улыбнулась роботу Лиза. – Всё купил?
– Надеюсь, ничего не забыл, – отозвался тот звучным, будто в трубу говорил, голосом.
Он медленно прошёлся взглядом по деревянным обломкам. После чего поглядел на Ланса, словно хотел убедиться, что тот цел и невредим.
Рейвен стоял совсем рядом с книголюбом, и не заметить его было так же сложно, как надоедливую рекламу. Но БИ-8 переключил на новенького внимание не столько из-за самого факта присутствия, сколько из-за выражения его лица.
Рейвен таращился на БИ-8, будто на ожившего монстра из страшного сна: робот был точь-в-точь как тот, в переулке. Такой же чёрно-серебристый цвет. Точно такие же очертания корпуса и головы. Рейвен на всю жизнь его запомнил.
БИ-8 в ответ на такой «интерес» изобразил максимально миролюбивую позу и вопросительно мигнул синим огоньком объектива. Рейвен от этого сигнала дёрнулся, как от удара. Перед глазами возникла вчерашняя сцена: вот злобный робот держит за горло сына тёти Клэр, а вот он оборачивается и уже пристально смотрит на самого Рейвена, сверкая из темноты переулка красным глазом камеры…
Их странные переглядки не остались без внимания. Всем почему-то стало неуютно. Кроме Ланса, конечно: его, казалось, и ядерным ударом от книги не оторвёшь.
– Так, ладно, – немного нервно сказала Лиза, – давай продукты.
БИ-8 поставил пакеты на пол у холодильника, и она принялась проворно разбирать и раскладывать покупки по местам.
Робот снова взглянул на Рейвена, протянул ему ладонь и произнёс, включив приветливые модуляции:
– Меня зовут БИ-8, я являюсь единицей пехотного распределения, а также пилотом и штурманом. Надеюсь, тебе будет комфортно с нами.
Металлическая ладонь одиноко повисла в воздухе. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Ланс.
Он встал и громко захлопнул книгу:
– Я так понимаю, сегодня нас оставят голодными.
Лиза встрепенулась и торопливо начала выкладывать из гриля на две большие прямоугольные тарелки чиназы.
Хлопок привёл в себя и Рейвена. Он очнулся, пару раз моргнул, увидел протянутую руку робота, который как раз решал, не пора ли заканчивать эту демонстрацию гостеприимства, и вяло, но всё же пожал её.
– Рейвен. Я… – он с трудом подбирал слова, – я с планеты Мирошо.
– Ваша планета держалась достойно, – кивнул БИ-8.
Рейвен промычал что-то невнятное. «Ну может, это и не он. Мало ли похожих… Почему сразу БИ-8? Просто такой же», – думал он при этом.
Тем временем на кухне снова появилась А-3. Выехав из-за спины БИ-8, она направила пучок тонких синих полупрозрачных лучей на деревянные обломки. Просканировав их, лучи разделились на ещё более тонкие, каждый захватил один отломанный кусочек – и прямо на глазах поломанная мебель и битая посуда начали складываться, соединяться… И вот уже стол, шкафчик, тарелки – в первоначальном состоянии – стояли и висели на своих местах. После чего линии сменили цвет на золотистый и под управлением А-3 принялись из ничего плести настоящие стулья снизу вверх: ножки, сиденья, спинки – для каждого члена команды.
Наконец Лиза поставила в центр стола две большие тарелки с горячими чиназами.
Ланс первым уселся за стол, привычным жестом снова скрестив ноги. Он нетерпеливо переложил в свою тарелку пару пирожков и начал есть, открыв недочитанную книгу.
Лиза тоже потянулась к общему блюду и положила несколько чиназов в тарелку Грека, тот плюхнулся на стул и с интересом стал их разглядывать.
– Пойду переоденусь. Надо отдохнуть, – сообщил БИ-8. А-3 хвостом последовала за ним в коридор.
Тима ловко запрыгнул на своё место: стул для него был особенным, с высоким, на уровне столешницы, сиденьем. Лиза тут же положила ему один чиназ. Кот, облизнувшись и прижмурившись, потянул носом соблазнительный аромат и с урчанием принялся завтракать.
Рейвен наблюдал за всем этим со стороны, он чувствовал себя чужим, ему было неловко и боязно сделать что-то не то. Но одновременно – очень приятно и тепло смотреть на эту явно привычную мирную суету. Особым теплом и уютом веяло от Лизы: словно от одеяла перед выходом на нелюбимую работу или учёбу. Лизе хотелось довериться, и это чувство было таким естественным, словно недоверие к ней было запрещено и каралось законом.
Вот она достала из холодильника пиво и, открыв бутылку, передала её Греку. Вот из картонного сине-белого пакета налила для Тимы полупрозрачную жидкость в маленькое блюдечко. Вот, проходя мимо Ланса, переставила к нему поближе салфетки… Она окружила заботой всех своих подопечных. Всех, кроме Рейвена!
– Рейвен, не стесняйся. Присаживайся, – улыбнулась ему Лиза, заставив устыдиться и обрадоваться.
