Kitabı oku: «Король Гарлема», sayfa 3
Теперь оставалось только бежать, что я и сделал. Удалившись от бара примерно на полквартала, я решил перейти на шаг, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и в это время передо мной возникли три силуэта. Они словно материализовались из вонючей темноты гарлемской ночи. Я не стал выслушивать претензии по поводу того, что расхаживаю по Гарлему среди ночи со своей белой рожей, и без лишних слов короткими ударами уложил двоих на асфальт, – терять мне, похоже, было уже нечего, – а третий бросился бежать. Я не стал его преследовать и пошел от места драки быстрым шагом, лелея слабую надежду на то, что найду такси. Я тогда еще не знал, что поймать в ночном Гарлеме такси, это все равно, что выловить золотую рыбку в сточной канаве.
Дорогу я более или менее запомнил, когда ехал сюда. По моим расчетам, до границы Гарлема было минут двадцать-двадцать пять хорошего хода.
Где-то впереди неожиданно зазвучала музыка. Присмотревшись, я обнаружил прямо по курсу, на фоне неяркого светильника, горевшего над входом в один из домов, группу парней числом человек в шесть. Цветные пускали по кругу бутылку и при этом двигались в такт музыке. Прежде чем они меня обнаружили, я перешел на другую сторону улицы. Здесь было гораздо темней, и мне удалось незамеченным проскользнуть мимо.
Минут через пять в мою спину ударил свет фар. «Может, такси», – подумал я и обернулся, прикрывая глаза ладонью. «А если погоня?!» – запоздало пришла в голову другая мысль, но было слишком поздно. Машина, скрипя тормозами, резко затормозила рядом, и из нее выскочила целая орава негров. Они бросились на меня все разом, кто-то из них метнул в меня бейсбольную биту. Я успел увернуться, делая при этом разворот на сто восемьдесят градусов, но бита, тем не менее, обожгла мне ухо и упала в метрах трех от меня. Я побежал, успев на ходу подхватить ее с земли. Когда сзади грохнул выстрел, я понял, что негры настроены серьезно. Безусловно, было с чего! Какой-то белый заявился в одиночку в Гарлем, отколотил черных ребят и теперь спокойно удаляется. Интересно, как вышел бы из такого положения Морозник?
Мне пока везло. В момент выстрела я находился недалеко от угла дома и свернул за него, прежде чем последовал второй выстрел. Оказавшись на другой улице, которая была еще темней предыдущей, я приналег на ноги, автоматически отмечая отклонение от маршрута, по которому прибыл в Гарлем.
Когда сзади в спину опять брызнул желтый свет фар, мои глаза обнаружили на стене дома пожарную лестницу. Я сунул биту за пазуху и, не сбавляя хода, подпрыгнул, уцепился за ее нижнюю перекладину, затем подтянулся и стал карабкаться вверх. Когда я достиг второго этажа, снизу снова грянули выстрелы. Пули вошли в стену рядом со мной. Мне ничего не оставалось делать, как перепрыгнуть длинный балкон, примыкающий к лестнице. Я плашмя растянулся на нем и стал наблюдать в щель между ограждениями балкона за тем, что делается внизу. Похоже, там шло совещание. Тогда я тоже стал быстро прикидывать, что предпринять дальше. Выход был только один: влезть в квартиру, жильцы которой, наверное, проснулись, но они, конечно же, имеют опыт в таких делах и не станут вскакивать с кроватей, включать свет и выглядывать в окно. И уж наверняка не станут звонить в полицию.
Между тем, черные закончили совещание, и один из них, опираясь на спины товарищей, забрался на лестницу. Потом он достал из-за пояса пистолет и, держа его в руке, стал карабкаться вверх. Я наблюдал за ним, пока он не оказался на расстоянии чуть больше метра от балкона. Выбрав момент, когда негр подтягивался на руке, в которой был пистолет, я вскочил и ударил по ней битой. Негр взвыл и выронил пистолет. Я тут же ударил по второй руке. Он заорал уже гораздо громче и застыл на лестнице, цепляясь за нее запястьями. «Не боец», – подумал я, и тут снизу грохнул еще один выстрел. Похоже, банда была вооружена до зубов. Чтобы не задели снизу пулей, я опять лег на балкон. Позиция у меня была неплохой, но если по лестнице полезет кто-то еще, то теперь он будет начеку и прострелит мне голову, едва она появится над балконом. «Похоже, мне придется лезть в квартиру к таким же черным, и в этом тоже есть риск нарваться на пулю. Но, может, здесь живут мирные люди», – с этими мыслями я попытался нащупать рукой стекло и вдруг обнаружил, что его нет. На какое-то мгновение я застыл у окна, а потом, сообразив, что квартира нежилая, перекинул ногу через подоконник и тут подумал о том, что те горячие ребята внизу наверняка тоже знают об этом. Все-таки они местные. А если так, то они могут проникнуть в нее через входную дверь и двинуться мне навстречу или просто подождать меня на лестничной клетке. В это время внизу хлопнула дверь подъезда. Я тут же перекинул ногу обратно на балкон и осторожно выглянул вниз. Возле машины никого не было. Видимо, все негры вошли в подъезд. Надо было на что-то решаться прямо сейчас. И я решился.
Машина стояла в метрах двух от балкона. Скорей всего, они в ней кого-то оставили. Будем надеяться, что не с пистолетом.
Я прыгнул. Приземление оказалось более жестким, чем я ожидал, но крыша кабины все-таки сыграла роль амортизатора, и ног я не повредил, только свалился с нее вниз. В машине сидели двое, похоже, изрядные тугодумы, потому что они не выскочили из нее сразу, а когда это сделали, я успел подняться и двинуть негра, который появился со стороны водителя, битой по голове. Его товарищ метнулся в сторону и заорал. Я забрался в машину и обнаружил, что ключи торчат в замке зажигания.
«Ура, Америка!» – на моем лице появилась кривая ухмылка.
Машина завелась сразу. Пока я трогался, из подъезда выскочил негр. Этот парень соображал явно быстрей тех, которые сидели в машине, потому что он сразу начал стрелять. В окне справа от меня образовалась дырка, и я тут же упал правым плечом на сидение пассажира, продолжая левой рукой наугад вести машину. Это кончилось тем, что она в конце концов врезалась в столб. Но мне все же удалось метров на двести оторваться от преследователей, и теперь они остались без машины. Скорость, при которой произошло столкновение, была небольшой – километров тридцать в час, поэтому я отделался парой легких ушибов.
Выскакивая из машины, я не забыл прихватить с собой биту и, на всякий случай, ключ зажигания. Немного отбежав, я оглянулся назад. В темноте ничего нельзя было разглядеть, зато несколькими секундами позже до моих ушей донесся глухой топот ног. Это бежали черномазые. Я тоже побежал, в полной темноте и неизвестно куда, прикидывая по пути свои шансы. Их было примерно пятьдесят на пятьдесят. Постепенно мои глаза привыкли к мраку, и я стал различать не только темные контуры домов вокруг, но и темные провалы окон в них. Иногда попадались дома с целыми стеклами в окнах – жилые, но их становилось все меньше. Меня вынесло на какой-то пустырь. Я на мгновение остановился, соображая, в какую сторону податься. Потом, решив, что лучше не находиться на открытом пространстве, побежал к строению, темнеющему впереди и похожему на производственный цех. Асфальт кончился. Под ногами хрустела щебенка, потом пошла просто земля.
Я остановился перед большим массивным зданием. Окна в нем присутствовали, но это был не жилой дом, а, скорее всего, бывшая школа или что-то в этом роде. Я вытер рукавом пот, который стекал на глаза и, обойдя здание, побежал дальше. Впереди замаячили какие-то развалины и потянуло горелым. Видимо, недавно здесь был пожар. Я обогнул развалины стороной и, попав на широкую улицу, двинулся по ней. Она вела в нужном мне направлении, к границе Гарлема. По крайней мере, я надеялся на то, что это так. Здесь кое-где горели фонари, и на нижних этажах попадались даже витрины, кое-где заколоченные листами железа. Но тишина здесь все равно была черной, вонючей и грязной. Она лезла под одежду, в легкие, въедалась в поры. Шагая по этой улице, я подумал, что понять то, что я вышел за пределы Гарлема, будет совсем просто, даже ночью.
Сзади раздался шум легковой машины. Наученный горьким опытом, я быстро вернулся к подъезду дома, который только что миновал, и вошел в него, осторожно прикрыв дверь. В подъезде кто-то был. Я медленно поднялся по ступеням, держа биту наготове. Откуда-то сверху, со второго или даже с третьего этажа лился, слегка разбавляя темноту, свет лампочки. Я остановился, вглядываясь вперед, и увидел молодую негритянку, совершенно голую, с большими грудями. Она стояла ко мне боком, упершись руками в стену, прогнувшись в спине и отставив зад. Над ней трудился, пристроившись сзади, крупный негр в кожаных штанах. Деваться мне было некуда, я стоял и смотрел, пока они не заметили меня.
Негр выругался и произнес:
– Ты что уставился?! Ты… – он вдруг осекся и стал внимательно разглядывать меня. – Белый!.. Невесть откуда взявшийся белый мальчик, который любит подглядывать в замочную скважину, – негр, застегивая штаны, не спеша приближался ко мне. – За такое удовольствие нужно платить.
– Ты трахаешься, а мне платить? – негромко обронил я, сдерживая нарастающее бешенство.
Очевидно, этот гад считал всех белых жалкими и трусливыми недоделками, с которыми можно делать что угодно.
– Да ты к тому же не американец, – заметив мой чудовищный акцент, произнес негр.
В его голосе зазвучало презрение. Этот гражданин Америки, который жил на пособие и трахался по чужим подъездам, тоже причислял себя к высшей расе.
– Положи палочку, мальчик, здесь она тебе не поможет, – кивнул он на биту.
Я кинул биту на пол.
– Вот так, – удовлетворенно произнес негр и, не спеша, словно ему это лень было делать, на всю длину вытянул вперед свою лапу и сгреб меня за грудки.
Я дождался, когда он это сделает и, согнув ноги в коленях, поднырнул ему под руку и оказался с ее внешней стороны. Негр, еще не понимая, что происходит, продолжал крепко сжимать свою лапу. Я резко крутанулся вокруг своей оси и выставил вперед ногу. Черный без звука ушел головой вниз с трех ступенек. Я спустился вслед за ним. Парень оказался крепким, возможно, ему просто повезло, и падение оказалось удачным. Как бы то ни было, но негр уже поднимался. Я дождался, когда он это сделает, и нанес ему три сильных удара по корпусу. Внутри у меня уже по-настоящему все кипело. Эти черные ублюдки спокойно ходят здесь среди белых и вытворяют что хотят. И попробуй их тронь – до конца жизни не отмоешься. Говорят, так было в советские времена, когда даже раз съездить по черному хайлу какого-нибудь зарвавшегося студента из Зимбабве было чревато последствиями. И вот теперь этот здоровый черный придурок, сидящий на шее белых налогоплательщиков и презирающий их, надумал обращаться со мной так же, как с ними. Нет, мой угнетенный брат, белые не все одинаковые и сейчас ты это поймешь.
Негру было плохо – я надавал ему по печени и по почкам, не жалея кулаков. Я схватил его за густые патлы и посмотрел в глаза, в которые уже наплывал страх. Нигер боялся. Боялся белого, в своем районе! Но мне было этого мало, и я, резко рванув его голову вниз, выбросил ей навстречу свое колено. Раздался характерный звук – как минимум перелом челюсти. Может быть, теперь эта скотина будет обходить белых стороной. Поверженный противник лежал на полу, но мне по-прежнему было этого мало. Как там делалось в старые добрые времена? Убить врага, спалить его дом и увести его женщину – все по полной программе. Тогда знали толк в таких делах.
Несколько мгновений я стоял над негром, понимая, что необходимо сделать что-то еще, чтобы получить полное удовлетворение, потому что если этой ночью в Гарлеме с меня и спустят шкуру, то, по крайней мере, чтобы было за что. Но негр, словно мешок с костями, неподвижно лежал на полу, с него уже невозможно было получить никакого удовлетворения, тогда я, вдруг вспомнив о негритянке, поднялся по ступенькам и подошел к ней. Мне нужен был полный набор грехов, чтобы было за что расплачиваться. Она стояла зажавшись в угол, по-прежнему голая, и со страхом смотрела на меня.
– Ну что, красотка? – произнес я. – Дерьмо твой ухажер, ничего он не стоит.
От звука моего голоса она вздрогнула. Ее полные груди колыхнулись, и у меня вдруг стало сухо во рту. Если еще секунду назад я хотел сделать это ради самого факта, то теперь мне вдруг захотелось ее по-сумасшедшему, и эта черная сучка тут же уловила смену моего настроения. Она неожиданно раздвинула губы в улыбке и приподняла руками груди, как бы предлагая их мне. От этих грудей, с самых кончиков их торчащих сосков, вдруг словно пошли электрические разряды. Я вцепился в черные упругие бугры и сжал их. Негритянка застонала прямо мне в ухо. Мои руки скользнули вниз и легли на ее ягодицы. Я поднял ее и прижал спиной к стене. Она обвила меня своими ногами и крепко прижалась ко мне всем телом. Мы исступленно бились в такой позе минут пять. Мне показалось, что ей понравилось. Потом я отпустил негритянку на землю, а через минуту опять захотел ее, но в это время сзади раздался какой-то невнятный звук. Я быстро обернулся и увидел негра.
Он, пошатываясь, надвигался на меня с ножом в руке. Опережая его, я сделал быстрый шаг навстречу и ударил ногой в живот. Удар был не мощным, но резким и проникающим. Негру этого хватило. Он, отшатнувшись, сделал шаг назад, затем медленно опустился на пол и затих. Я нашарил на полу оброненный им нож, сунул его в карман, затем затащил девчонку на этаж выше и занялся с ней тем же самым, чем занимался несколько минут назад. Теперь она стояла ко мне задом и упиралась в подоконник руками.
Когда я вышел из подъезда, бешенство во мне слегка поутихло, но на смену ему пришел опасный кураж, который жаждал выхода. В заднем кармане джинсов у меня лежал нож, в руках была бита, то есть кое-какое оружие имелось. В голову пришла шальная мысль: а зачем же прятаться, как крысе, если из этой черной дыры нет возможности выбраться. Помирать так с музыкой. Пройдя немного вперед, я увидел целую витрину, расколотил ее битой и двинулся дальше. Миновав пару спящих кварталов, я заметил впереди кампанию молодых негров, рядом с ними стоял мощный магнитофон. Я не свернул на другую сторону улицы, а пошел прямо на них, держа биту за спиной. Один из негров заметил меня и ткнул в мою сторону пальцем. Остальные обернулись и уставились на меня, словно увидели что-то сверхъестественное. Потом на их лица, сменяя удивление, стали наплывать гнусные ухмылки. По одним этим рожам было понятно, что ничего кроме пакостей от них не дождешься. Да я ничего другого и не ждал и, прежде чем эта орава в кретинских вязаных шапочках двинет на меня, первым подошел к ним и произнес:
– Ну что, ниггеры? А?
Вопрос был чисто риторический, не рассчитанный на ответ, но он явно озадачил этих парней, по крайней мере, в первый момент. Чтобы вывести их из этого состояния, я пинком отправил их магнитофон на проезжую часть. На какой-то миг они остолбенели еще больше. Происходящее просто не укладывалось в их головах. Они, очевидно, ожидали, что невесть откуда взявшийся белый перепугается так, что обмочит штаны. Но этот белый вел себя, мягко говоря, нетипично. Я неожиданно ткнул битой в пах ближайшему из негров, затем она взлетела вверх, смачно прилипла к носу второго и завертелась в моих руках, как вентилятор. Я нещадно дубасил этих ребят, пока они не бросились врассыпную, оставив на месте побоища двух своих товарищей. Я рванулся за убегающими и, догнав одного из них, два раза огрел битой по спине. Негр заорал и упал. Тогда я стал преследовать еще двоих. В азарте я бежал за ними минут пять. Парни петляли по переулкам, сворачивали в подворотни, но я не отставал. Мне казалось, что я вот-вот их догоню. Но они в конце концов без следа растворились в гарлемской тьме.
Перейдя на шаг и немного отдышавшись, я обнаружил, что нахожусь в каком-то узком переулке с глухими, без окон, стенами домов. Пытаться выйти в темноте из этих закоулков на место, где я колотил черномазых, было нереально. Я пошел вперед, решив, что надо идти все время прямо, никуда не сворачивая, и, может, тогда удастся достичь границы Гарлема. Минут пятнадцать я шел в полной тишине, постепенно остывая, а потом сзади, не очень далеко от меня, раздался звук движущегося автомобиля. Я никак не прореагировал на это и продолжал идти. Но когда впереди мелькнул отблеск фар другой машины, я насторожился. Два автомобиля, не спеша двигающихся навстречу друг другу, могли оказаться ловушкой. Пройдя несколько метров, я втиснулся в узкую нишу между домами и стал ждать. Машины медленно сближались, они остановились неподалеку от меня. Из каждой выбралось человека по четыре. О чем-то посовещавшись, они сели обратно в свои драндулеты и разъехались. Я проводил их взглядом и подумал, что эти ребята не просто так, от скуки, патрулируют ночные кварталы, скорее всего, они ищут белого наглеца, то есть меня.
Выйдя из ниши, я быстро двинулся вперед, надеясь, что, раз проехав по этой улице, патруль здесь больше не появится.
Стояла глубокая ночь, но кое-где в домах еще светились окна, и мне, чтобы не попасть в их свет, приходилось выходить на проезжую часть. Теперь я шел медленней, зато бесшумно.
Улица постепенно сужалась. Возможно, я двигался к краю Гарлема, а возможно, в самое его сердце. Определить это не имелось возможности. Интересно, что я буду делать, когда утро застанет меня в самом центре этой черной помойки?
Неожиданно впереди раздался звонок мобильного телефона и я, еще больше замедлив шаг, напряг зрение, всматриваясь в темноту впереди себя.
Я заметил два черных силуэта, когда до них оставалось метров десять. Оба стояли ко мне спинами. Подкравшись ближе, я услышал обрывки их разговора и понял, что они кого-то поджидают. Вполне возможно, меня. А если так, то это значит, что местные устроили настоящую облаву, и дела мои плохи. Я не ориентировался на местности, не знал, в каком направлении двигаюсь, и не представлял себе, что встретится за следующим углом: такая же улица, перекресток или пустырь, и потому меня в конце концов должны были поймать.
«Этих сделаю», – подумал я, подкрадываясь ближе к неграм. Они по-прежнему находились спинами ко мне и беспечно болтали. Я подобрался еще ближе и рубанул того, что был справа, ребром ладони под ухо. Он молча повалился на своего приятеля, а затем на землю. Второй негр не сразу понял, в чем дело, а когда до него стало доходить, его шея уже извивалась в замке моих рук. Он долго трепыхался и сучил ногами. «Живучий гад, как и все они», – подумал я, и еще крепче сжал руки. Негр, наконец, затих. Я досчитал до двенадцати и отпустил его, чтобы этот парень мог вернуться из небытия.
Потом я их связал, собственными ремнями спина к спине и обшарил карманы. У одного был нож, у другого – пистолет. Я достал обойму – три патрона. Могло бы быть и больше, но в моем положении и это тоже неплохо. Денег у них оказалось на двоих двести сорок долларов плюс мобильный телефон. Тоже нормальный улов. Может, стоит начать ходить по ночам в Гарлем и грабить негров? Все-таки это более достойное занятие для мужчины, чем работа посудомойкой.
Глотки я им затыкать не стал. Пока они придут в себя, я уже буду далеко.
Некоторое время я шел быстрым ровным шагом, и мне ничто не препятствовало. Гарлем уже давно спал. На улице сейчас могли быть только те, кто искал меня. Потом сзади опять раздался шум автомобиля, и я резко свернул в какую-то щель. Что это было, переулок или просто проход между домами, в темноте нельзя было понять, но лишь бы не тупик.
Я шел в полной темноте, придерживаясь стены, и мне начинало казаться, что Нью-Йорк с его небоскребами, с шумной толпой на вечерних улицах, с важными полисменами на перекрестках – всего лишь мираж, который словно растворился навсегда в ночи, и теперь вместо него кругом всегда будут вот эти беспросветные темные улицы и закоулки.
Переулок немного стал расширяться. При этом он вольготно вилял то вправо, то влево, словно река, правда, вонючая на редкость. Когда я вынырнул из нее на какой-то очередной пустырь, то едва не запьянел от чистого воздуха. Отдышавшись, я вдруг понял, что не знаю, в каком направлении двигаться дальше – впереди был пустырь противоположный край которого терялся в темноте. Я молча смотрел туда и чувствовал, как меня начинает опутывать своими сетями другая жизнь или судьба, или черт знает что еще. Всего несколько дней назад я был ничем не связан с окружающей жизнью, в теперь, оставив по всему Гарлему свои визитки в виде синяков и поломанных конечностей, установил весьма оригинальную форму взаимоотношений с ней.
В этот момент я даже забыл, зачем пришел в Гарлем – мне нужен был тип с мерцающими глазами, который, возможно, знает, кто и по какой причине преследует меня. Потом я опять зашагал к противоположному краю пустыря, за которым появилась узкая, понемногу светлеющая полоска. У меня оставалось часа полтора на то, чтобы выбраться из Гарлема. Когда станет светло, это уже будет нереальным.
Пустырь оказался не совсем пустырем, впереди замаячило какое-то строение. Это был сгоревший наполовину дом. Я обходил его с левой стороны, когда сзади раздался какой-то хруст. Мне пришлось замереть в нелепой позе – на одной ноге, потом осторожно развернуться и долго вглядываться в темноту. Ничего не обнаружив, я медленно двинулся дальше.
За сгоревшим домом оказался еще один, тоже после пожара. Он выгорел изнутри. Гарью несло здорово, видимо, пожар произошел недавно. Под ногами похрустывало стекло, но даже сквозь этот звук мое ухо различило шорох, донесшийся сзади. За мной кто-то шел, в этом не было сомнения. Зачем ему это? Он безоружен и не решается напасть в одиночку? Возможно. Пока он не опасен, но оставлять его у себя в тылу не следовало. Ведь он наверняка связан с теми, кто меня разыскивает. Хвост протащится за мной по пустырю до жилых кварталов, а потом сообщит мое местонахождение.
Я дошел до угла и прибегнул к примитивной уловке – свернул за него и стал обходить дом по кругу, надеясь выйти преследователю в спину. Темнота была кромешной, даже под ногами ничего не было видно. Обогнув дом с другой стороны, я вышел на прежний маршрут и здесь едва не столкнулся со своим хвостом лоб в лоб. Видимо, не обнаружив меня, он что-то заподозрил и повернул обратно. Я среагировал гораздо быстрей. Бита в моих руках коротко и едва слышно свистнула, и человек, получив удар в голову, сделал пару шагов назад и упал на спину. Я тут же подскочил к нему. Он ворочался на земле, пытаясь подняться. Мне пришлось еще дважды ударить его, прежде чем он затих. Я нашел у него мобильный телефон и разбил о стену дома.
Теперь я шел быстро, почти бежал. Надо было торопиться. Над Гарлемом еще держалась темнота, но полоска неба у горизонта становилось все светлей.
Наконец, впереди неровными контурами домов прорисовался край пустыря. Я подумал о том, что теперь мне придется бежать, чтобы успеть достичь границ Гарлема до рассвета.
Добравшись до ближних домов – двух четырехэтажек из кирпича, я перешел на бег, но едва они остались позади, как из переулка, вывернула машина, и свет ее фар ударил мне в глаза. Я метнулся в сторону, затем развернулся и побежал обратно, но фары вспыхнули и там. Видимо, меня ждали. Знали, что я буду именно здесь. Наверное, хвост успел сообщить направление моего маршрута до того, как я его прибил.
Я стоял посреди улицы, с двух сторон пойманный в фокус фар, и не знал, что делать. Было предельно ясно, что если сейчас что-то не предпринять, то мне крышка. В голове мелькнула мысль о том, что в своей стране умирать все-таки предпочтительнее, чем в каком-то Гарлеме, на грязной улице.
Фары медленно приближались ко мне с обеих сторон. Я бросил взгляд в сторону пустыря. Пытаться прорваться туда не было смысла – на открытом месте меня просто переедут машиной. Хорошо, если бы рядом оказалась пожарная лестница, но ее не было. Я бросил взгляд на дом и в свете фар увидел дверь. Она находилась вровень с асфальтом и не имела ни ступеней, ни порога. «Наверное, черный ход», – подумал я и рванулся к двери – ничего другого мне не оставалось. Если она открыта, то меня возьмут не сразу. По крайней мере, не переедут колесами машин.
У двери не было даже ручки. Я вцепился в ее край и, обламывая ногти, потянул на себя. Она хоть и не сразу, но все-таки открылась. Я вошел в полную темноту, сделал два быстрых шага вперед и упал, споткнувшись о ступени. Тормоза машин уже визжали рядом. Я вскочил и, рискуя опять свалиться, в несколько прыжков взлетел вверх по ступеням, а затем остановился, соображая, что теперь предпринять. Я находился на промежуточной площадке между первым и вторым этажом. За мной гнались черные, за дверями тоже жили черные.
Внизу раздался топот ног. Я пальнул туда из пистолета, и кто-то заорал, затем хлопнула дверь. Эти шоколадные ребята не учли, что у меня пистолет, и я могу выстрелить. Теперь, узнав об этом, они наверняка разрабатывали новую тактику.
Я подумал, что надо бы спуститься вниз, ведь черный ход должен сообщаться с парадным, через которое можно выйти на другую сторону улицы. Но это было рискованно. Вдруг внизу кто-то остался и только и ждет, когда я спущусь.
Решение пришло в голову через несколько секунд. Я поднялся на второй этаж, выбрал квартиру, окна которой выходили на сторону, противоположную той, где сейчас стояли негры, резко вздохнул – была не была! – и одним ударом вынес дверь. Ворвавшись в квартиру, я ожидал криков, может быть, даже выстрелов, но ничего не произошло. Кругом стояла тишина и кромешная тьма. Я на ощупь двинулся вдоль стены, нащупал дверь, открыл ее, но за ней было так же темно. Я развернулся, двинулся в другую сторону и уперся еще в одну дверь, за которой оказалась кухня. Слабый свет едва брезжил через ее окно. Я распахнул его, и тут в квартире поднялся шум. Кричала не одна черная пасть, и не одна пара ног топала сейчас за стенкой к кухне. Я забрался на подоконник и прыгнул вниз, не различая, куда именно. Земля оказалась гораздо ближе, чем я рассчитывал. Приземлившись на ноги, я тут же упал на бок, затем рывком вскочил и, стиснув зубы, потому что правая нога болела в районе коленной чашечки, побежал.
Я бежал, пока не наткнулся на мусорные баки. Нырять в дерьмо, которым они были набиты, у меня не было желания даже сейчас. Кроме того, это был довольно избитый прием, значит, ненадежный. Потом мой взгляд упал на большую кучу черных полиэтиленовых мешков, горой лежащих рядом с баком. Это были вполне приличные мешки, и даже пахли они не очень плохо. Я пнул один из них и решил, что подохнуть в гарлемской помойке, конечно, не самая завидная участь, но если в этом есть хоть какой-то шанс спасти свою шкуру, то надо лезть в эти мешки, приготовить ствол и сидеть там столько, сколько потребуется.
Я зарылся в мешки и теперь находился среди них полулежа-чем положении, одним плечом опираясь о мусорный бак, вторым – о стену. Один из мешков, который лежал у меня на голове, я подпирал стволом пистолета, оставляя узкую щель для обзора.
Негры появились по эту сторону дома всей оравой где-то через пару минут после того, как я спрятался. Они какое-то время бестолково метались вдоль дома, потом сели в машины и разъехались в разные стороны. У дома осталось четверо. Я продолжал неподвижно лежать среди мешков. Между тем, на Гарлем наступал рассвет, понемногу растворяя темноту. Сначала она стала грязно-серой, потом приобрела голубоватой оттенок. Я смотрел через щель между мешками на негров, которые стояли на другой стороне улицы, прямо напротив мусорного бака. Моя надежда унести ноги из Гарлема таяла вместе с темнотой. Один из негров вдруг отделился от остальных, достал из-за пояса пистолет и пошел в мою сторону. Он по очереди поднял крышки мусорных баков, потом лениво попинал ногой ближние мешки и вернулся к своим приятелям. Я перевел дух.
До восхода солнца оставалось совсем немного времени.
Меня спасли мусорщики, которые приехали опорожнять баки. Их машина встала, прикрыв меня от негров. Один из рабочих выбрался из нее, и я, увидев белое полноватое лицо, понял, что спасен. Когда мусорщик стянул с моей головы мешок, я сказал:
– Здравствуй, белый брат. Что же ты так долго?
Рабочий от неожиданности отшатнулся, а потом в его глазах появилось любопытство и ирония.
– Мистер, я вас не очень побеспокоил? – спросил он, – Извините, но мне надо забрать эти мешки.
– Там, за машиной, негры. Они ловили меня всю ночь. Вы можете помочь? – сказал я в ответ.
Мусорщик соображал быстро. Он отошел к машине, что-то сказал своему напарнику, а затем махнул мне рукой. Я тенью метнулся к машине. Сидевший в ней шофер, цветной, скорей всего, пуэрториканец, молча ткнул пальцем на пол кабины. Я сел туда, скрючившись в три погибели. Шофер одобрительно кивнул и пошел помогать напарнику. Когда машина тронулась, я продолжал сидеть на полу.
Мусорщики еще какое-то время кружили по Гарлему, опорожняя баки, а потом их машина поехала прямо, все больше набирая скорость. Один из них похлопал меня по плечу и, указав на свободное место рядом с собой, произнес:
– Садись, белый брат.
– Спасибо! – поблагодарил я его, устроившись на сидении.
Через несколько минут мы покинули Гарлем, и вскоре машина остановилась. Перед нами, за лобовым стеклом раскинулась чистая, умытая росой улица, с газонами и аккуратными домами. В первых лучах солнца роса сверкала на траве и на листве деревьев, как россыпь драгоценных камней.
Сидящий рядом со мной рабочий широким жестом обвел все это великолепие и сказал:
– Свобода, брат. Белый мир.
Мусоровоз уехал, а я, помятый, грязный, потный и голодный, зашагал по тихой, еще не пробудившейся улице, вдыхая чистый воздух белой цивилизации. Улица пахла свежестью и цветами. Она словно показывала мне, каким благодатным может быть утро и сам мир.
Я пошел в направлении, куда указали мне мусорщики, и вскоре наткнулся на станцию подземки.
Вагон был почти пуст. Несмотря на то, что его болтало из стороны в сторону, я задремал и едва не проспал нужную станцию.
* * *
В отеле портье с удивлением взглянул на меня из-за стеклянного ограждения конторки.
– Экскурсия по ночному Гарлему, – сказал я, принимая у него ключ.
– Это безумство, – произнес он в ответ.
Я согласно кивнул.
Ощущение, что грязь и вонь впитались в кожу, покинуло меня только после десяти минут горячего душа. Потом я лег и уснул без сновидений.
Проснувшись ближе к вечеру, я открыл глаза и первым делом подумал о том, что мне необходимо придумать нечто такое, чтобы этот черный жирный Буш взял меня на работу. Иначе в Гарлеме не зацепиться.
Поднявшись, я побрился и поехал в ресторанчик к китайцам. Съев там две порции пельменей, я долго сидел в раздумье, потягивая колу и наблюдая, как официант обслуживает посетителей. Китайцев среди них не было. Желтый обслуживал белых. Я смотрел на него, пока в моей голове не забрезжила интересная мысль. Кажется, я нашел аргумент, который должен был убедить Буша принять меня на работу.
