Kitabı oku: «После развода. Всё ещё л…»

Глава 1

Саша.

– Аристов, пей. Не могу смотреть на морду твою кислую. – Ящер двигает по столу бокал.

Беру на автомате.

– Слушай, а тебя вот всё устраивает в жизни?

– А чо нет?

– Ну, не хочется осесть уже, остепениться? – Катаю зубочисткой по тарелке оливку.

– Типа семья, дом, дети и всё такое?

– Угу.

– Ну. Может. Иногда. – Ящер безразлично пожимает плечами. – Да тут захочешь – не осядешь. Сам понимаешь.

Понимаю.

Насаживаю оливку на острый кончик. Закидываю в рот.

Кручу между ладоней бокал. Янтарный напиток омывает стеклянные берега. Скучающим взглядом наблюдаю за тем, как Ящер окучивает очередную модельку. Она пойдёт сегодня ему на закуску. Я к своей «закуске» не притронулся, она во мне вызывает ровно столько же аппетита, сколько галеты из армейского сухпайка.

Рассматриваю ещё раз девочку. Ноги длинные, стройные. Пышная грудь подпёрта узким лифом так, что я вижу ореолу тёмного соска. Надутые у косметолога губы пошленько обсасывают соломинку, торчащую из коктейля. А глазки…ммм… Пустые, блять, глазки.

Ну просто бери и трахай. А мне…

Не хочется.

Хочется настоящих эмоций, а не этого картонного позирования перед несуществующей камерой. И несмотря на то, что это оверпрайс, меня вообще не вставляет ни точёная фигурка, ни умелые пальцы, скользящие по моей ширинке. И мой боец остаётся так же безучастен, как и мой мозг.

А как зовут-то её? Арина? Алина?

Да какая в жопу разница! Кукла возбуждается только от шелеста купюр, и это откровенно скучно.

В следующий раз возьму рыжую.

Ну, и чо дальше? – отрезвляю сам себя.

Как будто цвет волос играет роль.

Тебе чего, разговоров по душам не хватает? Так сходи к психологу, поплачь.

Так это тоже за деньги… А мне хочется, наверное, чтобы кому-то до меня реально было дело. Чтобы участие не купленное, а реальное и искреннее. Но это не моя история.

Может хватит пытаться купить чужие эмоции? Тебе, ублюдку такому, противопоказано углубляться в людей, если это не чисто анатомическое погружение с целью разрядить обойму.

Потому что один раз я уже вляпался. И наделал хуйни, которую до сих пор разруливаю.

Утешаю себя тем, что не мог поступить иначе в той ситуации. Я делал то, что мог с тем, что имел. Но поимели, в итоге, меня.

Но это хорошо, что только меня.

Лику и детей не тронули. Не добрались.

Значит, Аристов, всё это было не зря. Хоть где-то ты не налажал.

Одним махом опрокидываю в себя виски.

Ну, за тебя, моя львица. Будь счастлива в своей другой реальности, пусть и без меня.

Жму кнопку вызова официанта.

Ресторан мажорский, пафосный, а обслуживание херовое. Ящер быстрей метнётся до магазина, чем они принесут добавки.

Дверь в банкетку открывается.

– Давайте нам сразу бутылку. – Машу пустым бокалом не глядя.

– Аристов?

Оборачиваюсь на голос.

Я его узнаю из тысячи, из миллиона, как бы ванильно это ни звучало. Этот голос, мягкий, тягучий, как горячая карамель, но с претензией, с вызовом, с норовом. И с сексуальной кошачьей «ррр», оттенком звучания так напоминающее обещание о медленной экзекуции.

Лика.

Конечно, это Лика.

В ахрененном красном платье по фигуре. На открытые плечи с тонкими выпирающими ключицами падает каскад густых тёмных волос. Карие глаза метают молнии в мою сторону, пригвождая к месту. Оглядывает презрительно куклу, по-хозяйски расположившую свою ладонь на моём члене.

Схлёстываемся тяжёлыми взглядами.

Да бляха…

– Извините, ваша следующая. – Хостес указывает рукой дальше и закрывает торопливо дверь, разрывая наш с Ликой немой диалог.

Как же так, Лика, из всех ресторанов такого большого города ты выбрала для празднования дня рождения именно это чёртово место?

Отбиваю нервно ритм носком ботинка.

– А это у нас кто был? – Ящер кладёт своей модельке в рот тонкую дольку лимона.

– Она и была.

Ящер понимающе кивает.

Он в курсе контекста. Он вообще единственный, кто осведомлён ровно настолько же, насколько и я. И доверяю я ему безоговорочно, потому что этот человек своей грудью меня от пуль спасал.

– Своди девочку в туалет, посублимируй. – Советует Ящер.

Ну, от души душевно!

Лика стоит у меня перед глазами полупрозрачным приведением, и теперь я на свою «девочку» даже смотреть не хочу. В сравнении с этой огненной львицей проигрывают все, даже самые свеженькие и хорошенькие куколки.

Вкладываю пару хрустящих бумажек Арине-Алине в ладонь.

– Посублимируй сегодня без меня.

Выхожу, так и не дождавшись своего виски.

Ну и херовое же у вас обслуживание!

Глава 2

Саша.

Выхожу из ресторана через чёрный ход. Достаю сигареты, оглядываюсь.

За нами не было хвоста. Вроде. Но меня уже деформировало паранойей на каком-то слишком глубинном уровне, поэтому по привычке не теряю бдительности.

Это плохо, наверное, для нервной системы – жить в таком постоянном стресняке. Люди обычно не могут покинуть зону комфорта, а я, уникум, не могу найти туда вход.

Хотя я знаю, где моя зона комфорта. Она там, рядом с шикарной женщиной в красном платье. Она существует, просто… Не для меня. Это ванильная фантазия, которой не суждено сбыться. Если я не конченый олень, а в это мне искренне хочется верить, то я не буду подставлять свою семью.

Свою семью.

Вслух усмехаюсь мыслям.

Когда это она стала твоей? Ты, Аристов, просто поделился спермой и свалил в закат. Забыл?

Чиркаю зажигалкой, но та только выдаёт слабенькую искру. Бросаю сигарету на асфальт, топчу каблуком ботинка.

Лика никогда не одобряла этой привычки.

Меня тянет обратно. И это… пиздец, одним словом, потому что обратно мне ну никак нельзя.

Чувствую себя мальчишкой, который в сияющей витрине увидел игрушку своей мечты. И эта игрушка, окутанная ярким светом и ангельским пением, манит меня так, что тело болезненно потряхивает.

Возвращаюсь в ресторан.

Заберу Ящера и домой.

Ну нахуй, от соблазнов подальше. Обойдёмся без надкушенных яблок. Мне сейчас не до библейских мотивов, тем более, что конец той истории мы все прекрасно знаем.

Перед выходом к банкеткам замечаю мелькнувшую за поворот попку, обтянутую красным платьем.

Закрываю глаза. Считаю.

Один. Два. Медленный вдох.

Три. Четыре. Выдох.

Пять. Иду следом.

Конченый олень…

Захожу за Ликой в женский туалет.

Стоит, упершись ладонями в мраморную столешницу раковины. Смотрит на своё отражение в зеркале. Застывшее на лице напряжение считывается мной, как сигнал – её тоже корёжит от нашей встречи. Значит, не всё равно. Значит, не отболело ещё.

Прости ты меня, львица. Ну вот такое я хуйло, да.

Дверь за моей спиной хлопает. Лика испуганно вздрагивает. Окатывает меня взглядом, как ушатом ледяной воды.

Бодрит.

Молчим оба.

Я не знаю, что вообще можно здесь сказать. Исправить то, что натворил, я не могу. Могу только минимизировать риски для неё и пацанов, но она же даже не в курсе, что я типа… А кто? Герой? Да хуй с горы, вот я кто.

– Шикарно выглядишь. – Выдаю я самую банальную глупость. Она, конечно, в курсе, что роскошная.

– Знаю. – Подтверждает Лика мои мысли.

– Ну так… Отмечаешь?

Вместо ответа Лика закатывает глаза и фыркает, приобретая ещё больше сходства с представителями кошачьих.

Она такая…

Хочу её.

Облизываю взглядом хрупкие плечи, ныряю в вырез декольте.

На чём держится её платье? Его же можно просто дёрнуть вниз.

Ловлю лёгкий спазм в лёгких. Дыхание на миг сбивается от представившейся картины.

Помню, какой у нас был секс.

Простой. Честный. Жёсткий.

Уверен, она тоже вспоминает с тоской хотя бы эту часть нашей совместной жизни.

– Прости, что я без подарка.

– Тебя всё равно нет в списке гостей.

– А жаль.

– Кому? Тебе?

– А тебе?

– Аристов, что ты хочешь, а? Ты своё последнее слово сказал три года назад. Больше мне от тебя ничего не нужно.

А если мне от тебя нужно? Нужно, но не можно.

– Лик, извини. Я знаю, как это выглядит…

Ну, не могу я тебе всей правды открыть. Потому что в моём случае «меньше знаешь – крепче спишь» идёт с припиской «и дольше живёшь».

– Нет, Саша, не хочу слышать оправданий. Не актуально уже. Если тебе нужно моё прощение для очистки совести, то я тебя прощаю. Не держу зла, правда. Хорошо, что мусор сам уходит из моей жизни. А если ты хотел выговориться, так сходи лучше исповедуйся. Или на сеанс к психологу запишись. Говорят, помогает. А об меня сейчас карму свою чистить не нужно.

Закусываю губу изнутри.

Хочется сорваться и наказать этот дерзкий ротик, потому что ни одна женщина, кроме этой, не разговаривает со мной так. Без страха, без наигранного благоговения. И меня штормит от неподдельности её эмоций.

– Как пацаны?

– Отлично. Растут без отца. Мы всем довольны. – Складывает на груди руки, закрываясь.

Вижу, как она едва держит внутри себя бурю. И я вполне осознанно провоцирую, потому что хочу больше этих вкусных эмоций.

– Не спрашивают обо мне?

– Сёма иногда… – Отводит взгляд. Сжимает напряжённо челюсти. – Я не говорю. Маленькие ещё. Потом придумаю какую-нибудь легенду про погибшего на опасной миссии папу-шпиона.

Мне обидно, да. Не за себя, за пацанов. Они заслуживают отца рядом, а не легенду о том, что тот был хорошим человеком.

Да и не правда это. Не был.

– Спортом занимаются?

Уголки её губ чуть приподнимаются. Приятно, наверное, поговорить о детях с человеком, с которым вы их создавали.

– Летом отведу на футбол.

– Ой, не! Какой футбол? Лучше бокс, или дзюдо. Пусть учатся драться, хороший навык.

Лика моментально вспыхивает.

– Аристов, ты ахренел? Ты потерял право что-то решать в этой семье в тот момент, когда бросил нас.

– Бросил, да. Лик, поверь, так лучше для всех.

– А ты у нас всегда знаешь, как лучше для других. Только семья, Саша, это командная игра. И ты, как игрок, для меня потерял всякую перспективу. – Властно кивает в сторону двери. – Разговор окончен. Свободен.

Вот она, моя королева.

Вбираю в себя каждое слово, застыв, как истукан.

Кровь бежит по венам, разгоняя сердцебиение. Я сам один сплошной пульсирующий сосуд.

– Аристов, до свидания! Иди к своей конфете, она тебя заждалась.

Лика отворачивается к зеркалу, медленно вытаскивает из сумочки красную помаду. Ведёт по сочным губам, не обращая на меня внимания.

Словно наши реальности на пару минут пересеклись и наложились друг на друга, но теперь разошлись каждая в свою сторону, и меня снова больше не существует в её жизни.

И от этого меня окончательно перекрывает.

Глава 3

Лика.

Слышу, как тихо щёлкает щеколда на двери.

Саша делает шаг в мою сторону. Я не смотрю на него, но понимаю это по тихому шуршанию ткани брюк.

Напрягаюсь, но стараюсь не подавать вида. Потому что Аристов, как чума, как самая страшная болезнь, косит в первую очередь слабых.

Я уже побывала однажды под катком отношений с тобой. Спасибо за урок, я стала гораздо сильней. И теперь твоё присутствие не способно выбить меня из равновесия. Я научилась балансировать, даже когда мир катится в тартарары.

Отрываю салфетку и смыкаю на ней губы, оставляя на тонкой бумаге красный след помады. Сглаживаю пальцем чуть съехавший контур под нижней губой, лопатками ощущаю на себе тяжёлый взгляд.

Резко поворачиваюсь.

– Ты ещё здесь?

– Дай полюбоваться женой. – Прожигает меня поплывшим взглядом.

– Бывшей женой. Аристов, у тебя амнезия, или я чего-то не понимаю? Тебе напомнить о событиях последних трёх лет?

– Я всё помню. – Делает шаг ко мне.

Застываю, запрещая себе отступать.

Нет, я не жертва. Не добыча. И не нужно тут на меня охотиться.

Я сама могу вцепиться в глотку, если будет в этом необходимость.

Но мне всё ещё больно.

Можно сколько угодно отгораживаться от эмоций, но полностью подавить их не получится. Они обязательно выплеснутся в момент наибольшей уязвимости.

И я… Чёрт возьми, Аристов, я всё ещё не отпустила.

Вот так просто.

– Лик, я просто хочу, чтобы ты знала: я вот этого всего не хотел. И чтобы так кончилось – тоже не хотел.

– Вот именно. Кончилось. Не надо прошлое ворошить, потому что там всё мертво. Давай мы разойдёмся здесь и сейчас, пока вся эта ситуация ещё не ушла в глубокий минус.

– Это был единственный выход.

– Ой, Саш. – Веду нервно плечами. – Слушай, ну что ты как не мужик, а? Ну, бросил и бросил. Просто признайся сам себе. Что ты со мной всё загадками какими-то разговариваешь? Не мог, не мог. Кто хочет – найдёт возможность, кто не хочет – причины. Вот и всё.

Пытаюсь оперировать фактами, а не эмоциями. Возвращаю себя к реальности, не убегая в очередное препарирование обиды, ведь это дорога никуда не приведёт, по ней я уже ходила.

Стучу ногтями по столешнице раковины.

– Не переживай так, я уйду. – Саша делает ещё один медленный шаг.

Ломануться и бежать? Да куда я, на этих дизайнерских костылях…

– Вперёд. Зажми в углу свою красотку, выпусти пар.

– Ты или она? Конечно, ты.

– А я не ставлю ультиматумов. Не переживай, я найду, с кем трахаться.

Аристов дёргает головой, словно получил пощёчину. Натягивает улыбку.

– Не надо, Лика. – С угрозой.

Кошусь на входную дверь, оценивая расстояние до неё. Саша перехватывает мой взгляд, заслоняет собой путь к отступлению.

Между нами пара шагов, и этот большой туалет кажется мне сейчас узкой клеткой, в которой я заперта с опасным зверем.

Чувствую, как колотится неистово сердце, и мне кажется, Саша видит, как проступает под кожей на моей груди каждый беспокойный удар.

В мгновение он оказывается рядом и меня сносит волной его парфюма – знакомый запах заполняет лёгкие и оседает на стенках ядовитым слоем. В этом запахе столько прошлого, что внутри меня что-то надсадно клокочет. Я вскипаю, как ведьмин котёл.

Сердце пропускает удар.

Аристов протягивает руку и ведёт пальцами по моей щеке. Заправляет локон за ухо, вызывая мурашки.

Я не хочу этой близости, потому что мне слишком не всё равно. Это болезненное прикосновение. Оно оставляет ожоги на моей коже, но я замираю, заворожённая густой силой, сконцентрированной на дне чёрных зрачков его глаз.

Змей-искуситель пришёл, чтобы предложить мне отведать запретный плод. И я пожалею, если поддамся.

С моих губ срывается тихий вздох, который срабатывает, как щелчок предохранителя.

Аристов сминает волосы на моём затылке и впивается в мою шею влажным ртом. Скользит губами по ключицам.

Судорожно сжимаю в ответ пальцами его плечи, притягиваю к себе. Впиваюсь ногтями в упругие мышцы.

Я просто надкушу…

Моё горло обхватывает широкая ладонь. Не стараюсь вырваться, прислушиваюсь к ощущениям, которые сейчас на самом кончике острия. Вызывающе смотрю из под ресниц, вздёргиваю подбородок.

Между нами зависает мой беззвучный вопрос: «Ну, и что ты мне сделаешь теперь?»

Воздух резко выбивает из лёгких, когда Саша припечатывает меня к стене. Тёплая ладонь скользит в разрез платья на бедре. Настырные пальцы прокладывают себе дорогу туда, где у меня уже всё сладко ноет от истомы.

Своими губами он крадёт мои тихие вздохи. Язык тараном размыкает плотно сжатые зубы и проникает глубже.

Аристов никогда не был силён в красивых словах, но он умеет объясняться иначе. Горячо и чувственно.

Плавлюсь, как ванильное мороженое на июльском солнце.

Каждое его прикосновение причиняет боль, и всё моё тело горит, но сейчас эта боль приятна. Я чувствую себя живой. Настолько живой, что последние годы жизни теперь меркнут и становятся серыми.

В них почти не было красок.

Моя единственная настоящая радость – двойняшки.

Двойняшки…

Мысль о детях внезапно отрезвляет.

Упираюсь в твердую грудь, толкаю, но он не поддаётся, лишь сильней вжимает меня в своё тело.

Прикусываю его губу. Чувствую на языке солёный привкус железа. Это срабатывает.

Саша резко убирает руки и отшатывается на шаг в сторону. Большим пальцем ведёт по губе и поднимает на меня выразительный, но пьяный в хлам взгляд.

– Львица захотела крови? – Косится на красный след, оставшийся на подушечке пальца.

– Пошёл ты нахер, Аристов. Не появляйся в моей жизни. Никогда больше. Иначе в следующий раз я прокушу тебе глотку.

Прохожу мимо. Наши плечи больно сталкиваются. Он больше не пытается меня удержать, и я беспрепятственно покидаю злополучный туалет.

Отлично. Просто отлично.

С днём рождения, Лика!

Глава 4

Лика.

Возвращаюсь в свою банкетку.

После разговора с Аристовым меня подкидывает. Руки трясутся крупной дрожью, поэтому я складываю их на коленях, не рискуя притрагиваться сейчас ни к бокалу, ни к столовым приборам, чтобы не выдать своего волнения.

Натягиваю на лицо дежурную улыбку. Киваю гостям, как китайский болванчик, не улавливая суть вопросов и шуток.

Настя подаётся ко мне корпусом.

Настя – моя лучшая подруга, а ещё мой самый ценный кадр в студии. Помогает организовывать выставки, ведёт курс фотографии, иногда даже занимается съемками. А ещё она не так давно заняла место ведущего фотографа в Цехе у Кирилла Доброва, сместив местную «звезду». Цех – это про масштабные фотосессии, глянец и очень хорошие деньги. И Настя делает всё это, будучи на шестом месяце беременности. Огромная умничка.

– Лик, у тебя всё хорошо? – Тихо спрашивает она.

– Всё хорошо. А что?

– У тебя… У тебя немного… – Настя коротким жестом обводит свои губы.

Твою ж мать.

Открываю камеру телефона.

Ммм… Здравствуй, Джокер!

Красная помада на пол лица. Бледные щёки. Растрёпанные волосы. Безумный взгляд.

Настя приподнимает вопросительно брови.

Ну, что я тебе сейчас скажу? Что случайно в женском туалете упала на рот бывшего мужа? Не надо в меня своими невинными бэмби-взглядами бросаться, я и без того чувствую себя идиоткой законченной.

Не могу больше здесь оставаться, зная, что Аристов где-то рядом. Ещё одной подобной стычки я не переживу.

Настроение безвозвратно испорчено и я, ссылаясь на головную боль, ухожу первой со своей же вечеринки.

На улице вызываю такси. Пока жду, копаюсь в сумочке, достаю сигареты.

Раньше я была ярой противницей, а потом моя жизнь пошла под откос. Когда мир рушится, приятно иметь под рукой какой-то якорь. Моим стали сигареты. Точнее, сигарета. Одна в день. Потому что не они контролируют меня, а я контролирую всё, что со мной происходит.

Затягиваюсь.

Густой дым скребёт по стенкам гортани, заполняет лёгкие. Запрокидываю голову и с наслаждением выдыхаю в тёмно-синее небо.

Угораздило же влюбиться в мудака! И родить от него детей.

Нет, о детях не жалею. О мудаке – да. Но если бы мне предложили переиграть всё то, что случилось, я бы не согласилась. Одно от другого уже не отделить.

– Лика!

Бросаю сигарету, придавливаю носком туфли.

Ну вот, единственная на сегодня, и так бездарно потрачена…

Настя идёт ко мне вразвалочку, как мама-утка. Светится вся.

За ней, как суровый телохранитель, шагает по пятам Добров. Ни на минуту не оставляет её, пылинки сдувает. Вот за таких нужно замуж выходить, а не…

Ой, всё.

– Тебе плохо? – Настя пытается отдышаться.

Добров трогательно заворачивает её в свой пиджак, запахивает на выпирающем беременном животике полы.

Отвожу взгляд.

Это простой жест заботы, но у меня ноет и тянет болезненно под рёбрами.

Я сильная. Я справляюсь со всем сама. Но какой бы сильной не была женщина, иногда ей просто катастрофически необходимо, чтобы кто-то накинул на её плечи согретый теплом тела пиджак.

– Голова разболелась. – Вру подруге.

– Это я уже слышала. А правду расскажешь?

Не сегодня. А может, и никогда.

– Просто не хочу засиживаться до поздна, у меня на завтра планы. Выставка Даичи, помнишь? С ней всё идёт не так. Не сильна я в теме Азии, вся надежда на декораторов.

– Мы тогда тоже поедем.

– Тебя подбросить? – Вклинивается Кирилл.

– Нет, уже вызвала такси.

Ребята не уходят, пока за мной не приезжает машина. Сажусь.

Пока едем, ловлю себя на смутной тревоге. Не могу отделаться от чувства, что моё личное пространство больше не безопасно.

Злюсь на Аристова.

Конечно, он не подумал обо мне. Снова.

Поддался каким-то животным инстинктам, нарушил моё внутреннее спокойствие, даже на миг не задумавшись о том, что моё состояние влияет не только на менталочку. Я мама двоих очень суетных пацанов. Мне просто необходимо всегда оставаться в дзене, иначе я съеду с катушек.

Но откуда же ему это знать? Ему-то не приходилось в одного тащить семью.

– Да что ты обнимаешься со мной! – Нервничает водитель, поглядывая в зеркало заднего вида. – Проезжай давай.

На автомате поворачиваю голову. Впритык к нам едет чёрный, наглухо тонированный крузер. Он виляет по полосам вслед за нами, несмотря на то, что дорога свободна.

– У нас какие-то проблемы?

– Проблемы у оленей, которые права купили, а водить не купили! – Ругается сквозь зубы водитель.

Да, имбецилов вокруг хватает. Может, там перекрытый какой-нибудь за рулём?

– А давайте сейчас на Баумана, через двор и снова на главную.

Поворачиваем. Оглядываюсь. Крузер не отстаёт и повторяет наш нелогичный крюк.

Серьёзно напрягаюсь.

В голове только одна мысль: Аристов. Кто ещё может преследовать меня? А в том, что это преследование, я не сомневаюсь.

Вот же идиот…