Kitabı oku: «Феерия с тенями», sayfa 2
Тонкий луч света забегал по деревянному полу, перескочил на полинявшие кружевные обои, скользнул по плакатам и календарям на стенах пока не остановился на двери в спальню.
Осипов вошел и первым делом зашторил окно. В нетерпении рванул к кровати, достал сапог, вывалил пачки на пол и еще раз внимательно посветил под кроватью – не упустил ли чего? Схватил пачку, пролистнул большим пальцем купюры и в восторге сгреб деньги в пакет.
Затрясло Осипова как в лихорадке – захотелось перевернуть старухину избу с ног на голову: вдруг чего еще припрятала? Наспех проверил остальную обувь, заглянул даже в калоши; с отвращением пошарил рукой под матрасом кровати; обыскал каждый угол в спальне; забежал на кухню, после в чулан, но ничего ценного не нашел. Оставался погреб, но Осипов не стал возиться и остановился на без того немалой добыче.
Домой вернулся уже далеко за полночь. Пакет с деньгами спрятал под кроватью, чтобы прямо с утра всё как следует подсчитать, и бросился к жене под теплый пухленький бок. Та тихонько сопела и, казалось, даже не заметила его появления.
Полежал немного и под фантазии о старухином кладе уснул.
* * *
Проснулся посреди ночи от того, что продрог до костей. Провел рукой по пустой чуть теплой простыне и вздохнул с досадой.
«В туалет небось побежала», – недовольно подумал он, укрывая одеялом озябшую голову, – «холодрыга то, опять что ли батареи не топят?», – проворчал он в мыслях и вместо жены обнял подушку.
Показалось что от наволочки дурно пахнет кислятиной и кровать будто не та, жесткая маленькая, да в ногах с левого боку кривая. «Чего только спросонья не почудится?» – промелькнуло в голове.
Нехотя сел на край кровати и поплотней укутался одеялом. Пол был до того холодный что нога невольно приподнялась, а другая попыталась нащупать тапочки.
– А покрывало то колючее! Помягче не нашла? – крикнул в темноту.
По привычке потянулся к прикроватной тумбочке с лампой, но рука лишь прошлась по воздуху. Вспоминая, когда успел ее передвинуть, бросил под ноги подушку и, сонливо зевая, встал на нее.
Сквозь шторы на окне пробился свет уличного фонаря. Осипов вгляделся, потирая глаза.
– Кресло старухино! – вскрикнул он, – ее хибара! А кровать то, черт ее дери!
Спрыгнул с подушки, скинул одеяло, бросился к окну; только одернул штору как фонарь на дороге заискрился и погас.
– Кто ж меня сюда затащил то? – злобно прокричал Осипов, – Узнаю, убью! – проревел, вглядываясь в глухую темень улицы. Сквозь метель едва вырисовывались сугробы и крыши соседских домов.
Осипов развернулся и вслепую доковылял до стены, где как помнил висел выключатель, но ничего не нащупал; несколько раз прошелся по спальне, нервно перебирая руками, но тоже напрасно: не нашлось ни выключателя, ни двери, даже мебель пропала.
Под ногой что-то хрустнуло.
– Спички! – обрадовался Осипов. Суматошно поднял коробок и окоченевшими пальцами зажег сразу несколько.
