Kitabı oku: «Тайная мишень», sayfa 3
9
Елена Петелина не могла избавиться от тяжелого впечатления после бесплодного допроса Инны Мальцевой. Ни на один вопрос подозреваемая в убийстве, совершенном с особой жестокостью, не ответила. Она замкнулась и мучительно наблюдала за следователем, словно та была диктором на экране телевизора, говорящим на непонятном языке. Где были мысли Инны, о чем она думала, почему не пыталась оправдаться? Только однажды ее сжатые губы неуловимо дрогнули в неком подобии улыбки – это была реакция на вопрос о фотографии маленькой девочки. Елена уцепилась за эту соломинку, но как ни старалась, так ничего и не добилась.
В дверь деликатно постучали. Елена Павловна отвернулась от окна, машинально одернула мундир, поправила прическу. На пороге кабинета стоял начинающий полнеть сорокапятилетний мужчина в длинном плаще, шейном платке и крупных очках в тяжелой оправе.
– Аркадий Борисович Красин, психиатр, – представился человек, чья подпись стояла на рецепте Инны Мальцевой. – Вызывали?
– Заходите, Аркадий Борисович.
Психиатр заметил вешалку, снял плащ и остался в твидовом пиджаке с декоративными заплатками на локтях.
– Вы позволите? – спросил он, указывая на кресло у стола.
Елена кивнула. Красин сел. Цепкий взгляд из-под очков пробежался по рабочему столу, скользнул снизу вверх по фигуре следователя и сосредоточился на ее лице. Петелину откровенно изучали карие, чуть прищуренные глаза. Елене стало неловко. Обычно она сама наблюдала за мимикой и душевным состоянием посетителей, но никак не наоборот. Петелина заняла свое рабочее место, зашуршала бумагами, выдвинула и задвинула ящик, поправила экран ноутбука.
– Елена Павловна, успокойтесь, – ласково произнес Красин.
«Это уже ни в какие ворота не лезет!»
Следователь захлопнула ноутбук и с вызовом посмотрела на психиатра.
– Хочу напомнить, что это вы у меня на приеме, а не я у вас, – сказала она.
Красин откинулся на спинку кресла и расплылся в улыбке.
– А форма вам идет. Мне нравятся женщины в форме. Женское эго в мужской оболочке обещает гремучую смесь эмоций и разума. Две разные стихии, и какая из них победит – еще вопрос.
Петелина демонстративно включила диктофон и отчеканила ледяным голосом:
– Меня интересуют другие вопросы. Я вызвала вас, Аркадий Борисович, чтобы поговорить о вашей пациентке.
– Я весь внимание. Кто вас интересует?
Психиатр услужливо подался вперед. Елена смогла в деталях рассмотреть его нос с горбинкой, как будто специально приспособленный под очки. Или, по теории Дарвина, от вечного давления тяжелой оправы образовался «хребет Ломоносова»?
– Речь идет об Инне Мальцевой.
– Инна… Случай не из простых.
– Как давно вы с ней знакомы?
– Месяца три. Я лечил ее от депрессии.
– Это связано с ее внутрисемейными отношениями?
– И да и нет.
– Поясните.
– Я врач, и понятие врачебной тайны для меня…
– Мы подозреваем Инну Мальцеву в убийстве, совершенном с особой жестокостью!
Красин всплеснул руками.
– Мне известно об ужасной трагедии, случившейся в ее семье. Очень печально…
– Откуда вы об этом узнали? – спросила следователь.
– Мне позвонил муж Инны, Дмитрий Николаевич. Он бранился, обвинял меня в непрофессионализме и так далее. Скажите, неужели Инна действительно совершила злодеяние?
– Не отвлекайтесь, Аркадий Борисович, отвечайте на мои вопросы. Итак, в чем проявлялась депрессия Мальцевой?
– Понимаете, в нашем обществе люди обращаются к психиатру только в крайнем случае, когда уже невмоготу. И чаще всего этот шаг вынуждают сделать их родственники. Так вот, Инну привел ко мне ее муж.
– Вы знали его раньше?
– Нет. Кто-то из знакомых посоветовал ему обратиться ко мне. «Сарафанное радио» – лучшая реклама для врача. Для адвоката, кстати, тоже. А вот для следователя… Да-а, к вам клиенты явно не стремятся.
– Но недостатка в них я, к сожалению, не испытываю.
– Вы знаете, я тоже, – хохотнул Красин. – Куда катится общество!
– Меня интересует причина депрессии Инны Мальцевой.
– Это грустная тема. Инна долго лечилась. Не у меня, а по женской части. Ей поставили диагноз – привычное невынашивание беременности. Систематические выкидыши на раннем сроке из-за генетических нарушений. Елена Павловна, у вас есть дети? – неожиданно спросил Красин.
– Мы сейчас говорим о Мальцевой, – в который раз одернула психиатра Петелина.
– Конечно. – Красин сделал примиряющий жест, подняв перед собой руки с растопыренными пальцами. – Вы знаете, я рад, что ее дело ведет женщина. Умная женщина. Вы лучше мужчин поймете состояние Инны. Уверен, у вас есть ребенок. Один. Я угадал? Наверное, это девочка. Славная девчушка, похожая на маму, которая ее нежно любит. Теперь представьте, что дочери не стало. Она умерла!
Следователь вздрогнула. Ее двенадцатилетняя дочь иногда болела, а она, Елена, не брала больничный. Конечно, рядом с Настей была бабушка, но прошлой зимой, когда девочка подхватила грипп и лежала с температурой сорок…
– Я не хочу обсуждать эту тему! – Елена с шумом отодвинула кресло и встала из-за стола.
Психиатр, кажется, был доволен ее бурной реакцией.
– Вот и эмоции! Вам неприятно, вы занервничали, хотя я упомянул о смерти вскользь, без деталей. А Инна четыре раза теряла ребенка. Четыре раза! Она чувствовала смерть, видела ее своими глазами. Организм Инны принимал в этом участие, выталкивал плод, как нечто инородное, а она ничего не могла с этим поделать! Ничего! Представляете?
Психиатр умолк. Елена вспомнила свои страхи во время беременности. В животе у нее заныло.
– У Инны есть заветная мечта – иметь ребенка. К сожалению, она неосуществима, – спокойным голосом продолжал Красин. – Отсюда и депрессия. Я пытался снять эту зависимость, но… случай оказался очень тяжелым.
Елена вернулась за стол и заставила себя сосредоточиться.
– У Мальцевой бывали нервные срывы, вспышки гнева?
– У кого их не бывает? – ухмыльнулся психиатр. – Я только что наблюдал…
– Вы пришли, чтобы вывести меня из себя?
– Честно?
– Лгать не советую.
– Елена Павловна, это мой метод работы. Чтобы понять внутренний мир человека, бла-бла-бла недостаточно. Надо заставить его занервничать, вызвать у него стресс, и тогда перед вами, как в компьютерной томографии, предстанет психофизический портрет личности. Вы увидите болевые точки, сможете на них надавить. Или, наоборот, будете воздействовать на зоны спокойствия, умиротворения, чтобы вернуть пациенту душевное равновесие.
Елена поняла, что на допросах сама не раз прибегала к подобному методу. Она усмехнулась.
– И что же вы увидели во мне?
– Вы сильная личность. Не завидую вашим подследственным.
– А сами идете прямиком к этой цели.
– Что? – В глазах психиатра промелькнуло беспокойство.
– В камере вы найдете очень интересных собеседников, Аркадий Борисович. Информации, полученной от них, хватит на несколько монографий.
Красин несколько раз нервно хмыкнул, изображая смех.
– Понимаю: профессиональный юмор.
– А если понимаете, то отвечайте на мои вопросы. Я спрашивала вас о вспышках гнева у Инны Мальцевой.
– Елена Павловна, перед вами рецепт. Это сильнодействующее средство, но в данном случае его назначение абсолютно оправдано. Если Инна принимает таблетки регулярно, кризис исключен. Но если забудет это сделать, ее организм может взбунтоваться. К сожалению, прием лекарств я могу контролировать только в стационаре. Мальцева лежала у нас две недели, а дальше я наблюдал ее амбулаторно.
– И все-таки. Допустим, она пропустила прием лекарства.
– Это зависит от ситуации. Впрочем, люди психопатического типа больше склонны к истерике.
– Вы общались с Дмитрием Мальцевым?
– Естественно. Невозможно улучшить психическое состояние человека, не зная его семьи, окружения.
– И какие отношения были между супругами?
– С трещиной. Да и как иначе: постоянные попытки забеременеть, потом борьба за сохранение плода, и каждый раз крах.
– Посмотрите на эту фотографию. – Елена протянула Красину снимок трехлетней малышки. – Вы знаете эту девочку?
– Нет, первый раз вижу.
– Этот снимок был в сумочке Мальцевой.
Психиатр задумался.
– Навязчивая идея больного всегда материализуется в нечто конкретное. Возможно, именно такой Инна представляет свою не рожденную дочь. Для нее важно иметь реальный образ своей мечты. А фотография… Инна могла взять ее где угодно.
– Мы застали Мальцеву рядом с трупом. Все указывает на то, что она виновата. Она вела себя спокойно, твердила, что не убивала мужа, но как только увидела, что убит не он – испытала сильное потрясение. Сегодня она полностью замкнулась в себе, отказывается с нами говорить.
– Вы забрали у нее лекарство?
– Да. В камере не положено хранить медикаменты.
– Инну нельзя оставлять без лекарств! – забеспокоился Красин.
– Я могу перевести ее в тюремную больницу.
– О боже! Какие там врачи? У вас же нет психиатров? Я думаю, из-за сильнейшего стресса память Инны заблокировала ужасные воспоминания. Вы ничего не добьетесь от нее даже с помощью лекарств.
– Как же быть?
Красин с важным видом сплел пальцы, нахмурил лоб.
– Есть верный способ вернуть человека в реальность.
– Какой же?
– Гипноз.
Следователь недоверчиво посмотрела на психиатра.
– Да-да, гипноз! Он снимает испуг, разрушает внутренние барьеры, с помощью которых подсознание защищается. Человек становится откровенным, к нему возвращается память. Гипноз – это метод лечения. Я провел с Инной пару сеансов. Они дали хороший результат.
– Интересно.
Елена машинально нарисовала карандашом на бумаге большую спираль. Размышляя, она часто чертила узоры, которые передавали ее настроение. Елена припомнила, что гипноз как метод воздействия на психику человека, потерявшего память, давно используется спецслужбами развитых стран. Использовали его и в Москве, но в ее практике такого еще не было.
Она решила рискнуть.
– А если я попрошу вас провести сеанс гипноза здесь, в моем присутствии?
Красин огляделся.
– Думаю, в вашем кабинете это вполне возможно.
– Когда?
– Елена Павловна, я человек занятой, вы тоже. Раз уж я приехал, зачем откладывать?
10
Мощную фигуру напарника Марат Валеев заметил за квартал от перекрестка. Капитан притормозил, и Иван Майоров втиснулся на переднее сиденье.
– Встретил поезд, Ваня? – поинтересовался капитан.
– Проводница опознала Дмитрия Мальцева по фотографии. Во время убийства он пьянствовал в поезде.
– А на обратном пути продолжил. Дряблый результат возлияний я доставил Петелиной.
– И зачем он только деньги на билеты тратил? – вздохнул Ваня, вспомнив о своем скромном жалованье. Он заметил, что капитан направляет машину вовсе не в отдел. – Куда теперь?
– Все туда же. Дворника вчера мы так и не нашли.
– Ох, и въедливая же эта Петля! Другие «следаки» даже на место происшествия не выезжают, по бумажкам работают.
– Для тебя, Ваня, она Елена Павловна. Усек?
Честно говоря, Марат был бы не прочь, чтобы отличница Ленка Грачева так и осталась Грачевой, а не выскочила замуж за Серегу Петелина, с которым он дрался в школе.
– Да я что? В Следственном комитете ее знаешь, как костерят? Затягивает сроки, назначает лишние экспертизы, гоняет оперов…
– Да, гоняет, но по делу. Мы для того сейчас и едем, чтобы процесс ускорить. За прошлый квартал премию получил?
– Было дело.
– Вот! А кому нужно сказать за это спасибо? Петелиной!
– Я даже не понял, откуда у нас столько баллов набралось.
– У следователя отчетность идет по уголовным делам, переданным в суд, а у нас – по эпизодам. Эпизоды – это отдельные преступления в рамках одного дела. На кого их следователь запишет, тому и будет счастье. Помнишь, мы брали бригаду, которая бензин с нефтеперерабатывающего воровала?
– Да, мы поехали за ними и повязали на сбыте.
– Общая сумма ущерба – около пяти лимонов. Разбиваем на сто эпизодов по пятьдесят тысяч – вот тебе и баллы в отчетность.
– Да ну!
– Со следователем надо дружить, Ваня.
– Ну, я не против. Только далось ей это пальто! Дело же очевидное. Взяли на месте, Головастик улики нарыл. Нажми на эту Мальцеву, она и расколется! Зачем только время тратим?
– Не могу я отказать красивой женщине, Ваня, не могу!
В том, что касается женской красоты, Майоров готов был привести другой пример – ярче, моложе, с приятными выпуклостями в нужных местах. Он нарочно записал адрес проводницы Семеновой. Теперь будет повод зайти в паспортный стол и поинтересоваться у Гали Нестеровой, там ли на самом деле проживает гражданка с синяком. А с собой он возьмет шоколадку. Или розу? Цветок, конечно, лучше, но как-то неловко. Если мужчина дарит женщине цветы, это же равносильно признанию в любви! Вот если бы у Гали был день рождения… Как узнать, когда она родилась?
Валеев будто прочитал мысли своего молодого напарника.
– Я вспомнил, Ваня, что сказал вчера Галке из паспортного.
– Что? – Майоров всем корпусом развернулся к капитану.
– Сейчас или никогда.
– Говори, чего тянуть!
– Я уже сказал.
– Не понял.
– Это самое и сказал: «Сейчас или никогда!»
Ваня округлил глаза и приоткрыл рот. Прошло не меньше минуты, прежде чем он выдохнул:
– Почему?
– Первое, что в голову взбрело, то и ляпнул.
– И что это значит?
– Сейчас – значит сейчас! А никогда… – Капитан неопределенно помахал ладонью в воздухе. – Мы поймаем преступника сейчас или никогда!
– Ты уверен, что Галя именно так все и поняла?
– Мы же на место преступления ехали.
– Но Галя об этом не знала!
– Да, неувязочка… Вообще, каждый думает в меру своей испорченности.
Ваня вспомнил пылкий взгляд Гали Нестеровой, предназначенный капитану, и взгрустнул.
– Мне кажется, она подумала совсем о другом.
Валеев свернул в уже знакомый двор и сразу увидел дворника.
– На ловца и зверь бежит! Давай, Ваня, попрактикуйся в таджикском.
– Я?
– Чего застыл? Вылезай! Вдвоем мы его испугаем, а ты у нас дипломат.
Валеев с удовольствием выкурил сигарету, наблюдая за тщетными попытками стадесятикилограммового «дипломата» объяснить худенькому съежившемуся дворнику, что от него хотят.
Настало время вмешаться старшему по званию.
– Слушай сюда, брат. – Валеев с улыбкой похлопал дворника по плечу. В следующий миг капитан выпучил глаза и вытянул шею. – Если сейчас не отдашь пальто, завтра я отправлю тебя домой! На родину! И больше тебя в Россию не пустят. Никогда!
Упоминание святых слов «Россия» и «родина» возымело удивительное действие. Спустя пять минут оперативники рассматривали груду шмоток в подвале дворника и слушали сбивчивый рассказ о богатых жильцах, выбрасывающих «совсем новый вещь», о наглых бомжах – «совсем нахальный пошел» – и о строгой начальнице – «совсем тихо говорить не умеет».
Покинули «Совсем Совсемыча» оперативники не с пустыми руками.
11
Инна Мальцева расслабилась и с закрытыми глазами откинулась в кресле. Ее руки безвольно покоились на подлокотниках. Раскрытая ладонь Аркадия Красина лежала на лбу женщины, другая рука психиатра поддерживала ее затылок. Он почти касался длинным носом ее виска и говорил мягко и проникновенно:
– Инна, ты ощущаешь, как тепло моих рук проникает в тебя. Страх отпускает, ты чувствуешь себя все лучше и лучше. В твоей жизни не произошло ничего непоправимого. Случилась маленькая неприятность. Мы здесь для того, чтобы разобраться и помочь тебе выйти из этой ситуации. На счет «три» ты откроешь глаза и увидишь женщину. Она твой друг. С ней надо говорить откровенно. Ничего не скрывай. И тогда она тебе поможет.
Красин посчитал до трех, сделал круговое движение ладонью перед лицом пациентки, и глаза Инны открылись.
Психиатр шепнул следователю:
– Можете задавать вопросы.
Петелина сидела за столом напротив Мальцевой. Она сложила ладони перед своими сжатыми губами и задумчиво наблюдала за погружением в гипноз. Инна преобразилась; теперь это была бесхитростная, безмерно уставшая женщина. Ее распахнутые чистые глаза ждали помощи.
Елена медленно опустила руки и незаметно включила диктофон. Она старалась формулировать вопросы как можно тактичней.
– Инна, вы помните вчерашний вечер?
– Да, конечно.
– Расскажите, что вы делали.
– Ждала.
Возникла пауза. Взгляд Мальцевой подернулся туманом: она погрузилась в воспоминания.
– Вы ждали удобного момента? – попробовала подсказать следователь.
– Да.
– В чем заключался этот момент?
– Я хотела подойти незаметно.
– К кому?
– К человеку, которого собиралась убить.
– Вы заранее задумали убийство?
– Да.
– Вы планировали, как будете действовать?
– Я подготовилась.
Петелина не могла поверить, что Мальцева с таким упорством топит себя, и сформулировала вопрос иначе:
– Инна, хорошо подумайте, прежде чем ответить. Вы хотели, чтобы в результате ваших действий человек умер?
– Конечно, – прямолинейно ответила Мальцева.
Елена сжала губы. На лице следователя промелькнула досада. Умышленное убийство – совсем не то, что она собиралась предъявить несчастной женщине, измученной нереализованной мечтой иметь ребенка. Статья сто пятая, часть первая – от шести до пятнадцати лет, а сто седьмая, убийство в состоянии аффекта – всего до трех лет. Если суд решит, что Мальцева действовала с особой жестокостью, ее дело переквалифицируют на сто пятую, часть вторая. По ней светит большой срок вплоть до пожизненного.
Елена подавила жалость. Психиатр верно подметил: ее расследование бьется между утесом разума и волнами эмоций. Волны могут сгладить острые выступы, но твердую опору под ногами обеспечивает только камень, а не волнующееся море. Нужно отбросить эмоции и выяснить истину. Изложить ее в виде четких доказательств и отдать суду на рассмотрение. Такова ее работа. А чувства при расследовании только мешают.
– Расскажите, как вы осуществили задуманное? – холодно спросила Петелина, заранее зная ответ: картина преступления и орудие убийства в виде кухонного топорика не оставляли простора для фантазий.
– Я подошла сзади.
– Незаметно?
– Да.
– Продолжайте. Вы подошли сзади и…
– И выстрелила.
Выстрелила?! Тихо произнесенное слово имело эффект разорвавшейся бомбы.
Петелина отшатнулась и вопросительно посмотрела на психиатра. Красин оставался невозмутимым. Он что-то черкнул на листе бумаги и предал его следователю. Елена прочла: «В состоянии гипноза она не может фантазировать».
Елена посмотрела на Мальцеву. Открытый взгляд, ни тени лукавства или ухмылки. Она ответила и ждет.
Неужели Мальцева сказала правду? Но это невозможно!
– Инна, давайте еще раз по порядку. Вы решили убить. Подошли сзади. А дальше? Вы точно помните про выстрел?
– Да.
– Тогда у вас должно быть оружие.
– Пистолет. – Мальцева посмотрела на свою руку, подняла ее, вытянув указательный палец, и произнесла: – Я выстрелила. Вот так.
Инна согнула палец. Ее рука дернулась, словно от отдачи, и упала на колени.
Елена не понимала, что происходит. Мальцев убит топором, это подтвердило вскрытие. Не было никакого пистолета! Никаких пуль! Что несет подозреваемая?
Петелина посмотрела на работающий диктофон и машинально задала следующий вопрос:
– Куда вы стреляли?
– В голову. Я выстрелила, и она упала.
– Она?!
12
Капитан Валеев сложил одежду в пакет и объяснил дворнику свои действия:
– Это важная улика. Я ее забираю.
– Совсем?
– Совсем-совсем.
Дворник-таджик охотно закивал, предлагая и другие вещи. Он успел понять, что свидание с родиной откладывается, и был благодарен доброму начальнику за мудрое решение. Валеев передал пакет Майорову, и оперативники покинули подвал.
Во дворе капитан заметил Дмитрия Мальцева, который, похоже, спешил.
– Какие люди, и на свободе! – воскликнул Валеев.
Мальцев вздрогнул, словно наткнулся на невидимое препятствие.
– Меня отпустили, – промямлил он.
– Вытрезвитель переполнен. В следующий раз милости просим.
– Да я… Это вышло случайно. – Мальцев с горестным видом махнул рукой и спросил: – А где Инна, моя жена? Домашний телефон не отвечает, мобильный тоже.
– Все вопросы к следователю.
– Ее арестовали?
– Вы что, глухой? Все вопросы к следователю!
– Да, конечно. – Мальцев осекся и неуверенно показал на подъезд: – Я могу… в свою квартиру?
– Если ключи не потеряли, валяйте.
– Но там же…
– Опознания проводят в морге, там комфортнее. Говорят, вы уже участвовали в подобной процедуре. После неудачной охоты.
В глазах Мальцева промелькнул огонек гнева. Мужчина сжался, словно из него выпустили весь воздух, и отвернулся. Сутулая фигура человека с несвежим лицом потащилась в сторону подъезда.
– А мы куда? – спросил Майоров у капитана.
– В машину, Ваня, в машину. – Валеев подтолкнул напарника, прикидывая, как доложить Петелиной о встрече с дворником: лично или по телефону?
У следователя Петелиной голова шла кругом. О чем рассказывает Инна Мальцева? Что она несет? Выстрел, а не удар! Пистолет, а не топор! Она, а не он! Да это бред какой-то! Все произошло совсем не так!
– Продолжайте, – шепнул Аркадий Красин и отошел.
Однако на лице психиатра уже не было прежней уверенности в чудодейственных свойствах гипноза.
Елена отбросила тактичность и заявила прямо:
– Мальцева, вчера вечером вы не стреляли, вы ударили топором!
– Нет. Я выстрелила в нее из пистолета.
– В кого «в нее»?
– В женщину на красной машине.
– Какая еще машина?
– «Вольво» красного цвета.
– В тот вечер вы находились в своей квартире!
– Я поджидала ее в Апрелевке.
– В Апрелевке. – Елена беспомощно покачала головой. – Допустим. Где именно?
– У дома двадцать четыре на Дорожной улице.
– Вы уверены?
– Да. На заборе была табличка: «Двадцать четыре».
– В кого вы стреляли?
– В блондинку. Она красит волосы.
– Крашеная блондинка? Замечательно! Как это произошло?
– Она подъехала к дому, вышла из красной машины и стала открывать зеленые ворота. Я близко подошла к ней и выстрелила в голову. Она упала.
– Где вы взяли пистолет?
– Это оружие моего отца, он бывший военный.
– А где пистолет сейчас?
– Я бросила его там же. Он мне больше не нужен.
– Во сколько это произошло?
– После шести. Я смотрела на часы, пока ждала.
– Вы утверждаете, что нарочно поджидали эту женщину, чтобы убить?
– Я выстрелила. Она упала.
– Что было потом?
– Я села в машину и поехала домой. Я хорошо все продумала. На мне были темные очки, чтобы меня не узнали. Я выбросила их в мусорный бак. Еще я выбросила пальто и перчатки. Я правильно сделала?
– Как звали эту женщину?
– Я не знаю.
– Вы убили незнакомку?!
– Она плохая.
– Вы встречались с ней раньше?
– Нет.
– Зачем же вы в нее стреляли?
Инна сжала кулачки и заколотила ими по краю стола.
– Она стерва! Гадина! Она не имеет права жить! Она издевалась над ребенком! Я должна была ее убить!
Инна Мальцева билась в истерике. Красин поспешил отстранить следователя и начал обратный отсчет, чтобы вывести пациентку из транса.
Когда Мальцеву увели, Петелина бросила в лицо психиатру:
– Ваш гипноз – это чушь!
– Я бы так не сказал. Да и вы в глубине души так не думаете. Я все сделал правильно. Инна не могла лгать под гипнозом. Наоборот, она должна была вспомнить то, что пыталась вычеркнуть из своей памяти.
– Вспомнила на мою голову!
– Я старался помочь, Елена Павловна.
– Да уж, помогли! Подкинули работенку. – Следователь постепенно успокаивалась. – Вы понимаете, что я обязана проверить любое признание? Даже бредовое!
– А если Инна рассказала правду?
– Два убийства за один день?
– Каких только неожиданностей не случалось в моей практике! Вот однажды…
– Идите, Аркадий Борисович. Я подпишу вам пропуск, и ступайте. Я сыта по горло этой историей. – Елена постучала по диктофону.
– Как скажете, Елена Павловна. – Красин накинул плащ. – Если понадобится помощь с Инной, я к вашим услугам.
Елена потерла виски, вспоминая странные показания подозреваемой, и ответила:
– Боюсь, мы с вами еще встретимся.
