Kitabı oku: «Год кабана. Сборник рассказов», sayfa 4
Акела промахнулся
Дядюшка Бу обладает исключительным и многогранный опытом матерого грибника. Ростки гриболюбства прорастали, когда он и в помине еще не был никаким дядюшкой Бу. Начинал он в тульском полесье, мальчишкой прочесывая местные леса и постигая первые азы гриболовной науки. Позднее, переехав в Свердловск и, будучи совсем молодым человеком, стал комсомольским вожаком и по совместительству любителем местной уральской природы. Потом Москва, Подмосковье, двойная Болгария и снова Подмосковье выковали из этого человека бескомпромиссного, жесткого, а иногда просто жестокого, не терпящего возражений и колебаний, и, одновременно, чертовски удачливого грибника. Он терпеливо выхаживал километры по лесам и опушкам, а находя какой-либо съедобный гриб, не задумываясь перерезал ему горло и смело отправлял в лукошко. С другой же стороны, он, как человек чувственный и сентиментальный, обнаружив добротный с виду, а на деле подчервивленный гриб, никогда его не выбрасывал, а аккуратно откладывал и приносил домой с настроением все-таки употребить его в дело. И только под пристальным контролем своей Тетушки, с сожалением и даже некоторой печалью, отправлял такие грибы в компостную яму. Большой души человек.
Именно этот человек прививал мне первые ростки, натаскивал и обучал, можно сказать переставлял ноги и передвигал сознание с целью привить любовь, а затем развить профессиональные навыки этого поистине великого искусства лесного восприятия и волшебства. Он научил меня различать белых и подберезовиков, выслеживать лисичек и подосиновиков, не путать летних опят с осенними и ложными, смело сбивать шапки со всяких бледных и прочих поганок, и с уважением и осторожностью относиться к красавцам-мухоморам. Мы вместе наворачивали километры и годы, совершенствуя и развивая опыт и знания, обучаясь и оттачивая практику лесной медитации. Опыт не просто приходил, а впитывался в сознание, заставляя постепенно превращаться в человека леса, не бояться, а искренне полюбить, стать его неотъемлемой частью. Результаты говорили сами за себя. Иногда мне удавалось превзойти своего наставника, напоровшись, например, на поляну шикарных лисичек или, разыскав выводок красноголовиков. Но кратковременная тайная радость сменялась в следующий раз жестоким разочарованием. Учитель легко и непринужденно ставил меня на место и, возникшая было отчаянная гордость, сменялась грустным разочарованием в собственных силах.
А совсем недавно Дядюшка Бу вышел на свободу. Конечно же, человек его характера, да еще занимающийся, не побоюсь этого слова, грибным искусством мироощущения, никогда не мог бы оказаться в местах лишения свободы. Он и не оказался. Но ведь life is life и у великих творцов эта жизнь имеет те же аспекты, что и у обычного человека, не наделенного такими магическими качествами. Он создал семью, женился и у него уже взрослая дочь, и он до последнего времени трудился на заводе, занимался обычными делами, казалось бы совсем, не свойственными таким великим людям, обладающим потрясающими талантами. Но постылая работа стала его утомлять и он съехал на дачу, начал больше уделять времени себе и своему дому и всякой, вновь открывшейся для него в этой новой жизни, всячине. Поразительно, но он меньше стал интересоваться грибным делом, а увлекся чем-то новым, для него необычным, но не менее восхитительным, делом. Например, приобрел и развил навыки искусного газонокосильщика, выкашивая свой участок до идеальности и добиваясь ослепительной красоты. А с какой легкостью и невозмутимостью он сжигал в бочке дачный мусор! А как грациозно собирал черную, да и не только черную, но и красную и розовую смородину. А жимолость, а горох и потом послегорошное музыкальное сопровождение. Пожалуй главное, чем поразил он меня прямо в самое сердце это рыболовство. Вероятно, рыба просто полюбила этого доброго человека и сама с удовольствие ловилась в его незамысловатые сети и потом нанизывалась на кукан.
Третьего дня мне удалось вытащить его на грибалку. Мы, как в старые добрые времена, не спеша передвигались по лесу то приближаясь, то отдаляясь друг от друга, поддерживали легкую аювердическую беседу. Грибная охота была удачной, попадались и подберезовики и подосиновики, иногда белые. К завершению нашего симфонического действа мы вышли на опушку продолжая беседовать. Дядюшка Бу остановился и таким медленным придирчивым взором окинул ближайшие кусты. Ненадолго его взгляд встревоженно остановился, сфокусировался, а потом как-то незаинтересованно угас. «Подберезовик, видать подгнивший»,– лениво вымолвил Мастер. Я же не поленился, подсел под куст и лихо взрезал толстую ножку этого якобы подберезовика.
Медленно поднялся, сбрасывая листву с тугой коричневой шляпки, и торжественно предъявил Великолепного Белого. Молча постоял и тихо так вымолвил, – «Промахнулся ты, Акела!»
P.S. Теперь буду обучаться рыбной ловле, с грибами все понятно, Ху из Master!
Залучное, лето 2016 г.
Семь Белых!
Вернувшись из автопробега, которым пришлось наотмашь ударить по бездорожью и разгильдяйству галисийцев, кантабрийцев и пресловутых басков, я тут же отправился в подмосковный лес вдохнуть свежего русского духа и проверить наличие давно ожидаемых грибов. Предварявшая жара, хотя и подмоченная недавно прошедшими ливнями не сильно обнадеживала, а скорее почти не оставляла шансов на успешную грибную охоту. Меж тем, уже проходя по опушке, я продолжал убеждать своего старого приятеля и соседа, что именно сегодня, именно в этом смешанном, средне-дремучем и очень симпатичном лесу нас может ожидать хоть какая -либо удача. Еще не углубившись далеко в лес, мы продолжали движение параллельным курсом, как вдруг боковым зрением я засек характерные бурые очертания, резко повернулся и не смог удержаться от возгласа:
–Белые!! Четыре. Еще один-пять!!
Уловив третьим глазом порывистое движение моего приятеля в нашем с грибами направлении, я истошно закричал:
–НЕ ПОДХОДИ!!!
–А вот шестой. А вон еще один. Семь. Семь белых!!!
После двух часов «королевской» охоты, передозированные адреналином и с переполненными корзинами, мы вернулись домой.
Солнце уже набрало силу, листья даже не шевелились , безропотно подчинившись полному безветрию, было как-то спокойно, тепло и безмятежно.
Едва ощутимое тревожно-мнительное настроение по приближающемуся новому трудовому году, дымящееся чувство неотвратимой беды по Украине, раздумья о себе, близких как-то отступили и размылись перед непобедимой явью и красотой. Они спасут.
Я посмотрел на дюжину чистых, крепких и невероятно жизнеутверждающих белых, окруженных множеством подберезовиков и подосиновиков , глубоко вдохнул …
…и немедленно выпил.
Залучное, ранняя осень ..
Фотография из личного архива автора.
Двадцать пятый кадр
Приезжаете вы на курорт, например, на Кавминводы и что делать?
Человек только с трапа самолета спустился или из вагона на вокзале пытается улизнуть… Ан, нееет! Тут как тут алчные таксисты норовят чемоданы подхватить, пациента «под белы ручки» в какую-нибудь Ладу Приору затолкать и с ветерком по месту доставить.
А в санатории уже эскулапы наготове. Ласково так предлагают шарко налить, ванную хвойно-жемчужную размешать и грязучкой целебной растереть, помассировать, заглянуть куда и не подумал бы, что можно. Вот мужичонка хитроватый такой с трубкой вокруг тебя прохаживается, говорит,-
Колоноскопийку надо обязательно. А как же!
К столовой лучше не подходи. Метров за сто божественные запахи свежеприготовленной пищи завораживают и человек под эту волшебную дудочку с превеликим удовольствием диетично питается. А потом потихоньку, чтобы не расплескать ползет к своей палате. Нужда! После обеденный сон. Без него нельзя!
Приходишь в бассейн ко времени, а там почти никого. Так, несколько особей тюленевидных плавают лениво, фыркая и периодически по-дурацки надувая щеки. Красота!
А главное пить. Когда и с Кем, Чего и Сколько? Смирновскую, ессентуки номерные, нарзаны доломитовые и другие целебные напитки. Можно в Кисловодске, а можно и Пятигорске. Можно по стаканчику минут за сорок до еды. Можно и по-другому. Главное пить. Пить, пить, пить. В Ессентуках тире пить.…
Только за ворота из санатория – экскурсоводы уже на стреме.
Эльбрус о двух головах трубит,-
Налетай, торопись, в Баксанское ущелье ехать запишись.
Не отстает многоликий Домбай,-
Давай ко мне заезжай, на горные лыжи вставай!
Моложавый Архыз кричит,-
Вперед, ко мне на новые курорты Северного Кавказа!
Местные казачки зазывают в свои курени. На гармошке песни играют, тягуче так поют. А самогонку кружками зачерпывают, потом с ножом к горлу и силком опаивают сердешных и прочих диабетных курортников, салом и яйцами крутыми потчуют… Нечего мол, нарзаном изнуряться!
С культурной программой тоже стараются. Дают концерты заезжие лауреаты, хорошо выступают местные, доморощенные таланты. В нескольких залах по всем городам представляет Филармония на Кавминводах. В Кисловодске предлагают оперные постановки, в Пятигорске есть своя оперетта, построили большой зал в небольшом курортном городке Железноводске, а в Шаляпинском зале Ессентуков имеется специальный зал, не так давно оснащенный купленным в Германии органом.
Наш старый друг и давний любитель кавказских курортов Платон Михайлович Пичкурянский является страстным почитателем органных концертов и особенно автора и исполнителя этих концертов Светланы Безбрежной. Еще ни разу не пропускал он ни одного концерта во время своих ежегодных приездов.
Несколько лет назад Платон Михайлович первый раз в жизни посетил органный концерт в исполнении Светланы Безбрежной и в тот же раз был сражен наповал и пребывает в таком наповале уже несколько лет.
Светлана явилась перед зрителями в элегантном концертном костюме тонкой светло-коричневой кожи, плотно обтягивающим ее элегантную, гитарную фигуру. Знойная женщина с эффектным декольте и юбкой в пол – мечта любого поэта, да и писателя тоже, к коим скромно причислял себя Платон Михайлович.
Светлана устроилась в кресло перед органным пультом и концентр начался.
Токатты сменяли фуги, Бах соперничал с Бетховеным, а Светлана блистала в зале. Органное Действо крепло и нарастало, публика неистовствовала.
Посадка органиста перед инструментом предполагает управление ножными педалями регистров, которые расположены широко и на некотором удалении от пола. Поэтому любой органист вынужден, пользуясь этими педалями немного откидываться на спинке кресла, широко расставлять и слегка запрокидывать ноги для управления регистрами. Светлана делала это особенно грациозно. Когда она раздвигала и поднимала ноги для управления педалями, ее концертная юбка, имеющая невидимый поначалу разрез, распадалась и зрителям становились очевидны достоинства этой шикарной женщины.
Да что там зрителям. Каково приходилось оргАну!?
Платон Михайлович все понял! Он поднял глаза и сразу же встретился взглядом с полным страсти и желания вдохновленным лицом оргАна. Это лицо явно проступало в слияниях труб и перегибах корпуса инструмента и выражало великую любовь и безудержную похоть. А через некоторое время наш Михалыч осознал, что видит не только лицо, но и другие, изрядно окрепшие Органы оргАна. Спектакль продолжался и с каждой минутой приобретал черты безудержной оргии, причем в присутствии всего честного народа.
Платон Михайлович был настолько поглощен происходящим, что когда посмотрел на окружавших его зрителей, то с изумлением заметил, что все они с интересом слушают концерт, периодически прерывая его аплодисментами, но никто не видит истинной картины этой чарующей любви и страстного вожделения.
В заключительной оратории Светлана превосходила саму себя. Руки ее вздымались и летали над клавиатурой, словно чайки над бушующим морем, оголенные, широко раскинутые ноги вытанцовывали половецкие пляски, тело изгибалось и практически расстилалось перед оргАном. Сам ОргАн стонал и трепетал, рвал и метал, скрипел и томно ухал…
Концовка была прогнозируемой. Органистка и ОргАн закончили одновременно, стены задрожали, тела их слились и упали к ногам страстно аплодирующей публики…
Платон Михайлович плакал и страдал. С одной стороны он страдал от ревности, но с другой был счастлив от того, что именно ему, каким-то волшебным образом была представлена возможность быть соучастником этого сумасшедшего искусства.
Усталым и снисходительным взором он окинул аплодирующих зрителей, начал было движение в выходу, но вдруг остановился, увидев женщину подъягодных лет. Она сидела в первом ряду, в непосредственной близости к органистке и органу.
Изможденная, опрокинув голову, глубоко затягивалась и мощно выпускала сигаретный дым в направлении ОргАнга.
Боже мой. Она все знает! Еще одна инициированная,– сразу догадался и направился в сторону этой женщины Платон с явным желанием тут же познакомиться и немедленно продолжить.
Однако женщина вовремя увидела его порывистое движение и быстро удалилась прочь.
Догонит?
Догонит! Этот догонит!
На Кавминводах не помню когда
