«Соло на ундервуде. Соло на IBM» kitabından alıntılar, sayfa 24

Войнович сказал:

- Пусть Нёма извинится. Пусть извинится как следует. А то я знаю Нёму. Нёма извиняется так: "Ты, конечно, извини. Но все же ты - говно!"

У Чехова все доктора симпатичные. Ему определенно нравились врачи.

То есть люди одной с ним профессии.

Выпил накануне. Ощущение – как будто проглотил заячью шапку с ушами.

Ну,что,друзья, пропьём этот ландшафт?

Чирсков принес в редакцию рукопись.

- Вот, - сказал он редактору, - моя новая повесть. Пожалуйста,

ознакомьтесь. Хотелось бы узнать ваше мнение. Может, надо что-то исправить,

переделать?

- Да,да, - задумчиво ответил редактор, - конечно. Переделайте, молодой

человек, переделайте.

И протянул Чирскову рукопись обратно.

В двадцатые годы моя покойная тетка была начинающим редактором. И вот

она как-то раз бежала по лестнице. И, представьте, неожиданно ударилась

головой в живот Алексея Толстого.

- Ого, - сказал Толстой, - а если бы здесь находился глаз?!

Выносил я как-то мусорный бак. Замерз. Опрокинул его метра за три до помойки. Минут через пятнадцать к нам явился дворник. Устроил скандал. Выяснилось, что он по мусору легко устанавливает жильца и номер квартиры.

В любой работе есть место творчеству.

Из студенческого капустника ЛГУ (1962):

«Огней немало золотых

На улицах Саратова,

Парней так много холостых,

А я люблю Довлатова…»

Гласность – это правда, умноженная на безнаказанность.

Желание командовать в посторонней для себя области – есть тирания.