Kitabı oku: «Запах золотистого цвета», sayfa 3
– Доказать можешь?
– А надо?
– Не знаю. Я что-то сомневаюсь.
Николай тяжело вздохнул:
– Хорошо. Ну, тогда смотри.
Николай осмотрел предметы на столе, взял в руки нож, попробовал пальцем остроту лезвия, положил нож обратно на стол. Затем он повертел в руке свою вилку, разглядывая ее зубья. Левой рукой Николай отодвинул в сторону свою тарелку, положил левую руку на стол и с размаху вогнал в нее вилку другой рукой. Сидящие за столом отшатнулись с испуганными лицами. Клара истерично вскрикнула:
– Коля, ты что делаешь? Врача.
Николай отпустил вилку, и она осталась торчать из тыльной стороны его левой ладони. Один зуб у вилки погнулся. Хромов успокаивающе поднял правую ладонь в направлении Клары:
– Тихо, тихо, тихо. Не надо никакого врача. Все нормально. Успокойся.
После этого Николай, не торопясь вынул из салфетницы бумажную салфетку и положил ее рядом с окровавленной левой ладонью. Он рывком вынул вилку из кисти и приложил к месту ранения салфетку. Салфетка пропиталась кровью. Клара в ужасе бормотала:
– Коля, врача надо. Врача. Ты руку повредил. Заражение будет.
Николай выждал минуту и отнял от руки салфетку. Все увидели четыре малиновых ранки, три круглых и одну продолговатую. Ранки на глазах бледнели и затягивались. Наконец от них остались еле заметные следы. Николай удрученно поморщился:
– Старею, раньше я это быстрее и лучше делал.
Подлетел встревоженный официант и застыл у стола. Николай ему улыбнулся:
– Я тут фокус показывал, вилка погнулась. Не замените?
Официант удалился с погнутой вилкой, сидящие за столом начали выходить из ступора. Юрий недоверчиво посмотрел на Николая:
– Это что было?
Николай посмотрел на него исподлобья и усмехнулся:
– А ты что надеялся увидеть? Как я тут диверсантов буду обезвреживать? Где я тебе здесь возьму диверсантов?
Юра замотал головой:
– Я не об этом. Это ты сейчас по настоящему вилку в руку засадил, или как ты официанту сказал, фокус, типа обман зрения?
Николай с улыбкой прищурился:
– А сам как думаешь?
– Не знаю. Знал бы – не спрашивал.
Николай швырнул Юрию окровавленную салфетку:
– А ты проверь.
Жалобно заговорила Клара, умоляюще глядя на Николая:
– Коля, тебе больно?
Николай улыбнулся:
– Все нормально Клара, не волнуйся, мне не больно. Успокойся, все хорошо. На смотри. Видишь, ничего нет.
Николай протянул руку жене. Та озабоченно рассмотрела ее и буркнула:
– Ты так больше не шути. У меня сердце в пятки ушло. Мы же все-таки за столом сидим, в общественном месте, среди людей. Мог бы и предупредить, что это фокус. А то я ору, как очумелая. Как дура какая-то, ору, а ты, оказывается, фокусы показываешь.
Николай смиренно ей поддакнул:
– Извини. Обещаю, что больше так делать не буду. Больше такое не повторится.
Про себя Николай чертыхнулся:
– Дернул меня черт, это показывать, ведь знал, что не надо. Завелся как мальчишка, которого подначили на слабо.
Юрий пристально посмотрел на Хромова, смял салфетку с кровавым пятном, которую ему бросил Николай и примирительно буркнул:
– Понятно, фокус так фокус. Это тоже хлеб.
Он украдкой понюхал окровавленный палец:
– Интересный фокус. Поучительный. Ладно. Проехали. Да, я чуть не забыл. Все хочу вам выразить свою признательность Николай Федорович за ваш талисман. Все, кто его видел, в восхищении от него. Спасибо. Позвольте поднять тост за ваше искусство.
Клара с долей бахвальства и собственной причастности пояснила:
– Коля с детства такой рукодельник был. На все руки мастер. Он еще, когда в школе учился, такие необычные шахматы для моего брата сделал. Все в восторге были. А он эти шахматы тогда сам, своими руками сделал. Так что, вот так.
Она подняла свой бокал:
– За тебя мой умелец.
Николай смущенно буркнул:
– Ладно, смотрите не захвалите. А то зазнаюсь.
Дмитрий отпил из своего бокала и, глядя в стол, пояснил:
– Ну, то, что Николая Федоровича золотые руки, это мы сразу поняли, еще, когда с ним не были знакомы. Тут спорить не о чем. Тут дело другое. Мы с Олегом ни как в толк другое не возьмем. Как ему удается прикрепить к его изделиям Ауру, извините, в его терминологии, прикрепить цветной туман.
Клара, с видом знатока, менторским тоном стала пояснять:
– Фу, так вы, оказывается, вон о чем. Совсем меня с толка сбили. А все понять не могу, какой туман, какая радиация, какая аура? Так бы и сказали, что ваша аура это уникальное проявление художественного творчества, уникальность произведений искусства.
Присутствующие с интересом уставились на Клару, а она самозабвенно продолжила:
– Это явление широко известное в искусствоведческой среде. И в литературе и в искусстве. Это вам любой искусствовед подтвердит. Скажем картина Леонардо Да Винчи, или статуя Родена в них есть, как вы говорите, аура, поэтому они стоят бешеные деньги. А вот копии с них уже ни за что столько стоить не будут. Потому, как бы точно не воспроизводили оригинал, ауры в них уже нет, уникальность отсутствует.
Юрий восхищенно поддакнул, чем польстил Кларе:
– Век живи – век учись. А, я и не знал, что такие тонкости существуют. Вы мне просто глаза открыли Клара Александровна. Вот, что значит человек искусства, не то что я – валенок, мужик от сохи.
Юрий повернул голову в Олегу с Дмитрием:
– А вы знали об этом?
Юрий некоторое время по очереди восторженно рассматривал лица приятелей, а потом взмахнул рукой:
– Ой, че-то я совсем обалдел. Вы-то точно, все это знаете. Вы же эту ауру мерить можете своим прибором.
Клара безапелляционно заявила:
– Ну, что вы Юра? Таких приборов еще не изобрели. Вы сами подумайте, как такое можно мерить? Это же из области чувств, из области возвышенного, из области искусства. Дима же ясно сказал, что они меряют какую-то радиацию. А здесь совсем другое.
Юрий захлопал глазами, глядя на своих приятелей:
– Так что вы там мерили, умники? Радиацию? А на фига, извиняюсь, зачем вы эту радиацию аурой называли?
Олег виновато поморщился, а Дмитрий откинулся на спинку стула и уверенно продолжил разговор:
– Измеряли мы напряженность специфического физического поля. Термин радиации Николай Федорович использовал для упрощения восприятия. А на самом деле свойства этого поля идентичны тому, что вы и называете аурой.
Наступило молчание. Николай с любопытством наблюдал за происходящим. Дмитрий невозмутимо налил себе в бокал коньяка и залпом выпил. На его лице смущение уступило место бесшабашной уверенности. Он развязано развалился на стуле и продолжил:
– Если уж быть точным, то мы мерили даже не напряженность поля, а интегральное распределение кривизны пространства, вызванное эмоциональным состоянием людей и других живых существ. То есть природное явление обусловленное проявлением чувств живых существ. Я ясно выражаюсь?
Юрий приоткрыл рот, вытаращил глаза, истерично помотал головой, и уставился на Дмитрия:
– Ничего не понятно. Ты что, издеваешься? У меня по физике было пять. То, что ты сейчас выдал полная белиберда.
Дмитрий невозмутимо потянулся к бутылке и долил коньяка в свой бокал:
– Вот именно потому, что мое объяснение похоже на белиберду, я и смирился с терминологией предложенной Николаем Федоровичем.
Дмитрий непринужденно усмехнулся:
– Кстати, это интересная мысль померить ауру произведений искусства. В музей я не догадался сходить. Что скажешь Олег?
Олег с недоумением потер щеку пальцем и улыбнулся:
– Наверное, интересно было бы сходить. Только ты забыл, что твой прибор мы тоже ликвидировали. Не важно. Знаешь, до меня сейчас, стало доходить, как мы с тобой, Димыч, выглядели со стороны на вчерашних переговорах.
Он откровенно хохотнул:
– Два упертых идиота. Смех, да и только.
Николай с интересом посмотрел на Олега, а тот с грустным смешком продолжил:
– У нас вчера представители китайской фирмы хотели наши графины купить, ну, или наладить их массовое производство. А мы им упорно возражали и отговаривали. Теперь понимаю, что о нас эти люди думали, когда мы им объясняли, что ничего из этого не выйдет.
Клара легонько хлопнула ладошкой по столу, и подвела итог беседе:
– Все ясно, у вас все как в пьесе Булгакова Иван Васильевич меняет профессию. Машина времени сломалась, но ощущения необычного осталось. Может, потанцуем? Вон и музыка заиграла.
Юрий с надеждой посмотрел, на Николая:
– Это не покажется нахальством, если я приглашу Клару Александровну на танец?
Клара приподнялась со своего места:
– Не покажется, Юрий. Не покажется.
Клара строго посмотрела на Николая:
– Вы тут пока про ауру с запахом радиации поговорите, а мы с Юрой потанцуем.
Николай задумчиво смотрел в след Кларе и Юрию. Олег отвлек его от раздумий:
– Так что вы скажете, Николай Федорович?
Николай перевел на него задумчивый взгляд:
– О чем?
Дмитрий потянулся снова за бутылкой:
– Нас интересует ваш феномен, управления аурой, без применения аппаратуры и специальных средств.
Николай мельком взглянул на Дмитрия и перевел сосредоточенный взгляд на стол:
– Ну, из того, что мне известно, могу сказать одно.
Он начал пальцем водить по столу:
– Некоторые люди способны приобрести такие возможности как у меня в результате огромного нервного потрясения. Но, как вы сами понимаете, это происходит далеко не всегда и далеко не со всеми. Скажем так. Мне повезло. Хотя, я такое везение могу считать довольно условным. Как это происходит, я сам до конца не понимаю. Просто кое-что могу делать, а вот как это делаю объяснить не могу.
В это время Клара танцевала и допрашивала Юрия:
– Юрий, а вы чем занимаетесь? На сколько, я успела понять, вы не из числа этих изобретателей-неудачников.
Юрий сокрушенно вздохнул:
– Нет, не изобретатель. Я работаю в охране предприятия, на котором мы все вместе трудимся. Разочаровал?
– Ни сколько. Скорее наоборот. Эти технари зациклены на своих заумностях, и ничего кроме них в жизни не замечают. А вы интересуетесь искусством, литературой. С вами интересно беседовать.
– Спасибо конечно, но смею вас уверить, Олег с Димой не такие уж сухари, как может на первый взгляд показаться.
– Ой только не надо их защищать. У меня чуть голова не разболелась от их рассуждений о правильной и не правильной радиации. Скажите, Юра, вам кто из современных писателей нравится?
Пока дама танцует
Николай посмотрел на компанию за столом и усмехнулся:
– Что приуныли, как на похоронах? Может выпьем?
Бокалы подняли молча, виновато посмотрели друг на друга и опорожнили. Николай бросил в рот оливку:
– Олег, а я вот не пойму, ты сейчас сказал, что китайцы предложили наладить производство таких графинов. Вроде хорошее дело, а чего вы, собственно, уперлись? Обычное деловое предложение. Или денег мало предложили?
Олег вздохнул:
– Да денег они предложили достаточно. Мы им в ответ предложили купить у нас эти графины, но без Ауры. Димка ведь тебе уже говорил, что наших Хоттабычей продать нельзя. Невозможно. Подарить можно, а вот продать нельзя.
Николай с интересом посмотрел на Олега:
– Ну, говорил, только я не уловил почему?
Олег стал шарить глазами по пространству, подыскивая ответ:
– Ну, как объяснить, свойство такое Аура у наши графинов формируют. Она должно исполнять только хорошие желания, непорочные. А покупка сама по себе, как таковая, порочна. Ну ты же сам говорил, что у денег Аура, или, как это, по-твоему, туман темного цвета.
Николай сосредоточенно размышлял и морщил лоб. Олег продолжил:
– Мы, собственно, к тебе сегодня и поперлись, чтобы ауру из Хоттабычей переселить в твои талисманы. Нас Юра на эту мысль навел. Правда, с его талисманом осечка вышла. Домик для Ауры оказался занят. Ну мы подумали, что не все же талисманы у тебя с Аурой.
Николай насмешливо буркнул:
– А чего же ты тогда сетовал, что тебе самому талисман без тумана достался?
Олег виновато пожал плечами:
– Как тебе сказать? Жаба стала душить. Юрке с аурой талисман достался, а у меня, вроде как, облом вышел. Ну я же человек, и все человеческое мне не чуждо.
Николай сосредоточенно размышлял, и, наконец, с досадой произнес:
– А я получается, как жлоб, содрал с вас деньги.
Олег удрученно посмотрел на Хромова:
– Брось Коля, не наговаривай и не накручивай себя. Я не притворялся, когда говорил, что твои талисманы сами по себе дорогие вещи. Мне до сих пор стыдно, что ты цену скинул. Давай к этому вопросу не возвращаться.
Николай вздохнул:
– Как скажешь, давай не возвращаться. У меня стойкое ощущение, что мы так и не решили вашу проблему. Какая-то ускользающая, неуловимая неясность остается. Я не смог вам что-то объяснить. Вы, я понимаю, тоже не хотите распространяться о своих технических деталях ваших приборов.
Олег неопределенно пожал плечами:
– Есть у нас опасения на этот счет. Поживем, увидим, как все сложится. Кстати, ты что-то говорил, что нас кто-то пасет.
Николай повел глазами по залу:
– Ушел, сидел за крайним столиком. Извини, упустил, увлекся разговором.
Олег улыбнулся:
– Да ладно, ерунда. Слушай Коля. Давай поступим так. К тебе в ближайшее время будут приходить наши знакомые с записками от нас. Подбери им талисманы. Это у тебя здорово получается. Как я понял, талисман – это вещь индивидуальная, так сказать, штучная. Я сам не берусь выбрать такое для своих знакомых – могу лопухнуться. За талисманы они заплатят, сколько скажешь, только свой туман к талисманам этим не приделывай. Мы к ним сами свой туман приделаем из Хоттабычей, чтобы освободить графины от Ауры. А то к ним стали проявлять нездоровый интерес. А без Ауры наши графины просто дорогие стекляшки. Договорились?
Николай сосредоточенно вертел в руках бокал:
– Договорились. А сколько всего этих Хоттабычей?
Олег печально усмехнулся:
– Ну сильно ты на этом деле не разбогатеешь. Всего Хоттабычей двенадцать, из них один у китайцев, один у тебя.
Николай сдвинул брови к переносице:
– А как ваш Хоттабыч китайцем достался? Вы же утверждаете, что его украсть нельзя.
– Да мы его для дочери нашего генерального директора сделали. А она его по простоте душевной подарила кому-то. Это уж потом выяснилось, что он, таким образом, к китайцам попал.
Николай усмехнулся:
– Дела. Быстро китайцы раскусили вашего Хоттабыча.
– Ну, это дело нехитрое, мы сами сделали так, что присутствие Ауры в графине было видно по радужным полосам на его горлышке. Тем более, что китайцы повернуты на фэншуе. Только, как мы поняли, раскусить они его не смогли, иначе бы не обратились к нам за помощью.
Дмитрий пьяно усмехнулся:
– А ведь на самом деле все достаточно просто. Искривление пространства является источником всех физических явлений. А физические процессы направлены на компенсацию этих пространственных искажений. А вот проявление этих процессов мы и наблюдаем. Фиксируем их и измеряем. Наши графины просто концентраторы искривления пространства. Это как электрические конденсаторы. Только конденсаторы накапливают заряд, а наши графины накапливают пространственные искажения. Понятно?
Дмитрий помахал пальцем у своего носа и отключился.
После ресторана
Домой из ресторана Клара с Николаем возвращались пешком. Клара держала Николая под руку. Николай повернул к ней голову:
– Как тебе наши новые знакомые?
Клара усмехнулась:
– Мужики, они и есть мужики. Что с них взять. Увидели женщину и как павлины хвост распустили. Мы изобретатели, мы комнату исполнения желаний сделали. Мы это можем, мы то можем. Мы радиацией можем управлять. А где она ваша комната исполнения желаний? А, нету. Зато у нас графины есть. Тоже мне. Подумаешь, эка невидаль. Графины. Вот Юра, тот ничего, без этих заумных закидонов. Литературой, музыкой интересуется. Кстати, а где этот пресловутый графин, который они тебе дали?
– У меня в магазинчике. Хочешь, пойдем посмотрим.
– Что, действительно, красивая вещь?
– Да как тебе сказать? Не то чтобы очень. Графин, как графин, горлышко светится.
– Как-нибудь в другой раз. Пойдем домой, спать уже хочется.
Обойма неожиданностей
На следующий день после ресторана Олег, сидел за своим рабочим столом. Ему не давала покоя мысль, что надо идти в цех, а он что-то забыл сделать. Диссонанс был стойкий и неприятный. В это время Дмитрий стоял за своим столом, упершись в него ладонями в какой-то прострации. Попытки самостоятельно справиться с наступившим дискомфортом у Олега не увенчались успехом. За помощью он направился к Дмитрию. Остановился у его стола и потер пальцем у себя под носом:
– Слушай, Дим, а мы не договаривались сегодня что-то сделать? Ощущение, что я что-то забыл.
Дмитрий рассеянно посмотрел на Олега:
– Что? Ты что-то сказал? Извини я не расслышал.
Олег озадаченно замолчал, соображая, что происходит, и с сомнением в голосе повторил:
– Мы ничего сегодня не договаривались сделать? Я ничего не забыл?
Дмитрий вышел из ступора:
– А, ты тоже почувствовал?
– Что почувствовал?
– Дискомфорт. Состояние какой-то тревоги.
Олег удивленно рассматривал Дмитрия, а тот рассеянно ударил пальцами по столу, как будто брал аккорд на пианино и вздохнул:
– А я и не представлял, что отсутствие Хоттабыча так отрицательно скажется на обстановке. Тревога и напряженность. Хотя, возможно, это просто контраст между хорошим и обычным.
Дмитрий понизил голос:
– Все здесь привыкли, что все вокруг здорово. А Хоттабыча не стало, и все. Вот посмотри. Леша с Володей уже сволочатся.
Олег вдруг осознал, что его тревожное состояние обусловлено отсутствием положительной ауры. Он оглянулся на свой стол, не обнаружил графина на привычном месте и закрутил головой по сторонам:
– Так мы что, Хромову подарили моего Хоттабыча?
Дмитрий криво усмехнулся:
– А ты думаешь, почему я тебя спрашивал, дарить или не дарить? А ты мне сказал, что это мой Хоттабыч. Я подумал, ты мне его подарил. Извини.
Олег пренебрежительно дернул уголком рта:
– А, ерунда. Сделаем сюда еще один.
Дмитрий саркастически усмехнулся:
– Помнится, ты хотел вообще всех Хоттабычей ликвидировать. Забыл?
Олег яростно почесал голову рукой:
– Да, что-то мы опять не то делаем. Чего-то мы не дотюмкали. Выходит, поменяли мы с тобой шило на мыло. Как твой талисман? Чувствуешь его?
– Чувствую. Привыкаю постепенно. А ощущения занятные. Как будто я стал…
Дмитрий замолчал и с подозрением посмотрел на Олега:
– А ты? Что не ощутил еще действие своего талисмана?
Олег рассеянно заскользил взглядом по окружающим предметам:
– Что-то такое есть. А вот, что – не пойму. Но как-то не привычно. Ощущение, что у меня дел невпроворот, а я чего-то не взял с собой, чтобы их делать.
– Олег, а где твой-то талисман?
Олег стал шарить по карманам и наконец поморщился:
– Фу, е-мое, дома оставил. В пиджаке забыл.
Дмитрий саркастически усмехнулся:
– Понятно. Ищешь вчерашний день, и не можешь понять в чем дело. Ну ты даешь старик.
Олег смущенно улыбнулся:
– Во, растяпа! Ладно, проехали.
Дмитрий саркастически усмехнулся:
– А чего ты его себе на шею-то не повесил? Вы с Юркой чудаки. Таскаете талисманы по карманам. Ну я не знаю. Это же не паспорт, его предъявлять никому не надо.
– Че-то не подумал. Да непривычно как-то. Я же не дикарь какой-нибудь, чтобы на шею бусы вешать.
Дмитрий скорчил язвительную улыбку и пробурчал:
– Заладил как попугай. Я не дикарь, я не дикарь.
И уже спокойно добавил:
– Все прикидываешь, как ты будешь выглядеть со стороны? Да, плюнь. Подумаешь, кто-то на тебя косо посмотрит. Да на нас с тобой все и так смотрят, как на идиотов.
Олег поморщился:
– Да ладно тебе. Все, понял. Буду работать над собой. Слушай, Дим, ты чертежи отдал в мастерские?
– Да уж неделю, как отдал.
– И чего?
– Да ничего. Тишина.
– А ну-ка, пойдем, накрутим им хвоста. Чего они там об себе думают.
На незанятом столе, где должен был сидеть начальник отдела, зазвонил телефон, трубку поднял один из сотрудников:
– Олег, это тебя.
Олег подошел к телефону:
– Слушаю.
Из телефона зазвучал с сексуальной хрипотцой голос секретарши Бульдозера:
– Тут пришел господин Озолиньш. Фирма Риооми готова приобрести партию каких-то графинов. Он говорит, что вы в курсе. Что мне ему ответить?
– Скажи, что мы с Быковым сейчас подойдем. Пригласи людей из отдела сбыта и бухгалтерии для оформления бумаг.
Олег положил трубку и победно посмотрел на Дмитрия:
– Господа присяжные заседатели, лед тронулся. Озолиньш созрел. Мастерские подождут, двинули к Бульдозеру.
Победа может легко оказаться пирровой
Айварс встал из кресла рядом со столом секретарши и двинулся навстречу, вошедшим Олегу и Дмитрию приветствуя из легким прибалтийским акцентом:
– Доброе утро, Олег Петрович, здравствуйте, Дмитрий Иванович.
Олег пожал руку Озолиньша:
– Здравствуйте, Айварс. Готовы приобрести наши графины? Но предупреждаю, как договаривались, без ауры.
Озолиньш растягивая слова ответил:
– Да, мое руководство, как вы говорите, дало добро.
Олег повернулся к секретарше:
– Юля, мы в переговорную, из бухгалтерии и отдела сбыта подойдут, посылай их к нам.
В переговорной Айварс сел в кресло и поинтересовался:
– Сколько вы готовы продать нам графинов?
Олег озабоченно посмотрел на Дмитрия, а тот без запинки ответил:
– Пятьдесят три. Я посчитал, когда в последний раз был на складе.
Озолиньш кивнул головой:
– Сколько вы хотите за всю партию?
Олег задумчиво пожевал губу:
– Надо посчитать, ориентировочно пятьсот баксов за штуку.
Айварс поморщился:
– Может быть, можно сделать дисконт на оптовую партию.
Олег скептически улыбнулся:
– А это уже с учетом скидки.
Он развел руками:
– Извините Айварс, ручная работа. Потом, это вы к нам обратились, а не мы к вам. Что решил все взять в свои руки? Валентина Леонидовна не оправдала доверие?
Озолиньш невозмутимо отреагировал растягивая слова:
– Валентина Леонидовна очень ответственный сотрудник, но сейчас она занята другим важным делом.
Он посмотрел своими бесцветными глазами в глаза Олега:
– А вы предпочитаете работать с ней, а не со мною?
Олег поморщился:
– Да нет, это я так к слову.
Скрипнула дверь, вошли две женщины, Олег резко обернулся к ним:
– А вот и наши феи. Девушки, значит так. Документально оформляете реализацию партии из пятидесяти трех графинов, по цене пятьсот долларов за штуку.
Олег хлопнул ладонями по подлокотникам своего кресла и встал:
– А мы с Дмитрием Ивановичем пойдем готовить партию к отгрузке.
Под склад для графинов Олег с Дмитрием использовали закуток в цехе термической экструзии. Закуток был отгорожен сеткой рабицей с дверью, в петлях которой висел простенький замок. Дмитрий сунул руку в карман за ключом, а Олег в ожидании, когда Дмитрий управится с дверью, огляделся по сторонам. Рядом с закутком стоял простенький стол с ножками из металлических трубок. На нем стояли два граненых стакана и один из тех графинов, которые они с Дмитрием делали для Хоттабычей. Олег поинтересовался:
– Дим, а этот графин, ты тоже посчитал?
Дмитрий снял замок с двери, обернулся и растерянно пробормотал:
– Не знаю, я его раньше здесь не видел.
Он взял в руки графин и провел пальцем по пыли на столе и на графине. Палец оставлял заметный след. Под графином пыли не было. Дмитрий растерянно буркнул:
– Наверное нет, он тут видимо давно стоит, но его не замечал. Я считал графины только в этом закутке.
Внезапно графин запел густым вибрато, к которому присоединился более высокий звук, идущий от груди Дмитрия. Дмитрий инстинктивно прижал свободную руку к груди. Друзья удивленно и настороженно уставились на графин. Звук постепенно стих и Дмитрий осторожно опустил графин на стол. По горлышку графина ползли радужные полосы. На этот раз полосы существенно отличались от тех, которые обычно были на Хоттабычах. Олег зачаровано промычал:
– Ни фига себе. Дела. Это, что аура с твоего амулета в графин ушла?
Друзья заворожено смотрели на графин, по горлышку которого ползли радужные синусоиды и отражались от поверхности воды, налитой в графин.
Дмитрий достал с груди свой талисман, висящий на шнурке, и стал его рассматривать. Он засунул талисман обратно за ворот рубашки и забормотал:
– А мы-то с тобой колесо изобретали, а оказывается все просто, дальше некуда. Как думаешь, аура из моего талисмана совсем убежала в графин или что-то и у талисмана осталось?
Олег смотрел на графин расширенными глазами:
– А, я откуда знаю? Проверить надо. Слушай, значит можно посторонней Аурой заражать наши графины, а не наводить ее прибором как мы раньше это делали? А мы перед этим прибалтом выпендривались. Это только мы можем, и никто больше. Да уж. Есть много на свете друг мой Горацио, что недоступно нашим мудрецам. Это хорошо, что мы на этого Николая Федоровича наткнулись. А могли бы и лопухнуться.
Дмитрий озабоченно посмотрел на друга:
– Так что, отменяем сделку?
– Не знаю. А собственно зачем отменять? Мы ведь знаем, что Аура в графинах может быть только положительная, в смысле только белого цвета.
– Уверен?
Олег почесал себя за ухом:
– Я теперь уже ни в чем не уверен. Смотри радужные полосы на горлышке изменили свою форму. А, что это означает, я не пойму.
К столу подошел рабочий в промасленной спецовке:
– Мужики, посторонись, дайте воды попить.
Он взял в руки графин, налил воду в стакан, сполоснул его и вылил воду на бетонный пол. Вальяжно он налил воду в стакан, выпил и крякнул:
– Хорошо.
Вдруг работяга резко поставил стакан на стол и метнулся к рубильнику на стене. Свет в цехе погас, а из глубины цеха послышались недовольные голоса:
– Чего происходит? Кто свет вырубил?
Работяга уверенным голосом крикнул:
– Я вырубил. Ша. Вы что не слышите, что в редукторе пятого экструдера масла совсем нет? Вырубите пятый экструдер и масло смените.
В темноте раздались приглушенные голоса, шаги, стук упавшей железки и щелчок рубильника. Работяга громко поинтересовался:
– Вырубили пятый экструдер?
Из цеха донеслось:
– Вырубили.
– Тогда я электричество врубаю.
Он повернулся к рубильнику, дернул ручку, и направился вглубь цеха, в котором гудели голоса его товарищей, как в потревоженном улье.
Олег с Дмитрием переглянулись. Олег протянул руку к талисману Дмитрия, быстро посмотрел на него, и довольно фыркнул:
– Понятно. Золотой петушок – сообщает от опасности. Ничего себе, дела.
Взгляд Олега случайно скользнул по тому месту, куда работяга выплеснул воду из стакана. Он потянул Дмитрия за рукав, и показал пальцем на лужицу на бетонном полу.
По поверхности воды бегали пылинки и радужно искрились. Олег придержал друга за локоть:
– Дим, ты это, со своим талисманом к графинам не лезь, я их сам пересчитаю.
Олег запер дверь закутка с графинами и повернулся к Дмитрию:
– Все верно, пятьдесят три. Все верно, ты же вчера один забрал. Ну чего делать будем?
Дмитрий пожал плечами:
– А чего делать? Продавать. Назвался груздем полезай в кузов. Похоже ты прав – плохая аура в графине не приживется. Похоже, графин невзначай, мимоходом аварию здесь предотвратил.
– Дим, ты что не понимаешь? Они же сами в легкую в графины Ауру запихнут?
– Ну и что? Ты пойми, в графине приживется только правильная Аура. И что в этом плохого? Об этом только можно мечтать.
Олег обескуражено морщил лоб:
– Это все как-то сомнительно, надо проверить.
Дмитрий на него саркастически посмотрел:
– Как? Как ты это собираешься проверить?
Олег упрямо дернул плечами:
– Не знаю как. Но проверить надо.
Дмитрий усмехнулся:
– Ну, а если выяснится, что не только положительная Аура может прижиться в графине. Что делать будешь?
– Цену задеру, и все дела, они откажутся.
Дмитрий скептически поджал губы:
– Они графины за любую цену будут выкупать, а мы на этом деле потеряем лицо. Ладно пошли думать. Первым делом мне интересно, что теперь стало с моим талисманом. Он полностью Ауру потерял, или только поделился ею с графином?
– Слушай Дим, давай сейчас рванем к Делковой. У нее есть Хоттабыч, там все и проверим.
– А ей чего скажем? Как объясним зачем приперлись? Свалимся, как снег на голову. Здрасти вам, пожалуйста. Мы пришли вашим графином попользоваться.
Олег махнул рукой:
– Ты со своей застенчивостью уже достал.
– Причем тут моя застенчивость? Ты что всех хочешь поставить в известность о наших проблемах?
– Да, не гони ты волну, разберемся.
